Бессмертное пламя

Юлия Диппель, 2018

Одни называют их просто бессмертными, другие – демонами, третьи – духами или дэвами. Сами же они предпочитают название «праймус», что значит «первый» на латыни. Когда на Ариану нападает таинственный незнакомец, чьей воле неожиданно начинают повиноваться все вокруг, жизнь девушки навсегда меняется. Ариана узнает, что лицеем, в котором она учится, руководит тайная организация «Плеяда». Она контролирует праймусов и защищает от них человечество на протяжении многих веков. Но похоже, что и у самой Арианы есть особая сила. И чтобы спастись от того, кто открыл на нее охоту, девушке придется воспользоваться помощью самого демона…

Глава 5. Человек предполагает…

Я быстро оделась. Знаки на моей ладони все еще поблескивали, но уже не так сильно, как вначале. Когда я распахнула дверь ванной, Люциан сидел на кресле в той же позе. И между делом изучал один из фотоальбомов моей подруги. Я недоверчиво уставилась на него. Он выглядел так по-человечески, но…

— Ты демон?!

— Это только одно из многих моих названий, — не поднимая взгляда, он помахал рукой в воздухе. — Люди бывают невероятно изобретательны, когда дело доходит до выдумывания имен сверхъестественным существам. И я тоже принадлежу к этим «сверхъестественным».

Я разозлилась. Всегда терпеть не могла, когда со мной играли или использовали в своих интересах. А Люциан делал и то, и другое.

— А как вы сами себя называете?

— Я не нарушу свое обещание, малышка.

В тот момент, когда я приготовила колкий совет, куда он мог себе засунуть свое обещание, открылась дверь в комнату.

— Ари, ты проснулась? — Лиззи держала в руках поднос бирюзового цвета. — Я услышала звук и… — от нее не укрылась напряженная атмосфера в комнате. Прежде чем она успела произнести хоть слово, я выпалила:

— Демоны?! Лиззи, серьезно?

Она переводила взгляд с меня на Люциана и обратно, пока выражение ее лица менялось с удивленного на потрясенное. Наконец ее щеки приобрели насыщенно-красный оттенок. Она с грохотом поставила поднос со всем его содержимым на комод и пошла на Люциана, вытянув в его сторону указательный палец.

— Ты чего ей наговорил, лживый ублюдок? Жалкий лицемер! Чего стоит твое СЛОВО, ты…

Люциан даже не потрудился встать.

— Следи за языком, когда обвиняешь кого-то во лжи, адепт. Я держу свое слово. Всегда.

На крик Лиззи, как по тревоге, примчался Гидеон. Витающий в облаках, играющий на виолончели долговязый брат Лиззи. Я бы вряд ли его узнала. Он учился в выпускном классе, когда я поступила в лицей. Уже тогда он был ростом со своего отца, но с тех пор еще прибавил в плечах. Даже его голубой шерстяной свитер не мог скрыть, что светловолосый брат Лиззи превратился в Геркулеса.

— Это мне надо следить за языком, демон?! — визжала Лиззи. — Ты находишься в доме Плеяды!

— Что стряслось? — выдавил Гидеон сквозь зубы. Было видно невооруженным взглядом, что он еле сдерживает ненависть по отношению к Люциану. Точно так же появление брата Лиззи заставило Люциана подняться с кресла и смерить его взглядом.

— Он нарушил обещание! — сердилась Лиззи, а тем временем воздух между двумя парнями наэлектризовался до предела.

— Да нет же! — я попыталась предотвратить надвигающуюся катастрофу. Лиззи повернулась в мою сторону. Растерянность в ее глазах смешивалась с укором и непониманием. Если бы я так не нервничала, захохотала бы. Я протянула им руку ладонью вверх, где брат с сестрой смогли узнать светящийся след дара Люциана. Дальнейшие события развивались с неимоверной скоростью.

С отчаянным воплем Лиззи с голыми руками кинулась на Люциана. Гидеон лишь в последний момент поймал сестру и оттащил подальше от него. А потом так неожиданно ее отпустил, что она врезалась в меня. В то же время сам Гидеон стремительно повернулся к Люциану. Когда я вернула Лиззи в вертикальное положение, слуха коснулось слабое жужжание. Гидеон вытащил что-то, по форме напоминающее удлиненный кинжал, и направил его серебряное острие на горло демона. Он был точь-в-точь как нож Люциана, разве что этот не сиял изнутри.

— Ты поклялся не причинять вреда ни Ари, ни моей семье, — рявкнул брат Лиззи, — и все-таки дал Ари печать! Тебе повезло, что эффект был временным, иначе я бы заставил тебя поплатиться за это!

— Удача здесь ни при чем, — ответил Люциан с самодовольной ухмылкой, совершенно не впечатленный лезвием у своей шеи. У Гидеона заходили желваки.

— Чересчур самонадеянно для невменяемого изменника!

Зелень в глазах Люциана медленно уступала место глубокой черноте. Он был безоружен, ниже ростом и меньше в размерах, чем его соперник, но не менее опасен. Как раз наоборот.

— Ты не имеешь права носить этот клинок, охотник! — тихо предостерег он.

— О, у меня есть все права мира, демон! Это не я продал ваши секреты!

Низкий звук вырвался из горла Люциана. Комната Лиззи в этот миг показалась просто крошечной. Напряжение между двумя парнями стало настолько ощутимым, что его можно было разрезать ножом. Когда Люциан неуловимо подобрался, как перед броском, я встала между ними и отвела руку Гидеона, сжимающую кинжал, в сторону от Люциана.

— Не могли бы вы чуть-чуть снизить уровень тестостерона и, блин, объяснить мне, что вообще происходит?!

Ни одна из сторон не пошевелилась, они не отрывали взглядов друг от друга. Поэтому я настойчиво добавила: «Пожалуйста!»

Наконец Гидеон опустил клинок. Еще секунда, и милая девчачья спальня Лиззи превратилась бы в кровавое поле битвы. Моя подруга между тем восстановила самообладание. Несколько успокаивающих слов помогли ей вывести брата из комнаты. Она закрыла дверь и придвинула к ней украшенный стразами стеллаж. Потом кинула на Люциана злобный взгляд и, на всякий случай, разбаррикадировала выход обратно.

После крепких объятий и тщательного осмотра Лиззи восторженно захлопала в ладоши при виде моего выбора одежды.

— Тебе идет! — выдала она, хотя ее никто и не спрашивал.

Плохая из нее актриса, но я оценила попытку разрядить обстановку.

Поднос со свежеиспеченным печеньем и тремя огромными, дымящимися кофейными чашками перекочевал на кровать. Меня она усадила в изголовье и притащила еще несколько подушек, чтобы я могла устроиться поудобнее.

— Угощайся. С кофеином и сахаром этот вот уже не кажется настолько невыносимым, — сказала она и кивком головы указала на Люциана. «Этот вот» на тот момент уже снова расположился в кресле Лиззи и насмешливо хмыкнул.

— Тогда я бы принял чего покрепче…

— Закрой пасть, ты, лицемерный преда…

— Сбавь обороты, Росси, — перебил он мою подругу. — Я сдержал слово. Ты потребовала от меня пообещать, что я не расскажу Ариане, кто я или кто вы такие. Помощь ей в самостоятельном «расследовании» никогда не обсуждалась.

Лиззи только открывала и закрывала рот, словно не веря.

— Ты просто переврал слова.

— Я всегда такой, рыжая. В следующий раз четче формулируй условия, когда заключаешь сделку с демоном, — со скучающим видом он стянул книгу со столика рядом с креслом и начал ее пролистывать. Лиззи вскочила.

— Ах ты мерзкая жаба! Папе следовало изгнать тебя сразу у порога нашего дома и отправить твою задницу обратно в черную дыру, из которой ты вылез.

Люциан отвлекся от чтения и смерил Лиззи тяжелым взглядом.

— Вот и славно, что твой отец умнее, чем ты, адепт-недоучка, и побоялся облажаться в этом, — в его голосе прозвучала такая явная издевка и даже угроза, что я поежилась. Лиззи сжала кулаки. Фиолетовые ноготки впились в кожу.

— Он бы сумел. Он мастер, — прошипела она. Температура в комнате поднялась на пару градусов.

— И именно поэтому он знает, когда можно связываться с кем-то из нас, а когда лучше не стоит.

Открытое предупреждение. Настолько же очевидное, как ярко мигающий сигнал опасности над черепом со скрещенными костями. К сожалению, яркие вещи Лиззи особенно привлекали. Она была практически готова снова напасть на него, как вдруг случилось такое, что бывало реже рождественских ночей без маминых слез: Лиззи перевела дыхание и отступила.

— Да пошел ты, — неохотно проворчала она и подкатилась ко мне на вращающемся стуле.

Люциан схватился за сердце:

— Ох, Росси, ты ранила меня до глубины души. — Он украл мою реплику.

— Эм, вообще-то, я еще здесь. Будьте так любезны, введите меня в конце концов в курс дела, чтобы я как минимум понимала, за кого заступаться в ваших перебранках.

Лиззи посмотрела на меня так подавленно, что мне захотелось ее пожалеть.

— Извини, этого не должно было произойти.

Без дальнейших пререканий она проглотила свою неприязнь и протянула Люциану чашку кофе и печенье, как белый флаг. А он в качестве исключения поубавил свой сарказм и на удивление покладисто ее поблагодарил. Я бы назвала эту сцену умилительной, если бы хоть на мгновение купилась на их представление. Но я готова была поспорить, что перемирие не продержится и двух минут.

— Итак, Ари, с чего начать? — решилась Лиззи.

— Давай с убедительной причины того, почему в твоем любимом кресле сидит демон, а ты не задыхаешься в припадке, не вопишь и не зовешь охотников за привидениями.

Нас прервал громкий кашель. Люциан подавился печеньем, которое наверняка сунул в рот, прикрывая приступ смеха. Предательская улыбка быстро спряталась за кружкой с кофе. Он выпил пару глотков и сделал знак рукой, чтобы мы на него не отвлекались.

«Ну, классно, я сегодня просто звезда вечера. Лиззи надо было принести попкорн».

— Поверь, я бы с превеликим удовольствием отказалась от его компании, ведь он украл мой защитный амулет и управлял моим сознанием. Но папочка убежден, что будет лучше, если он будет рядом с тобой. Хотя, по-моему, наших мер безопасности вполне хватает.

— Оставь свои рассуждения для кого-нибудь твоего уровня интеллекта, — вставил Люциан.

— Кто-то здесь спрашивал твое мнение? — завелась Лиззи.

«Вау, даже меньше двух минут!»

Отвечаю, это не закончилось бы ничем хорошим, если бы я срочно не вмешалась. Я сжала запястье Лиззи и выразительно на нее посмотрела.

— Что он такое? И меня не удовлетворит ответ в стиле «высокомерный идиот» или типа того.

Лиззи вздохнула.

— Хорошо, — из ее взгляда ушло выражение «я-лучше-знаю», и я была этому рада.

Она начала рассказ, который казался подозрительно отрепетированным.

— Создания вроде него известны во всех культурах. У них много имен. Одни называют их просто бессмертными, другие — богами, полубогами, ангелами, демонами, духами, сверхъестественными существами, джиннами, монстрами, дэвами, шедимами, сияющими, нежитью и так далее… Сами они предпочитают название «праймус» — от слова «первый» на латыни. Или же «демон», — продолжала она, — которое произошло от греческого «daimon», что приблизительно означало «дух» или «вершитель судеб» и, по сути, было равно понятию «божественный».

— Скромнее некуда, — заметила я, критически скосив глаза на Люциана, который как раз доедал последний кусочек печенья. — Хочешь сказать, что у тебя в кресле сидит богоподобный демон и пьет кофе?

— Кхм… да, как-то так.

Я посмотрела на нее, а потом снова на Люциана. А разве я ожидала чего-то, во что было бы легче поверить? С другой стороны, это было вполне правдоподобное объяснение событиям, которые я пережила. Я стояла перед выбором: усомниться в своей вменяемости, а заодно и Лиззи, Гидеона, мистера Росси и Люциана или принять то, что мне только что открыли. И, учитывая свойственную мне прагматичность и отсутствие сил на паническую атаку, это решение пришло довольно быстро.

— О’кей.

У Лиззи округлились глаза. Я только сейчас заметила, что все это время она наблюдала за мной, затаив дыхание.

— О’кей? Ладно… И никаких обмороков, никаких признаков стресса и истерик? Это уже хороший знак. Значит, худшее позади, — пробормотала она себе под нос. Она выглядела одновременно смущенной и расслабившейся.

— Наверно, это просто шок, — пошутила я, но тут же раскаялась, поймав обеспокоенный взгляд подруги. Закатила глаза и потребовала: — Дальше.

— Да. А теперь задай самый главный вопрос! — Лиззи скривилась и подалась ко мне, пытаясь выглядеть максимально зловеще. Соответствующим голосом она озвучила его сама: — Что они едят?

Я громко прыснула, потому что не могла не оценить пародию на ее любимую вампирскую сагу «Сумерки». Но тут же поперхнулась. Лиззи захихикала, постучав меня по спине. Когда я снова смогла нормально дышать, у нас обеих по щекам текли слезы. Люциан смотрел на нас, наморщив лоб.

— Ха-ха, — прохрипела я в сторону Лиззи. Она широко улыбнулась.

— Прошу прощения. Но это немаловажно. Собственно говоря, праймусы не испытывают потребности в пище в ее изначальном смысле, но многим из них нравятся еда и питье. — Словно в подтверждение Люциан отсалютовал мне чашкой. — Что им на самом деле нужно, это… энергия. Человеческая энергия.

— Они высасывают ее из нас? — мне не верилось. — Как вампиры?

— И да, и нет, — колебалась Лиззи.

— У нас нет ничего общего с вампирами, — с отвращением перебил Люциан. Я выпучила глаза.

— Так вампиры тоже существуют?

Лиззи совсем стушевалась:

— Ну да. Они что-то вроде неудавшихся гибридов и далеко не такие, какими их сейчас представляют, но это сейчас не важно. Они почти все вымерли. — Она неодобрительно покосилась на Люциана и вернулась к теме: — Праймусы не буквально «высасывают» энергию из человека. По крайней мере не часто. Они ее… собирают. Это кое-что другое. Они… — Лиззи водила руками, подбирая слова, — тянут энергию из наших эмоций и… Ну, да, некоторые забирают слишком много, но на это они способны, только если они… — с нечленораздельным звуком «хрзмпф» она сдалась. Руки упали на колени, Лиззи повернулась к своему креслу: — Люциан?

— Люди необязательно необходимы нам для выживания, — Люциана не пришлось просить дважды. Или характер у него был лучше, чем мы ожидали, или его просто утомили полуправильные комментарии Лиззи. — Но они — уникальные источники энергии. Души позволяют им не только испытывать эмоции и чувства, но и прямо-таки излучать их. Праймус может поглощать их и пополнять собственные резервы. Как аккумулятор, — одним элегантным движением он отставил чашку. — Единственный недостаток в том, что демон должен стать непосредственной причиной эмоций. Когда Фелицитас пугает тебя, я это чувствую, но не могу использовать. Но если я заставляю тебя бояться…

— Ням-ням, вкусняшка, — пошутила Лиззи.

Люциан поднял глаза к потолку.

— Это вопрос вкуса. Мне не особенно нравится страх. Слишком сладко, слишком липко. Как мармеладные мишки. Это для начинающих. Или для като. Я предпочитаю многогранные деликатесы.

Я растерянно хлопала глазами. Люциан по-настоящему гордился тем, что говорил. Чтобы больше не сталкиваться взглядами с этим… существом, я демонстративно отвернулась к подруге.

— Такое возможно со всеми эмоциями?

— Да, но начиналось все со страха и почитания. Праймусы явились людям в виде богов, им поклонялись.

— И все же это не сравнится с эмоциями, которые люди вызывают друг у друга, — раздалось из сиреневого кресла. Лиззи кивнула:

— Так они приняли человеческое обличье, чтобы получить желаемое. Войны, стихийные бедствия, демонстрации, революции… Можешь не сомневаться, в любом историческом событии, вызывавшем у людей массовый всплеск эмоций, замешан как минимум один праймус.

В это было трудно поверить. Если всё это правда, то мир, который я знала, больше не являлся… миром, который я знала. Миром, который знало человечество!

— Часто праймусы самовыражаются в искусстве и культуре. Всего одна картина, стихотворение, песня, ставшая хитом, или концерт порождают такую бурю эмоций… — щебетала Лиззи, насыпая в свой кофе чуть ли не килограмм сахара. — И, честное слово, ты не захочешь узнать, сколько актеров на красных дорожках по всему свету отнюдь не люди! — Ложечка громко бренчала о края кружки. — Естественно, праймусы никогда не пренебрегали своим первоначальным источником пропитания, ведь и по сей день вера горами движет. Во имя Господа, конечно же.

— Ты же не имеешь в виду, что христианство — это обман? — Я никогда не была особенно верующей, но это часть моей культуры, а культура была своего рода родиной. Если и это всего лишь игры праймусов, не только мне бы пришлось переосмыслить картину мира, но и миллионам людей.

— Не напрямую. Праймусы просто поучаствовали, — пояснил Люциан. — Ангелы, архангелы, христианские демоны, дьявол… Всё это праймусы, которые и сейчас питаются этой идеей, пока остальные довольствуются лишь крохами. Несколько пап были праймусами, часть стала священниками.

— Разумеется, праймусы проникли и в другие религии или придумали их сами, — прибавила Лиззи, а Люциан согласно кивнул:

— Ближе всех к истине еще остаются буддисты. Это их учение об эмоциональном балансе стоит поперек горла некоторым праймусам в Азии.

Лиззи засмеялась, словно вспомнила что-то очень забавное. Ее спокойствие по поводу невероятной лжи таких масштабов вызывало у меня опасения.

— Нужно же рассказать обо всём людям! Нужно их предупредить! — возмутилась я. Праймус, сидящий в соседнем кресле, хмыкнул:

— О чем?! Что божественные создания, которые служат им поддержкой и опорой, таковыми не являются? А, погоди, мы же и есть божественные создания!

— О том, что вы питаетесь нашими эмоциями! — огрызнулась я.

— Человеку это не вредит!

— Война не вредит человеку?!

— Ой, как будто люди не шли на это добровольно!

В этот раз нас разнимала Лиззи:

— Так, пока мы не окунулись в дискуссии о принципах, которые, клянусь, Ари, часто завязываются, но еще ни разу не изменили точки зрения обеих сторон, давайте вернемся к нашей проблеме.

— Думаю, дискуссия о принципах и есть наша проблема, — заспорил Люциан.

Лиззи сделала глубокий вздох, а я в этот момент осознала, что демон-праймус был прав. Этот бой еще не окончен. Я находилась прямо в его эпицентре.

— Праймусы не едины во мнении, считать ли людей исключительно едой или у них есть собственные права, — растолковывала мне подруга. — В Лиге есть фракция, члены которой кормятся только от людей, которые в курсе всего и дают свое разрешение.

— Что-то наподобие общества защиты животных, только для людей, — сострил Люциан.

«Абсурд, — первое, что пришло мне в голову. — Абсурд, но в этом есть какой-то смысл».

— Но большинству праймусов на это наплевать. Они берут всё, что могут взять, — говорила Лиззи. — Их законы далеко не всегда совпадают с нашими моральными нормами. Как раз это-то всё и усложняет. Бывают «хорошие» праймусы, — она изобразила пальцами кавычки, — которые используют в пищу только надежду, сострадание, любовь и прочее, а потому заботятся о счастье людей. Не важно, называют ли их тогда богами, ангелами или духами-хранителями. Потом идет большая промежуточная область, которая заканчивается ровно на тех, кого мы без сомнений обозначим как злых. Они провоцируют страх, ненависть, зависть, жажду мести и наслаждаются ими. С точки зрения праймусов, ничто из этого нельзя считать преступлением. Все эмоции рассматриваются как равноценные и взаимозаменяемые. Относительно человека у них работают всего три правила: 1 — Существование праймусов надо любой ценой сохранить в тайне. 2 — Люди могут быть отмечены только по доброй воле — это я тебе позже объясню. 3 — Людей нельзя убивать.

— У меня потихоньку начинает гудеть голова, — я потерла лицо. Лиззи испуганно пискнула:

— Но мы еще даже не начали!

— Умоляю! — измученно простонала я. По-моему, с меня хватило бы и того, что… «Чертовы демоны среди нас!!!» А человечество тем временем озабочено доказательствами путешествия на Луну.

— Тогда я быстренько. И, пожалуй, я покажу пару наглядных материалов, чтобы ты лучше вникла в мои объяснения.

Прежде чем я успела возразить, на ее коленях уже лежал ежедневник с цветочным рисунком. На нем красивыми буквами было напечатано «ПЛЕЯДА». Свободное место между буквами было разрисовано разноцветными завитушками и блестками. «Типичная Лиззи», — подумала я. Ее комната выглядела так, словно в ней жили сказочная фея и Леди Гага. Из-под кровати она выудила большую магнитную доску, украшенную морскими коньками, и пристроила ее у изножья кровати, чтобы мне было удобно смотреть.

— У праймусов такой же социальный строй, как и у нас. Большинство из них объединились в организацию под названием Лига. Их главный свод законов называется Канон, это тоже по-древнегречески — они там как-то записаны — и означает просто «книга», — она прилепила сверху на доску картинку старинного фолианта, которую явно скачала из Интернета. — Соблюдение правил Канона контролирует Верховный Совет Лиги, — свое место на доске занимает картинка Совета джедаев из «Звездных войн». — Если кто-то нарушает закон, в игру вступают стражи. Мы их так называем. У демонов есть для этого слово «брахион», это в переводе — «рука». Так сказать, «рука закона», — фото Робокопа прикрепилось слева от джедаев. — Они единственные имеют право убить другого праймуса и, если быть предельно откровенными, единственные, у кого хватит на это сил. Какой-то чудной ритуал наделяет их сверхспособностями. По-другому праймуса не убить. Они как сорняки. У них можно отнять силу, можно лишить физического тела, но они возрождаются снова и снова.

— Пока все понятно, — ответила я на вопросительный взгляд Лиззи.

— Здорово. Канон неоспорим, но есть пара мест, в толковании которых они никак не придут к согласию.

— Их можно по-разному интерпретировать, — прокомментировал Люциан со своего плюшевого кресла и удостоился грубого жеста от Лиззи. Не глядя на него, она продолжила:

— Например, просто взять и убить человека нельзя, а вот подвести его к смерти… ну, да, — она пожала плечами и приняла несчастный вид. — Если злые, — вырезка из комикса с Сатаной пристроилась под джедаями, — не соблюдают правила Канона, это только тогда будет иметь последствия, если об этом доложат Верховному Совету. Этим обычно занимаются здесь, в «обществе защиты животных», как нас любезно окрестил наш милый друг, — образ рождественского ангела появился напротив Сатаны. — Однако еще нужно собрать доказательства и набрать большинство голосов.

— Не очень эффективно? — догадалась я.

— И не говори! — Лиззи откусила от своего печенья и заговорила с набитым ртом: — Поэтому однажды люди взяли дело в свои руки и основали братство, призванное защищать людей. Мы называем себя Плеяда.

— Ты тоже к нему принадлежишь? — вот это сюрприз. Лиззи кивнула и гордо повесила на доску изображение Ордена тамплиеров справа от ангела.

— Как и вся моя семья. Мама и папа — ученые в братстве. Гидди сражается в армии Плеяды, он охотник. Мы не можем полностью убивать праймусов, но можем за ними наблюдать, изгонять, призывать, ранить. И можем наказывать людей, которые им помогают, а таких, увы, немало.

Рисунок зомби магнитиком крепится к Сатане.

— Они на самом деле не зомби. Выглядят абсолютно нормально, это я просто… для наглядности… типа злобные…

Я заторможенно кивнула, чем поощрила Лиззи к продолжению.

— И, ясное дело, есть парочка враждебно настроенных людей, которые считают врагами всех праймусов и хотят их истребить.

— А они себя как называют? — спросила я для полного понимания. В моей голове понемногу начинали складываться кусочки мозаики.

Лиззи прикусила нижнюю губу, ее лицо приняло виноватое выражение. Я заподозрила неладное.

— В чем дело?

— Ну… Они создали фиктивную фирму и работают через нее.

— И что дальше?

Почему-то мой взгляд переместился на Люциана, который безучастно уставился на заднюю часть доски.

— Лиззи!

Подруга вдруг очень побледнела. Ее рот приоткрылся, но тут же снова закрылся. Трясущимися пальцами она потянулась к ежедневнику, достала оттуда последнюю бумажку и разместила ее ниже всех. Это оказался логотип корпорации «Омега» — фармацевтической компании моего отца. На переднем плане фотографии был запечатлен человек, которого я терпеть не могла, в окружении членов правления.

— Они — «Омега». Последняя буква греческого алфавита символизирует конец жизни праймусов, — шепотом сказала Лиззи.

— И мой отец…

–…их лидер, — подтвердил Люциан мои страхи.

После этого воцарилось молчание. Лиззи и Люциан смотрели на меня. Я прекрасно понимала, что они не ожидали от меня каких-либо слов. Это безмолвие значило больше, чем невысказанное: «Нам очень жаль». Но мне было все равно. Я погрузилась в льдисто-голубые глаза, от которых шел мороз по коже, хотя они просто взирали на меня с фото. Папу можно было бы назвать очень красивым мужчиной, если бы не этот холодный взгляд. Кроме цвета волос, мы ничем не были похожи. Его темный блонд тут и там уже разбавляли седые пряди, как и в аккуратно подстриженной бородке, обрамлявшей губы. Мы не виделись уже шесть лет, но от паники сердце бешено забилось у меня в груди.

— Твой отец ненавидит всех праймусов. Он даже заключил союз с их заклятыми врагами, чтобы…

— Стоп. Что еще за заклятые враги? Дай мне сначала это переварить, — прервала я подругу и спустила ноги с постели. Люциан тоже встал.

— Еще только одна вещь, — мягко произнес он. Я посмотрела на него: бессмертного, праймуса, демона.

— Люциан! — процедила Лиззи. Он сердито оглянулся на нее:

— Но она должна знать!

По взгляду подруги читалось: «Мы не будем обсуждать это сейчас». Она добавила:

— Еще нет стопроцентной уверенности.

— А я говорю, что есть. Этого было бы достаточно даже для Верховного Совета, — возражал Люциан.

— Но не для меня.

— Я бы давно убил Ариану, если бы это было не так!

— О, да! Самые правильные слова, чтобы она перестала бояться. Настоящий герой!

— Что я должна знать? — остановила я их и посмотрела сначала на Лиззи, потом на Люциана.

— Люциан, нет! — предупреждающие ноты в голосе Лиззи не мог не заметить даже он. Зато он мог их проигнорировать. Люциан повернулся ко мне, и в этот момент для меня существовали только его зеленые глаза.

— Уилсон Харрис тебе не отец.