17
27 Марта 2017
Мы поднялись на лифте на двадцать пятый этаж здания, за все время никто из нас не проронил ни слова. Когда Адриан открыл дверь квартиры, он пропустил меня вперед и огляделся вокруг. Что-то беспокоило его, и это что-то беспокоило меня тоже, не считая всей это крови на его руках и одежде.
Я аккуратно присела на большой кожаный угловой диван прямо у огромного панорамного окна.
— Это твоя квартира? — Спросила я, ударив ладонями по собственным коленям. Закусываю губу, чтобы не сболтнуть что-нибудь еще. Адриан бросает свой пиджак рядом со мной, наблюдаю за каждым его движением. За пиджаком следует рубашка, я закрываю глаза при виде его плеча. Мне должно быть все равно, потому что кто из нас пострадал, так это я! Вообще неизвестно чем все могло закончиться.
— Ты будешь жить здесь. — Резко отвечает мужчина и направляется куда-то, должно быть в ванную, я медленно, на носочках следую за ним. Слышу, как за приоткрытой дверью шумит вода.
— Что значит жить здесь?
— Это мое решение. Так нужно.
— Я не понимаю.
— И не должна.
Открываю дверь, вижу как Вестардо, стоя у зеркала пытается дотянуться до раны за плечом, чтобы промыть ее. Его взгляд находит мой.
— Нужно вызвать врача.
— Нужно заткнуться и перестать пялиться. — Рычит он. Я сглатываю ком, когда его мышцы дергаются от напряжения. Подхожу ближе, забираю мокрую тряпку из его руки, он выхватывает ее обратно, угрожающе сверля меня глазами. Я не боюсь тебя, Вестардо.
— Дай сюда.
Смотрит.
— Признай, что не можешь сделать это сам. Прими мою помощь.
Снова тяну руку к его руке, он расслабляется и отдает мне тряпку. Вижу, как сложно ему это дается, теперь он словно доверяет мне, и это впервые в жизни, что он делает нечто подобное.
— Это.. было ограбление? — Намочив кусок ткани, я прикладываю ее к руке Адриана, сначала аккуратно вытираю кровь вокруг раны, затем осторожно промываю само ранение, мои руки дрожат.
— Без понятия.
— В тебя стреляли?
Молчит.
— Это опасно? — Я хочу знать, что он не умрет от этого, хотя должна бы желать обратного.
— Нет. — На удивление отвечает он. — Пуля почти не задела меня.
— Что с теми, кто там остался?
— Много вопросов, Алина, раздражаешь.
Меня действительно волновала судьба тех людей, ведь я не видела, чтобы кроме нас с Вестардо, кто-нибудь покинул помещение. Я ничего больше не говорю, но Адриан злится на меня, поэтому отталкивает назад и вырывает тряпку из моих рук. Его глаза бегают по моему лицу, дыхание как у разъяренного тигра.
— Больше никогда не делай так, поняла?
— Я.. я ничего не сделала.
— Ты пошла за мной, я слышал, как ты звала меня, идиотка. Мне пришлось пойти к тебе и нарваться на пулю. Если я говорю стоять на месте, ты стоишь на месте, ясно? Если говорю прыгать, ты прыгаешь, усекла?
Еще секунду назад мне показалось, что он каким-то чудесным образом стал волноваться обо мне, то сейчас я спускаюсь на землю и вспоминаю, кто вообще стоит напротив меня.
— Я не твоя собственность.
Больше нет.
Адриан хватает меня за подбородок, сильно сжимая, вздергивает мое лицо кверху, я случайно испускаю легкий стон. Это, что он обычно делал, когда возвращался откуда-либо злым, и хотел меня. Дрожь пробежала по моему телу и воспоминания накрыли судорожной волной приятной боли внизу живота.
Он смотрел так словно собирался впиться в мои губы, страстно и жадно, как делал это раньше, но он просто смотрел и, наверное, понимал, что я черт возьми готова, потому что я увидела пляшущих чертиков в его глазах и легкую ухмылку.
— О, да. Ты моя собственность, mana mīlestība.
Поджимаю губы, и резко избавляюсь от хватки Адриана, его рука на мгновение так и остается повисшей в воздухе.
— Никогда больше не смей называть меня так. — Шиплю я. — Ты понятия не имеешь, что такое любовь.
Его выражение лица меняется, чертики исчезают и, он снова становится суровым, его желваки дергаются несколько раз.
— Как и ты, ребенок.
Это все, что он говорит. Выплевывает это, словно делает нас похожими, но это не так. Привкус отвращения появляется у меня во рту.
Ты же понятия не имеешь, что я чувствовала и чувствую, Вестардо. Мы никогда не станем похожими.
