Всего лишь одна история

Юлия Андреевна Шварцберг, 2017

В портовом городе Ффос всё было хорошо: люди тихо жили в своих домах, бакалейная лавка "У рыжего Ника" работала без перебоев, а цирк ежедневно радовал немногочисленных туристов волнующими душу и тело представлениями. Пока однажды не погас Маяк. И всё бы ничего, ведь будущее не нуждается в маяках для своих кораблей, как Вы знаете. Вот только погас он не просто так, фонарь в нем был очень даже не обычным, а расследование чуть было не зашло в тупик. Если бы не… Впрочем, обо всем по порядку: утро стоит начинать с чая. Содержит нецензурную брань.

Глава 3. Мало слов о Большом человеке.

«Тише! — крикнул старик из Кордобы,–

Там щебечет птенец средь чащобы!»

«Он совсем еще мал?»

«Я бы так не сказал!

Он раз в пять больше этой чащобы!»

— Ну, что ты, дорогой мой. Я совершенно не злюсь.

Абигейл вздохнула и отлипла от двери. Дальше можно было не подслушивать. Обычно, если отец произносит эту фразу, его собеседника в скором времени ждала скоропостижная смерть.

Можно было идти за шваброй и ведром.

Примерно через пятнадцать минут Сезам ударил кружкой об стол и смачно рыгнул.

— Моя дорогая Абигейл, он сам напросился, ты же знаешь, я добр как, мать его, кашалот во время спаривания.

— Я не уверена, что это хорошее определение.

— Ох, да ладно, — Сезам закурил. — Можно было бы догадаться, что, если врать Отцу, Отец рад не будет. Я вежливо попросил Карла прислать мне мальчишку с информацией о новой сделке в Северной части шахт, а Карл, видно, не расслышал и прислал мне ребят с обрезами. Все потому, что он фанат ретардов. У них одни обрезы на уме.

— Бабочка.

— Что — бабочка?

— Ты ее зажал.

Сезам приподнял голову и бабочка, пришпиленная к горлу иглой, вяло затрепыхалась. На масляном подбородке отпечаталась нежная пыльца. Странно, что Карл так и не осознал до конца, что к человеку с подобным аксессуаром на шее присылать убийц нелогично. Что-то может пойти не так.

Часы пробили восемь вечера.

Надо отмыть пол от крови.

Скоро приедет Баскет.

Мистер Баскет был другом и личным советником семьи, абсолютно не похожим на Сезама. Если Баскет выбирал классический стиль «бетовских козырьков», то предпочтения Сезама в одежде могли вывести из равновесия даже человека, видевшего свою пожилую мать голой. Котелок кошмарного бутылочного цвета не мог отвлечь от пропитанной потом жилетки, надетой на голое тело. А жилетка была ненамного мягче, чем армейские ботинки, которые Сезам не чистил с тех пор, как впервые сумел в них влезть. То есть примерно с десяток лет назад, когда только вышел из тюрьмы и нашел себе обувь на первом попавшемся пьяном матросе.

— Сезам, — Баскет осторожно сел на стул напротив начальника. — У нас возникли непредвиденные проблемы.

— У нас? — Спросил Сезам. — Мне казалось, у меня проблем нет. А если и есть, то только предвиденные.

— У нас, — когда Баскет нервничал, он начинал походить на оглушенную рыбу. — Потому что сделка сорвалась, и мы потеряли весь товар, а не часть.

Конец ознакомительного фрагмента.