Сирота

Юлия Андреевна Юморина

Насколько каждый из нас способен ощущать целостность жизни из людей и поступков? Думала о том, на что лучше потратить время с ними, ведь его всегда так мало. Творчество – декупаж и рисование или прочесть им катехизис, объяснить его, и вспомнила книги Бориса Гонаго. В каждой его истории столько нужного детским душам, ценного и понятного. Засыпая, будто увидела фильм, очень емкий и реальный. За минуты прожила целую жизнь, которая продолжает пульсировать во мне до сих пор.

© Юлия Андреевна Юморина, 2017

ISBN 978-5-4490-0495-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Еду. Засыпая на родном плече, думаю о моих девочках, — скоро Рождество, мандарины, огоньки и подарки, в столовой посажу их на колени и обниму…

…Уже преодолела непростой путь к их далекому дому, подарены акриловые краски и кисти, возвращены их нежные объятья и радостный смех от долгожданной встречи…

И вот уже говорю о «реальном» мальчике Мише, который был как все дети, любил сладкое, баловался, не слушался. Миша ходил в школу, ему нравилось учиться, но не всегда. Иногда всем хочется поспать подольше, не очень прилежно выполнять поручения взрослых или вовсе не сделать уроки.

Однажды родители оставили его с соседкой Марией Ивановной. Хорошая такая бабушка. А сами уехали в командировку на северный полюс брать пробы айсберга. Мама с папой у Миши работали вместе и были научными сотрудниками.

Мише было хорошо с бабушкой. Она пекла ему шанежки и пироги со сладкой морковкой. Гуляла с ним, и он мог подолгу играть с любимыми игрушками ни о чем, не заботясь. Мария Ивановна и пол мыть его не просила, и посуду. Все кряхтела и сама делала.

Однажды Миша заметил, что Мария Ивановна стала другой, грустной, рассеянной и задумчивой. Но Миша не стал ни о чем ее спрашивать, а просто решил не обращать внимания, ведь это у нее что-то случилось, а не у него. Зачем же ему грустить вместе с ней. Подумал и пошел во двор гулять.

Наступили школьные каникулы. Идет Миша домой, на душе как то задумчиво.

Думает Миша, — с Петей все каникулы гулять будем, и я опять с ним поспорю и выиграю. А еще спать буду долго, а вечером наоборот — спать, не буду. И вообще я уже большой, ни перед кем отчитываться больше не буду. И тут, будто перца съел, так все внутри зажгло. Вспомнил Миша, что Мария Ивановна итак его не заставляет ничего делать, а вроде как, молча так, о нем заботится и следит, чтобы он кушал, спал и в школу ходил. Да и дневник за спиной как мина, тикает. Учился — недоучился, старался — недостарался, мог — да не смог. А самое обидное, что дневник то и показывать не кому. Бабушка его вовсе не смотрит, и у Миши про него не спрашивает, будто — бабушка и не знает, что детям в школе оценки в него ставят и записи для взрослых, вроде записок. Задумался Миша и загрустил.

Конец ознакомительного фрагмента.