Знак бесконечности

Юлия Владимировна Бородина

В маленьком американском городке Пенсакола появился серийный убийца. Молодая девушка, Оливия Блэквуд, чьи родители и младшая сестра стали жертвами психопата, решает сама найти и наказать убийцу. Вот только она не предполагает, каким кошмаром это может обернуться. Превратится ли она из охотника в жертву? Сумеет ли она сделать правильный выбор, когда на кону будет стоять жизнь дорогого ей человека? Страсти губят таких, как она… страсти покоряются ей…

Глава 5

Как удивительно порой вещи, и предметы являют нам отражение своих хозяев. Старенький, обветшалый дом, где произошло убийство, действительно подходил его владельцу. И дело тут было даже не во внешности мужчины, восседающего теперь с полубезумным видом на старом, колченогом стуле. Коротко подстрижен, и у хорошего парикмахера, одежда хоть и простая, однако вполне соответствует времени суток. Завали его Гимли Фейт. Самый обычный, ничем не примечательный субъект. Женат, ходит на обычную работу, по воскресеньям, а может и вечерами, заглядывает в бар, ездит на потрепанном седане и платит ипотеку. Ску-у-ка!

Оливия с рассеянным видом слушала стандартные вопросы, которые задавали детективы и не менее стандартные ответы, на эти самые вопросы, которые были выше ее понимания. Зачем забивать себе голову кучей никому ненужных подробностей, когда их наверняка сможет выяснить и рядовой коп?

Наверное, выражение ее лица полностью отражало внутренние мысли, потому что детектив Блум как-то особенно гадко ухмылялся, всякий раз наталкиваясь на ее задумчивый, скучающий взгляд. От этого становилось неуютно.

Оливия встала и прошлась по комнате, совмещенной с кухней, и играющей здесь роль столовой. Роскошь для подобных домов, надо сказать. И хозяева, скорее всего, это тоже понимали. Неуютная обстановка дома с лихвой искупалась пределами этой комнаты. Большой круглый стол орехового дерева, высокий буфет с расставленной в нем дорогой посудой и мелкими безделушками, наподобие керамических слоников и собачек в шляпках. Пара прелестных картинок на светло-розовых стенах и большие часы в серо-стальном, металлическом корпусе. У самого входа этажерка, заваленная всякой мелочью. В принципе, призналась Оливия, эта комната не вызывала никаких неприятных эмоций. Находясь здесь, можно было и забыть, в каком плачевном состоянии находилось все остальное.

Устремив рассеянный взгляд в окно, где яркое солнце сменилось плотными облаками, принесенными с залива, Оливия почти не слышала, что говорил Гимли Фейт своим глухим, скрипучим, словно у него пересохло в горле, голосом. Она напряженно размышляла, пока вдруг одна интересная мысль не мелькнула в голове. Догадка была настолько неожиданной, что девушка обернулась с той стремительностью, какая присуща людям живого, горячего нрава в краткие минуты озарения. Оливия подошла к детективам и стала более внимательно вслушиваться в разговор, ожидая удобного момента вклиниться со своим вопросом.

Убитую звали Агата Милли. Она снимала этот дом девять месяцев, пока училась в колледже и работала неподалеку в магазине электротоваров. Гимли Фейт и его жена сдавали ей комнаты за символическую плату, пользуясь ее услугами в качестве сторожа и горничной. «Она была милой девушкой. Приехала девять месяцев назад из Энсли, работала неподалеку, в магазине „у Дэйвиллс“, но я ее мало знал. Всеми делами занимается моя жена» — сбивчиво повторял Гимли, то и дело судорожно вздыхая.

Что-то во всем этом вызвало у Оливии короткий, нервный смешок, но она постаралась сдержаться. Гимли Фейт ей не нравился. Может быть потому, что он врал? И врал плохо.

— А ваша жена в курсе, что вы с ней спали? — прямо спросила девушка.

— Что? С чего вы взяли? — голос Гимли сорвался на фальцет. — С какой стати вы позволяете себе грязные намеки?

— Это был не намек, а утверждение. Вы спали с Агатой Милли. Вас она ждала в ночь своего убийства и, скорее всего, это вы вытащили ее из воды. А сейчас вы безумно рады, что сильно опоздали на встречу, потому что в противном случае вместо одного трупа, у нас оказалось бы целых два и, причем один из них ваш! Не так ли? — прищурилась Оливия.

Гимли Фейт сильно покраснел и бешеными глазами уставился на Оливию, вполне себе натурально изображая крайнюю степень возмущения. Впрочем, Кэйд был поражен ее словами ничуть не меньше. Чувствуя, что ситуация вот-вот выйдет из под контроля, он оттащил девушку в сторону.

— Что ты себе позволяешь? — прошипел он.

— Я делаю вашу работу, только и всего. — Жарко и несколько возмущенно зашептала Оливия, и ему на миг показалось, что в ее глазах, заплясали чертики. — То, что Агата ждала мужчину, в ту ночь, когда ее убили, сомнений быть не может. Посмотрите внимательно. В ванной на полочке стоит дорогой гель для душа, он мужской. Две зубных щетки в стаканчике, два полотенца. На вешалке болтается ночная рубашка, и пеньюар стоимость которых исключает любую возможность их покупки студенткой колледжа, даже работающей в магазине электротоваров. У меня есть точно такой же комплект, и я прекрасно знаю, сколько он стоит. На этажерке справа от вас фотографии. Я не сразу поняла, но зацепилась взглядом. Агата на них одна, но ее явно кто-то обнимает. Взгляните на отражение руки в зеркале, снимали похоже, прямо тут, в доме. Прибавьте к этому тот факт, что жертвами «Цирюльника» обычно становятся пары, плюс труп вытащили из воды, и сделал это не наш психопат. Значит, был кто-то еще, и этот кто-то не сумел помочь бедной девушке, а вызвать полицию не хватило духа. — На одном дыхании выпалила она. — И кто, по-вашему, это мог быть? Гляньте, по возрасту, он вполне подходит.

Оливия вздохнула и глазами указала на Гимли Фейта. Кэйд с сомнением посмотрел на него. Они с Оливией пробыли в ванной всего пятнадцать минут, десять из которых ее внимание было поглощено телом Агаты. Когда она успела разглядеть все остальное? Однако нервные подёргивания, сбивчивая речь и потерянный взгляд Гимли Фейта, все говорило в пользу ее теории.

И это стоило проверить. Кэйд начал с фотографий. На них действительно была снята Агата. Симпатичная, с ямочками на щеках и светло-русыми волосами. В основном одна. Он обратил внимание на снимок, о котором упоминала Оливия. На талии девушки покоилась рука мужчины, хотя сам он в кадр не попал, но сложно было сказать, является ли эта рука, рукой Гимли Фейта.

— Так вы спали с Агатой? — еще раз спросила Оливия. — И почему вы не приехали в ту ночь? Или приехали? Что вы нашли? Расскажите. Ваша жена ни о чем не узнает…

Ее голос, ласкающим тембром, напоминающий урчание сытой кошки, такой невероятно низкий, Кэйд бы даже сказал сексуальный, впился в уши. Действие ее голоса, похоже, произвело неизгладимое впечатление на слабую психику Гимли Фейта. Перед ними сидел жалкий, растерянный человек, сгорающий со стыда оттого, что его уличили в любовной связи с покойной, и от того, что он пытался эту самую связь скрыть.

Оливия, видя, что ее слова достигли цели, отвернулась со скучающим видом. Хотя внутренне и торжествовала, не смотря на отвращение к способу, каким добилась этого. Приемы психологического давления на свидетеля, которым ее обучала профессор Иствинк, не без оснований считающая Оливию Блэквуд одной из лучших своих студенток, ей никогда не нравились. Девушка считала, что основу для расследования должны составлять факты, а не пошлые психологические игры, но мысль о том, что Гимли Фейт будет водить полицию за нос, показалась ей вполне веским аргументом. Не вслушиваясь дальше в его сбивчивое бормотание, она круто развернулась и вышла на свежий воздух.

Неожиданно резко похолодало. А ведь еще с утра солнце светило так ярко, обещая чудесный денек. Плотные свинцовые облака прочно нависли над головой, невзирая на все усилия порывистого ветра сдуть их с небосвода. Но Оливии нравилась такая погода. Она наслаждалась запахом влажной земли, цветущего во дворе клевера и скошенной травы, пока рылась в сумочке в поисках сигарет. Табачный дым добавил очарования царившим вокруг ароматам.

Тут внимание Оливии привлек домик соседей. Он стоял почти напротив. Весь чистенький, сверкающий свежевыкрашенной синей оградой и белыми ставнями окон. Одна из занавесок на окне постоянно двигалась, словно за ней расположился кто-то очень любопытный. «Было бы неплохо поболтать с соседями» — пробормотала она себе под нос, легко сбегая по скрипучим ступенькам крыльца.

Оглянувшись через плечо, не следит ли за ней кто-нибудь из детективов, она подождала пару секунд, на всякий случай, а потом перешла дорогу. Дверь распахнулась еще до того, как она успела постучать. На пороге стояла благообразная, сухощавая дама, крайне преклонных лет в светло-розовом пуловере и просторных серых брюках. Ее совершенно седые волосы, были уложены в старомодную укладку, а в ушах поблескивали красивые, похоже, платиновые серьги с эмалевой вставкой.

— Добрый день. Можно задать вам несколько вопросов? — спросила Оливия, разглядывая пожилую женщину, словно музейный экспонат.

— Входите, милочка. Я-то уж думала, что вы и не зайдете. А так приятно порой перемолвиться словечком с кем-нибудь.

Оливия, пытаясь скрыть улыбку, вошла в узкий, заставленный громоздкой мебелью холл. Выражение радостного ожидания на лице старушки позабавило ее. Пожилые люди часто бывают лишены живого человеческого общения и, им не остается ничего другого, как наблюдать за соседями. В другое время и при других обстоятельствах Оливию это очень раздражало. Особенно когда вездесущие соседские старушки с притворно-сочувствующей и от того еще более гадкой усмешкой сообщали родителям о ее мелких прегрешениях, вроде того, когда она целовалась с Фредди Леонсом, капитаном школьной футбольной команды в маленьком парке, сразу за оградой их дома.

— Меня зовут Оливия Блэквуд. Я помощник детектива Блума. — представилась девушка, когда ее привели на просторную, просто очаровательную кухню, где все сверкало чистотой, и пахло свежей выпечкой.

— Изольда Вейн. — Церемонно представилась дама и протянула ей ухоженную, с элегантным маникюром руку. — Как необычно, что в полиции теперь работают столь очаровательные молодые девушки. Вот в мои годы…

— Давайте лучше поговорим о том, что произошло у ваших соседей, миссис Вейн. — Мягко перебила старушку Оливия. — Что вы можете рассказать о Фейтах? Что они за люди?

На лице Изольды появилось мечтательное выражение.

— Я живу в этом доме… — начала она и тут же спохватилась. — А что же мы стоим?! Присаживайтесь, юная леди. Хотите чаю? У меня есть совершенно замечательные кексы и свежие булочки с корицей.

Двигаясь ловко и быстро для такой пожилой особы, она поставила на стол вазочку с аппетитной на вид выпечкой и чашки с ароматным, дорогим чаем.

— Так вот, милочка. Я живу в этом доме с тех пор, как умер мой супруг, почитай двадцать лет будет, и хозяев у соседского домика сменилось немало, уж поверьте. Но могу сказать, что хуже людей, чем Фейты не встречала.

— Почему? Чем они вам не приглянулись? — спросила Оливия. — На вид вполне приличные люди. Я, правда, не встречалась с миссис Фейт…

— Она издевалась на бедной Агатой. Постоянно к ней придиралась и говорила, что расторгнет договор. Девочка не могла платить им много и Миссис Фейт заставляла ее выполнять всю грязную работу во дворе. Хотя они вполне могут позволить себе содержать садовника.

— Держать прислугу в такой глуши — это расточительство? — подначила старушку Оливия. — А мистер Фейт? Как он вел себя по отношению к Агате?

— По началу он был с ней даже милым. Но… О! здесь я должна открыть вам тайну! — Изольда заговорщицки подмигнула Оливии. — Он совратил бедную девочку. Она рассказала мне. Очень плакала, но ничего не могла поделать. Ей так нужен был этот дом, а мистер Фейт грозился выгнать ее, если она ему откажет. Можете себе представить что-либо подобное?

Оливия промолчала, прекрасно понимая, что никто никого не совращал, и даже не собирался. Агата Милли не выглядела бедной овечкой. Скорее всего, она сама запрыгнула в постель Гимли Фейта. Но для Изольды, воспитанной в духе классического пуританизма, это было выше понимания. Поэтому она воздержалась от комментариев.

— Скажите, миссис Вейн, в ночь с четверга на пятницу, у соседей не происходило ничего интересного?

— Уж не думаете ли вы, что я подглядываю за соседями? — лукаво прищурив глаза, спросила Изольда.

— Что вы! Это было бы крайне неприлично. Но может вы заметили что-то странное, совершенно случайно, конечно.

Изольда, не моргнув глазом, приняла игру.

— М-р Фейт. Он приезжал сюда. Но уехал около половины двенадцатого. И был крайне не любезен. Мне не спалось, и я вышла подышать воздухом. А он сначала вошел в дом, и выбежал пятнадцать минут спустя. Злой, раздраженный. И даже не поздоровался.

— А потом?

— Я пошла спать. Но примерно в половину второго ночи, простите за подробности, встала в туалет. — Изольда смущенно хмыкнула и продолжила — Так вот, кто-то приезжал к Агате.

— Вы уверены, что это не мистер Фейт вернулся?

— Конечно, нет, голубушка. У Гимли темно-серый автомобиль. А у дома стоял белый. Знаете, такой небольшой, похожий на коробочку. Я удивилась, что одинокая девушка принимает гостей в столь поздний час, и решила утром обязательно ей об этом сказать.

— Не сказали?

— Нет, душенька. Когда я, на следующее утро пошла к Агате, дома никого не оказалось. Я подумала, что она уехала на работу или к своим родителям в Энсли.

— На этом все? Вы ничего больше не видели?

— Больше ничего, увы! — Изольда пожала плечами. — Так жаль бедную девочку. Ее ведь убили?

Оливия подивилась проницательности старой дамы. И вдруг каким-то шестым чувством поняла, что она чего-то недоговаривает.

— Да. Скажите, а номер той машины, которая приезжала ночью вы случайно не видели?

— Видела. — Пожилая дама с достоинством встала и направилась к высокому буфету. Поискав среди бумаг, она выбрала одну и передала ее девушке. — Я даже записала его, душенька. Правда, не полностью.

— Записали? Но ведь было темно.

— Перед домом Фейтов всегда горит очень яркий фонарь. Я несколько раз говорила им, чтобы они сменили лампочку, очень уж неприятно она светит. Из-за этого я порой не могу уснуть, но миссис Фейт всегда так груба, и совершенно ничего не хочет слушать. А мне…

— Спасибо, миссис Вейн. Вы нам очень помогли. — Решительно прервала ее стенания Оливия. — Мне очень жаль, что я не могу задержаться у вас дольше и послушать ваши рассказы.

— Так вы заходите, как появиться свободная минутка. — Расплылась в улыбке Изольда, крепко сжимая руку Оливии. — Я всегда буду рада компании. А вы, такая милая девушка! Вы ведь еще придете?

Одарив ее самой теплой и широкой улыбкой, на которую только была способна, Оливия с трудом высвободилась из цепких артритных ручек и, стараясь больше не подходить к старушке слишком близко, неопределенно покачала головой. Со стороны ее жест вполне можно было принять за знак согласия, от чего Изольда удовлетворенно вздохнула и, склонив по-птичьи голову на бок, вдруг сказала:

— Мне кажется, что миссис Фейт знала об интрижке мужа с Агатой. Проверьте ее, как это называется, алиби? — Она подняла вверх палец, словно это доказывало правильность ее предположений.

— Непременно, миссис Вейн. Мы, разумеется, так и сделаем. — Выпалила Оливия, быстренько двигаясь к выходу. Перспектива провести рядом с говорливой старушкой еще часок-другой ее совсем не радовала.

Желая как можно скорее поделиться с Кэйдом новостями, Оливия резво сбежала по ступенькам крыльца. В след ей долетел старчески-надтреснутый голос:

— Душенька! Не забудьте, вы обещали попить со мной чайку. Я многое могу порассказать о здешних обитателях.

«Вот привязалась» — сквозь зубы прошептала Оливия. Она уже и сама была не рада, что пошла к старушке одна. У машины ее ждал Кэйд. Заметив девушку на дорожке у дома, он выразительно постучал пальцем по циферблату наручных часов.

— Ну и где ты была? — раздраженно спросил Кэйд. — Если это называется помощью, то лучше сиди в участке!

— Между прочим, я тут не прохлаждалась! Так для сведения! — недовольно буркнула Оливия. — И пусть кто-нибудь из ваших ребят заглянет к милой даме в доме напротив, и запишет ее показания. Она много интересного поведала.

— Обходом соседей займутся Герти и Сэм. А мы едем обратно в город. Надо запросить записи с дорожных камер и связаться с родными Агаты Милли.

— А что с телом? Уже есть какая-нибудь информация?

Кэйд покачал головой.

— Нет. Хью сказал, что результаты вскрытия будут готовы только завтра.

Они сели в машину. Заводя мотор, Оливия украдкой поглядывала на Кэйда. Он выглядел очень хмурым.

После блестящего выступления Оливии, Гимли Фейт стал предельно откровенным и детально рассказал полицейским о своих взаимоотношениях с жертвой.

Они действительно были любовниками, и в ту ночь он приехал к ней, чтобы по его собственным словам «повеселиться» и даже собирался остаться до утра, но они сильно поругались. Сходя с ума от злости, он долго колесил по округе, а часам к трем ночи, остыв и успокоившись, все же решил поехать обратно, чтобы помириться. Когда Гимли вернулся, Агата уже была мертва. Он вытащил тело из ванны и честно попытался ей помочь. Но быстро понял, что не в силах этого сделать, сильно испугался и уехал. Больше же всего он боялся, что об интрижке узнает жена. Сейчас-то он корил себя за то, что оставил Агату одну, но от всего этого веяло такой фальшью, что сразу становилось понятно — он чрезвычайно рад, что его не оказалось в доме в момент убийства.

Слушая его сбивчивый рассказ, Кэйд с трудом заставлял себя сохранять спокойствие. Гимли Фейт оказался настоящим слизняком, и он очень жалел, что нельзя закрыть этого типа в камере на пару-тройку ночей…

А тут еще Оливия! Кэйд взял ее с собой на место преступления с одной, конкретной целью — показать, как мало она подходит для такой работы, но все получилось совсем не так, как он планировал. Эта девочка оказалась гораздо крепче и гораздо назойливее. Словом день не задался с самого начала!

— Я тут встретила одну очаровательную даму, — сказала Оливия, когда они отъехали.

— Мне совершенно не интересно, кого вы тут встретили. — Буркнул Кэйд, окинув девушку недовольным взглядом.

— А жаль. Если бы вы уделили достаточно внимания досужим сплетникам, вместо того чтобы допрашивать жалкого «Ловеласа» Фейта, узнали бы много интересного. — Игриво парировала она. — Например, вы могли бы узнать номер автомобиля, который уехал от этого дома в половине второго ночи, или немного позже. Совпадает со временем смерти Агаты Милли, не так ли?

Оливия щелкала зажигалкой, которая никак не желала загораться. Не выдержав, Кэйд достал из кармана плоскую золотую зажигалку, которая раньше принадлежала его отцу, и которую всегда носил с собой, и поднес ей огня.

— Спасибо.

— Вы слишком много курите. — Как бы между делом заметил он. — И что за чушь вы несли про машину?

— Милая старушка Изольда Вейн благосклонно поделилась со мной информацией. Знаете, раньше меня безумно раздражали любопытные соседи. Особенно когда они, изображая сочувствие, сообщали моим родителям, что я по ночам вылезаю через окно, возвращаюсь домой только под утро или кто разбил три фонаря на нашей улице.

— И часто ты такое делала?

— Ну, было пару раз, — улыбнулась Оливия. — Подумаешь. Изольда Вэйн записала номер автомобиля. Правда, только часть, но это уже хоть что-то.

— Не могу в это поверить! Ты уверена, что она сказала правду? — Кэйд недоверчиво покачал головой. — Некоторые люди очень любят фантазировать, и им нравится внимание.

— О! безусловно! Этой старой перечнице очень нравится внимание. Но едва ли она лгала. — Саркастически усмехнулась девушка.

— Мы все проверим. — Сухо кивнул он. — Но если это правда…

— Я везучая! Что тут скажешь!

Пока Кэйд разговаривал по телефону с кем-то из помощников, у Оливии нашлось немного времени, чтобы все обдумать. Вряд ли существовала реальная возможность найти автомобиль. Да и если они его и найдут… «Цирюльник» за все это время не показал себя дураком. Ни следов, ни отпечатков, ничего…

И все же, где-то в глубине души она знала, что рано или поздно психопат совершит свою роковую ошибку. Без этой уверенности продолжать погоню за ним было бессмысленно.