Поцелуй меня на закате

Юлия Бузакина, 2022

Я была до безумия влюблена в Сергея Бисарова. Еще бы мне не влюбиться – высокий, статный, с обворожительным взглядом карих глаз главврач являлся идолом медицинского центра «Эксперт». Но ему оказались не нужны ни я, ни малыш, который поселился у меня под сердцем. Судьба распорядилась слишком жестоко – самолет, на котором Сергей и моя мама возвращались домой из командировки, потерпел крушение. Я осталась одна с дочкой, которую перед смертью не признал родной отец. Но спустя три года в городе появился его старший брат – известный адвокат Ян Бисаров. Что он здесь забыл и для чего ворошит прошлое?

Глава 2

Продравшись сквозь пробки, через час я оказалась около дома.

Уже несколько лет квартира старшей сестры Сони была моим единственным пристанищем в холодном и сверкающем огнями мегаполисе.

Когда я вошла в квартиру, Сонька спала безмятежным сном после напряженной работы в своем магазине. Так она праздновала первый день отпуска — крепким, здоровым сном.

Не желая ее будить, я тихонько прокралась на кухню — нашу с Соней маленькую Мекку. Просторная, оформленная в одном из лучших дизайнерских салонов нашего города, эта кухня стоила баснословных денег и была достойна премии «Оскар». Здесь мы любили возиться с блюдами для Танюшки и подолгу болтать по душам за чашкой кофе.

Я взглянула на часы и прикинула, через сколько выезжать в садик за дочкой. Часы показывали, что для того чтобы переодеться и немного прийти в себя, времени предостаточно.

Я подняла с пола детали от пластмассового конструктора, выудила из-под стола розовый скейтборд и включила чайник.

Взгляд Яна Бисарова все не давал мне покоя. Всколыхнул тот взгляд мое горькое прошлое, и теперь я никак не могла успокоиться.

Соня заворочалась в гостиной на диване, и я осторожно прикрыла дверь в кухню.

Раньше мы с сестрой всегда ссорились. Соня была на три года старше и практически всегда на три шага впереди: я со скрипом окончила юридический, а Соня уже составляла бизнес-план для первого магазина детских товаров. Меня взяли практиканткой в медицинскую компанию «Эксперт» по рекомендации отчима, а Соня упорно продвигала свой магазин и зарабатывала по полмиллиона в месяц. Я жила с мамой и отчимом, а Соня взяла ипотеку на уютную трешку в новом районе. Единственное, на что я оказалась способной, так это закрутить роман с главврачом «Эксперта» Сергеем Бисаровым.

«Все, чего ты достигла — это служебный роман?!» — фыркала Соня на кухне, на очередном семейном ужине, на которые мама звала ее с завидной периодичностью.

«Мы любим друг друга!» — Опасаясь, как бы отчим и мама не услышали наш разговор, я сбивчиво оправдывалась перед узнавшей мою тайну сестрой.

«Не смеши меня! Если он так сильно тебя любит, то почему скрывает от всех ваш роман?!»

«Просто он не готов к огласке! Сама знаешь, какие у Бисаровых отношения с Германом Алексеевичем!»

«Твой Сережа не женится! Залетишь, и на этом все закончится!» — посматривая на дверь кухни, шипела на меня сестра.

Я обижалась на Соню за ее ядовитые фразы. Я была влюблена в Бисарова до безумия и все ее выпады в его сторону считала провокацией. Еще бы мне не влюбиться — высокий, статный, с обворожительным взглядом карих глаз, главврач являлся идолом «Эксперта»! Администраторы и медсестры украдкой вздыхали по нему, а врачи постарше спешили пожать руку и выказать свое уважение. Не знаю, что он во мне нашел: в «Эксперте» я была самой неприметной сотрудницей. Хрупкая, с длинными светлыми волосами и выразительными серыми глазами, я больше смахивала на испуганного олененка, чем на юриста, и в отделе меня загружали самой скучной и неинтересной работой. Наверное, противоположности притягиваются, а запретный плод сладок. Сильному и уверенному в себе мужчине была необходима робкая и нежная женщина, ведь он так любил опекать и помогать. А я… я потеряла от него голову с первого дня работы в «Эксперте». Привлекательный, уверенный в себе взрослый мужчина покорил выпускницу юридического факультета. Разница в возрасте была только на руку — для меня Сережа стал почти богом.

Больше всех в «Эксперте» Сергея ненавидел мой отчим, Герман Алексеевич Карпов. Они соперничали во всем: не могли поделить коллег, женщин, медицинский центр, периодами превращавшийся в арену, на которой сражались два гладиатора. От их сражений летели щепки, ломались судьбы, но они так и не смогли поделить свою нишу.

Я знала, почему Соня злилась на мой тайный роман. В выпускном классе у нее была любовь с вратарем школьной футбольной команды Мишкой Кузнецовым. Первая любовь, которая навсегда остается в памяти. А накануне выпускного бала наш отчим крупно поссорился с родителями Миши. С Карповым всегда так: его либо боготворили, либо ненавидели. Оскорбленные поведением нашего отчима, родители отправили Мишку учиться в другой город — подальше от Сони.

Сестра очень долго не могла оправиться от предательства Мишки, а потом будто свихнулась, повернулась на успешности. Соня заочно окончила Институт бизнеса и права, параллельно открыла свое дело. За несколько лет она превратилась в безжалостную бизнес-леди. Вокруг нее постоянно крутились мужчины, но ни я, ни мама, ни гадкий Карпов не могли вспомнить имя очередного Сониного поклонника. Мужчины были для нее чем-то вроде трофея.

Все семейные застолья заканчивались нашими шумными ссорами: две сестры никак не могли поделить право быть первой. Единственное, что нас объединяло — это обоюдная ненависть к отчиму, властному любимчику женщин. Вот и моя тайная связь с Бисаровым стала причиной очередной ссоры с Сонькой.

В «Эксперте» напряжение в отношениях между Бисаровыми и отчимом только росло. Оно достигло своего пика под Новый год. В командировку Сергей Бисаров отправился вместе с нашей мамой, на тот момент занимавшей в «Эксперте» должность заведующей отделением кардиологии.

«Эксперт» заключил какой-то выгодный контракт на поставку медицинского оборудования из Германии и теперь открывал филиал в области. Новые «Эксперты» росли по городу и близлежащим окрестностям, как грибы после дождя, и все благодаря связям Германа Карпова. Накануне отъезда мама разругалась с отчимом в пух и прах, а я сидела у красивой ели в просторной гостиной и ошеломленно посматривала на положительный тест — две полоски нависли надо мной, как страшный приговор. Я чувствовала себя так, будто совершила что-то очень нехорошее. Отчаявшись, отправила эсэмэску виновнику моего состояния:

«Сереж, я ребенка жду»

Через пять минут раздался тревожный звонок телефона.

— Ребенка?.. Нина, ты что?! Как мы умудрились? Предохранялись же! — кричал в трубку Сергей.

Помню, как меня бросило в жар.

— Ты не рад, да? — спросила едва слышно.

— Еще бы! Под Новый год, и такой неприятный сюрприз!

Помню его нервный смешок в трубку. Помню досаду в голосе. И мое молчание.

— Нин, ты же… не думаешь его оставлять?»

— Ты разве его не хочешь?

— Не дури, Нина! Сама знаешь, какие напряженные отношения в центре!

Я знала. Кучка напыщенных врачей высшей категории во главе с Сергеем строила из себя аристократов и постоянно конфликтовала с моим отчимом — ушлым, скользким дельцом с огромными связями.

— У нас в клинике работают первоклассные специалисты! На раннем сроке даже ничего не почувствуешь! Я приеду и обо всем договорюсь! Никто ничего не узнает! — продолжал агитировать меня любимый Сережа. А потом вдруг добавил — Нина, ты должна понимать: если ты решишь оставить ребенка, я его не признаю. Не тешь себя надеждой, что я изменю свое решение.

В планы всеми любимого главврача Сергея Бисарова не входили серьезные отношения с кем бы то ни было, и я не стала исключением.

Я сидела под сверкающей огнями елкой в огромном доме Германа Карпова и давилась рыданиями. Мысль о том, что мне придется убить ребенка от мужчины, которого я полюбила больше жизни, уничтожала морально. Как решиться на убийство беззащитного существа, с некоторых пор поселившегося у меня внутри?! Как не рыдать, если моя сестра оказалась права?! Я — неудачница, очередная подружка главврача, которая по неосторожности залетела под Новый год!

…В тот Новый год мама и Сережа не вернулись домой. Набирая высоту, небольшой самолет частной авиакомпании, на котором они везли очень большую сумму денег и документы, потерял управление и рухнул на лесополосу недалеко от жилых микрорайонов.

Самолет выгорел дотла. Никто не выжил. В один день я осталась без отца своего будущего ребенка и без мамы.

Та зима прошла, как в тумане. В одно мгновение моя жизнь превратилась в пепел, и мне казалось, что от горя я потеряла разум. Я искала Сергея глазами — в толпе среди прохожих, в шумных коридорах медцентра. Вздрагивала, когда открывалась дверь его кабинета. Но вместо статного Бисарова из кабинета генерального директора чинно выплывал мой отчим. Золотая табличка сменилась. Теперь на ней сияли регалии Карпова, а он сам светился от важности: несмотря на потерю огромных средств, ему наконец удалось сломить сопротивление аристократической элиты медцентра и подмять ее под себя.

После трагедии Бисаровы уехали в Москву, к старшему сыну, и Карпов окончательно расслабился. Он взял управление компанией на себя. Смерть моей мамы никак на нем не отразилась. Единственным человеком, которого он начал опекать с двойным энтузиазмом, была я. После смерти мамы отчим коршуном кружил надо мной, и это пугало еще сильней, чем растущий внутри ребенок.

Шли дни, срок беременности становился все больше, а я никак не решалась выполнить последнюю волю Сережи.

Не желая назойливой опеки отчима, в конце той зимы я переехала к сестре. Скрыть от нее мое состояние не удалось.

— Какой у тебя срок? — нависая надо мной в ванной комнате в первый же вечер после переезда, хмуро поинтересовалась она.

Тщательно прополоскав рот, я подняла на нее измученные глаза.

— Не знаю… Примерно три месяца. Я к гинекологу не ходила.

Соня едко хмыкнула.

— И что ты планируешь делать?

— Сережа его не хотел… — ответила я и вздрогнула.

— Конечно, он не хотел! Ни один нормальный мужик не хочет вешать колодку на глотку! Особенно от тех, кто в одной лодке с Карповым!

Я опустила глаза, не в силах выдержать взгляд сестры. Правда больно уколола в самое сердце: не было бы у нашей с Сергеем истории никакого будущего. Такие, как он, никогда не женятся на таких, как я.

Сонька вдруг вздохнула и устало махнула рукой.

— Оставь, — буркнула едва слышно.

— Что?

— Оставь ребенка!

— А Сережины родственники?! Если они узнают, что я ребенка оставила?!

— Мы им не скажем.

— А если они догадаются?

— Кто знал, что у вас с Сережей роман?

— Никто. Только его старший брат. Он однажды нас видел, но, кажется, принял меня за девушку легкого поведения.

— И почему меня это не удивляет?

— Не говори так! У нас все было серьезно!

— Так серьезно, что его старший брат принял тебя за гулящую девку?! Ты слишком расслабилась, сестренка! Мало, что ли, у привлекательного главврача было подружек? Поверь, никому не интересно, от кого ты нагуляла ребенка! Тебя в «Эксперте» никто не замечает, Нина! Тебя и на рабочем месте держат из страха перед Карповым! Успешной бизнес-леди из тебя все равно не выйдет, а сделаешь в первый раз аборт, и больше не сможешь забеременеть. Может, хоть мать из тебя получится путевая?

— Ты же… этого не делала? — Я испуганно взглянула на сестру.

Помню, как она передернула плечами и достала сигареты.

— Не важно, — отмахнулась болезненно.

В ванной комнате воцарилось молчание. Едкий дым от сигареты заполнял маленькое помещение и мешал дышать, но я продолжала стоять у раковины. Тошнота накатывала волнами, а я никак не могла заставить себя уйти. Меня осенила догадка: все Сонины достижения — они не от хорошей жизни. Натворила она дел втайне ото всех, вот и расплачивается теперь одиночеством и показной успешностью.

— Оставляй. Магазин достаточно приносит, на ребенка хватит. Вырастим его вместе! — грубо буркнула Соня. Часто заморгала, резко потушила сигарету о край раковины и вышла, громко хлопнув дверью ванной комнаты.

… Щелкнул закипевший чайник, и я очнулась от воспоминаний. Взяла в руки сидящего на кухонном окне смешного зайца с длинными ушами и крепко сжала.

Ледяной дождь барабанил по стеклам, превращался в льдинки и никак не хотел заканчиваться.

Прошло несколько лет, а я все никак не могла успокоиться.

Первое время я боялась, что мою тайну раскроет отчим, но, к счастью, до меня никому не было дела. Меня и вправду никогда не замечали — для всех я так и осталась неприметной практиканткой без особых способностей к юридической науке, которую оставили в юротделе на самой низкой должности по приказу влиятельного отчима.

Живот стал заметен только к концу шестого месяца, и когда отчим узнал, что я в положении, было поздно что-то менять. Я до сих пор помню, как в июле перед декретным отпуском он орал на меня в своем кабинете. Мне тогда казалось, что в окнах лопнут стеклопакеты.

У меня было такое чувство, что отчим воспринял мою беременность как измену ему лично. Это было очень странное ощущение, тягостное и темное, и я всячески его отгоняла.

Так или иначе, а у меня началась новая жизнь. После смерти мамы мы с Соней не нуждались в опеке Карпова. Мы жили в ее квартире. Пока позволяло состояние, я помогала ей в магазине, а потом осела дома.

В середине сентября чудо свершилось: я родила девочку.

Бледная, растерянная, в просторном льняном платье, в день выписки из роддома я стояла в холле и с горечью посматривала на соседок по палате. Любящие мужья дарили им цветы, родственники умилялись малышам и позировали нанятым фотографам, а меня захлестывало отчаяние. У моей малышки не было отца и родственников. Бисаровы ее так и не признали. Все, что у нее было — это подаренный Соней дорогущий розовый конверт из последней коллекции.

— Кудрявцева! — громко назвала медсестра мою фамилию, и я, вздрогнув, заторопилась за своей дочерью. Осторожно взяла в руки причмокивающий розовый конвертик и окончательно растерялась. Какая из меня мать?! Я ведь даже яичницу жарить толком не научилась!

— Нина! Нина, я здесь! — послышался голос сестры где-то рядом. Опоздавшая Соня с охапкой разноцветных воздушных шаров ломилась в стеклянные двери холла. И сразу отлегло: я не одна.

С того дня мы с сестрой занялись воспитанием малышки. У всех детей были мама и папа, а у нашей Танюши было две мамы. Не знаю, кто из нас с сестрой больше был одержим ребенком, но начавшая лепетать с полутора лет Танюша так и звала нас: «мама Нина и мама Соня». Мы же утопали в розовых рюшах, погремушках и том неповторимом счастье, которое дарят маленькие девочки своим появлением в жизни одиноких женщин.

Иногда мне казалось, что Соня повернута на малышке больше, чем на своей успешности. Ее квартира была завалена одеждой для девочек и игрушками, шкафчик в кухне был заставлен баночками с детским питанием, а в ее автомобиле бизнес-класса было установлено дополнительное детское автокресло.

Отчим не общался с нами еще долго. Танюшке исполнилось три годика, когда мой декретный отпуск официально закончился. Карпов позволил мне вернуться на работу, но в своем кабинете разговаривал со мной через губу, даже не глядя в мою сторону.

В день трехлетия малышки юротдел торжественно поздравил меня с этим важным событием, но Карпов подчеркнуто проигнорировал мой маленький праздник. Напротив, отчитал меня перед всеми за то, что я не вовремя принесла документы.

Элеонора и Галина растерянно разводили руками, а Карпов орал на меня так, что в нашем отделе снова тряслись окна.

Тогда меня это жутко задело. Мамы больше не было, а по крови мы с ним не являлись родственниками. Он не имел права так со мной обращаться. Но за декретный отпуск я окончательно растеряла все свои навыки, и сейчас ни одна организация не взяла бы меня на высокооплачиваемую должность. С сентября я пыталась втянуться в рабочий процесс, билась с утренними рыданиями Танюшки, которая никак не хотела идти в садик на целый день, и с той минуты молча ненавидела Карпова еще сильнее, чем раньше.

Иногда меня пугал его взгляд: в нем мелькало что-то пронзительное и не очень хорошее. Он смотрел на меня так же, как когда-то на маму, и я всеми способами старалась его избегать.

А вот сегодня случилось что-то неправильное. Зачем вернулся в город Ян Бисаров? Его наполненный яростью взгляд швырнул меня в прошлое, причинил боль, и теперь я никак не могла выбросить из головы его образ.

Желая успокоить расшалившиеся нервы, я натянула толстовку и спортивные брюки, забрала со столика пачку дамских сигарет, без которых не мыслила жизнь Сонька, и вышла в холл на общий балкон.

В телефоне мелькнуло сообщение от Галины: «Нина, загляни в почту».

Я шумно выдохнула и отправила ответное сообщение: «Через пятнадцать минут загружу ноутбук».

В юротделе всегда было много работы. Не знаю, о чем я думала, когда поступала на юридический. Хотя знаю: мама хотела, чтобы у меня было юридическое образование. «Кем угодно, Нина, только не врачом!»

Мамы нет, а мне все кажется, что, если я откажусь от юриспруденции, то предам ее память.

Да и не вариант заниматься поисками себя, дочку надо на ноги ставить. Никто не будет платить бездельнице Нине без особых талантов больше, чем Карпов.

Я вышла на балкон, поставила кофе на широкое ограждение, прикурила Сонину гламурную сигарету и принялась рассматривать незатейливый пейзаж внизу.

— Какие люди, и без охраны! — послышалось бархатное, чуть хриплое приветствие за спиной.

Мои губы дрогнули в улыбке, и я обернулась.

Передо мной стоял Сонин воздыхатель Савелий. Бумажный пакет из французской булочной напротив нашей многоэтажки в его тонких аристократических пальцах заставил меня завистливо вздохнуть.

Савелий преподавал в магистратуре, в этом году планировал получить докторскую степень по гражданскому праву и был единственным мужчиной из всех Сониных ухажеров, с которым я дружила.

«Золотой» наследник из обеспеченной семьи, он вызывал у меня восхищение. Его врожденное благородство и галантность дали бы фору любому красавчику.

— Соня спит, — сообщила я.

Савелий усмехнулся.

— А ты почему не на работе?

Я неопределенно махнула рукой.

— Перебегала дорогу, и один очень «умный» товарищ на внедорожнике не успел затормозить. Итог: испорченная блузка. Пендитная Элеонора не смогла вынести пятен и отправила меня домой.

— Ничего себе! Ты хоть номер машины записала?

Я наигранно усмехнулась:

— А какой в этом смысл? Я цела и невредима.

— Ох, Нина! — Савелий осуждающе покачал головой. — Круассан будешь? Я и для тебя захватил: как чувствовал, что застану тебя здесь.

— Конечно, буду! Что может быть вкуснее настоящего круассана из французской кофейни? — рассмеялась я.

— Тогда докуривай и приходи на кухню.

— Как скажете, мастер.

Савелий помахал у меня перед носом пакетом с большущими круассанами и исчез с балкона.

Я с наслаждением втянула в себя облако аромата свежей выпечки. Как же божественно пахнет! М-м-м… Все не так уж и плохо. Подумаешь, вылила кофе с молоком на капот тачки с блатными номерами? Вряд ли Ян меня узнал: у его брата не было недостатка в подружках.

В кармане толстовки завибрировал сообщением мобильник.

«Нина, душка, только что пришло сообщение от Карпова. Завтра в девять утра он устраивает расширенную планерку. Не знаю, почему, но он в бешенстве. Приказ: явиться всем без исключения. Видимо, случилось что-то из ряда вон. Постарайся отправить свою принцессу в садик пораньше и не опоздать», — щелкнуло сообщение от Галины.

Мне стало не по себе.

«Интересно, что случилось?» — мелькнула тревожная мысль.

Почему-то перед глазами вновь всплыл мрачный образ Яна. Не зря его роскошный автомобиль с дурацкими номерами появился возле главного входа «Эксперта».