Холодное сердце Хальгорда

Юлия Арниева, 2023

Эпоха викингов – жестокий мир? Жизнь в те времена была бесхитростна и проста, со своими суровыми законами… мне «повезло» убедится в этом лично! Спрашивать за что, почему – нет времени, здесь бы выжить.А ещё он! Конунг, от которого зависит моя жизнь.Третья книга цикла "История волшебной долины"

Глава 8

На берег сходить было волнительно и страшно. Трусливо спрятавшись за спинами воинов, я слышала счастливые крики людей, встречающих своего конунга, мужей и отцов.

Воины так же шумно выкрикивали приветственные возгласы, радуясь возвращению. Я знаю, что этот поход обошёлся без жертв и все ушедшие вернулись домой — от этого их возращение было более значимым, считалось, что боги на их стороне и поддерживают решения конунга.

— Эвелин, иди сюда! — воскликнул Бруно, выталкивая меня перед собой на обозрение всего народа.

— Эта женщина принята мной и стала полноправным членом нашей общины! Она вправе выбрать себе дом, в котором будет жить! — рёвом сообщил конунг о моём статусе.

Не всем это понравилось: кто-то просто равнодушно мазанул взглядом по мне и продолжил всматриваться в родные лица, кто-то недовольно поджал губы, пристально разглядывая меня и мой наряд, и только одна старуха улыбалась.

— Мда… Просто не будет, — прошептала я, оглядывая собравшихся на берегу людей.

Рослые мужчины и женщины, в большинстве своём светловолосые, с хмурыми лицами, в грубой одежде, а вид у всех уставший и… серый, что ли.

— Ну что, спускаемся, — подхватил мой небогатый скарб Свейн, подсобляя спуститься на берег. — Ты не торопись с выбором, осмотрись, можешь пока пожить у нас.

— Идём, — скрипучий старческий голос раздался совсем рядом с нами, и тут же морщинистая рука, схватив меня, потянула в сторону от галдящей толпы.

— Хейда, куда ты? — рыкнул Свейн, устремляясь следом за нами.

— Она уже сделала выбор, ведь так, девочка? — ни на мгновение не останавливаясь, спросила старуха, та самая, что была рада моему прибытию, хотя, может, я спутала оскал с улыбкой? — Меня здесь зовут старой Вёльвой, и только этот негодник называет меня по имени.

— Сделала, — ошарашенно ответила я женщине, огибая людей, и поспешила следом за прорицательницей.

«Как она узнала? Я сама ещё мгновение назад раздумывала!» — эти мысли промелькнули у меня в голове, пока я шла за старухой.

— А ты вещи её принеси, я, так и быть, тебя отваром напою, — рассмеялась женщина, — твоим любимым, с ягодой… Да торопись, там Талек за твоей Нел ухаживает.

— Что? — тут же взревел Свейн и, обгоняя нас, рванул к невысокому домику, стоящему у самого края леса, вдалеке от всего селения. Рядом с ним стояло ещё одно невысокое здание, крыша которого полностью заросла мхом.

Осмотреться, где я очутилась и где мне предстоит жить, было сложно — шли мы быстро, для женщины её возраста Хейда была довольно выносливой. А мне приходилось поглядывать под ноги — грязь, камни, не вовремя попадающие под ноги ямы, — всё это усложняло мой путь.

— Заходи, сейчас отвару дам, и каша с мясом уже готова, — проговорила Хейда, с лёгкостью распахивая довольно массивную дверь.

— Спасибо, — разом поблагодарила гостеприимную Вёльву и Свейна, который уже положил на лавку в домике мои вещи и рванул за дверь, перед этим помахав мне рукой.

— Здесь будешь спать, сюда вещи сложи, — распорядилась Хейда, указывая в один из углов домика.

Он был небольшим, всего около тридцати квадратов, без висящих на стенах трав и прочей атрибутики, которую я ожидала увидеть. Обычный дом с очагом у одной из стен, двумя кроватями, на которых были навалены шкуры. Пол земляной, но утрамбован настолько, что блестел, словно был выложен чёрной мраморной плиткой, на нём тоже лежала пара шкур, похожих на медвежьи. А ещё было много разных камней, оружия и ткани.

— Слова вёльвы дорого стоят, — усмехнулась женщина, заметив моё удивление. — Здесь специи лежат, а свежее мясо приносят раз в три дня. Тут зерно, крупа, мёд и травы, я покажу тебе, какие и для чего применяются.

— Спасибо, — снова поблагодарила, гадая, почему ко мне такая щедрость

— Не понимаешь? Я видела тебя во снах и знаю, что ты поможешь конунгу и его людям, — улыбнулась Хейда, разливая по кружкам отвар, от которого шёл дивный аромат лесной земляники. — Хоть вёльвам и положено ко всем относиться одинаково, Хальгорд мне как сын, я вырастила его и знаю его боль.

— Я немного ошеломлена, и всё это настолько непривычно, — начала я, но женщина остановила меня.

— Знаю, не торопись. Но и не затягивай. Я помогу, а как пойдут дожди, уйду, и мы больше не увидимся, — тихо произнесла вёльва. — Ты уведи людей, здесь их всех ждёт смерть.

— А вы? — растерянно пробормотала, до сих пор приходя в себя

— Это не мой путь, — покачала головой женщина. — Всё, разбирай вещи, сейчас я тебя покормлю, а после в баню сходим.

— Благодарю, а можно… — замялась я, понимая, что в баню я хочу больше, чем есть.

— Идём, она уже жаркая, — рассмеялась Хейда. — Понимаю тебя, когда хожу от селения к селению, только горячий пар лечит мои старые кости.

К бане шли под любопытными взглядами местных жителей. Женщины, совершенно не стесняясь, громко обсуждали мой наряд и внешность, и их комментарии были совсем нелицеприятными. Ну да, по сравнению с ними я была миниатюрной, с осунувшимся лицом и тёмными кругами под глазами, а ещё не промытые должным образом волосы паклей торчали в разные стороны.

Мужчины посматривали на меня из-под кустистых бровей, в их взгляде была откровенная жалость, так и читалось «не выживет». И только детки с интересом исследователей рассматривали мою одежду, лицо и, вытянув шейки, пытались разглядеть, что такое я несу в руках.

— Попрошайка! — раздался неожиданно громкий крик.

От этого звука я вздрогнула, но, услышав шлёпок, а следом всхлип ребёнка, резко остановилась.

— Что это? — обернувшись, заметила, как особа, видимо, недалёкого ума, оттолкнула от стола, где крошилась капуста, ребёнка на вид всего около пяти лет — девчушка была совсем худенькой, темноволосой и чумазой.

— Гудрун сердита, видно, не такой она встречи ожидала, — с усмешкой произнесла вёльда.

Я же с большим интересом взглянула на женщину, очень даже симпатичную, с длинными светлыми волосами, которые замысловато были собраны двумя тонкими косичками на макушке. Одета, я бы сказала, чересчур нарядно для такой работы, но не мне судить. А вот девочку мне было жаль — на его щеке красовался алый след от пощёчины.

— А ребёнок? — спросила у Хейды.

— Фостре — дети рабов, тоже рабы, хоть и рождённые, и выросшие в хозяйстве, — ответила местная прорицательница. — Её мать умерла этой зимой, оставив Алину сиротой. Девочку взял на содержание Хальгорд, пока он был в отъезде за ней обещала присмотреть Гудрун. Идём, не стоит тебе в это лезть.

— Алина, — прошептала я, глядя на спрятавшегося за столом ребёнка.

Вид у малышки был забитый, а голодные глазёнки внимательно следили за руками женщин.

— Не отступишься? — вдруг спросила Хейда. — Добрая ты слишком, такие в этом мире не выживут.

— Значит, судьба, — бесшабашно улыбнулась, приняв решение, — идём уже.

После жаркой и потрясающе ароматной бани я и Хейда заперлись в доме вёльвы, я, откинувшись на стену, обитую шкурой, на удивление не вонючей, слушала наставления прорицательницы.

— Я уйду скоро, меня месяц не будет, ты будь осторожна, не всем по нраву твоё появление.

— Постараюсь, — согласно кивнула. — Почему такая реакция?

— Лишний рот. А в селении зима была голодной, да и конунг своими словами выделил для тебя особое место в своём доме.

— Какое? — с недоумением спросила у женщины, но та, лукаво посмотрев на меня, не ответила.

— Где что лежит, я тебе покажу, а мясо будут и дальше приносить, — продолжила Хейда, — травы составлять научу.

— Хейда! — стук в дверь прервал вёльву, а я, услышав знакомый голос, быстро вскочила с кровати и принялась поправлять платье.

— Заходи! Я думала, раньше придёшь, — усмехнулась прорицательница, глядя на нахмуренного Хальгорда, который застыл в дверях и не отводил от меня свой взгляд.

— Эви? Я считал, что ты будешь жить в моём доме, — произнёс конунг.

В его голосе мне послышалась горечь, но, может, я это себе придумала.

— Вот ещё, зачем она тебе в твоём доме? Там женщин хватает, — буркнула Хейда, — а здесь она сама себе хозяйка, да и я обучу её необходимому.

— Эви? — не обращая внимания на Хейду, снова обратился ко мне Хальгорд.

— Спасибо, но мне здесь действительно будет лучше, — быстро протараторила я, боясь передумать.

— Хорошо, — бросил он и, прежде чем покинуть домик вёльвы, добавил: — Если изменишь решение, знай: мой дом открыт для тебя и, если что-то потребуется, приходи.

— Хальгорд! — остановила мужчину. — Я знаю, что мне требуется.

— Слушаю, — произнёс конунг, так и оставшись стоять в дверях ко мне спиной.

— Можно я заберу Алину в дом вёльвы? Я хочу, чтобы она жила со мной, — проговорила я и, собравшись с духом, добавила: — Это будет оплатой долга.

— Нет! — рыкнул мужчина.

А я сжалась, понимая, что только что сравнила жизнь конунга и дочь рабыни, и с ужасом ожидала наказания. Вёльва же, склонив голову, с интересом наблюдала за мной и Хальгордом.

— Хорошо, я выкуплю её, — твердо возразила я, сжав кулаки для храбрости.

Я не собиралась отступать! Эту Гудрун нельзя и близко подпускать к детям!

— Не нужно, побереги своё серебро. Я отправлю её тебе. Долг ещё за мной, придумай что-то другое, — ответил конунг и бесшумно растворился в темноте.

— Долг? — в удивлении приподняв бровь, спросила Хейда.

— Это они всё придумали, а я как раз только мешалась, — нехотя ответила я.

Почему-то мне казалось, что это что-то личное, только между мной и Хальгордом.

— Ну и где твоего ребёнка разместим? — усмехнулась женщина, поднимаясь с лавки.

Прежде чем заявить Хальгорду о своём желании по дороге из бани, я получила согласие вёльды, ведь теперь в её доме буду жить не только я, но и ещё один человек, хоть и маленький.

— Она такая крохотная, считаю, мы уместимся и на одной кровати, — задумчиво ответила женщине, — только её надо бы помыть и переодеть.

— Одёжи для неё у меня нет, сама сошьёшь, могу пока дать рубаху.

— Спасибо, вот, — положила на стол небольшую, всего с ноготок серебряную монетку.

Я не знала, достаточно ли этого за проживание меня и девочки в доме вёльв ы.

— Убери, придумала тоже, — заворчала женщина.

— У меня есть немного.

Я настаивала на своём — не люблю быть должной. А монетки мне выдал конунг как полноправной участнице похода.

Воины тихонько посмеивались, но одобряли действия Хальгорда, и только Бруно мне объяснил, что я своей готовкой пищи освободила мужчин от этой обязанности, чем существенно облегчила им жизнь. Так что да, я была полноправной участницей их экспедиции.

— Вот и оставь себе, думаю, ещё пригодятся, — произнесла прорицательница. — Бери, эта, кажется, не такая длинная, рукава только подрежем.