Густая роща

Юлия Лим, 2018

Испытания в Залесье усложняются. Тае предстоит вернуть себе и Кощею прежний облик, а также понять, на какие жертвы она готова пойти ради царевича. Тем временем Яга охотится за кощеевой головой, а ее слуга Вурдалак все чаще проявляет своеволие. Слава же оказывается в плену у молодых ведьм. Они хотят оставить его у себя для проведения ритуала. Слава должен выбраться и спасти Таю, пока не стало слишком поздно.

3

1

Вода просочилась в его лёгкие, забила нос и рот, но Ивана-царевича не могло убить то, что навредило бы живому человеку. Он не дышал, не хотел есть или пить. Иван поднялся и, опираясь на меч, прошел по болотному дну к берегу.

Первой из-под воды показалась корона, что дала ему Ягиня. Она почернела от времени и впилась в кожу царевича, отчего меж волос у него тянулись красные набухшие раны, сочащиеся гноем и остатками засохшей крови. Затем выглянули его пустые глазницы — болотные обитатели выели ему глаза.

Оказавшись на суше, Иван-царевич сложил пальцы и свистнул. Свист его разнесся по лесу, подгоняемый магией, и всколыхнул деревья, словно ветер.

Услыхал серый волк зов хозяина, вскинул уши. Свистнул Иван еще раз, и волк, проглотив руку Кощея, метнулся к нему. Выбежал он из леса и увидел царевича: мокрого, в лохмотьях и с ржавым мечом в руке.

— Иван! — позвал волк.

Повернул тот голову, протянул руку и молвил:

— Поди ко мне, серый волк. Будешь отныне моими глазами, покуда я с Ягиней не поквитаюсь.

— Как же мне стать твоими глазами?

Иван нащупал холку волка и сжал грубую шерсть. Снопы синих искр вылетели из кольца, перескочили с его пальцев на серого волка. В глазах существа загорелся синий огонь.

— Будешь моим поводырем, — молвил Иван, отпустил холку и осмотрелся. Волк повторил за ним движение головы. — Как же я давно я не видел мир. И как же я возрадуюсь, когда вернусь к Василисе с головой Яги.

До их слуха донеслось жалобное ржание. Царевич увидел торчащую из болота морду. Почти вся голова коня ушла под воду: торчали только кончики ушей, ноздри и рот. Еще немного — и несчастное животное захлебнется болотной жижей.

— Стой здесь и направляй меня, — скомандовал Иван. Достав меч из ножен, он пошел в болото, прощупывая лезвием вязкое дно.

Добравшись до коня, царевич взял его за поводья и потянул за собой. Конь отчаянно заржал.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда. И волк тоже, — Иван погладил его по крупу.

Конь сделал несколько шагов, все глубже застревая. Ноги царевича увязли в трясине. Он посмотрел на волка и протянул ему меч.

— Вытащи нас, серый волк, — сказал он.

И волк, вцепившись сильными зубами в сталь, потащил царевича и коня из болота.

2

— Каково это — быть человеком? — спрашивает меня Водяной.

Невинный детский вопрос ставит меня в тупик, а ведь раньше я могла бы придумать с дюжину метафор. Осталась ли я человеком, если у меня отобрали ноги и я не могу дышать без воды? Буду ли я человеком, когда верну себе ноги? И была ли я человеком, когда пришла в этот лес?

— Не знаю. Иногда больно, иногда весело.

— Как это — больно и весело? — Водяной смотрит на меня испытующим взглядом.

— Ты знаешь, что такое чувства?

— Нет.

— Тогда…как бы тебе объяснить? — недолго думая, я беру его за руку и крепко сжимаю. — Что ты чувствуешь?

Водяной смотрит на руку, затем на меня.

— Не знаю. Меня этому никто не учил.

— А что с твоими родителями? — спрашиваю я.

— У меня нет родителей. Я знаю, что есть такие существа, которые произвели меня на свет, но не знаю, где они, — отвечает Водяной.

— И ты не искал их?

— Ха! — Водяной улыбается, отчего обнажаются его острые зубы. — Я исплавал это озеро вдоль и поперек, нашел множество ходов и составил карту путей, но нигде не было живых существ. Кроме Русалки, которую я хотел съесть…

— Почему?

— Она украла у меня кое-что ценное.

— Что же?

Водяной убирает мою руку со своей.

— Не скажу я тебе. Или ты хочешь узнать и сразу же умереть?

Я морщусь и отмахиваюсь.

— Правильно. Не делай глупостей. Ты же видела мои зубы? — говорит Водяной и ухмыляется.

— Если у тебя не было родителей, то как ты научился говорить? — спрашиваю я.

— Да просто… — он начинает с энтузиазмом, а заканчивает в растерянности. — Не знаю. Может, в этом виновата магия?

— Просто, мр-р, ты брошенный ребенок, — мурлычет Баюн.

Я выныриваю и вижу прикрытые глаза кота. Он потягивается, оттопыривая хвост и показывая когти.

— Что значит брошенный? — фыркает Водяной, оказываясь рядом. — Ты за эти слова ответишь, котяра!

Не успевает Баюн встряхнуться, как Водяной подбирается к берегу и хватает его за хвост.

— Мр-мяу! — кот подпрыгивает и в два прыжка оказывается на ветви дерева. — Ах ты мелкий засранец, мур-р!

Водяной смеется, взбивая ладонью по воде.

— Глупый кот, только попадись мне. Я таких, как ты, на закуску ем!

Я вижу, как у Баюна шерсть встает дыбом. Он шипит и злобно смотрит на Водяного. Тот по-детски, но грозно ухмыляется.

— Твоя мать от тебя отказалась, вот ты и купаешься в озере тринадцать лет! — шипит кот.

Ухмылка на лице Водяного исчезает. Он облокачивается на берег, лежа на животе, и смотрит на Баюна исподлобья.

— Откуда тебе знать, кот?

— Я знаю, кто произвел тебя на свет! Но не скажу, ведь ты ведешь себя со мной, как глупый ребенок!

— Я и есть ребенок, — возражает Водяной с опасными нотками в голосе.

Я чувствую, как между ними возникает напряжение. Кажется, что от омута до ветки туда-сюда снуют невидимые искры.

Из лесной чащи раздается протяжный волчий вой. По моему затылку пробегают мурашки и подушечки пальцев немеют.

— Здесь есть еще волки? — спрашиваю я как можно тише.

— Нет, — отвечает Баюн, — это серый волк.

— Он ведь стражник? — говорит Водяной.

— Похоже, что он нашел способ зайти в родной лес.

3

Вернувшись в свой замок, Вурдалак вбросил магическую искру в камин. Отсыревшие бревна затушили ее, и она с шипением исчезла. Вурдалак посмотрел на это и махнул рукой.

— Кому нужны эти бездарные поленья, когда есть волосы Яги?! — он вытащил мешочек, развязал его, едва не сломав несколько тонких треугольных ногтей, и вдохнул аромат сирени. — Жаль, что ты отказалась стать моей царицей.

Вурдалак открыл пустующую бутыль и всыпал туда иссиня-черный локон. Залил водой, закрыл пробкой и взболтал.

— Болван, — раздалось поблизости кваканье.

— Как смеешь мне дерзить?! — возмутился Вурдалак, поворачиваясь к жабе.

— Болван, — вторила она, — нужна ее кровь. Кровь ведуньи.

Вурдалак ударил себя по лбу ладонью. Торопясь сделать одно незаметное дело, он совсем позабыл о втором.

— Встреться. Еще раз, — квакнула жаба.

— И без тебя разберусь. Пошла вон! — он швырнул в нее медной тарелкой.

Жаба ускакала прочь, а звон эхом разнесся по пустующему тронному залу. Под потолком зажглись сотни красных глаз.

— Тихо, дети. Вам еще рано просыпаться, — Вурдалак махнул рукой, и летучие мыши заснули.

— Значит, кровь… — он смотрел на золотую тарелку: потускневшая и серая, она отражала его внутренний мир. — Я бы давно отрезал этой женщине голову, если бы не влюбился в нее с первого взгляда.

— Болван! — донеслось из темного угла.

4

У Славы кружится голова. Он ничего не видит.

«Наташка опять устроила розыгрыш? Я же говорил ей, что ненавижу такие штуки…»

— Девчонки, это уже не смешно. Развяжите меня, и я пойду дальше искать Таю, — говорит он примирительным тоном.

— Ты даже не хочешь остаться на чай? — тихо спрашивает девушка справа.

— Я думала, что ты воспитанный! — говорит другая слева.

— Вы серьезно? — Слава стискивает зубы, силясь не зарычать от негодования.

Он дергается, но веревки стягиваются слишком туго. Запястья и шею жжет, словно по ним прошлись крапивой.

— Отпустите меня. Сейчас же.

— Нет-нет, красавчик. Ты будешь сидеть здесь, пока я не захочу отпустить тебя. А я не захочу, потому что мне нравятся красавчики.

— Бешеная стерва! — у него перехватывает дыхание, когда веревка на шее натягивается.

— Юда, что ты делаешь?! Перестань! — голос справа становится громче.

— Заткнись, Вила!

«Что эти две ненормальные себе позволяют?!» — Слава видит перед глазами красные круги и выдыхает: из горла вырывается сдавленный стон.

— Отпусти сейчас же! — прикрикивает Вила. Веревки ослабевают. Слава жадно вдыхает ртом воздух. — Если ты так и будешь себя вести, я за себя не отвечаю!

— Эй, спокойнее, сестренка, — нервный смешок слева сменяется на ядовитое шипение: — Или ты уже забыла, кто здесь старшая?!

Звук оплеухи, вскрик справа. Становится так тихо, что Славе кажется, будто он в кошмаре. В очень странном кошмаре, от которого почему-то не может проснуться.

— Видишь? Даже он молчит. Поэтому заткнись и делай, как тебе говорят.

«Значит…злая это Юда…а другая — Вила, — думает Слава. По его виску стекает пот. — Кем бы они ни были, по голосу они ничем не отличаются от обычных девчонок…может, пьяные пранкерши? Тогда мне нужно подыграть им, чтобы развязать узлы».

— Эй…девчонки, — зовет он, кашлянув. Когда они не отвечают, продолжает: — Можете ослабить веревки? Сильно натирает кожу. Я никуда не сбегу.

Слава ощущает дыхание на своей шее и едва сдерживает отвращение.

— С чего бы нам тебя слушать? Ты ведь мужчина: захочешь — схитришь и убежишь. Мы больше на такое не попадемся.

«Ага, значит, им чем-то не угодили парни…»

— Слушай, — Слава сглатывает, — Юда, — он замолкает, чтобы оценить реакцию на слух. Никто не кричит и не бьет его, значит, правильно запомнил. — Юда, я не люблю боль. Боль никто не любит.

— Давай же, — шепчет Вила, — чего ты тянешь?

— Ну…ладно. Только потому, что сестра так сказала, — нехотя соглашается Юда, и Слава чувствует, как веревки на шее и теле ослабевают.

5

Русалку встретили пустующий постоялый двор и широко раскрытые ворота замка. Она прошла в них и очутилась в тронном зале. Стол, который еще недавно сиял от чистоты, теперь занесло листьями, сухими ветками и паутиной.

— Проходи, дитя, — сказала Ягиня.

Она сидела на троне, закинув ногу на ногу через подлокотник. Ей совсем не было холодно, как и Русалке.

— Я принесла сувенир, — Русалка подняла мешочек с головой Кощея в ладони. — Я отдам его тебе, если взамен ты покинешь замок.

— Увы, дитя, у тебя нет такой силы, чтобы избавиться от меня, — ответила Яга, улыбнувшись.

— Ты в этом уверена? — Русалка развязала кармашек. Его края опали и на Ягиню уставились белеющие глаза Кощея.

Ее взгляд тут же переменился: от насмешливого до настороженного. Она опустила ноги и встала с трона. Сердце велело ей подбежать к гостье и выхватить голову любимого, но рассудком Яга понимала, — здесь что-то нечисто.

— Поздоровайся, — сказала Русалка.

Кощей раскрыл рот и из него донесся хрип — голосовые связки пересыхали и в скором времени магия, оживляющая мышцы царевича, должна была иссякнуть.

— Я отдам тебе то, чего ты так страстно желаешь, Яга, — добавила Русалка, шагнув к трону. Ягиня отступила, — взамен ты сядешь в свою милую избушку и уберешься прочь.

— Русалки — лгуньи. Как я могу тебе верить? — спросила Яга.

Русалка улыбнулась и подкинула голову Кощея. Она взлетела до потолка. Ягиня проследила за ней.

— Беги ловить, пока не расплющило об пол, — сказала Русалка, проходя мимо ведьмы.

Бросилась Яга по ступеням, позабыв о троне. Голова Кощея метнулась вниз. Вытянув руки, ведьма бегала по залу, подгадывая, куда та упадет. Русалка же села на трон и теперь веселилась, наблюдая за спектаклем.

Когда она щелкнула пальцами, голова царевича попала в руки Ягине.

— Ступай и не возвращайся, — сказала Русалка.

Яга прижимала к груди сувенир, и в ее темной душе созревала новая обида: ярость от обращения с Кощеем затмевала ей разум. Но Ягиня, собравшись с духом, развернулась и покинула замок. Двери за ней с гулким хлопком закрылись.