В Питер – по любви-2

Юлия Валерьевна Надеждинская, 2018

Книга "В Питер – по любви-2" – это продолжение первой книги с одноименным названием, которая имела подзаголовок "Невыдуманные истории". В ней, как и в первой книге, собраны курьезные случаи, зарисовки, как из жизни автора, так и из жизни знакомых и незнакомых ему людей, его размышления, воспоминания, впечатления от жизни в Санкт-Петербурге. Книга рассчитана на самую широкую читательскую аудиторию.

Когда меня спрашивают,"Что еще можно посмотреть в Питере?", я обычно отвечаю следующее:"Просто выйдите на вокзальную площадь — причальте, приземлитесь — не важно! — вдохните полной грудью нашего — фирменного, невского! — воздуха, оставьте в гостинице чемоданы и отправляйтесь гулять! Ходите до изнеможения, до дурноты, пока физически и эмоционально не устанете. Если после этого тесного знакомства с Питером у вас не сорвет крышу от нахлынувших впечатлений, забирайте чемодан и уезжайте обратно!

Если вам с городом будет суждено влюбиться друг в друга — то сразу, взаимно, навечно. Намертво. Протестировано на себе".

Забавные мелочи

Коротко о себе: резкая как пуля, но романтичная, поэтому — блуждающая.

Меня слишком много. Я — как торнадо. Если представить — образно! — что я проникла вдруг в вашу жизнь — стихийно, неожиданно, стремительно! — то я тотчас заполню ее всю, с гаком, до асфиксии, под крышечку. И даже из-под крышечки будет просачиваться воздух.

Имени меня. С моим именем. А потом ее просто…сорвет!

Если исходить из собственного мироощущения, то в прошлых жизнях я была Му-му или княжной Таракановой. Меня непреодолимо тянет конфликтовать с властями, к сырым, полуподвальным помещениям, открытой воде и сильным молчаливым мужчинам с косой саженью в плечах.

Когда все мысли только о любви, ее символы видишь всюду. Прошлой зимой под Ушаковским мостом довольно долго мерцало в свете уличных фонарей затейливо украшенное утками"сердце". А по сути — обыкновенная полынья.

На канале Грибоедова, рядом с Экономическим университетом, тусит юная парочка: непокрытые головы, голые лодыжки, в зубах — по сигарете. Прохожу мимо и едва не усаживаюсь рядом с ними в обледеневший сугроб, услышав:

— И что сказал твой психолог? — спрашивает мальчик, стряхивая пепел в канал.

— Что"академ"нецелесообразно брать, — убирая с лица зеленую прядь, отвечает девочка, — я у нее еще не весь курс прошла, осталось четыре сеанса. А она от меня уже ревет.

Так и подмывало остановиться на пару секунд и предложить, дескать, а давайте я вместо вас, милая барышня, к вашему психологу похожу. Уверяю — обрыдается психолог!

Как же я люблю эти дивные фильмы про монстрил в викторианских особняках! Фабула проста: многодетная (так печальней) семья долго выбирает себе жилье, останавливается на варианте"цена не = качество", въезжает, хотя собака скулит так, что кишки наружу, а потом классическое"Are u OK?", когда у"u"уже тесак из головы торчит, и традиционное «добро» не побеждает зло". Силится, корежится, скукоживается, но, черт бы его задрал, НЕ побеждает!.. Я вот все думаю…надо бы режиссеров"ихних"и сценаристов в наших"хрущевках"для вдохновения поселить. Или в коммуналках. Прочувствовать, почем он, на самом-то деле. Фунт лиха.

Напротив Апраксина двора, на Садовой, есть два маленьких переулка — Банковский и Мучной. И если второй мало чем примечателен, то первый — моя давняя любовь. За разрисованные граффити стены и перманентный драйв в душе во время их созерцания!

Клуб"Money Honey"на Садовой — место культовое. Основан в 1993. Сколько всего за свои четверть века перевидал, сколько народу его перевидало — страшно даже подумать! До недавнего времени мы с девчонками ходили туда каждый месяц. Как на работу. А потом"что-то пошло не так". Прежняя тусовка оттуда ушла. Та, что пришла, состояла из пожилых туристов и юных пионеров. Словом, потеряли мы с клубом друг друга. Но я — нет-нет! — да вспоминаю о нем. Видимо, мне снова хочется его…найти.

На канале Грибоедова один милый седовласый мужчина потягивал из-под полы шкалик. Увидев меня с камерой, робко спросил:"Я тебе мешаю, дочка? Так ты просто скажи. — Ну, что Вы, — отмахнулась я. — Разве ж мне кто-то может помешать! Я даже в людском потоке — одна!

И тут меня едва не отутюжило проезжающей мимо"маздой"!

-А «Пустырничек», дочка, для себя берешь? — спросил меня у аптечной кассы милый, потерявшийся по жизни мужчина. — Конечно, — без запинки ответила я, отодвигаясь от мужчины, — нервишки шалят. — А не могла бы, дочка, и для меня пузыречек взять? Четырех рублей не хватает…Взяла. — Дай тебе Бог здоровья, красавица, — поблагодарил мужчина, убирая пузырек в карман поношенного пальто. — Я тоже пойду поправлюсь.

Решила, как только сама, красавица, «поправлюсь», перед следующим выходом в народ накрасить глаза. Хотя бы — глаза.

Январь 2010. Лютый. Беспощадный. Не по-европейски — зимний. В Питере — 31 С… Ресницы слипаются и покрываются инеем! Вылетела в ближайший"магаз"без варежек, добежала до него"столбиком", утопив руки в карманах, чтобы избежать их последующей ампутации. Такую зиму — обжигающую кипятком — я не люблю… Хотя солнце во время нее бывает радостное, летнее, щедрое. Исправляющее все погодные"косяки"…

А жить, видимо, надо так, чтобы потом, когда уже все случилось, вернее, когда уже все закончилось, Господь Бог взглянул бы на тебя, потер натруженные селекцией ладошки, зычно крикнул крылатым помощникам:"Ну, и где там ее учетная карточка?!". Ему бы принесли, он бы почитал, а потом отвернулся бы в сторонку, голову ладошкой подпер и заплакал…

-Котик у Вас уж больно замечательный, — говорит уже на пороге"жених". — Интересно, а он погладить себя даст? Или хотя бы за хвост подержать? — А это будет зависеть от того, насколько сильно Вы ему надоели, — без особого политеса отвечаю я, подавая"жениху"зонт. — Судя по его суровой морде, Вам даже до хвоста дотрагиваться уже не безопасно. Так что, благословясь… — Уууу, какой злой кот! — не унимается даже в дверях"жених". — А на вид — такой симпатяга!.. — Так, ежели исключительно на вид смотреть, то и я — симпатяга, — резюмирую я, поворачивая в замке ключ. — Вот только ты попробуй меня, симпатягу, в моем нынешнем настроении за хвост возьми!

Я росла на фильмах 60-70-х, в которых женщины были — роскошные! Нарядные, с прическами. С накладными ресницами. И я, дура малолетняя, мечтала, глядя на них, что вот вырасту и — обязательно наклею себе такие ресницы! И буду смотреть на окружающий мир глазами, к которым приклеили растерзанного мотылька!..

Мужиков у нас мало… Нет, не так. У нас мало МУЖИКОВ! Видимо, природе выгоден матриархат. На одной из станций в вагон поезда «Санкт-Петербург-Казань» сели две молодые дуры. Смуглые, яркие, шумные! Будто отставшие от цыганского табора! Визжали, хохотали, приставали к пассажирам с предложениями пойти покурить.

— Девочки, ведите себя потише, — пыталась урезонить фурий тетка с книгой. — Не ночь ведь, — парировали фурии, щелкая семечки. Тетка улеглась. Из разговора стало понятно, что едут девицы в Москву. Работать в каком-то там салоне. И на вокзале их будет встречать какой-то там Павел. — Уважительно, — подумала я, накрываясь с головой. А в Новгороде в вагон сел молодой мужик в меховой шапке. Долго барабанил пальцами по замерзшему стеклу. Говорил кому-то по мобильнику:"Хватит провожать! Иди домой! Целую! Люблю!".

Наговорился, сел. Я украдкой посмотрела в окно: на перроне стояла женщина лет 30, с грустным личиком. На воротнике пальто — иней. Поезд тронулся.

— Эй, зажигалка есть? — уцепились за мужика девицы. — Пойдем покурим?

Мужик поплелся за ними в тамбур. Минут через десять троица вернулась.

— И Марина Владимировна обещала бесплатное питание, — хвасталась та дура, что побойчее.

— А это безопасно? — спросил мужик. — Стопудово! — заверила девица. — Вот, номер-то записан!

Через пару часов они уже были — не разлей вода: девочки, нашедшие для себя по интернету работу в московском борделе, и мужик, спешащий в столицу по делам. Бегали курить, пили ледяное пиво, купленное в замерзших по макушку привокзальных киосках, громко смеялись. Нервировали старушек. В вагоне приглушили свет.

— Эй, я посплю, — обратилась к бойкой малолетке ее спутница. — Через два часа Москва.

— Давай, — согласилась девица, и взяв мужика за руку, потянула его в тамбур…Возвращения их я так и не дождалась — уснула. В ночной Москве все трое стояли на перроне и курили. Мужик одной рукой обнимал свою транзитную визави за талию, она его — за шею. Другая девица с кислым выражением лица стояла чуть в стороне…А я вспоминала выражение лица той девушки, которая покорно провожала в звенящем от холода Новгороде своего мужчину и согласилась уйти с вокзала, только услышав заветное"люблю"…

Рылась в личном архиве. Нашла открытку десятилетней давности от одного явно

придурковатого поклонника."Юля, желаю тебе поскорее встретить своего Принца", — написал он на ней корявым почерком. И присобачил сбоку сердечко со стрелой, напоминающей штопор…Вот с тех пор все и не Слава Богу! Вкривь и вкось..

Иногда мне кажется, что еще чуть-чуть — и я сойду с ума. Может, у меня такое специфическое строение склеры, что я вижу мир, запаянным в капсулу, скандальным, абсурдным и не соответствующим норме. А, может, у меня просто специфическое понимание нормы, бьющее в нос острым запахом нафталина. Или — как компромисс — отсутствие нормы как таковой.

Как-то в далеком детстве я объелась шоколада с орехами и вареной сгущенки. Больше шоколад с орехами и вареную сгущенку я не ем. Сегодня я поняла, что за последние 20 лет пресытилась журналистикой. Присутствовала на отчетной конференции одного из районов.

— А можно мне тоже получить каталог об итогах деятельности района за 2011 год? — вежливо спрашиваю девушку за столиком регистрации. И объясняю ей, для чего мне нужен этот чертов каталог.

— Нет, — четко, как в армии, отвечает девушка, подвинув стопку этой макулатуры к себе. — Каталоги выдаются только зарегистрированным участникам конференции.

— Но до начала конференции осталось пять минут, а у вас в остатке этих каталогов, по меньшей мере, штук сто! Я могу при вас выписать нужные цифры и вернуть его обратно.

— Я же говорю вам — НЕТ! — почти закричала девушка и убрала каталоги под стол. — Вдруг, пока вы переписываете, кому-нибудь не хватит!..

В актовом зале администрации было людно. На галерке дремали. В первых рядах делились новостями. В середине зала — отправляли смс-ки и разгадывали кроссворды, положив их для удобства на только что выданный лично в руки каталог…

А я смотрела на весь этот сюр глазами умирающего посреди арены клоуна, которому уже нафиг не нужны ни свет рампы, ни детский смех…

Самое лучшее признание в любви, которое я слышала за последние несколько лет:"Ты для меня — радость. Когда ты неожиданно исчезла, я подумал:"Ну, что ж…Видимо, я настолько грешный человек, что такой радости не заслуживаю…".

-А умирать ты будешь в одиночестве, — набожила пра-пра, раскладывая мне, 16-летней, мой первый в жизни любовный пасьянс. — Хотя…не думаю, что для того, чтобы умереть по-человечески, нужна компания.

Красоту этого чудного места не портит даже присоседившаяся поблизости китайская"Жемчужина", которая явно опрометчиво названа"Балтийской"…Финский залив. Балтика наша! Со всеми примыкающими к ней берегами. И ничего ее не испортит: даже эти унылые бараки из стекла и бетона, которые на ее фоне — просто нонсенс.

Сегодня в клубе"Балтиец" — 500 яхт. Членов клуба — 850. И ряды их растут и крепнут год от года. Территория гавани — около 22 Га. Не знаю, кто как реагирует на слово"Родина", а я сидела в кабинете командора и жутко гордилась тем, что при помощи обычного энтузиазма и сверхъестественной любви к морю простые русские люди смогли построить для себя сказку на отдельно взятом участке акватории, назвать ее"гаванью"и теперь круглый год ходят в нирвану, как к себе на кухню…

Сына взрослеет и становится воспитанным котом. Три года его учила: запрыгиваешь к матери на колени — убирай когти! Ругалась. По пушистой заднице шлепала! Сегодня сына наконец-то когти убрал — и пролетел над моими коленями как птица!

НИ-ЧЕ-ГО не хочется…работать не хочется. Не хочется вылезать из постели и делать добрые дела. Хочется валяться в подушках, гладить кота, трескать сливочную помадку и мечтать о тонкой талии, ярком солнце, двух неделях отдыха, где-нибудь на юге Франции.

И мужчине с профилем римского легионера.

— Вы принимали меня за идиота, а на самом деле — я просто притворялся. Я его специально включал, — сказал мне один милый впечатлительный мужчина, тащивший тяжкое бремя руководителя одного широко известного в узких кругах издательства.

Прикинула, как все эти полгода в нем — в энергосберегающем режиме! — горел, мигая, «специально включенный идиот". На аварийке.

Любимый советский анекдот: начало 80-х. Приходит мужик с авоськой в мясной отдел продмага, высыпает на прилавок гвозди, деревяшки, кости, остатки шерсти и не своим голосом кричит:

— Что это, спрашивается?! Что Вы мне вчера по талонам продали?!

Продавщица (невозмутимо):

— Вот только не надо здесь орать! Что у Вас в продуктовой карточке написано? Так и есть! Собачатина 4-й категории. А собачатина 4-й категории, к Вашему сведению, рубится вместе с будкой!

Сказка рядом….Как подумаешь, что работаешь наискосок от того здания на Гороховой, в котором некогда лежал на диване сам Илья Ильич Обломов — угасающая совесть русской патриархальной жизни — захватывает не только дух, но и часть головного мозга, ответственную за память!

В этом, наверное, и есть основной изъян российской ментальности — всегда извиняться за свое прошлое. Крушить памятники. Переписывать историю. Стесняться вчерашних героев…Будто придет кто-то чудовищно авторитетный и по башке за это даст…Противно, аж жуть!

Устала от холода и беспросвета. Мотаешься все выходные по городу, смотришь"подходящие"для аренды варианты. А потом объясняешь коту, что его маргинальное существование, практически"нон грата", приравнивается при съеме жилья к хранению наркотиков в особо крупных размерах…Шутка ли — восемь кило!

Эти квартиры и комнаты не предназначены для жизни…В них можно разводить кур и кроликов, клонировать хомячков, хранить боеприпасы и старую мебель. Можно даже устроить закрытый бордель для"своих". Для тех, кого не смущает запах старья, и кто никогда не моет руки перед едой. Короче, я в шоке, народ. Я в шоке и в тихом ужасе. Мы с котом уже готовы стать бродячими артистами. Моральный закон — во мне, звездное небо — над головой.

Пару лет назад ко мне в друзья в ВК попросилась одна милая барышня. Долго ставила мне скобки в каждом посте, охала, ахала, а потом попросила оценить свои"перлы"и прислала"Притчу про муравья"…на восьми листах!

— Ну, как? — спросила она меня через пару часов. — Правда, слезу вышибает?

Я ответила честно. Попала в бан. С тех пор опасаюсь оценивать чужих"муравьев".

"Картинки с выставки": в продмаге над корзиной с пасхальной выпечкой — ценник"Кулич пасхальный, освященный. Цена 75 рублей". Над соседней корзиной — "Кулич пасхальный. Цена 60 рублей". Путем несложных арифметических действий можно вычислить, что 15 рублей мы доплачиваем за переход"просто кулича"в категорию"кулича сакрального"…

В этой связи вспоминается почему-то Антон Палыч с его"Помилуйте, а за что же еще 75 рублей? — Как за что? За любовь…".

А впереди всех нас ожидало капризное питерское лето. Для одних оно было насыщено криками чаек за окном, ливневыми дождями, грозами, умытыми фасадами причудливых старинных домов, разноцветными зонтиками…А для других — внесезонным мерцанием голубого экрана монитора. Потому что для виртуально зависимых людей и дожди сплошь — косые, и чайки кричат на пол-октавы ниже.

Работаю на авторском проекте «Дети Блокады». Встречаюсь с удивительными людьми, которым пришлось пройти через тот Ад….Узнаю, что у городской детворы за первый блокадный год успели сложиться и свои байки. И крысы фигурировали в них на первых ролях. Вот и маленький Веня Блохин еще тогда усвоил, что с крысой надо дружить, тогда она не набросится и ночью не сожрет. А быть съеденными крысами измученные голодом дети боялись не меньше, чем бомбежек.

— Популярна была, например, такая байка, — вспоминает Вениамин Александрович. — Ехал мужик на лошади на продовольственный склад, а дорогу ему тысяча крыс переходила — на водопой шли. Крысы прошли, а после себя оставили два скелета. Ох, как мы тряслись от таких рассказов! Поэтому пятилетний Веня благосклонно разрешил крысам играть в свои игрушки. Крысы альтруизм мальчика оценили. И каждую ночь катали по паркету стеклянные игрушечные яйца — новогодние украшения. Как-то мама Мария Леонидовна нашла одно из них — изрядно подъеденное…Крысы тоже голодали.

Дням рождения и радуешься-то только в детстве! Прям, как дурак! Или как дура. Накануне этого расчудесного дня почти не можешь уснуть. Боишься пропустить самое важное — торжественный момент выноса подарков. Подарки начинают вносить с раннего утра. Сначала мама — платье и куклу. Ты, сонная, выползаешь из-под одеяла, берешь куклу и подставляешь для поцелуя…нет не губы, нет, все, все лицо.

Мама расцеловывает тебя так, будто это — первый из твоих"дней рождения" — лоб, нос, щеки, глаза. — Ты — мое сокровище, — говорит она и пытается расчесать твои спутанные волосы. — Давай наряжаться, дочка, гости ждут…За большим праздничным столом собирается вся семья. — Да вы сдурели — ребенку такой кусок торта класть! — ругает моих родителей прабабушка. — Сейчас все слопает, и — караул! Физиономия"зацветет"! — Пусть цветет, Серафима Михайловна, — вступается за меня дед. — Наисвежайший торт. Я сам, сам выбирал.

На диване в гостиной разложены и другие платья. — Не надевайте на Юлочку синее, она сегодня бледненькая как стена, — говорит бабушка. — Нина, стены — зеленые, — снова включается дед. — А на синем — богатый атласный воротник с брошью. Пусть наденет его.

— Мы наденем бордовое, — упирается бабушка. — И бантик повяжем. Беленький!

— Сколько их вообще, этих платьев? — грозно спрашивает возвратившаяся с кухни пра-пра.

— Пять, — небрежно отвечает бабушка, поправляя тугие локоны. — Потому что к лету девочка из них уже вырастет. — Израстет, — зачем-то добавляет дед. — Хоть и взрослые уже, а — дураки, — бормочет пра-пра и возвращается со мной на кухню. Распаковывать целлулоидное детское счастье.

Отмахнувшись от очередного поклонника в переполненном метро, сделала для себя неутешительный вывод, что на меня западают, в основном,"дети", пенсионеры и мужчины среднего возраста со средним интеллектом.

Как сказала одна мамина хорошая знакомая:"Светочка, а тебе не кажется, что на этом фото твоя Юлечка похожа на маленького Ленина?". Я услышала и полночи проплакала. Что я — и не девочка вовсе, а реинкарнированный Ильич.

Некоторые мужчины фразу"Я люблю тебя"произносят в паре с фразами:"Сколько тебе нужно денег, чтобы ты смоталась погулять и хотя бы на время оставила меня в покое?","Ты же знаешь, что все мои вечерние задержки — исключительно по работе, поэтому не надо истерик","И буду всегда любить, даже еще сильнее, если ты, наконец-то заткнешься, и дашь мне посмотреть этот футбольный матч". Или коротко"Сходишь за пивом?".

-А давай мы закажем тебе еще один кусок торта? Трюфельного? — спросил едва знакомый мужчина. — Как ты на это смотришь? — Я украдкой поймала свое отражение в зеркале кафе и отрицательно завертела головой. — Нам трюфельный и молочный коктейль, — диктовал мужчина официанту. Я улыбнулась улыбкой раненого шрапнелью селезня. Другой у меня в последнее время не бывает. — Два куска, — уточнил мужчина, пожалев селезня. — И побольше, побольше шоколада. Моя девушка, оказывается, умеет улыбаться.

-Ну, а плакать — это вообще последнее дело! — голосом"Пионерской зорьки"прокричала в телефон подруга. — Ты просто выйди на улицу, подставь лицо весеннему солнцу и радуйся жизни!..Вышла, подставила, стряхнула с очков дождевые капли, запахнулась, съела леденец, всхлипнула, остановила маршрутку, поймала на плеере"Let it be", вернулась и…заснула счастливой.

Трясусь утром в троллейбусе. На одной из остановок входит пожилая супружеская чета. В руках у женщины — букет белых хризантем. Супруги едут молча. За остановку до Серафимовского кладбища женщина звонит кому-то по"мобильнику":"Ну, что, мы с Колей подъезжаем. Скажи Тамаре, что цветы покупать не надо. Коле вчера подарили на юбилей, я их с собой взяла".

Почему из всех пьес Александра Николаевича Островского я более всех люблю"Бесприданницу"? Это — единственная пьеса мэтра русского театра, которая выстроена четко в соответствии с канонами классической древнегреческой трагедии. Она — на века.

Есть некий женский образ, скорее, условный, который служит в пьесе своеобразным

медиатором…Как скатерть-самобранка или гусли-самогуды…Через его"функционирование"в пьесе (жизни в нем нет) удобно раскрывать всю мерзость мужских поступков…А мужики-то, кого ни возьми, все — боги первого и второго плана! Роняют кубки, трясут мошной, сражаются на мечах…игрушечных. Бедная, измотанная предательствами девочка — тоже кукла, которой можно оторвать руку, ногу, свернуть ей шею — она не чувствует боли…Она — призрак. Она умерла еще в первом акте…

Конец ознакомительного фрагмента.