Вторая книга о том, как я излечилась от шизофрении

Юлия Егорова

Продолжение книги «Как я излечилась от шизофрении». Автор рассказывает о том, что приводило её к приступам болезни. Включены дневниковые записи, описаны бредовые идеи и поступки.Автор самостоятельно провела уникальное исследование зависимости шизофренических приступов от фаз Луны, менструального цикла и биоритмов.

***

Это «письмо» написано в 1998 году. Сейчас я бы так не написала, потому что многие психиатры мне помогли: Андрей Михайлович Горный (Саблино), Ирина Ивановна (Дружноселье), покойный Михаил Алексеевич Бурдуковский (Кировск), Зоя Михайловна Семенова (СПб). Но тогда наболело и написала так…

Вот пришло время и для моей второй книги (первая с таким же названием вышла в 2020 году). От рукописи этой книги до издания ее интервал в 23 года. Сейчас она перед вами, переработанная и дополненная.

Я попыталась исследовать шизофрению как бы изнутри, показать, что приводило к шизофреническим приступам, включила дневниковые записи тех лет, описала все свои бредовые идеи и поступки.

Идея написания этой книги возникла так: в ту пору я лечилась у питерского иммунолога и фитотерапевта Анатолия Петровича Лебедева. На приеме поделилась с ним своими мыслями о том, что хочу проследить, когда у меня возникают приступы (мне поставили диагноз «шубообразная шизофрения», шуб — приступ). А он сказал, что будет очень интересно соотнести их с фазами Луны, биоритмами и менструальным циклом.

Идея меня захватила, и я проанализировала все приступы своей болезни с 1991 по 1998 год с этой точки зрения. К тому же приступ в 1998 году я перенесла без больницы, вышла из него самостоятельно, что тоже описала в книге.

Только сейчас у меня появилась возможность это опубликовать.

Приступ, перенесенный без больницы

«Поехала крыша» или, говоря литературным языком, произошло «помутнение рассудка» 15 февраля 1998 года, в воскресенье, в день Сретения Господня, в 20 часов 45 минут. Вы спросите, как я с точностью до минуты могу это помнить? Я вела дневник.

К счастью, дома была святая вода, и я выпила целую кружку. Помогло! Потом набросилась на селедку (почему именно на нее, я расскажу чуть позже). Съела и ощутила дикий холод. Тогда добавила два яйца, три куска хлеба с «Рамой» и выпила две чашки чая с сахаром.

После этой «зверской» трапезы я ожила. Появился румянец. Поняла, что жить буду. Живот, правда, был набит до ужаса.

В 21.30 «все восстановилось». Так записано в дневнике. Что «все»? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте вернемся на три дня назад.

12 февраля 1998 года, четверг

В тот день я была на приеме у Лебедева и сказала ему, что психиатр советует мне принимать соли лития. Анатолий Петрович спросил: « А почему не натрия? Почему не…?» и стал перечислять соли, но я не запомнила, какие.

Оказывается, когда у человека появляется бред, у него резко падает уровень солей в крови. «Бред спасает вас», — еще сказал Анатолий Петрович, но я не запомнила, от чего спасает.

Выйдя от врача, я приуныла: выходит, приступ может повториться в любой момент, и тогда опять больница, уже в шестой раз.

Но дома меня внезапно осенило: я вспомнила, что несколько лет назад читала статью об одном деревенском знахаре, который лечил от помешательства (Пономарева Н. И. И травы лечат душу. //Спортивная жизнь России. — 1994 — №5 — 6. — с. 19 — 21). Там была такая фраза: «В старину от умственного вывиха первым делом давали селедку».

И я запаслась селедкой…

А вечером у меня был сильнейший приступ отчаяния: муж опять пришел пьяный, хотя обещал бросить пить.

Мне долго было не заснуть… Сначала думала о разговоре с ним, потом нахлынули воспоминания… Я понимала, что если писать книгу, вспоминать нужно все: бред, свое поведение, потому что нет ничего случайного. До 12-го мне не вспоминалось, а тут как дверца в памяти открылась (замечу, что 11 февраля было полнолуние). Я написала 8 страниц воспоминаний за час, при этом очень волновалась и плакала.

Самое мучительное было вспоминать 1991 год, когда я впервые попала в больницу, но вспомнила и успокоилась.

У меня было такое чувство, будто я вскрываю нарыв. Никогда никому этого не рассказывала. Я выговаривалась перед листом бумаги. Примешивался страх, что не сплю, страх опять попасть в больницу.

В час ночи ощутила голод и наелась соленых огурцов с хлебом. (Прочитав в одной статье о бессоннице, что некоторые люди едят на ночь, и это помогает им заснуть, т.к. ночная еда регулирует содержание сахара в крови, я перестала бояться поздних ужинов). Мысли успокоились. Мешало заснуть только сердцебиение. Вспомнив, что Анатолий Петрович сказал, что это щитовидка, я нарисовала на ноге йодную «рожицу». Помолилась и около двух часов заснула сама, без таблеток (я тогда принимала только феназепам, потому что от модитена — депо у меня «закатывались» глаза. Это очень неприятное ощущение, накатывает внезапно, где угодно: ты можешь смотреть только вверх, и, пока не ляжешь, не проходит, и то не сразу. Однажды, когда у меня не было с собой циклодола, такой приступ длился 9 часов).

14 февраля 1998 года, суббота.

В ночь с пятницы на субботу просыпалась с 3-х до 5, спала в общей сложности 6 часов, с четверга на пятницу 5. Голова все эти дни работала хорошо, думала, писала дневник.

В ночь с субботы на воскресенье к этому опять присоединились сильные эмоции: я читала книгу американского психотерапевта Робин Норвуд «Надо ли быть рабой любви?» Читать было очень трудно, даже мучительно, потому что там все было про меня. Я осознала, что в душе моей болезненное пристрастие. Это было потрясением!

Болезненным пристрастием может быть алкоголь, табак, наркотики и… любовь, когда женщина или мужчина любят слишком сильно: это значит, что они берут на себя роль «спасателя», что проблемы другого становятся важнее собственных проблем, что на их решение человек не жалеет ни времени, ни средств, забывая о себе, о своих желаниях и потребностях, что страх потерять друга становится паническим.

Это происходит, как правило, с людьми, недолюбленными в детстве, часто с детьми алкоголиков, корень всего в неблагополучной семье.

Моя семья… В одной из книг по психологии предлагалось нарисовать себя с отцом и матерью, не задумываясь, быстро. Я нарисовала так: две фигурки, большая и маленькая, прижавшиеся друг к другу — это я и мама.

Бесформенная фигура с одной стороны и на большом расстоянии от нее маленькая фигурка за письменным столом — я и отец.

Да, американский психотерапевт была права. Он пил…

Правда, не было ни побоев, ни каких-то других ужасов. Он пил тихо, выпьет, придет и ляжет спать, так что я долгое время даже не знала, что он пьет, пока мне не открыл глаза соседский мальчишка.

Жили мы из-за этого очень бедно, и, естественно, дома были скандалы. Мать ругала отца, а он не отвечал.

На рисунке наше с ним обычное положение: он в кресле у телевизора, я спиной к нему за столом делаю уроки. И этой самой спиной я всегда ощущала напряжение.

У нас не было доверительных отношений. Я не помню, чтобы хоть раз мы с ним поговорили по душам, чтобы хоть раз он меня обнял. Это было только, когда я была маленькой.

Голодные люди, как известно, плохие покупатели. Так и женщины, изголодавшиеся по любви и одобрению, просто обречены на неудачные связи. Эмоционально недоступный отец — причина того, что женщина выбирает эмоционально недоступного мужчину. А алкоголик эмоционально недоступен из-за своих проблем.

В ту ночь я думала о муже, о себе и поняла, что была для мужа «матерью», превратив его в «ребенка», тем самым не уважая в нем мужчину, что навязывала свою помощь, свою веру, свои интересы…

15 февраля 1998 года, воскресенье

В воскресенье весь день был необыкновенный физический и умственный подъем. Процесс осознания продолжался. Я поняла, что мне не хватает чувства меры во всем.

Много разговаривала, много думала, ходила в гости, но все время помнила о чувстве меры и вовремя ставила ограничитель, говорила себе: «Вот это я сейчас сделаю, а это не буду, это потом». Не давала мечтам увлекать себя и постоянно смотрела на часы.

А вечером стала записывать все разговоры. Когда это происходило, скорость мысли возросла неимоверно.

Внезапно мне вспомнился серотонин. Это медиатор нервной системы, который играет роль в возникновении психических заболеваний. Но я не могла вспомнить, где об этом прочитала.

Стала лихорадочно искать. У меня горели щеки, дыхание участилось. Со стороны в этот момент я производила впечатление помешанной. Просмотрела одну книгу — не то, другую — не то, листаю третью — вот здесь должно быть — и нет! Это уже было на пределе сил, когда я нашла. Отдышалась, успокоилась.

И тут внезапно дверь открылась, и вошла соседка по квартире, которая обычно и отправляла меня в сумасшедший дом. Войди она минутой раньше, и я опять оказалась бы в психушке…

Напряжение ушло, и из меня как воздух выпустили. Стала отказывать память. Я забыла, что набирается ванна, что собиралась красить волосы. Испугал резкий звук…

В ванной у меня был отходняк. Я сидела, тупо смотрела перед собой и ничего не делала. Потом кое — как помылась.

Когда вышла из ванной, нарисовала на ноге йодную рожицу, потому что сильно билось сердце. В 20.10 заварила пустырник, а в 20.45,как я уже писала, у меня «поехала крыша».

Употребляю это выражение, потому что оно хорошо передает суть дела. Еще хорошее выражение «умопомешательство». Я не могу описать это состояние, но и правда кажется, что в мозгу у тебя что-то нарушилось, перемешалось. Мне даже иногда снилось, что я схожу с ума, и я узнавала это состояние…

В 20.50 набросилась на селедку, и в 21.30 все восстановилось.

Позже, уже в кровати, подводила итоги дня и поняла, что была на грани, что на какое — то время потеряла ощущение реальности.

В час ночи опять выпила пустырник. Все эти дни я жила в напряжении: засну — не засну, бросит муж пить — не бросит. И тут оно отпустило…

16 февраля 1998 года, понедельник.

Спала 2 часа, с 7 до 9. В то утро я поняла, что на рисунке, где я изобразила себя рядом с мамой, я — не маленькая фигурка, а большая. Маленькая она. Это от того, что мне всегда хотелось защитить ее от отца.

Отец… Мне всегда так мучительно было сознавать, что он меня не любил, что в 1995 году я охотно последовала совету, который давался в книге Пауль Д. и М. «Как сохранить твою любовь» (с.384 — 388). Авторы писали, что один из способов выражения своего гнева и обвинения в адрес родителей — написать им письмо, а затем, приняв роль одного из них, ответить на это письмо.

Я так и сделала. Написала письмо отцу (к тому времени е

го уже давно не было в живых) и сама ответила на него. Вот эти письма.

«Здравствуй, мой дорогой и любимый папочка!

Я никогда не называла тебя так, наверное, только в детстве, в раннем детстве.

Знаешь, боль меня мучает до сих пор. Боль от того, что я не чувствовала себя любимой тобой. Почему ты был со мной так замкнут? Не говорил по вечерам, курил в комнате, включал телевизор, не обращая внимания на то, что мне надо делать уроки. Я испытывала в твоем присутствии тревогу и страх, может быть, не страх, а напряжение, ощущала исходящую от тебя угрозу. Почему, встречая меня на улице, ты бросал мне: «Домой!», и я вынуждена была слушаться, будучи уже взрослой? Это неуважение ко мне, к моей личности. Не давал ходить на танцы…

Твоя дочь»

«Доченька моя любимая!

Я боялся за тебя, боялся, что с тобой что-нибудь случится. Считал, что ты меня должна беспрекословно слушаться. Вечером приходил домой усталый, после работы хотелось отдохнуть, посмотреть телевизор, расслабиться, покурить. Считал, что дочь ближе к матери, и мне необязательно вникать в твое воспитание. Мать была буфером между нами. Она оттянула на себя всю твою любовь. Отношение матери ко мне перешло к тебе: она не уважала меня… Дома старался быть мужественным, потому что в жизни был слишком добрым.

Твой папа»

Эти письма принесли свои плоды: боль ушла. Интересно то, что мне приснился сон (не помню только, когда). Как будто отец идет мне навстречу, мы обнимаемся, и я ему говорю: «А теперь иди». И он уходит…

Я перечитала письма и увидела, что винила во всем мать. И поняла, что ее не за что винить, что я не права. К тому же, если бы не она, я бы опять оказалась в психушке, потому что меня спасли ее деньги.

Поясню: некоторое время после приступа, недели две, я придерживалась очень строгого режима питания. Не пила даже чай, не говоря о кофе, а просто воду. Я чувствовала, что мне нужен покой и никаких искусственных стимуляторов. Ела только те продукты, которые были перечислены в статье о деревенском знахаре, лечащем помешательство (откуда я узнала о селедке). Это печень, сыр, яйца, чернослив, а они дорогостоящие. Все они содержат витамины группы В. Много пила, в том числе святую воду и пустырник.

В эти дни часто накатывала слабость, еще один раз теряла чувство реальности, восстановилось после обычной соли (селедки не было, я взяла большую горсть соли и проглотила ее). Мне повезло, что моя работа позволяла есть, когда захочется, иначе бы не знаю, удалось ли мне восстановиться.

Возвращаюсь в день 16 февраля. В 6 часов вечера я записала в дневнике: «А голова-то тупеет. Тупеет, родимая.» Такое состояние продолжалось до 12, потом опять пошли мысли.

Перечитала записи 1996 года, относящиеся к тому периоду, когда я попала в больницу, и поняла, чего хочу. Водки. Рюмку, не больше. Такое обстоятельство меня удивило, потому что я пила только по праздникам и ничего в этом не находила.

Опять, как на работе, заболела голова. Лоб. Я пыталась понять почему, когда я схожу с ума, у меня возникает мания величия?

«Откуда это? — думала я. — Может быть, от унижения, от сознания того, что я — сумасшедшая?» Но облегчения не было. «Потому что у меня лишние килограммы? Нет, не то. Оценка матери? Она мне постоянно внушала, что я слабая. Теплее, но не то. Может быть, я лидер?»

Вот и корень. Я — лидер по натуре, потому что все, что я делаю, я делаю и для других. Чем бы я ни занималась, мне всегда хотелось иметь последователей.

Конец ознакомительного фрагмента.