Вечный

Юлия Като

Говорят, любое проклятие можно победить. Но так ли это на самом деле? Юной Даре предстоит пройти жестокий путь, в конце которого холод и лёд. Сможет ли она пробудить к жизни проклятого владыку или ей предстоит познать горечь поражения?

© Юлия Като, 2023

ISBN 978-5-0056-4310-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

— Не ходи, молю! — сухонькая старушка цеплялась за тёплый свитер Да́ры в надежде образумить, но девушка лишь с досадой вздохнула.

— Има, со мной всё в порядке будет. К чему пустые волнения?

— Ты такая молодая ещё, малышка совсем. В гиблое место идёшь, вот и волнуюсь. Не стоят кристаллы жизни твоей и души. Вечный никого не щадит. Все сгинули. Всех забрал.

— Там, где мужчины не прошли да парни, я пройду! Я легкая, гибкая, чего же ты волнуешься?

Дара покачала головой, не прекращая собирать сумку. В глубине души она считала, слабаки просто струсили и ухватились за легенду, оправдываясь. В горах тяжело, кристаллы достать не так-то просто, поэтому и плетут невесть что, лишь бы не засмеяли. А Дара никогда себя трусихой не считала и остальным не позволяла. Вот и сейчас она осторожно убрала дрожащую руку старушки, поклонилась в пояс и, не слушая возражений, покинула дом, кутаясь в меховую куртку.

Весна была нынче холодной, слякотной, мучила людей промозглыми ветрами вперемешку с дождём. В это время года к ним неохотно приезжали торговцы, да и сами жители редко выбирались в большой город, предпочитая лишний раз на улицу не высовываться. Им не впервой было. Вот только в этот раз погода не спешила порадовать тёплым солнышком. Запасы заканчивались, люди начали экономить, и голод медленной поступью приближался к деревне.

Выходом были лишь кристаллы. За ними маги придут хоть на край света — хвала богам, телепорты это позволяли. Многие пробовали ходить на гору, в обитель Вечного. Да только возвращались ни с чем, шепча жалкие оправдания. Дара им не верила. Вслух не говорила, но про себя именовала трусливыми болванами. Ежели семья голодает, какой тут страх? Ради здоровья Имы она не только к Ледяному сунется, но и Промозглые горы перейдёт.

— Ясного утра тебе, Дара! — поприветствовал её пожилой старец Крима. — Никак в горы путь держишь? Не страшно?

— И вам ясного, — остановившись, поклонилась Дара. — Припасы совсем уменьшились. Обозы с провиантом когда ещё перевал преодолеют, а тут хоть шанс. За кристаллы маги и душу продадут. И не страшно. Умирать от голода страшнее.

— Эх, молодые. Отчаянные пошли да дерзкие. Молоко на губах ещё пенится, а всё туда же. И Ледяной вас не пугает, — покачал головой Крима. — Дара, может, поможешь мне чутка? Тесто замесить. Руки трясутся, а сын с рассветом ушёл на озеро, всё рыбу поймать пытается. Да где ж ей там вестись, ежели лёд никак не отпустит.

— Помогу, конечно!

Дара никогда не отказывала в помощи, ведь в их маленькой деревне все были словно одна семья. Сегодня ты помог — завтра тебе помогут. По-иному в снежных горах не выжить. Тут нужно уметь и за себя постоять, и за других.

С просьбой старика Дара расправилась быстро — что ей, здоровой девице, какое-то тесто на пироги замесить — и отправилась дальше, попутно здороваясь с жителями.

— Как здоровье Имы, Дара? — окликнула её полная Мирта, одной рукой придерживая коромысло, а другой подзывая ближе.

Когда девушка приблизилась, она похлопала по её шапке, выражая поддержку и привязанность.

— Вашими молитвами — сносно. Спина уже не так болит, но я пока не разрешаю ей подниматься с постели.

— Ох, зная Иму, могу сказать, даётся ей это тяжело, — хохотнула Мирта и улыбнулась, показывая щербатый рот. — Но ты не ведись, пусть отлежится. Холода не любят больных и слабых.

— Помочь вам? — кивнула Дара на коромысло.

— Ну, помоги, коль не торопишься.

— Тороплюсь, но как же я вас одну оставлю, — улыбнулась Дара и получила полный нежности и признательности взгляд в ответ.

Она аккуратно перехватила коромысло, отдав женщине заплечный мешок со скарбом, и осторожно пошла вниз по улице к её дому. Стоило ей только зайти в прихожую, как два вихря налетели, запрыгав рядом горными козликами.

— Дара, Дара, ты поиграешь с нами?

Дара поставила вёдра с водой на пол, убрала коромысло и обняла близнецов, отрицательно покачав головой.

— Не могу, бусинки, мне на гору надо. Позже только.

— Да неужто во владения Вечного собралась? — всплеснула руками Мирта. — За кристаллами? Опасно же…

— Опасно, да делать нечего, — пожала плечами Дара, поглаживая девочек по мягким волосам и пытаясь приободрить улыбкой.

— Береги себя. Пусть Солнце истопит на твоём пути все препятствия.

— Спасибо, Мирта, — искренне поблагодарила девушка и покинула гостеприимное жилище.

Она добралась до ворот, перехватила поудобнее заплечный мешок и, бросив последний взгляд на деревню, уверенным шагом отправилась дальше.

Предстояла трудная дорога, но трудности в её жизни были всегда. Сирота, брошенная у ворот монастыря. Одна приёмная семья, другая… Никто кормить лишний рот не хотел, и когда последние опекуны выгнали её взашей, в лютый мороз, Дара подумала — всё. В большом городе до таких, как она, никому и дела нет. Что их, мало, сирот, после войны осталось? На всех благостей не хватит. Вот и скитались оборванки по закоулкам да объедки подбирали. А потом замерзали, когда наступали лютые морозы. Дара знала — и её это ждёт, умирать приготовилась, решила в последний раз поесть, как следует. Никогда не воровала, но больно уж аппетитно пахло в тот раз с рынка. Тогда-то она и встретила Иму. Она остановила её руку, не дав согрешить, позвала за собой в небольшую деревеньку среди гор. И Дара пошла, потому что почувствовала — так нужно, там её место.

Было тяжело терпеть переменчивую погоду, пасмурные дни и промозглый ветер, что волком выл в ущельях. Но Дара смотрела на огрубевшие руки той, что спасла её жизнь, и шла вперёд, взрослея, становясь упрямой и бесстрашной. Вместе они многое пережили, и пусть Има всегда говорила, что тот долг — долг жизни — она уже давно оплатила, девушка так не считала. И сейчас пора пришла добром на добро. Время приёмной матери подходило к концу, и Дара хотела обеспечить её тёплым очагом и сытной едой до последней звезды. Именно поэтому пришлось собираться и идти за кристаллами, оставляя Иму на попечение соседей. Увы, но пока погода не придёт в норму, иного заработка не предвиделось.

Укатанная дорога резко обрывалась снежным заносом. Дара посмотрела на эту насмешку природы над людьми и быстро свернула на неприметную тропку справа, что спускалась вниз серпантином по почти отвесной скале. Девушка прижалась к ней, моля богов послать безветренную погоду, и медленно продвигалась, окутывая морозным дыханием обледенелые камни.

Шаг, два — отдых. Шаг, два — отдых. Вдох-выдох — не думать.

Мысли — лишние.

Будешь думать — придут образы, дикие, страшные. Горы любили издеваться, проверять. Для них проверка — сама жизнь. Они и себя проверяют, — ну-ка, кто первым дорастёт до Солнца, не стесав бока о ветра, — и живущих рядом тварей разумных и неразумных.

Дара любила соревнования. Любила выходить победительницей. Чем ещё развлекаться среди однообразного пейзажа? Но такой вызов она бросила себе впервые, и это будоражило.

Она оказалась у подножья раньше, чем планировала. По рассказам вернувшихся из обители Вечного Дара примерно представляла, сколько времени уйдёт на каждый этап, и была рада, что серьёзных препятствий на пути не встретилось. После крутого спуска шла каменистая равнина до перевала — самого опасного участка. Но пока следовало перекусить и двигаться дальше. Дара на ходу зажевала несколько лепёшек, осмотрелась, выискивая среди гладких камней, отполированных ветрами и талыми водами, целебный мох. Пусть знахарка и не просила, но разве несколько мягких подушечек утяжелят мешок?

Мох отыскался почти сразу, зелёный, уже созревший, самый ценный. Насобирать его было недолгим делом, и Дара вновь пошла вперёд, чуть пригнувшись, чтобы не пропустить лечебные травы. Особо на удачу она не рассчитывала, зная, что здешние зверьки используют их в качестве пищи. И действительно, среди камней торчали только обглоданные стебли. Дара повздыхала немного и двинулась дальше, мысленно настраиваясь на сложности.

Открытый участок постепенно сужался, сдавливаемый со всех сторон отвесными скалами, и тропка запетляла в узком ущелье. Ветер свистел наверху, плакал и злился, слизывая с камней слой за слоем. Дара запахнула куртку плотнее, надвинув шапку на глаза, но не остановилась и согревающий мешочек решила пока не доставать. С этим холодом она справится, а во владениях Вечного мешочки могут понадобиться. Да и до перевала осталось всего немного.

Она никогда не заходила так далеко на охоте или прогулках. Не было любопытно, как другим детям её возраста, что там и как, в бывшем замке. Има сказывала, что раньше он гордо возвышался на скале, ввергая в трепет. Правил их краем невероятной красоты Владыка, и земли вокруг замка полны были жизни, теплы и гостеприимны. Но, как порой бывает, благополучию его позавидовала принцесса из соседнего государства. Захотелось ей править благодатными землями. Да только отверг её Владыка. Простолюдинку на престол рядом с собой посадил. Такое принцесса простить не смогла. Сговорилась с местной ведьмой, приворожить хотела, да только вышло иначе. Ведьма сама от своего заклинания сгинула, на земли Владыки пришли холода и стужи — замок погребли подо льдами и снегом. Принцесса иссохла на глазах отца, а от города, что у подножья замка был, осталась только жалкая деревенька. Сам же Владыка уснул и замёрз на своём троне. С тех пор стали звать его Вечный или Ледяной.

Дара хмыкала, слыша эти байки. Пусть у них и гуляла по миру магия, но не столь сильная. Правда, Има всегда говорила, что злоба людская любую магию в разы усилит, тем более на любовь помноженная. И вот теперь предстояло самой посмотреть на бывший замок Вечного и, быть может, отыскать тронный зал. Хотя не то чтобы Даре любопытно было — развенчать миф хотелось. Не верилось ей, что Владыка до сих пор на троне восседает.

Она так замечталась, что не заметила, как вышла из ущелья, и еле устояла на ногах под резкими порывами ветра. Дальнейший путь преграждала пропасть и узкий деревянный мост через неё. Хлипкий, опасный, внушающий страх. Сколько смельчаков, доходя до этого места, разворачивались обратно. Дара осторожно приблизилась к шаткой конструкции, прицениваясь, как лучше перебраться через мост, переждала резкий порыв ветра и ступила на первую ступень. Она мёртвой хваткой вцепилась в канатные поручни и шаг за шагом продвигалась вперёд, пока следующий порыв ветра чуть не опрокинул её в пропасть. Мост зашатало, бездна раззявила пасть, а сердце Дары подскочило куда-то к горлу, забившись перепуганной птицей. Ноги одеревенели, но она заставила себя сделать первый шаг, а потом ещё и ещё, хотя хотелось орать от страха. Другой конец моста казался далёким, будто берега сказочных стран, еле видным, не приближающимся, а отдаляющимся. И когда Дара трясущимися ногами встала, наконец, на твёрдую поверхность, то не сумела сдержать слёз. Эмоции раздирали её, требовали выхода, и в голову не пришло ничего лучше крика. Она свернулась калачиком на земле, зажала рот руками и кричала, хрипела, пока не сел голос и её не отпустило. Тяжело было взять себя в руки. Осознание, что придётся этим же путем возвращаться, заставляло колени подгибаться, но Дара была упрямой. Страшно только в первый раз.

Она толкала тело вперёд, пока пропасть не отпустила окончательно, и идти стало легче. Сердце успокоилось, во взгляде вновь сквозила уверенность, конечная цель была близка, и это разгоняло кровь по венам. Дара позволила себе небольшой привал и съела пару лепёшек, осматривая открывающийся вид на холодные горы, чьи вершины мерцали в солнечных лучах, будто усыпанные драгоценными камнями. Если легенда правдива, ей бы очень хотелось посмотреть, каким был этот край до льдов и снега. Столь же величественным и прекрасным? Сложно вообразить. При всей простоте и бесцветности, Дара ни за что не променяла бы эту ледяную красоту на что-то другое. Она считала, что не может быть ничего загадочнее причудливых ледяных сталагмитов и сталактитов в пещерах и удивительнее застывшего внутри ледяной глыбы весеннего цветка, что никогда не потеряет свои краски. Да и куда ей податься, если дом всегда был среди этих скал?

Дорога начала подъём, впереди виднелась очередная скалистая гряда, в которой должен быть вход в пещеру Вечного. Как рассказывали те, кто сюда всё-таки дошёл, замок стоял внутри горы, в центре огромной пещеры, почти срастаясь с камнями. Огромный, со множеством башен и бойниц, осадным рвом, в котором стужа сковала воду, а кое-где виднелись навсегда застывшие рыбы. Никто точно не знал, как всё выглядит внутри самого замка. Даже самые отчаянные смельчаки не решались ходить дальше первой залы, где, собственно, и росли кристаллы. Описывали, как в душу закрадывался страх, нестерпимый, вынуждающий бежать без оглядки из этого места. Дара не верила, но в пещеру входила с осторожностью.

Дорога внутри петляла, её шаги эхом разносились по ледяному коридору, отскакивая от гладкой поверхности, как горные козлики. Она прибавила шагу, чтобы быстрее добраться до замка, и тот появился внезапно, ошеломив своей красотой.

Огромный, сияющий каким-то внутренним светом, невозможный и страшный. Дара никогда не думала, что такая красота в действительности может существовать, что творение рук человеческих будет доведено до совершенства льдом и временем.

Она прошла в гостеприимно распахнутые ворота, рассматривая внутренний двор, где под тонким слоем снега, во льдах, застыли повозки, ящики, замковый родник. Воображение рисовало, как постепенно корка покрывала каменные стены, комнаты, предметы мебели, а застывший Владыка уже ничего не мог поделать. Дара тряхнула головой, отгоняя непрошеные видения, сосредотачиваясь на поисках кристаллов, и, попетляв среди одинаковых комнат, наткнулась наконец на нужную.

Ледяные деревья росли прямо из пола, вздыбив камни, пробивая себе путь наверх. Их плоды, кристаллы, были бесполезны для простых людей, но для магов — бесценны. И Дара подозревала, что если бы не странная непереносимость магами холода, земли её народа давно были бы захвачены.

Дара аккуратно достала из заплечного мешка кусок грубой ткани и вместительный короб и наполнила его доверху голубыми цилиндрическими льдинками. Даже через перчатки холод от них обжигал кожу, она поторопилась, укрывая их куском ткани и пряча коробку обратно в мешок.

Дело было сделано, а значит, деревня получит провиант и возможность дожить до тепла. Дара улыбнулась, предвкушая радость Имы, и уже повернула обратно, как замерла, прислушиваясь к отдалённому гулу. Он не пугал, будто звал, приглашал следовать за собой, и девушка поддалась, не найдя в себе силы сопротивляться внутреннему любопытству. Она долго блуждала по замку, то теряя этот непонятный звук, то вновь слыша его, пока не вышла в огромный зал.

И сразу поняла — легенды правдивы.

В центре комнаты возвышался огромный трон. Лёд точно повторял все выступы и впадинки замысловатого рисунка на спинке, резных подлокотниках и изящных ножках. Дара лишь вскользь отметила это, не в силах оторвать взгляд от фигуры Вечного. Она осторожно приблизилась вплотную к хозяину замка и судорожно втянула воздух, поражаясь его красоте.

Лёд лишь слегка тронул идеальные черты, длинные волосы и тяжёлые одеяния. Он словно забрал не только саму жизнь, но и все краски, и оттого фигура на троне казалась припорошенной снегом. Дара дрожащей рукой стянула перчатку и, не отдавая себе отчета, загипнотизированная увиденным, протянула тёплые пальцы, коснулась заледеневшего лица: точеных скул, полных губ, густых бровей, прямого носа, веера ресниц. Оно было гладким, твердым, будто вытесанным из прозрачного камня. Чем больше она водила пальцами по коже, тем сильнее внутри разгорался жар, необъяснимый, волнующий, затапливающий с ног до головы. Дара отпрянула, смутившись от нахлынувших чувств, и бросилась вон из тронного зала, не оглядываясь до самого перевала. В этот раз переход дался намного легче, ветры не буянили, и она оказалась в селении даже раньше предполагаемого.

Конечно, её встретили как героя. Послали весть магам, всей деревней составляли списки необходимых продуктов и вещей. Но Дара не участвовала в этом. Она чувствовала себя так, словно часть её осталась там, в тронном зале, рядом с навеки застывшим Владыкой.

Конец ознакомительного фрагмента.