Болотная роща

Юлия Лим, 2018

Пока Яга плетет интриги, удерживая Кощея в плену, Тая отправляется в Овраг сомнений. Она должна преодолеть свои страхи, чтобы вернуть жениха. Слава узнаёт, что Залесье может видеть не каждый. Погружаясь в проблемы сказочных существ, он открывает о себе страшную правду. Водяной и Майя находят путь к душе Домового, а Вурдалак объявляет Кощею войну. В то же время на Залесье надвигается проклятье.

3

1

Глаза Водяного заслезились. От хранилища душ он ожидал темноты, но никак не сияющих облаков. Все вокруг походило на сахарную вату: стоило им с Майей сделать шаг, как ноги тут же обвивало косматое нечто, словно пробуя на вкус.

— Это место так и должно выглядеть? — спросил он, посмотрел на Майю и прищурился. Ее волосы все еще белели, причиняя боль его неискушенным глазам.

За годы, проведенные в темных недрах Тихого омута, Водяной привык видеть то, что неподвластно обычным людям. У него даже развились особые способности, что позволяли ему временно видеть сквозь туман. Но на них уходило слишком много сил в последнее время.

— Да, — ответила Майя. — Это место, из которого невозможно просто так забрать душу. Любой попавший в Затуманье обычно остается в нем до конца своих дней.

— Ладно, хватит болтать, — отмахнулся Водяной. — Скажи, как найти Домового.

Майя поджала губы. Она могла помочь ему в поисках друга, но в таком случае нарушила бы неписанные законы хранилища.

— Что ты знаешь о Домовом? — спросила Майя. — К душе ведут путеводные нити, но они показываются только тем, кто что-то знает о ее владельце.

Она посмотрела под ноги Водяного: зеленые нити с ростками цветов подобно вьюнку тянулись сквозь облака. Она видела и другие нити: оранжевые, красные, синие и голубые. Лишь одна из них выделялась среди общей картины: золотая прямая линия аккуратно пряталась под стопами Майи. Если бы Водяной смог это увидеть, он наверняка понял бы, что с ней водить дружбу опасно. Опаснее, чем попасть в желудок к туманному червю.

— Ну, он рыжий, — Водяной аристократично откинул руку и загнул палец, — еще он обижен на мать и отца, хочет найти дядю и передать ему слова матери. Он труслив, но стал моим первым другом. Нужно что-то еще?

— Присмотрись к окружению: ты увидишь нити. Они приведут тебя к шару с душой.

— Так просто?

— Это только начало. Тебе нужно сначала найти хранителя.

— Что это? — Водяной приподнял тонкую почти невидимую бровь. Рыбы часто пощипывали волоски, пока он спал в омуте.

— Он охраняет души. Если сможешь его убедить, он позволит тебе забрать шар. Но будь готов к цене, она может оказаться выше, чем ты можешь себе представить.

— У тебя это врожденное? — спросил Водяной, насмешливо оглядывая Майю.

— Что?

— Ты пытаешься запугать меня еще с того момента, как нас съел червь. Почему? — он подошел к ней ближе и посмотрел сверху в глаза. — Чего ты боишься? Или…может, ты что-то защищаешь?

Она взглянула на него исподлобья:

— Я защищаю тебя. И себя.

— От чего?

— От смерти.

Водяной ткнул Майю пальцем в лоб. Ее голова забавно качнулась, а брови наморщились.

— Если мне суждено умереть, ты вряд ли сможешь меня защитить. Тебе сколько, двенадцать? Тринадцать? Сама еще малявка, кого ты там защитить собралась?

Она не ответила ему. Майе хотелось, чтобы его слова были правдой, но на самом деле единственным ребенком здесь был он.

2

Водяной шел, вглядываясь в перья облаков: едва видимая зеленая нить петляла, запутывая, и он остановился на перепутье.

— Ты не говорила, что будет такое, — почти жалобно сказал он.

— Я говорила, что будет нелегко, — Майя равнодушно прошла мимо, поглядывая на него. — И что ты будешь делать?

— Можно как-то найти правильный путь?

Майя качнула головой.

— Ты так и будешь спрашивать меня обо всем? Я же малявка! Вот сам и разбирайся.

— Ты обиделась? — Водяной фыркнув, засмеявшись. — Брось.

— Мне не так уж нужно искать его душу, — ответила Майя, — поэтому думай сам.

— Дай хотя бы подсказку!

Она нехотя приложила руку к сердцу и посмотрела Водяному в глаза. У него скрутило живот, но он выстоял, чтобы не выглядеть трусом перед Майей.

— Сердце — все, что тебе нужно. Оно подскажет.

— Ты издеваешься? — возмутился Водяной.

Майя и глазом не моргнула.

— Попробуй хоть раз не задавать вопросов, а помолчать и прислушаться, — сказала она.

Водяной недовольно поиграл желваками. Он и так молчал много сотен лет, изредка ругаясь с Русалкой, а теперь ему буквально затыкали рот. С недовольным видом он скрестил руки, закрыл глаза. Из тьмы воображения он увидел Домового: он улыбался и благодарил Водяного за то, что он отмыл с его лица грязь. В тот день Водяной впервые столкнулся с чужой благодарностью.

Люди, проходившие мимо Тихого омута, дали Водяному прозвище. Чертенок. Иногда он подкрадывался к берегу, прячась в камышах, чтобы послушать, что говорят о нем путники. Они пугали Чертенком из Тихого омута своих друзей, жен и детей. Сами же дети спорили, кто из них сможет зайти так далеко в озеро, что наткнется на Водяного. Никто из них не ожидал встретить его, но стоило им увидеть его желтые светящиеся глаза в темноте, как с визгом и плачем дети разбегались по лесу.

Домовой тоже испугался его, но, скорее, с непривычки. Водяной почувствовал слабую пульсирующую боль в груди. Он открыл глаза: нити под ногами стали похожи на вздутые зеленые вены. Одна из развилок расширилась, и он подумал, что нужно следовать по ней.

— Нам туда, — сказал Водяной, не дожидаясь ответа Майи.

3

Если чего и ждала Русалка, то никак не появления крупной лягушки. Та сидела с гордо вскинутой головой, растопырив лапы, и смотрела на солнце.

— Эй, ты, — позвала Русалка, — ты ведь волшебная лягушка, не так ли?

Василиса перевела на нее по-лягушачьи острый взгляд. Эти темные выпуклые бусины заставляли Русалку нервничать.

— Ты кто такая? — спросила Василиса. — Зачем разговариваешь со мной?

— Мне нужна помощь. Одна я не справлюсь. А раз ты волшебная лягушка, так помоги мне! Разве ты не выполняешь желания?

— Меня, может только поцелуй царевича расколдовать, да и то ненадолго. Пока тут солнце вовсю светит, я останусь в этой шкуре.

— Зараза! — ругнулась Русалка. — А других магических сил у тебя нет?

— Могу тесто вымесить, да только мне руки нужны.

— И как же у тебя руки появятся, если ты лягушка?

— Дождемся ночи и увидишь!

Русалка недовольно шлепнула рукой по воде. У нее появился человек из прошлого, которого она не хотела терять, но она ничего не могла для него сделать.

— Лягушка, у тебя когда-нибудь умирали родные?

— Конечно!

— И как ты это пережила?

— Не помню. У лягушек нет чувств, эта ерунда только людям присуща.

— А ты, случаем, не знаешь, как камень оживить? — спросила Русалка.

— Откуда ж мне знать…если только у тебя будет особая сила в крови, с помощью которой сможешь сотворить магию, то, может, и получится булыжнику жизнь дать.

— И что ты слышала про эту особую силу?

Василиса спрыгнула с головы медведя на макушку Русалки.

— Мне нужно навсегда стать человеком, но сделать это без посторонней помощи я не смогу, — сказала Василиса. — Если ты поможешь мне, я расскажу тебе все, что знаю о магии, способной пробудить камень.

— А вдруг я тебя обману? Почему ты мне так доверяешь? — спросила Русалка.

— У тебя нет выбора. Ты хочешь вернуть медведя к жизни, я хочу сбросить лягушачью шкурку. Мы можем принести друг другу пользу либо разойтись и больше никогда не встречаться, но тогда никто из нас не получит выгоды. Ну, дитя воды, что скажешь?

Предложение лягушки звучало заманчиво. Русальей натуре свойственно было лгать и выкручиваться, лишь бы получить всевозможные преимущества только для себя. Но после встречи с Берендеем она поняла, что от этой натуры надо избавляться. И хоть ее уже обманул амулет, бессовестно украденный у Водяного, Русалка решила довериться судьбе.

— Будь по-твоему, — сказала она лягушке. — Давай поможем друг другу.

4

— Снять проклятие может только поцелуй царевича? — спросила Русалка.

— Так оно и было испокон веков. Только я не хочу ждать, пока царевич придет и спасет меня. Ночью я смогу сбросить шкурку, и ты увидишь мое человеческое обличье, — сказала Василиса. — Чтобы расколдовать камень нам придется постараться. Скажи, Русалка, ты ведь не использовала черную магию, чтобы оживить его?

Та нервно хохотнула и стыдливо прикрыла глаза.

— Черной магией нужно пользоваться с умом, — упрекнула ее лягушка. — Но не мне говорить, сама на эти грабли попадалась.

— А что ты пыталась сделать?

Василиса задумалась. Воспоминания покрылись туманной пеленой. Она чувствовала, что это было что-то важное, но не могла понять, что именно.

— Не помню. Давно это было, — ответила она. — Расскажи мне про статую. Кем она была для тебя?

Русалка ответила не сразу. Простые истины били больнее всего тогда, когда наконец осознавались. Она взглянула на статую и положила руку на мохнатую лапу Берендея, торчащую из-под каменной брони. Амулет обдурил ее, но Русалка не собиралась оставлять попыток.

— Он был мне другом. Тем, кто считал меня хорошей, когда я была монстром…

— Ты и сейчас монстр, — хмыкнула Василиса, — можешь меня сожрать, но это правда.

— Не спорю, — усмехнулась Русалка. — Лучше не скрывать того, что ты тварь, тогда никто не будет разочарован. Но теперь я впервые хочу сделать что-то…не для себя, а для кого-то другого.

— Почему? Решила поиграть в хорошую девочку?

— За добро надо платить добром. Иначе я буду такой же, как Яга: безумной и одержимой давно сгнившим царевичем.

— Не говори так про Кощея, — предупредила Василиса, — я знала его еще до проклятия. То, что его воскресили, не так уж плохо. Он — единственный из братьев, кто сможет положить конец многовековой войне.

— Думаешь, у него хватит сил? — Русалка вспомнила длинные пальцы Кощея, сжимающие ее шею, и поморщилась. Боль до сих пор пульсировала в тех местах, где костяшки надавили сильнее всего. — Он устроил целое представление, когда понял, что я украла ноги у его невесты…

— Ты украла у нее ноги? — Василиса прищурилась, насколько ей позволяли жабьи веки. — Тая — наше спасение! Как ты могла так сглупить?

— Ну, я не знала, — Русалка пожала плечами и окунулась в воду. Пробыв там несколько минут, она вынырнула. — И как же эта Тая может нам помочь?

— Ради нее царевич пойдет на все, — Василиса опустила голову и смахнула слезу — довольно крупную для лягушки. — Их любовь прекрасна, но таит в себе немало опасностей.

— Можно опустить часть с загадками? — протянула Русалка, закатывая глаза.

— Чтобы она выжила, Кощею придется заставить ее сломать иглу. А если она, полюбив его всем сердцем, сломает иглу, проклятье с Залесья спадет. И тогда мы все освободимся, но эти двое…они никогда не будут вместе. Им просто не суждено.