Бессмертное пламя

Юлия Диппель, 2018

Одни называют их просто бессмертными, другие – демонами, третьи – духами или дэвами. Сами же они предпочитают название «праймус», что значит «первый» на латыни. Когда на Ариану нападает таинственный незнакомец, чьей воле неожиданно начинают повиноваться все вокруг, жизнь девушки навсегда меняется. Ариана узнает, что лицеем, в котором она учится, руководит тайная организация «Плеяда». Она контролирует праймусов и защищает от них человечество на протяжении многих веков. Но похоже, что и у самой Арианы есть особая сила. И чтобы спастись от того, кто открыл на нее охоту, девушке придется воспользоваться помощью самого демона…

Глава 7. Павлин в лесу

— Пошли, — позвал Люциан. — Я тебе кое-что покажу.

Он без труда перепрыгнул через ограду. Я полезла за ним, проигнорировав протянутую руку. Я была слишком поглощена своими мыслями. А когда опомнилась, Люциан скрылся в лесу. Я вздохнула.

«Отличный план, Красная Шапочка, — поздравила я себя. — Последовать за злым волком в темный лес!»

А что еще мне оставалось?

— Не мог бы ты… оказать мне честь… и рассказать… что я, блин, такое? — я запыхалась, но скорее от стресса, чем от нагрузки. Лес был таким густым, что на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Удивительно, что я еще не споткнулась о какой-нибудь корень, холмик или собственные ноги. Фонарик бы сейчас очень пригодился. Или куртка. Было жутко холодно, а свою я забыла у Росси. Ее поиски испортили бы мой эффектный уход. Внезапно впереди стало тихо: Люциан остановился.

— Не имею ни малейшего понятия, — едва слышно произнес он в темноту.

— В каком смысле ты не име…

Мое негодование только начало набирать обороты, как его внезапно оборвала рука, плотно зажавшая мне рот.

— Тссс, — шикнул Люциан мне прямо на ухо. Спиной я прижималась к его напрягшемуся телу, но до меня никак не доходило, как он так быстро оказался позади меня.

— Там кто-то есть, — сказал он шепотом. — Не шевелись.

Его теплое дыхание на моей шее сменилось прохладным дуновением ветра после его исчезновения. В остальном, чем бы он там ни занимался, он не издавал ни звука.

И вот я стояла одна посреди дремучего леса, лишь смутно представляя, в какой стороне дорога, и не должна была шевелиться. Ситуация была настолько абсурдная, что мне даже в голову не пришло беспокоиться.

Ровно до того момента, как тишину леса прорезал душераздирающий крик. Очень драматичный крик, как у красавиц блондинок в ужастиках. Я огляделась вокруг. Из-за отдаленных кустов просачивался неяркий свет. Блондинка завопила во второй раз, и, вопреки доводам рассудка, я припустила прямо туда.

— Кто тебя послал? — в мрачном голосе Люциана звенела угроза, эхом отражаясь среди деревьев.

— Нет никаких причин грубить, дорогой мой. Откровенно говоря, я и не собирался прятаться. И, естественно, не рассчитывал, что меня так в высшей степени по-хамски схватят, — этот некто уже не звучал как блондинка из фильма ужасов. — Хотя я уже наслышан, что твое поведение в лучшем случае можно назвать грубым и наглым.

Я все быстрее продвигалась вперед, к размытому свету и странному разговору.

— Отвечай на мой вопрос, — требовал Люциан.

— Птенчик, если бы ты так на меня не набросился, я бы уже давно это сделал. Хотя не скажу, что я против, когда такой привлекательный юноша применяет ко мне силу, — жеманничал голос. — Ну, и кто у нас здесь? — добавил незнакомец лет сорока, когда я ступила на небольшую полянку.

Люциан разогнулся одним резким движением:

— Эй, не отвлекаемся! Кто ты такой и кто тебя послал?

Толстячок неловко встал. Он поправил растрепавшуюся прическу и изящно поклонился Люциану.

— Меня зовут Викториус ван Дреттен. Я — отмеченный праймуса Джирона, который отправил меня передать предложение праймусу по имени Люциан.

— Предложение?

— Именно так, дорогуша, — промурлыкал Викториус, пожирая глазами Люциана. — Не сложно догадаться, что ты со своим хорошеньким телом и есть брахион, известный как Люциан.

Я не смогла сдержать усмешку, увидев, как Люциан закатил глаза. Он отодвинул отмеченного в сторону и начал что-то искать на скале, которую я сначала даже не заметила.

— О, нет-нет-нет, сладкий! Ты можешь завязать мне глаза или что-то в этом роде? — голос Викториуса срывался от напускного возмущения.

— Нет, — рявкнул Люциан, не отрываясь от камня.

— Ой, ну хватит. Я не намерен забывать твой пленительный облик. Не говоря уже о виде сзади.

Люциан проигнорировал все признания своего воздыхателя, видимо, нацеленные на то, чтобы отговорить брахиона стирать ему память.

— Думаю, это не тебе решать, — сказал он и приложил большую ладонь к скале.

— Божечки мои, так упрям и напорист. Настоящий альфа-самец… бесстыдник!.. — тараторил Викториус, ни на секунду не упуская из виду спину бессмертного.

— Тебе никто не говорил, что молчание — золото? — уточнил Люциан.

— Неоднократно, сладенький мой. И каждый раз я отвечаю, что все равно предпочитаю серебро. Золото мне просто не идет. Я выгляжу отвратительно бледным! Не то чтобы я никогда его не надевал, все-таки золото — благороднейший из металлов, а что может идти мне больше, чем…

От пинка Люциана пленник прямо посередине фразы полетел на камни. Точнее, сквозь камни. Викториус просто в них исчез.

— Ээ… Люциан, — неуверенно начала я.

Он нахально мне улыбался:

— Я бы пропустил тебя первой, но не уверен, чем там занят наш «голубок». Поэтому иди за мной. Mi casa es su casa^[6].

С этими словами он просто шагнул в каменную стену и исчез, как и вспыхнувший в тот момент свет, а я снова стояла в темноте. Я нервно всплеснула руками. И как меня сюда занесло? Бормоча: «Наверно, я свихнулась», я сделала решительный шаг в скалу.

Никаких неприятных ощущений. Только пару раз меня обдало воздушным потоком, как на входе в супермаркет зимой. Неожиданно я оказалась на своеобразном балконе над гостиной. Слева от меня вниз устремлялась металлическая лестница. Тут было так ярко, просторно и современно, что казалось абсолютно неуместным посреди громадного валуна.

–…слишком однообразно. Я бы добавил больше цвета. Может, поклеил бы обои с очаровательным узором, чтобы прикрыть эти противные стены из натурального камня. Они выглядят ужасно грубыми и холодными. С другой стороны, это опять же в твоем стиле. — Викториуса явно не лишило дара речи все это великолепие, находящееся в буквальном смысле слова нигде. И он не отказывал себе в удовольствии выразить мнение о жилище Люциана. — Пол — отрада для глаз. Что это? Орех? Вишня? А этот диван… При виде него у меня тут же возникают фантазии с тобой в главной роли. Хотя должен признаться, кремовые и коричневые оттенки не идут под мой цвет лица. Но мне же вряд ли удастся уговорить тебя на пару светло-розовых подушечек?

Люциан молча обошел барную стойку, отделяющую гостиную от кухни.

— О. Мой. Бог. Это твоя кровать? Да она же огромная!

— Захлопнись! — скомандовал Люциан и усадил Викториуса на стул, который принес с кухни.

— Ну замечательно! Стоит лишь капельку озаботиться цветовой гаммой, и тебя уже не пускают на диван. Что скажешь, лапонька? Ты не находишь, что этому дому недостает женской ручки?

Если бы я на миг представила, что он мог иметь в виду под «ручкой», мое лицо залила бы краска. Потому что ручки на сто процентов были бы его, а спектакль с жестикуляцией и драматично страдающей миной меня только рассмешил.

— Не слушай его, — проворчал Люциан и позвал меня к себе на диван. Я спустилась по лестнице и села рядом с ним. Диван правда был комфортным, как и предсказывал Викториус.

— Ясно-понятно. Девчонке на диван можно. Девчонок всегда пускают на диван! — надулся он, порывисто закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. Сюда, в современную квартиру-студию, он лучше вписывался, чем в лесную чащу снаружи. На нем был надет ансамбль — по-другому и не скажешь — в разных тонах фиолетового. Пурпурный бархатный костюм и рубашка из нежно-лилового шелка. Бежевые туфли и платочек в кармане пиджака выгодно оттеняли соломенные волосы, уложенные на косой пробор. Вместо галстука или бабочки воротничок поддерживал аккуратно завязанный шейный платок баклажанового цвета. А из-под воротничка выглядывало странное переплетение светлых линий на его шее. Оно напоминало печать, полученную мной от Люциана, только форма не круглая.

Люциан тоже внимательно изучал своего узника, но, гарантирую, выбор одежды его не интересовал. Наконец он откинулся на спинку дивана и шумно вздохнул:

— Что же предлагает Джирон?

— Хм, вот так сразу с места в карьер? Никакой тебе светской болтовни, шуточки или такой мелочи, как предложить гостю напиток? Понимаю, понимаю: человек дела. — Викториус слегка ослабил узел на платке, сложил ручки на коленях, меж тем как в его взгляде появился нехороший блеск.

— Учитывая твою нынешнюю ситуацию, мой мастер готов предоставить тебе уникальную возможность. Так как ты больше — как бы это сформулировать? — не в ладах с Лигой, он видит тебя одним из своих. Таким образом, он дарит тебе шанс передать ему объект его непосредственного интереса, прежде чем против тебя будут предприняты определенные меры.

Лицо Люциана стало непроницаемым.

— А предмет его интереса — это?.. — переспросил он. Викториус скептически цокнул языком, демонстрируя, что он думает о наигранном непонимании Люциана.

— Юная леди, которую ты охраняешь, — его лицо излучало дружелюбие и даже симпатию, когда он обратил его ко мне. — Извини, деточка, нас друг другу не представили. Но я ведь не ошибаюсь, предполагая, что ты мисс Харрис?

— Зачем она ему? — Люциан не дал мне открыть рот, чтобы исправить Викториуса: с фактического развода родителей я взяла другую фамилию.

— Чтобы убить, мой маленький медвежонок. Зачем же еще? — воскликнул посланник и ненатурально захихикал. Но осознав неприемлемость своего высказывания, все же добавил в мой адрес: — Прости за откровенность, ангелочек.

Не очень помогло. Люциан сделал глубокий вдох, а выдох опасно приближался к рычанию.

— Джирон годами работал с Харрисом. С какой стати ему теперь убивать его дочь?

— Нет, нет, нет. Я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой подробности из жизни моего господина, — слуга Джирона вновь деланно засмеялся высоким голосом и замахал перед собой ладонями.

— Наверное, так тебе лучше и поступить. Ради твоего собственного благополучия.

Актерских ужимок Викториуса как не бывало. В глазах засветилось понимание, но улыбка никуда не делась. «А сиреневый человечек-то умнее, чем прикидывается…»

— Ну-ну. Ни к чему угрожать насилием. Я — за честный бизнес и держу обещания.

Люциан сразу сообразил, к чему он вел.

— Чего ты хочешь?

Ответ Викториуса прозвучал четко и быстро:

— Сохранить воспоминания об этом прелестном вечере.

— Ни за что.

— Как и ожидалось… Как насчет моих воспоминаний о тебе?

Его инсинуации заставили Люциана на минуту задуматься.

— Несколько минут снаружи — и мой ответ Джирону.

— Всё до появления здесь нашей красавицы. Кроме этого — как ты входил в убежище — честное слово, добавить подходящую музыку, эффект замедленной съемки — и получилось бы идеально! — ну, и, конечно, твой ответ моему мастеру.

— По рукам.

— Даешь слово?

— Даю слово.

— Изумительно, — Викториус в восторге захлопал пальцами-колбасками. Затем поменял ноги местами и воззрился на нас, словно готовясь произнести новость века. — Итак, мои милые голубки, мой господин уже какое-то время не сотрудничает с Харрисом.

Новость ошеломляющая, хотя и не для меня. Люциан оторопел.

— Как давно?

— Примерно восемь лет.

— По какой причине?

— К сожалению, этого я достоверно не знаю. Но признаю, что сам стыжусь за этот пробел, потому что я всегда и обо всем максимально осведомлен, — загрустил Викториус, и я поверила ему на слово. Хозяин точно держал его не ради физического труда.

— И их разногласия — причина, по которой твой мастер хочет смерти дочери Харриса? — нетерпеливо спросил Люциан.

— Ах, сокровище мое, малютка Харрис — причина того, почему они поцапались. Впрочем, я тогда подслушал только обрывки разговоров… так что этот вопрос мучает нас с тобой в равной степени.

«Мой все-таки-не-папа и праймус, жаждущий моей крови, разругались из-за меня?»

— Как ты нас отыскал? — Люциан продолжил допрос.

— Я тебя умоляю, моя сливочная пеночка! Джентльмен не раскрывает все свои секреты, — возмущался Викториус. Пара секунд под убийственным взглядом Люциана заставили его капитулировать. Фыркнув, он поднял обе руки вверх.

— Ладно, так и быть. Я проследил за като на случай, если они облажаются — что неудивительно для этих отупевших грубиянов с мозгами, как у одноклеточных. И вуаля, мой медовый горшочек — теперь я здесь: пленен и полностью во власти самого горячего из всех праймусов. Если бы только знали мои подружки!

Люциан рядом со мной резко втянул в себя воздух. Я не так давно знала обоих, но мне было ясно, что маленький сиреневый человечек и большой злой демон не очень-то совместимы. Приплюсуйте сюда закончившееся терпение Люциана, которое раз за разом испытывали прозвища вроде «медового горшочка», и получите взрывоопасную смесь. Может, что-то изменится, если вмешается третья сторона…

— А откуда эти като знали, где меня искать?

Внимание Викториуса моментально переключилось на меня. При этом я заметила, как насмешливо блеснули его глаза. У меня свело желудок. На долю секунды я увидела хладнокровного стратега, прячущегося за внешностью плюшевого медвежонка. Промашка с его стороны? Навряд ли. Для подобных упущений он слишком хорошо играл свою роль.

— А тут, подснежничек, далеко не все так просто. Харрис проработал для тебя очень надежное прикрытие. Платежи в другие интернаты, подставные актрисы, которые играли его бывшую жену и дочь в разных местах в одно и то же время. Ну и, само собой, весьма эффективное обманное заклинание, которое он, по-видимому, на тебя наложил.

— Прошу прощения? — я не могла подобрать слова. На помощь пришел Люциан:

— Стеклянный шар. Аквариум с акулами.

На этот раз не понял Викториус, что чертовски порадовало Люциана. «Народ, не могли бы вы сосредоточиться на самом главном? Мой все-таки-не-папа платит актерам, которые изображают меня!»

— Как бы там ни было, — продолжил Викториус, — это заклятие не давало тебя выследить. А то, что ты находилась на территории, подконтрольной Плеяде, еще больше усложняло ситуацию, — он страдальчески потряс головой, прежде чем снова взять на прицел Люциана. — Для таких случаев у праймусов есть специальные собаки-ищейки. Не правда ли, зайчик мой? Только брахион мог найти дочь Харриса. И только брахион, отошедший от Лиги, сделал бы это…

О’кей, если раньше я думала, что потеряла дар речи, это стало просто вишенкой на торте.

— Вы отправили Люциана по моему следу?

— Ах, деточка, у нас даже следа твоего не было. Мы только знали, что ты есть, и позаботились о том, чтобы ненавидящему Харриса Люциану стало это известно. Что любопытно, он все же тебя не убил. И этот факт, маленькая моя, заставляет меня приглядеться к тебе внимательней, чем ко всем остальным.

— Выходит, Джирон подкинул мне сведения и использовал меня, чтобы уничтожить Ариану?! — каждое слово обещало суровое возмездие всем, кто признается, что они об этом знали.

— Боюсь, так и есть, — удрученно произнес Викториус, ни капли не испугавшись. — Тем более романтично, что вы двое сидите здесь в полном согласии. Мятежный демон и дочь человека, на совести которого его погибший лучший друг.

Я в ужасе взглянула на Люциана. Его лицо потеряло всякое выражение, он встал и шагнул к пленному.

— Викториус. Ты без приглашения приблизился к занятому убежищу Тимеона и переполнил чашу моего терпения. Но ты был весьма полезен и в некоторой степени уважителен. Исходя из этого, я также проявлю к тебе уважение и отправлю тебя с ответом обратно к мастеру, вместо того чтобы прислать ему твою голову в качестве ответа.

— Смотрите-ка, он умеет быть красноречивым… сногсшибательно! — его внимательный взгляд противоречил легкомысленному выбору слов.

— Можешь передать своему мастеру следующее: несмотря на то что я в данный момент не сотрудничаю с Лигой, я все еще разделяю их взгляды. Поэтому я выдам любого изменника, нарушающего законы Канона, и убью любого, кто посмеет притронуться к этой девушке.

Викториус смиренно кивнул:

— Только для ясности, потому что я уверен, что господин потом спросит меня: существует ли вероятность, что при определенных обстоятельствах когда-нибудь ты… уберешь дочку Харриса?

— Это не касается ни тебя, ни твоего господина! — пугающе тихо ответил праймус.

Сообщение доставлено.

— Чудненько, — проворковал Викториус, вставая, — значит, на этом моя миссия выполнена. Полагаю, сейчас ты захочешь немножко поиграть с моей памятью.

Бросив на меня косой взгляд, он добавил:

— Прощай, мой маленький ландыш! Благодаря твоей живой непосредственности и вопреки твоей бледности я, вне сомнений, сохраню тебя в своем безграничном сердце. Позволь дать тебе небольшой совет на будущее: не доверяй мне. Будет очень жаль, если мой мастер преуспеет в своем намерении тебя убить. Но для этого тебе и нужен этот знойный парень! Если бы не пришлось тебя забыть, я бы вечно тебе завидовал, потому что у тебя есть такой сказочно красивый тигр. Addio, amore!^[7] — Следуя одному ему известному сценарию, он послал мне воздушный поцелуй, схватился за сердце и с мученическим выражением лица закрыл голубые глаза.

Примечания

6

Мой дом — твой дом (исп.).

7

Прощай, любовь моя! (Ит.)