Кто ты?

Юлия Алексеевна Бараева, 2020

В стремлении познать человеческую истину – натыкаешься на иллюзорные факты и выводы, погребая себя в неведении. Его «грабли» становятся и твоими. Тогда возникает вопрос: стоит ли того то усердие в прерывании вашего удобства, и является ли комфорт тем самым «комфортом» без познания? Здесь вы, ваша душа и ваша Вселенная. Здесь мир, окружающий вас. Здесь жизнь ваша и чужая. Здесь повелевает человек. Здесь его законы и порядки. Здесь внутренние качества противодействуют внешнему воздействию. Здесь искренность граничит с предательством. Здесь любовь измеряется временем. Здесь счастье и несчастье. Здесь все, что важно и не важно. Если готовы, то запаситесь воздухом. Нырять придется глубоко.

В стремлении познать человеческую истину — натыкаешься на иллюзорные факты и выводы, погребая себя в неведении. Его «грабли» становятся и твоими. Тогда возникает вопрос: стоит ли того то усердие в прерывании вашего удобства, и является ли комфорт тем самым «комфортом» без познания?

I

Ее звали Шемеи. Родившись в семье бедняков, ее постулатом являлась та же бедность, в которой пребывал весь ее род.

— Брось ее, она лишит нас остатков хлёбова! — вторили родимым об избавлении.

Но в глубинах души истинная женщина возводила песнь веры в матери дитя. Она уповала, что придет чудо, и ее дочь сможет окликнуть всех невежд и неверующих тем, что есть сила, она поселена в нас самих.

Спустя четыре года, их, почти вымершее от голода племя, посетил шаман Эсмус со своими учениками. Его взору предстали сухие, на свет пронизывающие лучами солнца тела.

— Я дам вам яство, но взамен хочу получить от вас по ребенку до пяти годов исполнения, — сказал Эсмус.

Недолго думая, без какой-либо жалости в мыслях и глазах, они побросали своих детей к ногам его, чтобы только насытить свои жадные желудки.

— Что же, — с мрачной улыбкой заметил он, — раз готовность отдать кровных чад за яства явилось такой простой задачей — получайте.

Ученики свернули им шеи, бросив обратно матерям.

— Это ваше яство! — кликнул он с долей презрения.

Горе окатило матерей, стали рыдать они, захлебываясь в слезах:

–Что Вы сделали? Это наши дети, а Вы, Вы убили их!

И снова крики, горечь слез чувствовалась на губах, а смрад от пота разносился по всему племени. Они никогда не видели такой жестокости, да что там не видели, даже не слышали, ведь привыкли провожать в новую жизнь того, кто смерти достался уже мертвецом.

— Очнитесь, упавшие, это вы отдали их мне, значит ли, что они перестали быть нужными? — уже с равнодушием спрашивает Эсмус. — Пытаясь набить свои желудки, вы забыли о любви. Да что там о любви, забыли о главном — кровной части себя. Я лишь помог понять это. И если ваши думы посещает обречение, то век вам быть обреченными, — закончил шаман и ушел. Вопли боли так и доносились до его ушей.