Выскочка-2

Юлия Бузакина, 2018

Когда она, не имея за душой ни гроша, выходила замуж за наследника строительной империи, будущая семейная жизнь казалась ей безоблачным счастьем. А затем что-то пошло не так. Скандалы, яркие вспышки страсти, высокомерные родственники, муж, озабоченный погоней за прибылью и неожиданная беременность – эти спутники материально обеспеченной жизни ей совсем не по нраву. Но она будет бороться за свой брак. Причина банальна – она верит в любовь.

Глава 9

Они переехали в свой новый дом в начале сентября. Двухэтажный особняк притягивал взор внешним убранством, а тихий сад с беседкой навевали уют и покой. Отделка всего помещения была выполнена в кофейно-бежевых тонах. Валерию так сильно изводил токсикоз, что она доверила Андрею выбирать цвета — краска даже на экране ноутбука вызывала у нее тошноту. Муж фантазировал на эту тему всего несколько минут, а потом выбрал то же самое, что и в «Преображении». Лера махнула рукой и в итоге даже осталась довольна. «Возможно, потому что на этот раз ты не выдумывала никаких интерьерных проектов», — посмеивался над ней Андрей.

Первый этаж занимали просторный холл и столовая. Двери из кухни открывались в маленький, уютный садик, достопримечательностью которого стала молодая ива, раскинувшая свои длинные упругие ветви над беседкой. На второй этаж вела каменная лестница. Там были расположены две спальни и рабочий кабинет. Стеклянные двери скрывали балкон, с которого было видно, как вдалеке золотистыми переливами отсвечивает море.

Лера, мучимая жестоким токсикозом, первое время не могла нарадоваться свежему воздуху и покою. После трех месяцев жизни в шумной гостинице тишина вокруг казалась ей раем, а милые плетеные кресла в беседке и вовсе считались подарком судьбы.

Она помирилась с сестрой. Кое-как, со скрипом, Берте и Эле все же удалось к августу открыть магазинчик и начать торговать нарядами. Берта ворчала, что Лера загубит сад в своем новом доме, и, если была возможность, в выходные возилась вокруг беседки с растениями. Она пересадила сестре все сорта роз из маминого сада и тщетно разъясняла, как правильно их укутывать на зиму. Ловила слегка рассеянный, отсутствующий взгляд беременной сестры и хваталась за голову.

— Если бы ты не была внешней копией мамы, я бы решила, что в роддоме тебя подменили! — восклицала она. — Как можно не понимать, о чем я тебе толкую?

В начале декабря второе плановое УЗИ показало, что Лера и Андрей ждут девочку. Для Леры это было очень болезненным ударом. Она никак не могла поверить в то, что не получит такого долгожданного сына. Она даже смирилась с мыслью о внешности ребенка, и, отбросив в сторону фантазии о зеленых глазках и светлых волосах, готова была принять малыша похожим на мужа. Но девочка! Дочка никак не входила в ее планы. Андрей же говорил, что надо благодарить Бога за здорового малыша и не важно, девочка это или мальчик. «Я не верю в вашего Бога», — печально разводила руками в ответ на эти рассуждения Лера.

А в зиму ударил экономический кризис. Санкции больно били по предпринимательству, скачки доллара очень повредили строительной компании, и к концу февраля нерушимая империя Льва Константиновича Сотникова зашаталась. Андрей, потеряв сон и аппетит, целыми днями пропадал у отца, но все тщетно. Не было никакой возможности залатать финансовые потери от скачков валюты, в которой чаще всего велись расчеты за строительные материалы.

— Андрей, как же это?.. — растерянно шептала Лера, поглаживая свой не в меру разросшийся живот. — Я думала, строительная компания никогда не разорится…

— Ты только береги нашу девочку. Слышишь? Береги ее! А мы как-нибудь справимся с кризисом… — бормотал в ответ Андрей.

Ранней весной Лера родила дочку. И сквозь мучительную боль, поглотившую ее без остатка, она с трудом различала первые крики своего появившегося на свет ребенка.

— Она копия Андрея! — всхлипывала от счастья Карина Аркадьевна, которая присутствовала при родах. — И весит почти четыре килограмма!

— Как я могла произвести на свет такую некрасивую девочку?! — в голос рыдала Лера час спустя, когда ей принесли маленький, завернутый в шерстяное одеяльце комочек.

— Дурочка… — гладила по голове невестку Карина Аркадьевна. — Они все такими рождаются. Вот посмотришь, спустя пару недель она превратится в настоящую красавицу!

Но и на следующее утро, и через день при взгляде на малышку Лере хотелось биться головой о потрескавшиеся стены родильного дома. Рыжие волосики, густые бровки, маленькие глазки и крупные мясистые губки никак не хотели становиться эталоном красоты. «Лев Константинович оказался прав… — сокрушенно шептала Лера, прикладывая дочку к груди. — Она все взяла от своего папашки».

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — успокаивал Леру муж, навещая ее в родильном отделении. Палата была платной, и ему был разрешен доступ к жене и дочке в любое время. Главное — надеть бахилы, стерильный белоснежный халат и тщательно помыть руки.

Андрей мог часами любоваться спящей девочкой. Она казалась ему ангелочком.

— Лерочка, я хочу попросить тебя кое о чем, — сказал он накануне выписки из роддома.

— Я тебя слушаю, — измученная нехваткой грудного молока и бессонной ночью, в которую дочка орала диким криком то ли от голода, то ли от коликов, Лера была готова выполнить любую его просьбу.

— Разреши назвать ее Сарой. Так звали мою мать. Она мало что дала мне при жизни, но нашей дочери я постараюсь с лихвой дарить любовь и заботу.

— Это твое законное право, — безразлично пожала плечами Лера. — Ребенок все взял от тебя. И я не имею ничего против выбранного тобой имени.

— Спасибо, — крепко обнял ее муж.

Уже дома Лера узнала, что строительная компания стоит на грани банкротства. Лев Константинович держался изо всех сил. Оставался еще ресторан и салон красоты, которые работали и приносили хоть и не большую, но исправную прибыль.

Дочка оказалась жутко беспокойной. С грудным вскармливанием тоже ничего не выходило. Молоко никак не хотело прибывать, и спустя неделю истерик Леры и отсутствия возможности отдохнуть, Андрей не выдержал. По совету привезенного к ним домой педиатра он купил детское питание для новорожденных, и дочку перевели на искусственное вскармливание. Она сразу же прекратила орать во всю глотку и принялась набирать вес. Лера вздохнула немного спокойнее. Но чувство вины перед ребенком за отсутствие молока лишило ее сна. Она плакала каждый раз, когда девочка отказывалась брать грудь в угоду бутылочке с сытной смесью.

— Забудь! Какая разница, чем мы ее кормим?! — хватался за голову Андрей. — Главное, что она сыта и довольна! А ты скорее придешь в форму. Только и всего.

Весна набирала обороты, солнышко пригревало, понемногу расцветала природа и Лера, сидя в беседке со своим стремительно набирающим вес пухленьким комочком, тоже словно пробуждалась от глубокого сна. В свои три месяца Сара стала выглядеть такой же забавной, как и прочие малыши, а ее большой ротик почти всегда растягивался в милую улыбку. Это позволило Лере на некоторое время перестать переживать из-за нестандартной внешности дочки. Все свое душевное тепло она вкладывала в семью. Даже пионы в ее саду в этот год распустились раньше, чему у остальных, а их с Андреем дом сверкал уютом и гостеприимством.

— Лера, ужин почти готов! — услышала она голос мужа за своей спиной и резко повернулась.

Андрей стоял в дверях кухни и улыбался. В джинсах и легкой рубашке из хлопка, с трехдневной щетиной, он показался ей самым близким и родным. Она улыбнулась ему в ответ и осторожно переложила малышку в коляску.

— Спит? — оказавшись рядом, шепотом спросил Андрей.

— Да, на ближайшие сорок минут точно спит, — погладила его жесткую щетину Лера и тут же утонула в крепких мужских объятиях. — А я очень проголодалась. Идем скорее в дом, мы успеем спокойно поесть.

— Знаешь, — вспомнил муж, когда они с аппетитом принялись за мясо с овощами, — Карина звонила мне сегодня в обед. Она просит покрестить Сарочку. Говорит, всех детей крестят спустя сорок дней, а мы затянули со сроками.

— Хм, — Лера нахмурилась. Ей не очень хотелось возиться с крестинами, но она понимала, что в семье Андрея свято чтут православные каноны. — Надо выбрать время и крестных. Карина Аркадьевна согласится взять на себя роль крестной матери?

Конец ознакомительного фрагмента.