Моя маленькая слабость

Юлия Гетта, 2022

– Я не могу выбросить её из головы, Олег. Как пацан какой-то, честное слово. Крыша едет уже. – Кто она? – деловито интересуется друг. Достаю из кармана телефон и показываю ему фото. – Красивая… И будто юная совсем? – Не совсем. Ей двадцать два почти. – Она в курсе твоей симпатии? – Думаю, догадывается. – Как реагирует? – Да никак. Смотрит на меня своими глазищами огромными, как будто я монстр какой-то. Олег усмехается. – Как это знакомо. Знаешь, друг, ещё год назад я бы дал тебе другой совет. Но сейчас скажу так: если эта девушка настолько тебе нравится, сделай её своей. – А если она не захочет? – Костя, мы с тобой будто местами поменялись. Теперь я тебя не узнаю. Не захочет – убеди. Ты это как никто другой умеешь. Содержит нецензурную брань

5

Утром следующего дня я наконец просыпаюсь в нашем с Никой доме. Выключаю будильник, падаю обратно на постель, шарю рядом с собой ладонью — но соседняя половина кровати уже пуста. Или ещё пуста? Вчера я вырубился, так и не дождавшись приезда жены.

— Доброе утро, — раздаётся её голос откуда-то издалека, и спустя мгновения Ника появляется в дверном проёме гардеробной. — Прости, я вчера поздно приехала, не стала тебя будить.

Я недовольно морщусь, разглядывая её полностью собранный вид. Модный деловой костюм: широкие брюки и удлинённый пиджак; строгая блузка под горло, безупречный макияж с хищными лисьими стрелками на веках и ярко-алые губы. Ника очень эффектная женщина. Но мне она больше нравится без всей этой мишуры. Когда её короткие угольно-черные волосы беспорядочно торчат в разные стороны, на лице ни грамма косметики, а вместо строгого костюма — домашний шёлковый халат. Когда она не топ-менеджер, а просто Ника. Но такое бывает с ней крайне редко.

— Уже оделась? Раздевайся обратно, — командую я, поднимаясь с постели.

Лениво пересекаю комнату, демонстрируя утренний стояк. Но жена не смотрит, отворачивается к зеркалу, начинает производить какие-то манипуляции со своей пудреницей.

— Кость, мне через час нужно быть в офисе, ты же знаешь, если я не выеду в ближайшие десять минут, потом застряну в пробке.

Честно говоря, меня это мало волнует. Сколько у нас уже секса не было? Неделю? Мне кажется, целую вечность.

Беру её за талию, разворачиваю к себе лицом и усаживаю попой на туалетный столик.

— Ко-о-стя… — недовольно тянет Ника, но я не обращаю внимания и на это. Обхватываю ладонью её затылок и целую в губы, безжалостно уничтожая толстый слой неприятной на вкус помады.

— Костя! — выкрикивает жена, с силой упершись мне в грудь обеими ладонями.

Перемещаю ладонь с её затылка ниже, на шею, слегка сжимаю, пристально глядя в глаза.

— Хочу тебя. Сейчас. Хоть один раз выбери меня, а не свою работу…

— Костя, давай на выходных, — напряжённо произносит Ника.

— Ты серьёзно? — смеюсь я, бесцеремонно стаскивая пиджак с её плеч.

— У меня сегодня очень серьёзная встреча с утра, ну не могу я!

— Блять…

Резко выпускаю её из рук, разворачиваюсь и возвращаюсь к кровати. Сажусь на край и, широко расставив ноги, упираюсь локтями в колени. Ника спрыгивает со стола, поворачивается к зеркалу и начинает быстро поправлять испорченный мною макияж.

— Ну вот что ты наделал? Я и так опаздываю…

Наблюдаю за ней исподлобья.

— Тебе самой-то нравится так жить?

— Не начинай. Ты знал, на ком женишься. Домашней девочкой я никогда не стану.

— Мне не нужна домашняя девочка, мне нужен секс.

Жена бросает на меня из-за плеча уязвлённый взгляд.

— Разве у нас плохой секс?

— Нет, наш секс меня вполне устраивает. Не устраивает, что случается он редко.

Ника отворачивается обратно к зеркалу, вытягивает губы трубочкой и несколько раз проводит по ним своей адской помадой.

— Три раза в неделю — это редко?

— Для меня да.

— Я не виновата, что ты маньяк. Обычным людям трёх раз вполне достаточно.

— Последний месяц у нас и этих трёх раз не бывает.

Ника тяжело вздыхает и разворачивается ко мне лицом. Опершись ягодицами о край столика, складывает руки крест-накрест на груди.

— Кость. Ты же видишь, как я зашиваюсь. Просто сейчас период в компании такой, всё очень активно развивается. Это мой шанс, неужели ты не понимаешь? Просто нужно немного потерпеть.

— Да понимаю я всё, ну а мне что делать?

Жена отталкивается от стола и подходит ко мне, грациозно покачивая бёдрами. Усаживается на мои колени, обнимает за шею и нежно проводит ладонью по затылку против роста волос.

— Проведу выставку, и мы полетим отдыхать. Вместе. Без телефонов и ноутбуков. Обещаю, — вкрадчиво произносит она.

Обнимаю её одной рукой и чмокаю в шею.

— Ну всё, я побежала, Кость…

Ника пытается слезть с моих колен, но я не позволяю. Крепче обхватываю за талию, удерживая на месте.

— Ник. Давай заведем ребёнка?

Жена округляет глаза и смотрит на меня так, будто я сморозил сейчас полную чушь.

— Ты прикалываешься, что ли?!

— Нет, я вполне серьёзно. Ты бы видела пацана Олега с Дашей, знаешь, какой он? Одна эта беззубая улыбка чего стоит. Представь, у нас с тобой чудо такое будет тут бегать?

— Слушай, мы, кажется, уже закрыли эту тему? — нервно произносит Ника.

— Закрыли, а теперь открыли. Чего ты боишься, я не пойму? Мы с тобой молодые ещё, здоровые, успешные. Уже прилично вместе, изучили друг друга вдоль и поперёк, надоели друг другу. Ребёнок нам необходим.

— Значит, я тебе надоела?

— Из всех моих слов ты услышала только это?

— А что ещё я должна была услышать?

— Нам нужен ребенок.

— Да зачем?!

— Чтобы было о ком заботиться, кого любить. Чтобы появилось в жизни что-то важнее работы. Чтобы больше времени дома проводить, вместе с ним, чтобы чаще улыбаться, в конце концов.

— Костя, пойми, я слишком эгоистична, чтобы заводить детей. Ты просто не знаешь, что это такое. Ты думаешь, ребёнок — это сплошные уси-пуси и улыбки? Нет. Бессонные ночи, депрессии, бесконечные истерики — вот что это такое! Семь лет можно смело вычеркивать из своей жизни, как минимум. Ну зачем тебе ребёнок, скажи?

— Хочу, — упрямо отвечаю я.

Жена закатывает глаза.

— Если так сильно хочется, возьми приёмного и ухаживай за ним сам.

— Я хочу своего.

— А какая разница, свой-чужой? Сам же сказал — чтобы было о ком заботиться и время дома проводить! Да и вообще для этих целей лучше собаку завести!

— Ты так говоришь, потому что у тебя уже есть ребёнок, — хмуро замечаю я.

— Да, есть. Поэтому на мне и нет розовых очков. Ребёнок — это огромное испытание для психики, нервов и много чего ещё. Если тебе так сильно хочется иметь ребёнка, можешь усыновить моего. Он будет счастлив.

— Твой сын уже взрослый. И у него есть свой отец.

— Ага, есть. Неудачник и слабак.

— У меня и такого не было.

Ника снова тяжело вздыхает.

— Костя, я ведь с самого начала говорила тебе, что не собираюсь больше рожать. Ты вроде не возражал. Теперь что изменилось? Я люблю тебя, нам хорошо вместе. Ну скажи, зачем всё портить?

— Я не возражал, потому что не задумывался тогда об этом. Да и вообще не собирался на тебе жениться.

— Ах так, значит, да? — усмехается Ника, спрыгивая с моих колен, на этот раз беспрепятственно. — Ну что ж, надо было задумываться. Если ты хотел ребенка, надо было искать себе другую жену. Мне пора ехать, Костя, а то я из-за тебя точно опоздаю.

— Езжай.

Ника скрывается ненадолго в гардеробной, после чего возвращается в спальню, неся перед собой пару лакированных туфель на тонком остром каблуке. У порога комнаты поочерёдно обувает их на ступни и сразу после вдевает в уши длинные серёжки, что до этого были зажаты в кулаке. Расправившись с украшениями, жена оборачивается и взволнованно смотрит на меня.

— Если ты и правда так сильно хочешь, можем рассмотреть суррогатное материнство. Но учти — с работы я не уйду. В декретный отпуск пойдёшь сам. И по ночам сам будешь вставать, смеси разводить да подгузники менять.

— Езжай уже на свою работу, — мрачно отзываюсь я, вставая с кровати и отправляясь в сторону ванной. — Суррогатное материнство, блять…

— Как жаль, что мужчины не могут рожать детей! — несётся мне в спину едкое.

— Да, очень жаль, — отвечаю я, не оборачиваясь.