Рыцарь Грааля

Юлия Андреева, 2017

Франция XII века – эпоха благородных рыцарей и прекрасных дам, когда доблесть и честь ценились превыше всех сокровищ, а талант трубадура мог принести славу и богатство. Именно такая судьба уготована трубадуру по имени Пейре Видаль. Он родился в простой семье, но вид его так благороден, а манеры так обходительны, что этого юношу можно принять за принца. Ему суждено занять достойное место при дворе Ричарда Львиное Сердце и покорить сердца множества женщин, а затем его имя станет легендой. Согласно преданию, именно Пейре Видаль вынес из погибающего Монсегюра Святой Грааль, став доблестным хранителем легендарной Чаши!

ВЫДУМКА СТАРОГО ПРОЙДОХИ И ПРЕДСКАЗАНИЕ ТУЛУЗСКОЙ ВЕДЬМЫ

Пейре рос здоровым и красивым мальчиком, соседи невольно засматривались на его золотые длинные локоны, которым могла бы позавидовать любая девочка, и зеленые веселые глазки. Жанна пошила Пейре белое льняное сюрко¹ и синие штаны, украсив все это золотыми застежками, которые она смастерила из лесных орешков. Орехи она специально выкрасила золотой краской, так что они горели на солнце. В этом костюме прохожие принимали мальчика за сына вельможи и кланялись ему.

Когда Пейре исполнилось три года, мать решила отвести его к ведьме, землянка которой ютилась около знаменитого Обрыва грешницы. Поговаривали, что в незапамятные времена дочь знатных и богатых родителей, история не сохранила ее имени, влюбилась в жениха своей сестры и, не добившись взаимности, отравила всю семью. Сама же девушка то ли задавилась на собственных косах на дереве у обрыва, где она так часто мечтала о любимом, то ли сбросилась в пропасть. Но произошло ли это от неразделенной любви или из-за мучавшей ее совести, никто толком не знал.

Мутная это была история, да и вряд ли такое было на самом деле. В Тулузе истории грешницы никто всерьез не верил, но о ней было приятно рассказывать. Проезжие жонглеры² и трубадуры неизменно просили привести их на знаменитый обрыв, где они слагали свои печальные песни.

Да и платили местным крестьянам и горожанам кой-какие деньги за показ обрыва и интересный рассказ. Оттого и история грешницы раз за разом обрастала новыми невиданными подробностями.

Поговаривали, что даже ведьма жила у опасного обрыва, в надежде заманить к себе проезжих щеголей, да и обобрать их при помощи гадания и притягивания всяческой удачи и монаршей милости.

Именно за предсказанием судьбы к Обрыву грешницы вела теперь своего сына Жанна. Проходя мимо трактира «Три цыпленка», она кивнула сидящим там соседям, некоторые из них в знак приветствия приподняли шляпы.

— День добрый, Жанна! Привет, Пейре! — раздалось сразу несколько голосов. В жаркое время папаша Дидье усаживал посетителей прямо во дворе под раскидистыми деревьями, где они и промывали глотки от первых петухов до последних соловьиных трелей.

— Пьер-то наш видать совсем выжил из ума на старости лет? — Пьяный конюх проводил Жанну и Пейре насмешливым взглядом и, убедившись, что они уже достаточно далеко, чтобы слышать его, продолжил: — Бабенка-то у него, может, и хороша, да, пожалуй, блудливая, стерва. С кем, интересно, прижила такого королевича?! — Он хлебнул еще вина и вопросительно уставился на своих компаньонов.

— С кем, с кем… Не пойман — не вор. А не знаешь доподлинно, так и не говори, — заступился за Жанну прогуливающий свой недельный заработок ученик гончара.

— Не пойман… Хорошо сказать — не пойман, когда вот они, доказательства, налицо. Малыш-то ни в мать, ни в отца, а в проезжего подлеца. Только не разберу я — кто у нас такой светлый? Не иначе как стерва с кем из замка снюхалась, когда гостила у своей кумы, что в кормилицах у графского внука была.

— Может, и с кем из рыцарей. Теперь не угадаешь. — Давно слушавший разговор собутыльников трактирщик поставил на стол миску с аппетитно пахнущими горячими бобами и присел рядом.

— Я одного не могу понять, — не унимался конюх, — неужто Пьер не видит, что воспитывает ублюдка.

— Черт разберет этих Видалей. — Трактирщик жестом приказал принести себе вина и, едва только трактирный мальчишка поставил личную кружку хозяина на стол, тут же ополовинил ее. — Жара. Думаю, не только знает, но и заранее потирает руки в надежде на барыши от настоящего папаши. Потому и рядит мальчишку что знатного барона, чтобы не ровен час шпионы отца не донесли, что, мол, Пейре плохо живется. Его отец, должно быть, не из бедных рыцарей, это… — Он почесал в затылке. — А действительно — кто бы это мог быть? Альфонс Маринье, конечно, рыж, да только на лицо весьма паскуден. От такого путного ребенка не родить. Тубо — пока его башка не стала гола как колено вроде был черен, Жиро Борнель³ — трубадур — светлый бес, да не так, как этот мальчишка. Наш-то Пейре, что солнышко зеленоглазое. Строен, пригож, светел…

— Светел лицом, волосы что солнце — слышал я о таком рыцаре, — к собутыльникам приблизился старый одноглазый лекарь и тут же расположился на скамье рядом с учеником гончара.

Вся компания застыла в ожидании продолжения, меж тем лекарь лишь потирал руки да ежился словно от холода.

— Кого имеешь в виду, уважаемый? — Трактирщик окинул взглядом двор и, не найдя слугу, сам отошел к стоящей в тени бочке и, зачерпнув в первую подвернувшуюся кружку молодого вина, вернулся к компании. — Угощайся, почтенный, да и говори, коли что знаешь.

— Что-то да знаю, — лекарь усмехнулся в белую бороду и отхлебнул из кружки. — Все мы что-то да знаем. Только не все этим знанием пользоваться умеют, не все знают, с какого бока на знания эти смотреть нужно, как их раскрыть. Вот в чем истинная мудрость философа, достойная древних.

— Ты ври, да не завирайся, почтенный, — конюх терял терпение, к тому же с его стороны особо нещадно палило солнце, и он уже был весь мокрый от пота. — Говори или молчи совсем.

— Зачем ты так, Поль? — старик улыбнулся в усы, отчего вдруг сделался похожим на доброго волшебника из давно позабытой сказки. — Возможно, ты тоже знаешь ответ на свой вопрос. Давай-ка лучше вместе пораскинем мозгами. Настоящий отец Пейре должен быть рыцарем, иначе у ребенка не было бы такой нежной дворянской кожи, таких золотых волос, такой стати. И надо сказать, такого ума.

Собутыльники притихли, ожидая развязки.

— Итак, он рыцарь, причем рыцарь знаменитый и прекрасный. Образец рыцарства, красоты и чести. Он как солнце среди звезд и планид, — рассказчик обвел взглядом напряженные лица слушателей и, отхлебнув еще вина, продолжил: — А теперь скажите мне, добрые христиане, кто красив как бог, высок что гора, благороден и родовит? Кто среди рыцарей как солнце среди звезд? Кто обладатель Божьей милости и всяческих достоинств, как не… — он выждал паузу. На секунду показалось, что смолкли все птицы, и даже мухи перестали жужжать и кружиться вокруг стола в поисках лакомства. — Кто как не король!

Трактирщик было поднялся и тут же рухнул на скамью, чуть не свалив ее при этом. Все молчали.

— Но откуда в наших местах король?! — голос конюха сорвался и сделался тонким и скрипучим. Он закашлялся, и трактирщику пришлось хлопать его по спине.

— Тоже мне — король. Придумал так придумал, — папаша Дидье чувствовал себя потерянным. Над дорогой, по которой ушли Жанна и Пейре, поднималось золотое облачко пыли.

— И не сомневайтесь, Пейре — сын короля Англии Генриха Второго⁴ и дамы Розамунды⁵, которую от ревности отравила королева Элеонора, как раз в год, когда родился наш Пейре! Вот как. Она бы и ребенка невинного не пожалела, но он уже далеко был!

— Но нашего Пейре родила Жанна! Про то знает повитуха и моя жена помогала, и может подтвердить… — трактирщик хватался за ускользающую реальность.

— А хоть и Жанна, но отец точно Генрих Короткий Плащ. И четыре года назад был здесь похожий англичанин на турнире. Это каждый скажет. Генриха-то не зря Коротким Плащом прозвали — а тот пришлый рыцарь единственный был в куцем плаще. Так что как хотите, а Пейре Видаль — сын короля Англии. А сын короля рано или поздно становится королем. Даже незаконнорожденный. В своей стране или в какой другой, но становится, так же как сын трактирщика будет трактирщиком.

— Так Жанна, что ли, родила нам принца? — Ученик гончара приметил в тени под яблоней развалившегося в блаженной истоме трактирного слугу и, бросив в него огрызком яблока, приказал принести еще вина.

— Поживем — увидим. — Лекарь допил свое вино и, поклонившись папаше Дидье и всей честной компании, поспешил восвояси.

Вдохновленные новой идеей пьянчужки продолжили обсуждение судьбы Пейре и того, что произойдет в Тулузе после того, как король Англии признает в мальчишке наследника.

О, прекрасная воспетая трубадурами Тулуза — благословенный край, избранный творцом местом нового поэтического рая. Да прибудет вечно с тобой Церковь Любви⁶, да не оскудеет рука дающего, не перегорят сердца любящих, не смолкнут в веках серенады и нежные кансоны⁷.

Тулуза — где огромные, чистые звезды опускаются к самой земле, точно волшебные яблоки на ветвях мирового дерева. Где небо так близко к земле, что вся она изнывает от блаженства и предвкушения любви. Где любовь витает в воздухе, и в любое время звучит музыка. Нежная, страстная, прекрасная Тулуза — тебе пою!..

Пейре так и не понял, отчего склонившаяся над большим котлом бабка в широких грязных одеждах и со всклокоченными волосами вдруг застонала, отмахиваясь от него, точно от страшного видения. Ему лично старуха понравилась, и землянка ее с подвешенными к потолку травами и сушеными змеями его позабавила. Но особенно полюбилась Пейре огромная, притулившаяся на специальном насесте, сова. Такого мальчик никогда прежде не видел, ни в доме отца, ни в мастерской, ни в церкви.

— Почему ты гонишь нас? — удивилась Жанна, на всякий случай хватая сына за руку и не разрешая ему баловаться. Несмотря на давнее знакомство со старой Наной, в жилище ведьмы ей было не по себе.

— Потому что… — бабка поспешно водрузила крышку на котел и, уперев сухие руки в тощие бока, посмотрела на мальчика. — Вот он каков, твой сынок! — она усмехнулась и поманила к себе ребенка. — Светлый он для меня. Хорошо хоть свет его добрый, здесь я видеть еще могу. Но что ты, Жанночка, хочешь услышать, неужто у самой глаз нет, чтобы понять, не нашего это полета типа. Для других небес, небес высоких.

Ведьма села на лавку, пристально смотря на мальчика и одновременно затягивая в узел грязные волосы.

— Это я и сама знаю, — Жанна говорила тихо, боясь спугнуть наставляющего бабку духа или ангела. Мало кто в Тулузе знал, что старуха приходится ей крестной матерью и духовной наставницей. — Можешь ты рассказать, что именно ждет моего Пейре и как нам помочь Господней воле или хотя бы не встать ей поперек?..

— Господней воле помешать нельзя. В нем она слишком сильно проявлена. А помочь, помочь можно… — бабка склонилась к уху Жанны. — Когда придет время — отпусти его с миром. У него другая дорога. У него другая судьба.

— Я бы хотела, чтобы он стал…

— Совершенным?⁸ Одним из тех, кто преломляет хлеб и раздает его с благословением верующим? Забудь. Твой Пейре щедро наделен другими талантами, и таланты эти скоро себя проявят. Будет он вечным паладином любви, чистым рыцарем, певцом и поэтом. Господь наделил его красотой и умом, страстью и радостью. Пейре вознесется в небеса золотым жаворонком, чтобы песня его лечила страждущих. Он будет нести в себе мед поэзии и питать этим медом божьи чада, потому что не хлебом единым, но хлебом духовным…

— Верно ли, что не станет он катаром? — Жанна была заметно разочарована.

— Точно. И не проси, чтобы я на старости лет золотую с серебряной дороги путала. Здесь все яснее ясного, да не изгадится свет тьмой. Вижу корону на голове твоего Пейре, вижу его в злате и пурпуре на белом коне. Вижу ангелов, что будут спускаться, чтобы наставить сына твоего на путь истинный, провозглашать через него свою волю. Странная судьба и дивная… — ведьма умильно улыбнулась во весь свой щербатый рот и кивнула кому-то под потолком. — Все как есть передала. Да… А про Грааль сказать? Или пока не надо? Что же, воля ваша — про Грааль, так про Грааль…

— Что про Грааль? — Жанна схватила старуху за руку, на минуту выведя ее из окутавшего ее невидимого облака счастья.

— Найдет твой сын Грааль… — Нана пожала плечами. — Понятия не имею, что это означает, говорят, будто бы найдет и потеряет, но силу его успеет передать… Говорят, быть ему до тридцатой весны рыцарем Грааля… Сама не понимаю, что иной раз жители небесные бормочут. Ну да ладно, Жанночка, шла бы ты домой и королевича своего забрала. Он поди давно уже есть хочет; а у меня в доме только сове еда есть, да и то потому, что она под лавкой в норе пищит.

Жанна положила перед ведьмой узел с гостинцами и, поклонившись, окликнула как ни в чем не бывало гладившего косматую серую птицу Пейре. Воспользовавшись тем, что взрослые оставили его в покое, он пододвинул к насесту кресло и теперь гладил ничего не соображающую со сна сову. Жанна охнула и взяла ребенка на руки.

— Прощай, мать. Здоровья тебе.

— И вы будьте здоровы, деточки, — ведьма утомленно махнула им рукой.

— Мне показалось, ты Совершенных не шибко-то любишь? — уже в дверях задала мучавший ее вопрос Жанна. — Отчего же так? Что не поделили?

— Церковь Любви свои дела вершит, а я свои. Мы друг другу не мешаем. А ты, что же, слышала, будто я иной раз на их территории оказываюсь, так мои бы границы кто уважил. — Нана зевнула. — Опять же страждущим и они помогают, и я стараюсь чем могу. У них свои людишки, у меня свои. Любовь любовью, а я с ворожбы живу, оттого своих чад не отдаю. Твой-то муженек поди за своих клиентов держится, другим не передает. Так чего же от меня хотите, чтобы я распахнула все двери — заходите, добрые люди, берите что плохо лежит!

— Работа работой, кто бы спорил, — Жанна пожала плечами. — Только мне кажется, что ты их все же недолюбливаешь.

— Мне с ними не любиться. Стара я стала для таких дел. А не люблю потому, что они требуют, чтобы я два раза в год на Иванов день и в день мучеников мылась да патлы расчесывала. Как будто не знают, что от воды недолго и заболеть.

Жанна еще раз поклонилась и, с трудом сдерживая хихиканья, вышла на свет божий.

Примечания

1

Сюрко — длинная верхняя одежда типа рубахи, применимая как для мужчин, так и для женщин.

2

Жонглер — певец, музыкант, рассказчик. В средневековой Франции жонглеры считались рангом ниже, нежели трубадуры, которые нередко нанимали жонглеров для музыкального сопровождения своих песен.

3

Жиро (Гираут) Борнель — трубадур из Лангедока, признан лучшим трубадуром (по мнению публики, превзошел Вентадорна).

4

Генрих II Плантагенет, по прозвищу Короткий Плащ (англ. Henry II Curtmantle), первый английский король из династии Плантагенетов. Титулы: герцог Нормандии (1150–1189), граф Анжуйский, Турский и Мэнский (1151–1189), герцог Аквитании (1152–1189), король Англии (1154–1189), суверен Ирландии (1171–1175).

5

Джоан Клиффорд вошла в историю как «Прекрасная Розамунда» благодаря своей неземной красоте и тем, что являлась любовницей Генриха II. Свое второе имя она получила от латинского Rosa Mundі — «прекрасная роза мира».

6

Церковь Любви — церковь катар. Катары — противники католической церкви, считающие все материальное дьявольщиной.

7

Кансόна (окс. canso, «песня») — песнь, созданная окситанскими трубадурами и впоследствии перешедшая во многие другие языки. Окситанское слово вошло в употребление не ранее 1170 г., вытеснив старинное vers («стихи»).

8

В катарской Церкви Любви катары разделялись на Совершенных — тех, кто проводил службы, и верующих — обычных прихожан.