Ребенок от подонка

Юлия Гауф, 2023

– Я все помню. А ты, кажется, забыл, что у тебя есть сын!Я все же не сдержалась. Не смогла гордо поднять голову, и уйти.– У меня нет сына, – жестко произнес Камиль.– А Марк? Он кто? Я его не в капусте нашла, – голос мой дрогнул, но слезы я сдержала.Обидно не за себя, а за своего малыша, который не нужен родному отцу.– А Марк – твой сын. И того, от кого ты его родила. Но точно не мой, – бросил он. – А теперь мне пора.Камиль… он просто не хочет ответственности, вот и ответ – банальный до ужаса.– Ты решил доучиться? – глухо спросила я, когда Камиль открыл дверь машины. – Здесь?– Да. Тебя что-то не устраивает?– Надеюсь, мы будем редко видеться, – я развернулась, и пошла к зданию универа, но успела услышать:– Я тоже.

Глава 3

— Ты уверена? — спросил дедушка, когда я собиралась в универ.

Я собрала в папку все документы, которые у меня были, чтобы после пар поехать в суд. И сейчас тискала Марка на прощание. Интересно, все мамы испытывают такую же вину, как я, когда оставляют ребенка на половину дня?

— Уверена, деда. Кам предложил тест ДНК, но, может я сериалов пересмотрела, — я чмокнула сына в пухлую щечку, — мне кажется, что Гордеевы могут купить нужный результат. Мне ведь только казалось, что меня приняли. На самом-то деле — нет. Я для них никто, Марик тоже. Камиль… не знаю, может, он и правда верит в то, что говорит. Но он не сказал мне все сразу, ждал почти шесть месяцев. Сам себя накрутил, сам убедил, а по прошествии времени любая ложь кажется правдой. А может, он и сам в это не верит, просто любит меня унижать. А мне казалось, что он меня любил. Ошибалась.

— Да нет, любил, — нахмурился дедуля. — Просто любовь дается авансом, ее нужно суметь обратить в более глубокое чувство. У парня не получилось. Но ты правда уверена, что готова пройти через все это? Говоришь, что Гордеевы тебя унижают, но в суде могут еще сильнее унизить.

— Это если бы Марик был не от Камиля, — парировала я. — Мне же суд ничем не грозит.

— Кроме нервотрепки, упреков от Гордеевых и экспертиз. Но смотри сама, Сонечка, я тебя поддержу. Просто подумай, готова ли ты ко всему этому.

Я кивнула. Готова или не готова, но я это сделаю.

— Люблю тебя, солнце мое, — звонко чмокнула сына на прощание, и заставила себя отдать малыша дедушке.

— Избалуешь парня своими нежностями, — привычно проворчал деда Паша, но я лишь рассмеялась, и выскочила из квартиры.

Марку я признаюсь в любви даже чаще, чем признавалась в любви плакату с Заком Эфроном, будучи подростком. Мама меня любила, но никаких признаний, никаких объятий я от нее не получала. А мне хотелось всего этого, но неловкость всегда побеждала. С Марком этого не будет. Я научу сына не стесняться своих чувств, научу их принимать, научу любить этот мир.

А Камиль… именно сейчас мне стало его жаль. Даже обида прошла на мгновение. Мне от сына на пару часов уйти тяжело, чтобы не пропустить что-то важное, а Камиль ушел навсегда. Пропустит и первые шаги, и первое слово. Первый рисунок, первое сентября, первую влюбленность. Все пропустит.

Дурак.

— Хм, ты чего так светишься? — с подозрением спросила Лера, когда мы привычно устроились за третьей партой. — Я думала, ты будешь трястись, как кролик, и напугаешь меня опухшими красными глазами и растертым носом.

— А я не плакала, — подмигнула я.

— Передумала, что ли?

— Наоборот. Убедилась, что поступаю верно.

Лера покачала головой, удивляясь моему приподнятому настроению, и я ее понимаю. Сама от себя не ожидала. Наверное, когда находишься в неведении, когда колеблешься, и думаешь только о проблемах — ты подавлен. А когда понимаешь, что ни в чем не виноват, и хочешь защитить и себя, и ребенка — тогда и приходит освобождение. И именно тогда ты можешь испытать каплю жалости к своему врагу.

Первая пара прошла спокойно, вторая и третья тоже, и я даже забыла, что могу в коридорах встретить Камиля. На четвертой паре я выступила с презентацией, показывая часть исследования, которое пойдет в статью для научного журнала.

— Соня, могу тебя поздравить, — Анна Николаевна подозвала меня к себе после последней пары. — Стипендия ученого совета почти у тебя в кармане. Декан похлопотал за тебя. Заседание будет после сессии, и в январе, думаю, мы тебя обрадуем. Но не забывай, ты должна отлично учиться, заниматься исследованиями, и…

— Участвовать в общественной жизни университета, — привычно договорила я за Анной Николаевной, а сама едва не начала танцевать от радости, в уме подсчитывая еще не полученный деньги.

— И не только. Ты не должна быть замечена ни в каких скандалах. Ты — девочка хорошая, но я должна тебя предупредить. Не выкладывай фото задницы в инстаграм, не устраивай дебошей, как некоторые твои однокурсницы. И стипендия твоя.

Где я, и где скандалы?

Я радостно кивнула, и вышла из римской аудитории. Сейчас в суд, потом домой. Пусть дедушка поспит, и я обрадую его, что скоро со всеми надбавками я буду получать двадцать пять тысяч рублей, а еще ведь подработки. Для Москвы не так уж много, но жить мы будем лучше.

— Соня, — Камиль ждал меня на крыльце университета, стоял рядом со стендом, и наблюдал, как устанавливают елку, — не передумала насчет теста ДНК?

— Я в суд, — повертела в руках папку с документами. — Не хочу получить липовый результат, проплаченный твоей мамой, уж прости.

— Черт, упертая ты. Даже странно, неужели сама веришь, что пацан — мой? — усмехнулся Камиль, и сбежал по крыльцу. — Ну поехали.

Камиль, как в старые времена, остановился у крыльца, и протянул мне руку, явно пародируя Джека из Титаника. И я чуть было не вложила свою ладонь в его, но вовремя себя одернула.

— Поехали в суд. Мне теперь самому интересно, чем все это закончится.

— Сама доберусь…

— Да идем уже, — Кам взбежал на пару ступенек, схватил меня за руку, и волоком потащил к парковке. — Или ты думаешь, я тебя в лес отвезу, и там закопаю? Садись.

Он кивнул на открытую дверь своей машины, и перегородил мне путь, ясно давая понять, что не отпустит.

— С тебя станется, — я села в машину, обнимая папку с документами.

— Плохого ты обо мне мнения, — Камиль быстро обошел машину, и сел за водительское. — Даже обидно.

— Ах, прости, пожалуйста, — состроила я рожицу. — Ты же не способен на дурной поступок!

— Ну… я тебя точно не отвезу в лес, как в сказке Морозко.

Я замолчала, отвернувшись к окну. Если пару часов назад я почти не вспоминала про Камиля, отпустила обиды, то сейчас мне не только душевно больно рядом с ним. Даже физически невыносимо. Прошлой зимой мы также сидели в машине, меня часто мучил токсикоз, и Камиль просто катал меня по городу. Мне от этого легче становилось. Мы останавливались у парков, у ледяных статуй, выбегали и фотографировались.

Неужели той влюбленной, вечно смеющейся и вешающейся на Камиля девушкой была я?!

— Сонь, хватит строить из себя обиженку, — жестко произнес Камиль, разрывая тишину.

— Я имею право обижаться, странно, что ты этого не понимаешь. Представь, что ты живешь в идеальном мире, — горько начала я, вспоминая те события, — любишь, радуешься появившемуся на свет малышу, и в один момент все рушится. Ты же просто ушел, не сказал ничего. Не объяснил. Я одна осталась, понимаешь ты это, или нет? Поверил в какие-то гнусности, и бросил меня наедине с ребенком. Мама погибла, папа, бабушка… тебя рядом не было, Камиль, и я имею право не просто обижаться. Мне тебя в кровь избить хочется! Так что не смей мне указывать, строить ли мне из себя обиженку, или нет.

— О как! — Камиль остановил машину у районного суда. — Так и я жил в идеальном мире. Отмахивался от родителей, от друзей. Пропускал мимо ушей рассказы Руса о «зарезервированной одним лохом телке», с которой видится на Полтавской тридцать пять. Кивал на его слова, что телка залетела, и они не уверены, от кого именно…

— Телка — это я?

— Видимо, — спокойно кивнул Камиль. — А потом я родимое пятно разглядел, и все стало на свои места. Очень уж оно своеобразное, такое же, как у Руса. Уж прости, что не вел с тобой беседы, но смысла в них я не увидел. Предала? Поймали? Имей совесть не отпираться.

Непрошибаемый!

— А в суд я подаю почему, как думаешь? Потому что сомневаюсь, чей ребенок? — спросила я хриплым от обиды голосом. — Если бы я тебе изменяла, как думаешь, стала бы я затевать все это?

— Не знаю, Соня. Я не знаю, что у тебя в голове творится.

Я вышла из машины, отметив про себя, что прошлая мне больше нравилась. Эта какая-то… не знаю, будто Кам купил ее, чтобы девчонок снимать. И Боже мой, меня это все равно задевает.

— Вот и узнаем, Камиль. Твою матушку ожидать? — я оглядела пространство, ожидая увидеть Лауру, и Гордеева-старшего с полком адвокатов.

Камиль засмеялся, поравнялся со мной, и взял за руку. Мы оба застыли от этого жеста, и Кам медленно убрал свою ладонь с моей, в которую я тут же переложила папку с документами.

— Я не сказал матери про суд. Отцу тоже. Не бойся. Но еще есть время передумать, и не затевать этот цирк.

— О нет, — покачала я головой. — Билеты куплены, зрители расселись по местам, артисты готовы. Без цирка мы уже не обойдемся.

***

Мы с Камилем сидели перед помощником судьи с составленным иском. Молодой парень со следами от недавно излеченной угревой сыпи выглядел недовольным:

— Мать здесь, предполагаемый отец здесь. Камиль Маратович, вы отказались урегулировать вопрос установления отцовства во внесудебном порядке?

— Я предлагал провести тест ДНК, — пожал Кам плечами, и помощник судьи уставился на меня своими рыбьими глазами.

— В суд следует обращаться, когда установить отцовство в добровольном порядке невозможно.

— Не только, — нахмурилась я. — Вот мое дополнительное заявление к исковому. Я не доверяю Гордеевым, мне нужна аккредитованная лаборатория, и судебное решение.

— Соня уверена, что наша семья всемогуща, и мы способны купить любой результат, — едко произнес Камиль.

— И не без оснований, — парировала я. — Напомнить, как ведет дела твой отец?

Неприятно все это. Угрожать, объясняться, бумажками трясти. Лаура пока не знает, но вряд ли от нее получится долго скрывать тот факт, что я подала на ее сына в суд. Да Камиль сам пойдет, и расскажет! Не стал пока говорить, так как надеялся, что я успокоюсь. А Лаура и Марат… да что они мне сделают?! В очередной раз убедятся, что Камилю не стоило со мной связываться, и все.

— Хорошо. Оплатите госпошлину, вот реквизиты, — помощник судьи провел по столу пальцем, двигая ко мне чуть истрепанный клочок бумаги, но Камиль перехватил его.

— Я оплачу. Вам распечатать, или можно на почту выслать чек?

— Платите онлайн, укажите этот электронный адрес, — парень постучал по монитору компьютера, к которому приклеена бумага с напечатанным электронным адресом, и Камиль уткнулся в телефон.

Я же покачала головой. До чего я докатилась? Может, скоро превращусь в скандалистку, которая будет звонить и кричать в трубку: «Алименты не пришли. Что, снова в суд хочешь?» Может, не поздно все отыграть назад?

Это же я и Камиль. Мы не могли до такого дойти. Иски, суды, пошлины…

— Ваше заявление будет рассмотрено, мы вас уведомим. Если ответчик не явится на заседание, оно будет перенесено, — помощник судьи недовольно взглянул на Камиля. — Не советую тратить наше время, из какой бы вы ни были семьи.

— Молчи, чепушила, — зло рассмеялся Камиль, и я живо вспомнила, как он реагирует на неосторожные слова — кулаком по носу.

— Кам, пойдем, — я вцепилась в его плечо, и потянула за собой, глядя на наливающегося красным помощника судьи. — Кам!

— Я позабочусь о том, чтобы судья принял ваше заявление, гражданочка, — с нехорошей улыбкой обратился ко мне помощник. — Всего доброго!

Мы вышли из кабинета, и Камиль рассмеялся:

— Соня, ну ты и паникерша!

— А если бы он отказался принимать иск? Ты этого добивался? Чтобы нас выгнали? — напустилась я на него.

— Ну не выгнали же. Зато теперь этот помощничек явно на твоей стороне, — улыбнулся он. — Пошли, до дома подброшу.

— Сама доеду, — отмахнулась я, и полезла в карман, чтобы достать вибрирующий смартфон. — Да, привет, Артур.

Камиль оперся спиной о стену, не спеша уходить, а я стояла у скамьи, на которой лежала моя сумка и папка с документами.

— Мне эссе задали, ты заказы берешь? В четверг нужно сдать, а я ни в зуб ногой. Заплачу пять тысяч, — предложил Артур.

Мой постоянный клиент, так сказать. Мне перманентно нужны деньги, и когда впервые Артур предложил за обычный реферат три тысячи, тогда как с других я брала пятьсот, я его поправила. Но он все равно заплатил три тысячи. Всегда зачем-то дает гораздо большую сумму. Как и сейчас. Эссе за пять тысяч?

— Артур, ты снова завышаешь.

— Так мне же срочно. Возьмешься, Сонь?

— Конечно, возьмусь. Ты мне в ватсап скинь информацию, — ответила я, и не думая отказываться, и вопросительно посмотрела на недовольного Камиля, который и не подумал оставить меня одну.

Стоит, смотрит, сдвинув густые брови.

— Спасибо, Сонь. И, — Артур замешкался, прокашлялся, и выдал: — Может, погуляем?

— Артур…

Я растерялась. Артур из параллельной группы, и он прекрасно знает, что у меня маленький ребенок. Да все вокруг знают! И про Марка, и про кинувшего меня Камиля. И про то, что гуляю я до магазина, или в парке с коляской, а не в клубах и барах.

— Просто погулять, — перебил он. — Малыша с собой бери, я мелких люблю. У меня мать на старости лет сдурела, и сестру мне родила. Они с твоим Марком ровесники, кстати. Давай, Сонь, соглашайся! Не все же время за книжками сидеть.

Не знаю, что бы я ответила, не стой рядом Камиль.

Артур — симпатичный. Балбес, конечно, но обаятельный и красивый балбес. Вот только я, как дура последняя, никого, кроме Камиля не видела. Даже на одноклассников не смотрела, хотя тогда с Камом еще знакома не была. Мне нравилось считать, что я одного его ждала.

Пенелопа, блин.

Ждала, и дождалась.

Мне казалось, что оба парня ждут мой ответ, хотя вряд ли Камиль слышал, о чем спросил меня Артур. Да и какое Каму дело? Раз бросил, значит не нужна. Я могу хоть каждый день с новым парнем гулять, ему то что?

Когда на руках маленький ребенок, не до романов. На уме детские болячки, деньги, учеба, но… но нужно ведь и жить начинать! Так что я улыбнулась, и произнесла:

— Я согласна, давай встретимся. Спишемся в ватсап, и договоримся о месте… свидания?

— Супер, Сонь! Давай договоримся о времени, а место я выберу сам. Любишь сюрпризы? — обрадовался парень.

Сюрпризы я ненавидела, но ответила:

— Обожаю сюрпризы.