Эмоции. Взгляд психотерапевта

Юлия Донская

Несколько терапевтических историй, открывающих с неожиданной стороны всем нам знакомые эмоции: стыд, страх, восхищение, гнев, отвращение и благодарность.Трогательная книга о красоте, силе и пользе наших переживаний, с практическими советами гештальт-терапевта и тренера ICGT.

Гнев

Нередко в терапии, да и в жизни мы встречаемся с недовольными людьми. Их проявления могут быть вызывающе громкими и неделикатными, а могут быть больше похожи на брюзжание или просто фоновое недовольство, но в любом случае общение с ними не является тихим и спокойным, а всегда в той или иной мере оказывается бурным и шумным.

Приходя в терапию, такие люди, как правило, очень быстро осваиваются, занимают территорию, двигают стулья, потом с напором уточняют цену или качество услуг, выясняя, какой результат они смогут гарантированно получить.

Так, например, Таня пришла на первую встречу и почти сразу начала устраивать все под себя. Даже мое имя она изменила на свой лад, словно мы знакомы и дружим уже много лет. Ей показался слишком светлым цвет стен в моей комнате, а освещение — слишком ярким. Стул тоже оказался не очень удобным, но это было терпимо. Расстояние между нами, по ее мнению, было слишком далеким, а картины на стенах — и вовсе лишними. В остальном все было хорошо.

Она долго расспрашивала меня, можем ли мы перейти в другую комнату нашего центра, или выключить свет, или снять картины.

Такие люди, как Таня, проявляют себя очень выпукло, что ощущается почти физически — как давление, как попытка потеснить вас, вжать в стену. Все потому, что смещение действительно происходит — смещается граница нашего контакта.

Про таких людей можно сказать, что они не знают, где заканчиваются они сами, их границы, их территория и начинается другой. Для них это неясно настолько, что они распоряжаются пространством другого, как своим.

В их сознании всё так смешивается, что кажется, будто бы все те, кто находится вне их, поглощаются ими или существуют для них. Как будто люди, события, явления природы должны учитывать мнение такого человека, его желания. Даже если дождь решил начаться, когда сердитый человек выходит на улицу, то «это идиот, а не дождь, дождь-не-вовремя, дождь-назло».

Диагностировать такого рода недовольство можно по тут же нарастающему возмущению. Однако это еще не гнев, это фоновая раздражительность, которая, впрочем, появляется оттого, что собеседник, со своей стороны, пытается смягчить ситуацию, расслабить, остудить — чтобы не дать ей дойти до кипения, до того самого гнева. Ведь до некоторого момента, пока мы включаем и выключаем свет, вешаем или снимаем картины, человек не проявляет гнева, он остается лишь очень шумным, слишком слышным в своих желаниях и нежеланиях.

Но как только мы перестаем «идти на поводу», «смягчать» и «пытаться подстроиться», может произойти взрыв!

Почему так происходит? В чем настоящая причина взрыва, остается непонятным и для самого гневающегося, ведь он с детства привык так распространяться. Если мама ему давала грудь 24 часа в сутки, пытаясь всегда потакать его желаниям и избегая слова «нет» даже в моменты собственного недовольства и раздражения, то человек действительно возмущен: почему сейчас ему чего-то не дают? Это возмущение искренне и простодушно: «Как это понимать? Что значит „ты не даешь“? Как такое возможно?»

В момент решительного отказа между ребенком и миром внезапно появляются границы: мир вдруг определенно, без манипуляций, а просто в силу своего присутствия создает стену. Он как бы говорит ребенку: «Нет — значит, нет», грудь действительно не дадут, дверь и вправду будет закрыта. Если сказано: «Нет, ты не получишь это печенье», — значит, ты его не получишь.

Но если ситуация размыта и, мало того, требующий почти наверняка получит то, чего требует, то как ребенку понять, где граница? Как ему знать, что можно, а что нельзя? Что допустимо, а что нет?

Он плывет в этих вопросах, и ему странно, что кто-то не то что отказал ему, а даже просто отвел глаза вместо положительного ответа. Ему странно видеть просто молчащего — это раздражает, уже это воспринимается как столкновение.

Рассматривая подобную ситуацию целостно, замечаешь, что гнев не принадлежит исключительно одному человеку; гнев, как и другие эмоции, — это свойство контакта. Эта раздраженность присутствует с обеих сторон, между двумя, и еще неизвестно, кто из них больше раздражен. Скорее, именно молчащий раздраженнее, в смысле сильнее потерт, измучен, подвинут, сжат, и эта пружина уже начинает распрямляться.

Такой импульс к распрямлению, расширению — как искра: она может ускорить процесс взаимодействия, перевести его из первой фазы — ориентации, когда мы устанавливаем друг с другом связь, когда мы разбираемся в том, что важно сейчас в отношениях, в чем мы нуждаемся и что хотим дать другому, в следующую фазу — фазу действия, где нам приходится контактировать наугад, действовать не сориентировавшись. В этой ситуации, когда совсем не хватает времени для соприкосновения и взаимоузнавания, конфликт происходит очень быстро. Мы еще не успели связаться, а вынуждены уже оттолкнуться друг от друга — в этом обоюдная сложность. Еще сложнее в ситуации терапии: если мы не дадим себе времени распознать, о чем идет речь, не сможем увидеть ситуацию целостно, отойти немножко и увидеть, что человек не ориентируется в происходящем, то мы будем очень быстро спровоцированы. Это не обязывает нас во что бы то ни стало уйти от конфронтации — наоборот, скорее подготавливает к ней. Но она ни в коем случае — особенно в терапии — не должна быть слишком реактивной, резкой, возмущенной: «Отчего ты так себя ведешь? Так себя не проявляют!»

Важно помнить: терапевтическая задача значительно отличается от задач воспитания.

В терапии нужно найти какой-то промежуток, физический и временной, между мощным импульсом, захватывающим нас приглашением клиента и нашим гораздо более плавным откликом. Если мы не найдем какую-то пластичность, то получится не со-прикосновение, а внедрение и ответный удар.

Конец ознакомительного фрагмента.