Женские сказки – 2

Юлия Ляпина, 2020

Прошло ни много ни мало три года..Теперь в сказки девушки попадут не в одиночестве. А уж что с ними там произойдет, и не только с ними… Семейная жизнь порой превращается в нелегкое испытание. Кажется, что брак вот-вот пошатнется и тогда на помощь приходят друзья и подруги, а еще немного сказочного волшебства!

Глава 15

В наступившей через час тишине вдруг раздался короткий вскрик из палатки Семена и Машки, потом рык и вновь тишина. Испуганные друзья кинулись к невысокой оранжевой полусфере — и никого там не обнаружили!

— Так, все нормально, если к утру не вернуться — поищем! А теперь всем спать!

Скомандовала Настя. Ее поддержали другие девчонки, утащив своих мужей в палатки, нехотя разошлись и остальные, задумчиво почесывая затылки.

Поутру Семен и Машка в палатке обнаружились — спали в обнимку, так что и не понятно было, где из них кто. Успокоенная Настя тихо спустила полог и шикнув на зашумевших мужчин пошла к костру — чайник ставить.

После завтрака стали разбираться с насущными проблемами — печник и плотник вместе с отцом Иваном пошли смотреть фронт работ. Аленка вместе с пришедшей спозаранку старостой отправилась за молоком и яйцами. Лихие байкеры полезли на столб неподалеку от храма — проверить проводку, и заодно подключить свет в избушке.

Запасливая Лилька прихватила с собой и электроплиту, небольшую панель на две конфорки, но жизнь она могла поварихам облегчить существенно. Петр отправился в поселковую администрацию — поругаться вместо отца Ивана. Скромный батюшка пришел бы знакомится только после ремонта домика и первых молебнов, а то что зима не за горами, а возле избушки и одной поленницы не наблюдается и не сказал бы ни кому.

Вера Павловна осталась кашеварить, отправив Лильку с Ги проведать местный лесок — может грибочков наберут.

Гидеон был счастлив — лес, свежий воздух и любимая женщина рядом! Но углубившись на пару шагов, он вдруг замер: вокруг вместо зеленого леса шумела толпа! Кричали разносчики, шумно торговались приказчики, шуршали цветными платьями и шалями купчихи. А прямо перед оцепеневшим Гидеоном ехала карета, в оконце которой мелькала знакомая черноволосая голова, увенчанная зубчатым кокошником.

— Кто это?

Выговорил Ги.

— Как кто? Засмеялся белозубо разносчик с большим самоваром на плече. Царевна наша! Красавица, да только жаль ее. Ты сбитень — то брать будешь?

— Налей! Кивнул Ги головой, а почему жалко?

— Так ее змею поганому на съедение отдадут, вот сейчас в монастырь к тетушке съездит попрощаться — и на горушку отведут!

Отхлебнув из глиняной кружки пряного медового напитка, Ги спросил вдруг севшим голосом:

— На какую горушку?

— Ты не здешний что ль?

Удивился мужик.

— Одна у нас горушка — вона где!

И разносчик указал рукой на лесистый холм, виднеющийся поблизости от городской стены, возле которой шумел торг. Ги не глядя вынул из кармана монету, и только тут увидел, во что он одет. Пестрядиновые штаны — широкие и потертые, внизу придерживались обмотками лаптей. Выше была рубаха из толстого льна, с яркой вышивкой красными и зелеными нитками, а под нею, кажется еще одна, помягче. На плечо накинут кафтан из бурого, колючего сукна, тоже похоже домашней выделки. На голове шапка — такая же бурая, как кафтан, но с яркой полоской, 'для красоты'!

Допив сбитень и вернув кружку разносчику, Ги целенаправленно двинулся через торговую площадь к стене. Раз есть стена, есть в ней и ворота. Уже на выходе с рынка его догнала щуплая бабулька:

— Внучок!

Гидеон недоуменно остановился.

— Внучок, ты куда это собрался?

— Здравствуйте бабушка, я царевну спасти хочу.

— Ох внучек, что же ты удумал! Ну пойдем скорей домой, чем смогу — помогу.

Гидеон пошел за старушкой, прикинув, что, в общем, она идет в нужном ему направлении. Под ногами хрустела ореховая скорлупа и шелуха семечек, хлюпала кое-где не сохнущая грязь. Потом закачались узкие жерди настила, быстро впрочем, перешедшие в брусчатку, затем все повторилось в обратном порядке — после камня жерди, потом грязь, потом неожиданно — зеленая травка и беленый палисадник вокруг вросшей в землю избушки.

— Заходи, внучек. Ну коли на змея собрался доспех тебе нужен, да только доспеха у нас нет и купить не на что. А вот погоди-ка!

Старушка успела усадить Гидеона на лавочку у стола и поставить перед ним кружку молока, накрытую куском хлеба, и тут же выбежала в палисадник. Ги наблюдал в прорубленное над самой землей окошко, как старушка, обмотав руки передником, рвет длиннющие стебли крапивы. Вернувшись, довольная она вынула из берестяной коробушки целый пучок завязок и за четверть часа собрала из крапивы и лоскутков некое подобие колючей жилетки.

— Вот внучек, примерь, авось змей тебя не съест — подавится!

Ги удивленно посмотрел на это произведение и нехотя примерил. Крапива оказалась жесткой, ломкие стебли норовили вонзиться подмышку или запутаться в складках льняной рубахи, да и выглядел прежде всегда европейски элегантный Ги форменным чучелом огородным. И кто бы знал, сколько терпения ему понадобилось, чтобы не сорвать с себя это крапивное убожество!

В это самое время Лилька в роскошном шелковом летнике с кружевными полосами сверху до низу в тяжелом жемчужном венце въезжала в ворота монастыря. На крыльце келейного корпуса стояла румяная сдобная старушка в черном одеянии с каменными четками в руке.

— Здравствуй племянница!

— И вам доброго здоровья, тетушка!

Поклонилась Лилька, внимательно рассматривая нежданную родственницу.

— Слышала, слышала, пойдем в мою келию, потолкуем!

Следом за старушкой царевна прошла в низенькую дверь, а затем по полутемному коридору в небольшую чистенькую комнату. Здесь было все богато, но пустовато — небольшой резной столик накрытый куском потертого бархата. На столе лежала пара книг в темных переплетах, возле стола стоял стул и узкая лавка, накинутая ковром, другая, пошире, закинутая лоскутным одеялом, видимо для сна пряталась за простой ситцевой занавеской. В углу висел образ в серебряном окладе и трогательном веночке из шелковых цветов. Вот и все житье царской дочери не вышедшей замуж.

— Садись племянница, знаю я, что по жребию твой черед змею на прокорм идти. И то ведаю, что не просто так жребий твой в корзинку попал. Не тужи, главное не надейся на себя, на свои слабые силы.

Лилька вскинулась: всю жизнь ей приходилось быть сильной, или показывать всем свою силу. И в детстве — когда нужно было утешать мать после брани и побоев отца. И в юности, когда нужно было многое решать, и от ее решений зависела жизнь их маленькой семьи. И даже став женою Ги она не перестала поднимать тяжелую ношу — принимать решения, опекать его, управлять своим бизнесом с прежней жёсткостью и решительностью. А вот теперь, после слов незнакомой женщины что-то в груди колыхнулось и заныло. На плечи словно навалился неподъемный груз и Лилька, несгибаемая Лилька — заплакала.

Старушка присела рядом на скамейку, обняла. Погладила черноволосую неразумную голову и повторила:

— На себя не надейся! А теперь ступай, а то поди стражу пришлют, отдохни, да покушай, чать на горушке жарко стоять будет.

Лилька молча кивнула и вышла, утирая заплаканное лицо шелковой ширинкой, которую ей полагалось всегда носить в руках. Несколько шагов — и она вышла на полянку с другой стороны, которой появился удивленный Ги:

— Лилья, это ты мое сердце?

Муж подбежал к удивленной Лильке и стиснул с неожиданной силой.

— Я думал, что ты царевна, а я никто, и все плохо!

— Ги, милый.

Лилька взяла лицо мужа в руки и заглянула в глаза:

— Мы были в сказке, понимаешь? Так же, как мы вам рассказывали, и мне было очень-очень плохо без тебя!

Лилька сама прижалась к мужу, и они, постояв так, медленно пошли к поселку, забыв о грибах.