Апостол Судьбы

Юлия Валерьевна Щербинина (2024)

Кто сказал, что после смерти нет жизни? Есть, и ещё какая. По крайней мере, для избранных, проявивших себя перед её величеством Смертью. Восставшие из мёртвых апостолы высших сил возвращаются на родину, откуда всё и началось, чтобы продолжить выполнять свой долг в условиях пандемии. Да и повидать сына и его приёмную семью Никита был бы не прочь. Но с самого начала что-то пошло не так…Второй том цикла

Глава 5 «Озарение свыше»

Я стоял на лестничной площадке и пытался сообразить, что делать дальше. Сколько у нас ещё есть времени, чтобы вмешаться в дела этой… с позволения сказать, неблагополучной семьи, пока не случилась катастрофа? Следует ли вернуться к ребятам и всё обсудить или лучше поторопиться, стучать в дверь и действовать наобум, как я периодически и поступаю, получая в итоге по шапке от других апостолов? Наверное, лучше Антону узнать, что я почувствовал приближение смерти. Это всё-таки по его части.

Надев мокрую от растаявшего снега шапку, я глубоко вздохнул и вышел в бурю.

До места, где намертво встала наша машина, я добирался минут пять и скоро увидел, что Патриота там нет. Выбрались, значит. Или кто подсобил. Хорошо, конечно, но где мне их теперь искать?

Только сейчас я вспомнил, что так и не включил телефон. Они, наверное, мне звонили уже раз десять и ещё столько же раз хлопнули себя по лбу. Хотя за столько лет должны были бы уже привыкнуть к моим заскокам и выходкам, к которым то и дело меня толкает необъяснимый внутренний зуд.

По уже известной причине пришлось зайти в ближайший подъезд. Там я вытащил из внутреннего кармана телефон, который уже относительно отогрелся от моей груди, включил его и скоро увидел два пропущенных от Дарьи и по нескольку от Игоря и Антона.

Недолго думая, набрал абонент «Любимая» и уже после первого гудка услышал безразличное:

— Ты наконец-то вспомнил, что телефон надо держать включённым?

— Тебе уже всё рассказали, да? — мысленно почесал я затылок.

— О ваших подвигах разве что по новостям не говорят — репортёры в снегу застряли, — со всей иронией произнесла Дарья. — Вообще я звонила тебе, чтобы кое-что сказать.

— Я весь внимание, майн либе фюрер, — оживлённо отрапортовал я, но она мой энтузиазм не разделила и со всей серьёзностью сказала:

— Если хочешь помочь Полине, вам лучше поторопиться. То, что я увидела в её будущем, произойдёт уже сегодня. И возможно, очень скоро.

Я весь похолодел изнутри.

— Понял. Где ребята?

— Их кто-то выдернул из сугроба, и они отъехали обратно, на обочину. Там тебя ждут. Беги за ними, Антон обязательно должен присутствовать… там, — многозначительно добавила Дарья. — Только не вздумайте больше заезжать на машине во дворы, сегодня полгорода встало.

Не теряя времени, я бежал в сторону дороги и, увидев наш Патриот, принялся на бегу махать руками без перчаток, надеясь, что с ужасной видимостью через метель Игорь и Антон меня заметят. Мне повезло. Скоро они вышли и пустились за мной, и все вместе мы помчались к дому Полины.

На бегу я рассказал им, что видел и узнал. Антон не задал ни одного вопроса и мрачным видом молчал, что-то обдумывая. Скоро мы вошли в нужный подъезд.

От пробежки с препятствиями в виде густых сугробов и сногсшибательного ветра, бьющего то в лицо, то в спину, всё-таки немного отвыкли и пришлось с минуту отдышаться. Затем мы мрачно переглянулись, прекрасно понимая, о чём думает каждый из нас. Игорь снял шапку, тряхнул ею, обрызгивая всё вокруг снегом, и проговорил:

— Значится, отрабатываем по старой схеме?

Антон молча кивнул.

— Пятый этаж, — указал я пальцем в потолок.

— Лифт, я так понимаю, в этом пент-хаусе сегодня взял выходной, — попытался развеять всеобщее напряжение Игорь.

— Поднимаемся, — объявил Антон и первым пошёл вверх по лестнице уверенным шагом. Мы обречённо последовали за ним. Меньше всего нам нравилось делать то, что предстояло сейчас.

* * *

Терпение лопнуло. Да-да, как бы немыслимо это ни было, у Полины оно всё-таки не бесконечное. Как она и опасалась, едва вернувшись, мать начала поливать грязью Никиту, а вместе с ним и всех мужчин планеты Земля, в подробностях рассказывать, что все они хотят сделать с Полиной.

Девушка уже слышала эти пошлости много раз, со слов заботливой мамочки знала все потайные и очевидные желания «самцов», их предпочтения и всё, что бы в силу своей фигуры могла или не могла им дать сама Полина. Обычно от этих мерзких, непристойных вещей она пыталась абстрагироваться, не слушать, думать о чём-то далёком, петь про себя песни… Но терпеть это сегодня уже не было мочи.

Так и не домыв посуду, Полина швырнула губку в раковину и вылетела из кухни. Алкоголичка с возмущённым криком бросилась за ней.

— Куда пшла, э! Понравилось, что ли, чё я тебе тут говорю? Пробовать пошла, шлюшка малолетняя?!

Хорошо, что Полина так и не переоделась в домашние вещи. Из своей комнаты она забрала только паспорт. Зарплатной карточкой пускай мать подавится. Сходить в банк и завести новую под предлогом утери прежней не проблема. И как она раньше не догадалась так поступить? Почему не набиралась смелости? Всё на самом деле так просто. Последние пять минут её словно бы пропитывало озарение свыше, нашёптывал на ухо ангел-хранитель. Главное теперь — вырваться из дома, и она это сделает. Полина скорее убьёт, чем позволит себя остановить…

Парень со стильной причёской стоял в коридоре, прислонившись плечом к стене, и смотрел, как Полина запрыгивает в куртку и сапоги.

— Ну умница, девочка. Я тобой горжусь, — пассивно протянул он, сунув большие пальцы в карманы джинсов.

— Тварина неблагодарная! А ну стоять, я те сказала! — хриплым басом орала женщина.

— Тварина здесь только ты и твои пьяницы! — впервые в жизни огрызнулась Полина. — А я, в отличие от вас, человек!

— С чувством собственного достоинства! — глядя себе под ноги, вскинул парень указательный палец, брякнув серебряными браслетами, и Полина вызывающе вздёрнула подбородок. — А вот это — слизь, недостойная занимать место в человеческом обществе.

— А ну иди сюда, ты, человек!

— Да пошла ты!

— Чего-о-о?!

Полина дёрнула в сторону металлический засов двери так, что на весь подъезд раздался звонкий лязг, и вылетела из ненавистной квартиры. Мать босиком помчалась за ней вниз по лестнице. Да так быстро, что девушка испугалась.

— Я тебе чё сказала, ты?! Куда?!

Она так и не успела надеть шапку, и мамаша схватила дочь за волосы всей пятернёй. Полина закричала и принялась брыкаться, махать руками, одновременно продолжая бежать вниз по лестнице, ослепшая от жуткой боли. Голову, казалось, наполнили кипятком.

Вдвоём они чудом не свалились с лестницы, прыжками спустились на узкую площадку между пятым и четвёртым этажами, и Полина таки смогла вырваться…

Над лестничным проёмом стоял парень в худи, сложив руки на перилах, и бесстрастно наблюдал…

— Ты никуда не пойдёшь, поняла меня?! — орала женщина, загораживая собой лестницу вниз. — Долг будешь отрабатывать, за все восемнадцать лет!

— Я тебе ничего не должна! — прорычала Полина, держась за горячую голову.

— А кто должен?! Хахаль, может, твой отработает?! А потом ты ему! Ну-ка скажи мне, самая умная…

Она орала благим матом, надрываясь, пунцовея всем своим пропитым лицом, выкатывая из орбит стеклянные глаза, и Полина уже начала опасаться, что сейчас выглянут все соседи или вовсе вызовут полицию…

Стильный парень замотал головой.

— Не-не-не! Не дай ей себя остановить! Ты знаешь, что надо сделать, Полина. Так давай, сделай уже это!

–…пока живёшь в моём доме, на всём готовеньком! — верещала алкоголичка.

— Я больше не буду находиться с тобой под одной крышей! — крикнула Полина и ринулась напролом к свободе.

Мать схватилась за неё обеими руками и попыталась оттащить обратно, но разгорячённая девушка продолжала брыкаться и рваться на свободу, как птица из терний.

Борьба едва ли не на смерть, крики, рычание, взмах, и вот, мать летит с лестницы.

* * *

Я не успел осознать, как Антон оказался рядом. Секунда, и он уже перепрыгнул едва ли не все ступеньки и поймал чуть-чуть не упавшую женщину. Протиснувшись мимо них, я подбежал к дрожащей в истерике Полине и крепко прижал к себе. Чтобы утешить, и чтобы она не смотрела. Но я встал лицом к злосчастной лестнице и всё видел.

Женщина с возмущённым ропотом пыталась оттолкнуть от себя Антона. Он заломил её, развернул лицом к площадке четвёртого этажа и крепко схватил за горло, и мать Полины мгновенно застыла.

Внизу, посреди площадки с четырьмя квартирами, стояла черноволосая босая женщина в длинном чёрном платье и смотрела в упор на алкоголичку. Наша владычица изволила пожаловать за своей жертвой, и ничто бы не помешало её планам.

Не моргая, не опуская пристального взгляда, она вытянула свою изящную длиннопалую руку. Мать Полины растерянно покачала головой и сдавленно прохрипела:

— Допилася… Зло эти мужики… Из-за них всё.

Антон отпустил её. Женщина шатнулась, прислонилась к стене, сначала плечом, потом всей спиной, и стала медленно сползать, пока не осела на ступень, взявшись рукой за грудь. Наша повелительница сложила пальцы в кулак, будто спрятав в нём что-то маленькое и ценное, опустила руку, глянула на Антона, на меня, на Игоря, притаившегося на лестнице ниже, и растворилась в воздухе.

Полина тихо всхлипывала у меня на груди. Антон выразительно посмотрел на меня, и я кивнул в ответ. Мои товарищи тихо ушли, а я, дождавшись, пока внизу не хлопнет дверь подъезда, аккуратно отстранил от себя девушку.

Она оглянулась, растерянно глянула на осевшую на ступенях мать и медленно подошла к ней. Присела и дрожащей рукой попыталась нащупать её шейную артерию. Долго пыталась, неуклюже. Потом подняла на меня испуганные глаза.

— Это… это же не я, да?

Я отрицательно покачал головой.

— Это её образ жизни. Она поплатилась за всё.

— Но из-за чего же…

— Сердце, видимо. Инфаркт или что-то вроде того, — сделал я вид, что ничего не знаю, и сложил руки в карманы куртки. Полина поднялась обратно и ткнулась спиной в стену напротив меня.

— Что мне теперь делать? — просипела девушка.

— Для начала вызвать полицию и скорую, пройти волокиту с допросами, похоронами и справками. А потом жить, Полина. Жить для себя, полноценной жизнью.

— Я не умею…

— Придётся учиться. Теперь твоя судьба только в твоих руках. Вернёшься на любимую работу, приведёшь себя в порядок, и всё у тебя наладится. Может, со временем в институт поступишь, как пойдёт. А теперь не тяни кота за хвост, пока не вышли соседи и не подумали не бог весть что. Сейчас же звони в скорую и полицию.

Полина потеряно закивала, полезла по карманам и вытащила кнопочный телефон. Пока она набирала номер, дрожащими пальцами то и дело тыкая не в те цифры, я стал спускаться вниз по лестнице, остановился рядом с мёртвой женщиной и обернулся.

— Ты только не говори про меня. Никого здесь не было, кроме тебя с матерью.

На что Полина ещё сильнее закивала и, заикаясь, пролепетала:

— Да, я… я… и не с-собиралась.

— Удачи.

Я не стал ждать, смотреть, что будет дальше. Худшего не случилось, это главное.

На улице, пока я добирался до дороги, где стоит наш внедорожник, зазвонил мой телефон.

— Антон мне звонил, — сказала Дарья. — Я заглянула в будущее этой Полины, и там всё изменилось. Морально, конечно, ей придётся трудно, материально тоже. Похороны, все дела. Но всё наладится. Вернётся на любимую работу, начнёт наконец-то себя уважать, более или менее научится жить в обществе. Хоть и постепенно. Ты, как всегда, молодец.

— О-о-отлично! — улыбался я, щурясь от снега, идя спиной вперёд и прикрывая от ветра рот и микрофон телефона.

В машину я сел весь облепленный снегом. Попытался отряхнуть ботинки на улице, постучав ногами, но дверь пригрозилась сорваться с петель и дать драпу, так что оставил эту затею, завалился на заднее сидение и смачно выдохнул.

— Ну наконец-то! С успешным выполнением ещё одной апостольской миссии, товарищи. Теперь можно ехать домой, — с чувством выполненного долга объявил я.

Но отвечать мне никто не торопился. В машине стояла тишина. Только ветер выл за окнами, и Патриот периодически качался. Всё меньше и меньше мне нравилось это застывшее молчание, и я настороженно проговорил:

— Почему вы так неприятно молчите?

Антон поставил на блокировку телефон и положил его на панель.

— Дорогу на Норильск закрыли. Из-за неблагоприятных погодных условий. Даже автобусы не ездят.

— А когда откроют? — осторожно поинтересовался я.

— Вряд ли раньше утра. Так что ночевать нам сегодня в машине.

Снова молчание.

Захныкав, как ребёнок, Игорь стал отчаянно биться затылком об подголовник своего сидения.

— А-а-а-а! Да когда же закончится этот дурацкий де-е-ень?!

* * *

Труп унесли в полиэтиленовом мешке, собутыльники удрали ещё до приезда скорой и полиции, во время своего побега чуть не сбросив тело с лестницы.

Пока накачанная успокоительными девушка беседовала с участковым и нарядом полиции в захламлённом зале, где ещё сегодня спала покойная, парень в чёрном худи и со стильной причёской сидел в комнате Полины, развалившись на стуле, запрокинув голову на спинку, закинув ноги на стол, и сверлил взглядом потолок.

На пороге открытой двери в проходной зал появилась девушка лет до тридцати, одетая в офисный костюм — обтягивающий бежевый пиджак с откровенным декольте, короткая юбка и туфли на шпильке. Волосы уложены в высокую причёску с валиком на макушке, а на лице блистал вечерний макияж.

Она окинула взглядом парня сквозь стёкла роговых очков, которые ей давно не нужны, и ехидно усмехнулась.

— Лошара ты, Ринатик. Опять облажался.

— Бывает, — безразлично пожал плечами тот и больше ничего не сказал.

Девушка с брезгливостью осмотрела старую мебель и нищий хлам, скривилась и покачала головой.

— Фу-фу, кончено, у тебя вкусы! Вроде при жизни такой модный был, а игрушки себе ну вообще не трендовые выбираешь. И не противно тебе сидеть в этом бомжатнике? Или ты чувствуешь себя здесь как дома?

Ринат косо глянул на неё.

— Кристинушка. Твой орешек в голове и вообразить не может, сколько интересного порой можно увидеть в логове беспородных дешёвок.

Она звучно прыснула.

— И что ж ты тут интересного узнал? Как запивать пиво водкой и продержаться до утра? Так разочарую тебя, зайка — тебе это больше не светит, — издевательски пропела она. — Своё ты уже вылакал.

Ринат посмотрел на неё так серьёзно, что Кристина перестала насмешливо кривляться и вздёрнула татуированную бровь.

— Что случилось, Ринатик?

— Я видел её, — негромко произнёс он. Девушка непонятливо нахмурилась.

— Её… В смысле — её?! — догадалась она и вытаращила глаза. — И что она… она подала тебе какой-то знак? Хоть что-нибудь!

Ринат убрал ноги со стола и сел прямо, но стул под ним ни разу не шевельнулся и не скрипнул. Парень отвернулся к зашторенному окну и покачал головой.

— Не знаю. Вряд ли. Мне пришлось спрятаться и наблюдать из укрытия.

— Спрятаться?! От кого, вонючий ты жмурик? Тебя и так никто не видит!

— От тех, кто тоже видит её.

Кристина недоверчиво пробежалась глазами по парню и задумалась, мгновенно сбросив личину глумливой задиры.

— Мы должны узнать, кто они, — заговорил было Ринат.

— Это не тебе решать, — надменно оборвала его Кристина, оглянулась и стала хмуро наблюдать за Полиной, что сидела на диване, нервно покручивая в руках гранённый стакан с остатками воды, и отвечала на вопросы полицейских. — Идём к остальным, зайка моя, там всё и расскажешь.

— С тобой, кисуля, хоть на край света, — ухмыльнулся Ринат, вставая со стула, и дурашливо ткнул пальцем ей в ребро, близко к аппетитно выпирающей в декольте груди.

Как по щелчку тумблера Кристина вдруг перевоплотилась обратно и подстегнула парня дразнящей белозубой улыбкой.

— Ой смотри, Ринатик, доиграешься, опять останешься совсем один! — игриво шлёпнула она его ладонью по лицу. — Будешь дальше хныкаться на своей могиле и боженьке молиться. Ай-ай, как неприятно!

И вместе с Ринатом покинула квартиру так же, как и вошла в неё — просочившись сквозь закрытую дверь, как голографическое изображение.