Он и Она

Юлия Зеленина

Череда трогательных и чувственных историй об истинной ценности взаимоотношений. Это похоже на откровение, на душевный стриптиз. Будто несколько людей в погоне за счастьем остановились на мгновение, чтобы поделиться самыми сокровенными тайнами. Им не стыдно чувствовать. Не страшно показаться уязвимыми. Они щедро повествуют о своих мечтах и бесценном опыте на страницах этой книги.

6. Несмышленыш

Меня разбудила смс-ка от тебя. Посмотрел на дисплей мобильника с легким недоумением — было пять утра. Ты ведь должна знать, как я не приветлив в моменты скоропостижного пробуждения. Помешкал: открыть твое послание сиюминутно или оставить чтение на более комфортное время суток? Одолело любопытство: что же могло стрястись столь важное, что ты осмелилась покуситься на мой благословенный сон? Решила извиниться за вчерашнее? За то, что не смогла удержать свой острый язычок и обозвала меня парнокопытным рогатым животным? Открыл твое короткое послание, в котором оказалось всего три слова: «мне так страшно». Что тебя напугало? Ожидаемое наказание, которое ты заслужила? Совсем недолго я сопротивлялся желанию позвонить и отругать тебя, набрал заветные цифры, но «мертвый» голос произнес, что ты вне зоны доступа… Все-таки отключила телефон, опасаясь моего праведного гнева? Я знаю этот фокус с вытаскиванием батареи, ты сама мне о нем поведала, вернувшись как-то под утро с девичника споившей тебя подруги (которая так и не вышла замуж, чему я не был удивлен). Отправила смс, струсила и отключила мобильник — как это на тебя похоже, мой Несмышленыш. И все же поделом я придумал тебе это прозвище. Порой ты обескураживала меня своим простодушием-наивностью-детскостью. Помню, как ты купила дорогущую юбку и укоротила ее «на глаз», а примерив, расхныкалась перед зеркалом — длина оказалась неудачной. Ты вручила покалеченный тобой дизайнерский изыск низкорослой соседке, о чем пожалела через несколько дней, встретив ее возле подъезда в твоем подарке.

— Она ее не заслуживает, — всхлипнула ты на пороге нашей совместно снимаемой жилплощади и простонала: — Эта юбка такая красивая!

Я предложил купить еще одну, но ты была категорически против, воскликнув:

— Еще чего! Мы с ней будем, как инкубаторские!

— Сказанешь ведь! Инкубаторские, — рассмеялся я, наблюдая, как забавно ты сжала свои губки, напоминая маленькое капризное дитя.

А еще я помню, как ты сломала миксер, пытаясь заставить его превратить вареные овощи в пюре. Ты в очередной раз проигнорировала мою рекомендацию: прежде чем начать мучить технику нужно внимательно прочитать инструкцию. Услышав жуткий грохот, я прибежал на кухню и нашел тебя распростертой на полу, ты оплакивала кухонного помощника, которому так и не удалось дебютировать. Наблюдая бесчисленное количество раз за тем, как ты сначала совершала действие и только после запускала мыслительный процесс, я начал называть тебя столь нелепым именем Несмышленыш, раскрывающим суть твоего нескладного и взрывоопасного характера. Меня забавляла твоя непредсказуемость, но иногда я от нее уставал…

Часов в десять снова затрезвонил телефон. Я валялся на диване в гостиной, шаря по телевизионным каналам и желая найти что-нибудь достойное моего внимания. Номер определился — звонок был из квартиры твоей сестры. Я почему-то был уверен, что звонишь ты. К тому моменту я уже не злился на «раннеутреннюю» шалость и настроился на примирение. В трубке услышал хлюпанья и сдавленные стоны, я подумал, что неестественные звуки вызваны техническими помехами, но через мгновение со мной отчетливо поздоровался супруг твоей сестры (видимо отняв у нее трубку), он сухо и безжалостно выпалил, что тебя больше нет…

— Кого больше нет? — уточнил я, часто моргая, отказываясь верить в услышанное.

Мне показалось, что в мою грудную клетку врезалась торпеда, но почему-то не разорвалась. Я застыл с трубкой у уха, уловив лишь обрывки извещения: самолет, авиакатастрофа, все пассажиры мертвы. Мой разум никак не мог связать эти отвратительные слова с твоей персоной. Согласно времени указанному в твоем билете ты должна была вернуться от родственников только вечером. Причем тут потерпевшее крушение авиасудно?! Изложение жуткой ситуации, в которую мне никак не удавалась вникнуть, было окончено, и трубка выкрикивала мужским голосом «Але? Слышишь меня? Але?».

Я вернулся на диван и прибавил громкости на бормочущем телевизоре, в надежде заглушить поток вопросов, воспламеняющих мое сознание. Концерт отечественной эстрады был очень кстати. Веселые и улыбчивые артисты отчетливо артикулировали под «фанеру», жизнерадостно пританцовывая.

— Что мне делать? — мой голос утонул в потоке мусора слов с экрана.

Я умышленно вслушивался в слова задорного музыкального номера, на протяжении которого размалеванная певичка не без удовольствия мучилась дилеммой кого ей полюбить: малограмотного красавца или человека блещущего умом, а не внешними данными, ведь с умным мужчиной не скучно, а с красивым — не стыдно. К финалу песни она все-таки пришла к выводу, что нужен тот, с кем споется душа, ведь только любовь может по-настоящему украсить нашу жизнь. Я всегда презирал подобные незамысловатые стихоплетства, положенные на три аккорда. Но в тот самый момент я вдруг расслышал все слова и понял, почему подобные не нашпигованные философскими метафорами произведения вызывают столь бурные эмоции — в них говорится об общечеловеческих ценностях простым и доступным языком. Между витиеватой надуманной цитатой и обычной фразой «ты мне нужна» — пропасть, в которую я лечу со свистом. Неужели это не розыгрыш и ты на самом деле… мертва? Я снова вцепился в телефон и открыл твое утреннее смс-послание. Перечитал его раз десять, пока не осознал смысл: тебе было очень страшно, потому что ты знала, что погибнешь. И какого черта ты оказалась на этом рейсе?! Кто-нибудь сможет мне это объяснить?!

Во время перелета я старался не смотреть по сторонам, сосредоточившись на звуке в наушниках из которых лилась скаченная из глобальной сети песенка, помогающая мне переварить мое внезапное одиночество. То, что я считал раньше мерзостью и спамом, временно удерживало меня над пропастью отчаянья, в которой я боялся сгинуть. Удивительно как меняются приоритеты в экстренных ситуациях! В салоне самолета царила напряженная атмосфера, пахло животным страхом смерти. Недавняя катастрофа наложила серьезный отпечаток на настроение всех, кто был внутри мчащейся по небу металлической птицы. Женщина, сидевшая рядом со мной не выпускала из рук маленькую книжицу с молитвами. Ее губы шевелились, взгляд был сосредоточен на содержимом душеспасительного бумажного «святописания». Неужели она в действительности верит в то, что умасливание всевышнего защитит ее от технических сбоев в рукотворном изобретении? Я слышал, что на борту самолета, в котором летела ты, был священнослужитель. Интересно, чем он занимался перед встречей с Богом: отпускал чужие грехи или торопился расстаться с собственным «багажом»? Я знаю, что бы ты ответила, услышав эти «измышлизмы»! Скривившись, будто отведала кислого лимона, назвала бы меня бесчувственным богохульником и пригрозила бы горячей сковородой по окончанию жизненного цикла. Ты не раз намекала, что итогом моей неправедной жизни станет долгий «отпуск» под землей…

Батарея в телефоне села и вместе с веселенькой песенкой исчезла моя циничная броня, я будто оказался голым посреди самолета.

— Хотите, буду читать вслух? — осторожно уточнила владелица молитвослова, заметив мой приступ паники.

Я поблагодарил ее и вежливо отказался от столь ценной услуги по известным тебе атеистическим причинам. Я сосредоточился на виде из иллюминатора и, разглядывая мягкие пушистые облака, сожалел, что они не в состоянии амортизировать падающее летающее устройство.

Твоя сестра состарилась лет на десять за эти дни — так ее потряс твой неожиданный уход. Мы сидели на кухне друг напротив друга и молча наблюдали, как остывает чай. Ваши безутешные родители, ее непробиваемый муж и шумные мальчишки-близнецы ушли спать, а она не могла находиться в горизонтальном положении.

— Как закрою глаза, мне кажется, что я лечу в бездну, — прошептала уставшая от страданий женщина.

— У нас схожие ощущения, — заверил ее я дрогнувшим голосом и задал самый важный вопрос, мучивший меня вторые сутки: зачем ты поменяла билет?

— Ей приснился сон… с четверга на пятницу — значит вещий…

— Что за сон?

— Она увидела себя в свадебном платье и захотела за тебя замуж, — поведала твоя сестра и с горечью усмехнулась, потому что, как и я, посчитала это суеверие твоей очередной детской фантазией (а ведь она младше тебя на два года!).

— Так торопилась выйти замуж, что стала Божьей невестой! — зло выбросил я и тут же раскраснелся, смутившись, под тяжелым взглядом твоей сестры. — Мы ведь поругались… И наговорили гадостей друг другу. И я вдруг подумал, что возможно по моей вине…

Я не договорил. Болезненный процесс самоуничижения был прерван — ледяные тонкие пальцы сидящей напротив бледной женщины коснулись моих губ. Ее брови недовольно сдвинулись к переносице и она отчетливо произнесла:

— Не надо! Я тоже винила себе поначалу. Эта дурочка вскочила среди ночи, я ее поймала на пороге и спросила: «Куда ты?». Она сказала: «Я улетаю навстречу счастью». После того, как нам сообщили о том, что самолет потерпел крушение я все время думала, что могла бы удержать ее, остановить… Но разве можно удержать порыв ветра? Нахлынувшую волну? Вырвавшуюся из неволи искру?

— Метафоры, — простонал я, закрыв глаза.

Собравшись духом, я рассказал ей о смс-ке, полученной в пять ноль три в день твоей гибели. Твоя сестра вздрогнула и недоверчиво посмотрела на меня. В ее голове, как и в моем воображении, мелькнул сценарий, согласно которому ты не улетела, опоздав на посадку. Вдруг список погибших сверили лишь по количеству зарегистрировавшихся пассажиров в аэропорту? Взгляд твоей родственницы потух, и она безнадежно уронила голову на руки, сложенные на столе. Это оказалось точное время удара самолета о землю. Дальше прогремел взрыв, рассыпав иллюзии о том, что бывают чудеса и в авиакатастрофах могут быть выжившие. Я понял, что смс ты написала от безысходности, желая отвлечься от ужаса, предвкушая неминуемую кончину. А во время контакта с землей, твоя весточка успела уйти адресату. Какой же я дурак, что злился на тебя за это! Я вдруг прочувствовал всю глубину отчаянья твоей сестры, ведь для меня ты не менее родная, чем для нее! За два года нашего сосуществования, мы настолько сплелись-срослись-спелись душами, что теперь я не могу представить мир без тебя. Внутри меня будто прорвало заслонку-закупорку-плотину, и я ощутил, как что-то горячее обожгло мое лицо. Это были слезы, точнее струящаяся боль от осознания размера потери. Я больше никогда не почувствую тепло твоего тела, не услышу нежный шепот, не удивлюсь новому нелепому проступку… И что мне теперь делать? Оказалось я помешан на тебе. Я испытываю ломки и как наркоман нуждаюсь в дозе твоего внимания. И когда я успел так серьезно заболеть тобой?

И вот я стою у огромной кучи венков и цветов над твоей могилой и говорю тебе это все не зная, слышишь ли ты меня, мой Несмышленыш! Во мне живет слабая надежда, что коробка, закопанная на глубине нескольких метров, пуста и этот фарс скоро закончится. Я вернусь домой, а ты будешь ждать меня. Я замечу тебя в окне нашей кухни. Ты радостно замашешь мне рукой, и мои обугленные горем внутренности исцелятся. Мы поужинаем и заберемся под теплое одеяло, ты, как обычно, заявишь, что совсем не хочешь спать, а спустя пару минут засопишь…

Не знаю, сколько мне понадобится времени, чтобы залатать пробоину в сердце. Годы, века, тысячелетия… Ты как-то сказала, что Бог часто забирает лучших из нас, а те, кто остаются скорбеть по ушедшим, воспитывают в себе привычку продолжать жить, не смотря на боль. Похоже, ты не шутила… Кажется мои духовные устои пошатнулись и самое время обратить взор на небо и попробовать разобраться в истинном предназначении религии. Я меняюсь. В лучшую сторону. Благодаря тебе. Придет время, и я тоже переступлю эту черту и окажусь по ту сторону Бытия, и хоть я не уверен, что успею заслужить путевку в рай, однако буду надеяться на то, что снова тебя встречу, мой Несмышленыш…