Император. Взрыв

Юлия Григорова, 2021

Продолжение книги "Император. Кипение". Избежав казни, Скерли пытается не идти на поводу у наследника Императора, ведь прекрасно понимает, что без нее его замыслы неосуществимы. Ей больше нечего терять, кроме своей жизни, и она с радостью готова вернуться в комнату с белыми стенами и дырками от пуль.У Геннадия вполне определенные планы, а непокорность и упрямство девушки не сильно помогают в их достижении. В разразившейся войне с младшим братом у наследника трона только одна цель – лишить Рейнхарда смысла продолжать борьбу. Каким путем пойдет Геннадий ради победы, какие союзы осмелится заключить и кому поверит? А на что готов каждый из участников войны ради достижения личных целей?Содержит нецензурную брань.

Глава 6. Скарлатина

В последние дни на меня свалилось много чего, но вот обрушившийся балкон стал кульминацией событий. Перед глазами крутился тот самый момент, когда рушатся перекрытия и все, что когда-то было над нами, летит вниз. Как выжила? Не знаю, но очень хотелось умереть там под завалом и посмотреть на выражение лица принца Геннадия, когда бы он услышал эту новость. Не случилось, главный ведущий казни прикрыл меня своим телом и получил большую часть повреждений. Я же отделалась переломом руки, вывихнутым плечом и крошечным рубцом от ожога в области брови, как раз над тем местом, где планировалось образование шрама. Замечательно, так к возвращению принца Рейнхарда сама на себя перестану быть похожа и он меня просто не узнает при встрече. Откинув эти мысли, я опомнилась, действительно, чего это я, мне же на тот свет в ближайшем будущем отправляться. Больше ничего, кроме казни, на меня сваливаться не будет.

Когда я в первый раз пришла в себя, в палате никого не было, но через приоткрытую дверь в коридор отчетливо слышалась больничная жизнь, причем, довольно активная. Бегали люди, раздавались объявления по громкоговорителю, кто-то кричал, и не только от боли, а подзывая врачей или медсестру. Именно тогда мое пробуждение и заметил какой-то доктор, провел очередной осмотр и огласил диагнозы. Сотрясения мозга нет, и на том можно закончить, все остальное несущественно. Соседу по палате повезло меньше, про него мне тоже рассказали, но в тот момент я не знала, кто он и не слушала. Мало ли, с кем в одну комнату меня положили, в голове ни на секунду не проскакивала мысль, что это тот самый человек, что прикрыл меня и принял удар на себя.

Когда я проснулась второй раз, в помещении стоял полумрак. За окном легко угадывалась покрытая снегом улица. Ближайший фонарь светил в другую сторону, но все же задевал часть подоконника. Дверь все еще приоткрыта и первое, на что падает мой взгляд — две женщины в форме гвардейцев по ту ее сторону. Приказ Геннадия выполнили, приставили ко мне охрану определенного пола. Усмехнувшись, морщусь от неприятного ощущения в области брови и тянусь почесать там, как чья-то ладонь останавливает мою руку.

— Врач сказал повязку не трогать, еще есть возможность, что ожог пройдет и ничего не останется, — спокойно проговорил мужской голос, в котором я с легкостью узнала принца Леотхелаза. Переведя взгляд на него, понимаю, почему сразу не заметила присутствия парня. Стул стоял возле изголовья кровати, я же в самый первый момент посмотрела на окно в ногах и дверь — с другой стороны. Привстав, подтягиваю под спину подушку и принимаю больше сидячее положение, и тут же вспоминаю про сломанную руку. Окинув наложенный гипс, неуклюже шевелю пальцами и приподнимаю брови. Боли не чувствую, разве это нормально? Только сейчас замечаю, что правая рука Леотхелаза тоже лежит на перевязи. Целым со сцены принц не ушел, а я снова прокрутила в голове произошедшие события.

— Алистер, — вырвалось у меня, но парень поднес указательный палец к губам и покосился на приоткрытую дверь, я запнулась и уставилась на него в ожидании завуалированного ответа.

— Его еще не нашли, но тебя он второй раз не похитит, можешь не беспокоиться. По приказу Геннадия, эти две милые леди будут сопровождать тебя везде и всегда. У них есть пара сменьщиц, — очень своевременно сообщил он, на что я облегченно выдохнула. Если бы блондин погиб или что-то в этом духе, Лео мог прямо сказать. Истолковав его слова как хорошую новость, благодарно киваю. Теперь наследному принцу точно нечем мне угрожать, нет рычага давления и ничего делать, против моей воли он не заставит. Хочет пытать? Пусть пытает, хочет казнить — вперед. Вот бы сказать спасибо тем, кто устроил взрывы и помог Алистеру избежать казни.

— Что это было? — поинтересовалась я у принца, предварительно хорошо подумав. Нет, в моем желании узнать о случившемся нет ничего подозрительного. Вполне естественная реакция девушки, чуть не погибшей под балконом и обстрелом во время массового мероприятия в центре столицы.

— Мы не знаем, сейчас ведется расследование и пока тот еще бардак. Рэймонд взял все в свои руки, — последняя фраза не обнадеживала, скорее наоборот вызывала ужас и негодование. — Геннадий еще без сознания, его операция только что закончилась, он сильно пострадал, как и несколько высокопоставленных лиц Империи, — пояснил он, а я обратно сползла спиной на кровать, приняв горизонтальное положение и уперевшись головой в подушку. Новости не очень радостные, да и мне все равно. Ну не Геннадий, так Рэймонд, наконец, исполнит задуманное, изнасилует меня и казнит за свое похищение, блеск.

— Прекрасно, — только и смогла выговорить я, закрыв глаза на несколько минут.

— Врач сказал, что если ты захочешь, он может тебя выписать. Перелом руки можно лечить и во дворце, да там и лечить нечего, как и ушибы, а места в палатах сейчас очень востребованы. Если что понадобится — можешь обращаться к своим охранникам, — кивнув в сторону девушек у двери, усмехнулся принц, вызвав на моих губах улыбку, — они и транспорт до дворца организуют, и поесть, и все что захочешь, — сообщил он, чем честно меня удивил. Повернув к нему голову, открываю глаза и замечаю вторую кровать, ближе к окну. Профиль лежавшего там человека знакомый, но не могу его узнать из-за повязки и заклеенных пластырями ссадин на лице. Удивительно, как нас еще разметили в одной палате. Помнится, у мамы в больнице были строгие правила в отношении разнополых больных в одном помещении. Проследив мой взгляд, Лео поморщился, но потом почесал переносицу и вернул внимание мне.

— Его подержат здесь какое-то время, сотрясение и переломы, жить будет, но в следующий раз будет несколько раз думать, прежде, чем спасать незнакомых девушек, — в голосе Лео слышалась насмешка, ему не нравилось, как поступил мой сосед по палате. Из услышанного смело делаю вывод относительно личности парня — Лиам Лей Клен, ведущий казни и тот, кто прикрыл меня от пуль и накрыл собой, когда обрушился балкон.

— Интересно зачем он это сделал, — не подумав проговорила я и запнулась. Нет, ничего секретного не сказала, роль, которую я сейчас играла, вполне подходила под произнесенные слова. Вот так всегда, нужно снова думать, что говорить, это бесит.

— Мы же семья, — усмехнулся Лео, вызвав во мне еще больше недоумения, — он кузен Геннадия, а ты — моя, так что, все мы связаны, — пояснил он, но я почему-то чувствовала другой подвох во всем этом. Совсем забыв о том, как меня на всю страну назвали родственницей одного из принцев, хватаюсь за голову здоровой рукой и представляю, какой переполох поднимется дома. Сейчас все решат, что моя семья богата и побегут просить у отца денег. Жуть. Уставившись на Лео, хочу спросить, правда ли это или Геннадий просто затыкал дыры в сценарии для граждан страны, но такой вопрос выбьется из сюжета. Настоящая кузина принца не станет спрашивать подобного. Вздохнув, положительно киваю. — Ты бы поступила также, — продолжил принц, неожиданно подмигнув мне. Ну уж нет, спасать неизвестного мне парня, которого я вижу второй раз в жизни — точно не стала бы. Но тут почему-то вспомнился Алистер, ведь за проведенные по вечерам в комнате пять зед недели я так почти его и не узнала. Можно смело сказать, что он насколько же неизвестен мне, как и Лиам Лей Клен, за одним исключением — в Алистере я была больше, чем уверена и доверяла ему даже свою жизнь.

— Я поняла, — ответить мне было больше нечего, потому просто прикрыла глаза, но спать не хотелось. Мало того, что за прошлую ночь я хорошо выспалась в огромной кровати, плюхнувшись на которую, провалилась в сон моментально из-за жуткой усталости. Ночь после камеры и сутки за ней были слишком наполнены мелочными событиями, выматывающими и физически, и эмоционально. Так еще и после казни валялась без сознания какое-то время. Усталости теперь не ощущается вообще, энергия бьет ключом, стоит на что-то ее потратить, раз пока казнить меня не будут. — Можешь попросить их принести мне одежду, стоит пройтись, — честно попросила я, осматривая комнату и не находя своих вещей. Приподняв одеяло вижу, что лежу в белой ночнушке. Когда только успели меня переодеть.

— Об этом уже позаботились, за той дверью уборная, там найдешь все необходимое. Ничего не бойся, — указав на дверь, почти напротив кровати соседа, проговорил Лео, и неожиданно для меня, поцеловал в лоб, затем встал и вышел из палаты. Принц задержался возле гвардейцев у входа, перекинулся парой слов, после чего скрылся из виду. Снова оставшись в обществе соседа по палате, облегченно вздыхаю и смотрю в потолок. Валяться вот так бессмысленное занятие, да и живот урчит от голода, может, здесь есть где перекусить. Можно попросить милых дам за дверью принести, но мне неловко их беспокоить.

Встать с кровати оказалось труднее, чем я предполагала. Это только на ней я была полна сил и не ощущала дискомфорта от полученных травм. Стоило пошевелиться и все ушибленные места отразились знакомым болезненным ощущением. Как же я от него устала. Оказавшись в уборной, включаю свет и осматриваю отражение в зеркале. Небольшой компресс над бровью, приклеенный пластырем бросается в глаза. Он занимает большую часть кожи и других обожженных участков я не вижу. Аккуратно умывшись, стараясь не задевать это место, осматриваю помещение и вижу висевшие на двери вешалки. Один комплект одежды — мужской, это сразу бросается в глаза, а вот второй больше подходит мне. Оба были запакованы в прозрачный пластиковый пакет. Стянув больничную рубашку, обращаю внимание на появляющиеся синяки, больше всего они оказались видны на том боку, которым упала со сцены, выглядели ужасно.

Поморщившись от вида отражения в зеркале по пояс, распаковываю нужный костюм и надеваю его. Волосы грязные, но принимать здесь душ и мыть голову не хочу. Теперь я и правда похожа на члена императорской семьи. Костюм явно не из моего бывшего шкафа, там ничего такого не было. Должно быть, снова пожертвования принцессы Елены. Темно-бордовые классические брюки и приталенный пиджак, темно-синяя шелковая блузка. Размер подошел, что удивительно, ведь супруга наследного принца явно меньше меня по комплекции. Ну не в магазин же за этим нарядом бегали гвардейцы? Откинув посторонние мысли, выхожу из уборной и подхожу к выходу из палаты.

Девушки по обе стороны от двери напряглись, как только я появилась на пороге. Вытянулись и вздернули головы, словно изображая статуи. Осмотрев коридор в обе стороны, пытаюсь сориентироваться в какой части больницы нахожусь и где здесь что искать. Да, а какая разница? Почему бы просто не походить по зданию, когда еще представиться такая возможность. Как очнется Геннадий, загонит меня назад в подвал. Пока этого не случилось, нужно ценить хотя бы фантомную свободу. Было очень интересно, в какой момент гвардейцы остановят меня, хотелось проверить уровень дозволенного.

Коридоры больницы показались ужасно красивыми. Вокруг все было такое чистое, что мне не верилось в предназначение здания. Сравнивая с тем, в каком состоянии пребывало мамино место работы в последний раз, когда я там была — земля и небо. Логично предположить, что в абы какую больницу представителей императорской семьи явно не повезут, даже в столице, но встретив в коридоре первого этажа не очень богато одетых людей, удивилась еще больше. Количество гвардейцев вокруг поражало, но и его можно объяснить. После событий на площади, в этом здании собрались почти все Фейны, и их можно убить одной мощной бомбой. При таких мыслях мне стало дурно от нахождения здесь, но я отогнала их и направилась изучать второй и третий этажи.

Если на первом была хоть какая-то жизнь, то на остальных царила пустота. Встречались только гвардейцы, стоявшие у закрытых дверей палат. Я не знала такого количества титулованных персон, сколько насчитала предполагаемых больных, и то, это если в каждой комнате находилось по одному человеку, а не по двое, как было в нашем с Лиамом случае. Причем парня, закрывшего меня от пуль, никто не остался охранять, ведь обе женщины в форме сейчас чинно вышагивали за мной, возвышаясь на целую голову. Видимо, его жизнь ценят меньше тех, кто скрывался в палатах второго этажа.

Поднявшись на третий и вывернув с лестницы, я неожиданно застыла, при виде целого кардона из гвардейцев. Мужчины стояли в ряд таким образом, что открывался узкий проход в зону отдыха примерно в центре коридора, оттуда раздавались приглушенные, не совсем понятные звуки и музыка. При моем появлении гвардейцы напряглись, но увидев сопровождение из своих коллег, заметно расслабились, ближайший парень, лет двадцати даже улыбнулся. Сглотнув появившийся в горле ком, аккуратно прохожу вперед и заглядываю в проем между ними. Внимательные глаза охранников наблюдали за мной, но их вполне можно понять. После случившегося на площади и явного просчета службы безопасности, с каждого спросят вдвойне, если с охраняемой ими персоной что-то случится.

За кордоном на широком кожаном диване, присутствие которого в общественном месте стало для меня еще большей неожиданностью, сидел мальчик. На вид ему было лет пять, шесть, не больше. Короткие черные волосы спадали на глаза, в руках у ребенка зажат большой черный прямоугольник, очень напоминавший телефон, но размерами сильно его превосходящий. При виде ребёнка невольно вспомнился ученик из борделя, он на него был очень похож, когда уходил в себя, склонялся над рисунком, и не обращал внимания ни на что вокруг. Так и тут, но мальчик смотрел исключительно на предмет в руках. Ни няни, ни прислуги, никого, кроме гвардейцев рядом не оказалось — это выглядело странно.

–Добрый вечер, — тихо поздоровалась я, делая аккуратный шаг за спины гвардейцев в то время, как мои две охранницы остановились ровно напротив крайних мужчин. Не знаю, откуда солдаты знали меня и почему позволили пройти сквозь оцепление, но никто не остановил, и я восприняла это, как разрешение. Оторвав взгляд от черной пластинки, мальчик поднял на меня синие глаза, по которым становилось очевидно, кто сейчас перед мной. — Почему ты здесь один? — я немного запнулась, раздумывая, не сочтет ли ребенок неуважительным обращение к нему, и не прикажет ли вместо отца казнить меня на месте.

— Здравствуйте, я не один, со мной Питер, Джек, Джеймс и Марти, — показав на спину каждого из гвардейцев, проговорил мальчик, чем вызвал во мне даже уважение. Не многие мои самые младшие ученики запоминали людей по именам. Должно быть это его постоянная охрана и мальчик к ним уже привык.

— А меня зовут, — я запнулась, не зная, как представиться, но вспомнив, что тайну моего имени выдали и скрывать его не имело смысла, расслабленно выдохнула, — Скерли.

— Принц Дамиан, — представился ребенок, чем вызвал у меня еще большую улыбку, его даже имя научили говорить только вместе с титулом.

— Можно мне присесть? — положительный кивок и я устраиваюсь на тот же диван, но в метре от него. — А что ты делаешь? — ребенка его уровня мне определенно нечему учить, но почему-то казалось как-то не правильно, что он сидит тут один и смотрит на черную пластину.

— Смотрю мультики, — отзывается принц и возвращает внимание экрану. Проследив за его взглядом, понимаю, что предмет на самом деле и есть увеличенный телефон, и Дамиан сейчас смотрел на нем что-то, как Алистер показывал мне кино. Приподняв брови, хмыкаю.

— Так это же не интересно, — ну вот не заинтересовало меня такое занятие. Пусть блондин пробовал несколько разных фильмов, но меня не зацепил ни один из них, однако я молча посмотрела все от начала и до конца, не жалуясь, и не выражая недовольства. Все же, Алистер старался…

— Почему неинтересно? — ребенок уставился на меня так, словно я сказала какую-то глупость и перевернула весь его смысл в жизни. Стало даже немного стыдно за свои слова. Прикусив губу, пожимаю плечами.

— Разве читать не интересней, — тут я запнулась, понимая, что здесь, в больнице, детских книг точно не найти. Мимика ребенка оказалась настолько живой и естественной, что я невольно умилилась. Кто бы мог подумать, что у черствого и расчетливого Геннадия растет такая лапочка. — А, или ты наверно просто еще не умеешь, да?

— Я умею читать, — резко ответил Дамиан на мой вопрос, вызвав очередную порцию положительных эмоций и улыбку. Конечно я спросила его только чтобы удостовериться в подозрениях. Будущий Император должен был уметь читать и в пять лет, как мне казалось, — просто не люблю, и мама разрешила смотреть мультики, она редко разрешает, и редко дает мне планшет, — оправдался ребенок, в очередной раз возвращая внимание экрану. Так вот как называется этот большой телефон, надо запомнить. Прищурившись, я тяжело вздыхаю и облокачиваюсь на спинку дивана.

— Эх, жаль здесь нет книг, я бы тебе непременно что-нибудь почитала, и доказала, что это куда интересней этих вот картинок. Ведь когда читаешь, в голове сами по себе появляются образы, ты сам придумываешь их, а здесь все сделали за тебя и ограничили твое воображение готовыми сценами, — наверно не стоило говорить подобных слов пятилетнему ребенку, не думаю, что он меня понял. Подумав какое-то время, Дамиан ткнул пальцем в экран и картинка с мультиком пропала, затем он проделал еще какие-то махинации, а когда появился белый фон и пустая строка в центре, протянул планшет мне.

Конец ознакомительного фрагмента.