Избушка, кот и другие неприятности Наськи Соловьевой

Юлия Александровна Фадеева (2023)

Жила да не тужила, в школу ходила, а затем — бац! — толчок в спину, и вот я уже в другом мире, а надо мной кот огромный с глазищами зелеными да речью человеческой! Мамочки! Куда это я попала?Как это в другой мир? Кто ведьма? Я?! Ну держись, комок шерсти мохнатой, Наська Соловьева выходит на тропу войны…

Глава 12

Стоило только войти в избу, как она тут же поднялась на свои куриные лапы и припустила бежать, из-за чего я, не удержавшись, рухнула на колени, пытаясь удержаться, за что придется.

— Послушай, — прошипела я — бок-то все еще болит, между прочим, — а ты не могла бы как-то потише бежать, а?

Но изба меня будто не слышала, потому продолжила бежать в том же темпе.

— Эй, ты глухая, что ли? — рыкнула.

— Ростиславушка, — чуть ли не мурлыкая, обратилась она к коту, при этом не сбавляя скорости на ни на секунду, — скажи этой невоспитанной особе, что разговаривать я с ней не желаю.

— А может, — начал он, вцепившись когтями в лавку, — и правда чуть помедленнее, а? А то того и гляди, я свои когти все пообломаю.

— Ох! — выдохнула изба и… резко снизила скорость, из-за чего я тут же кубарем пролетела по всей избе, врезавшись в печь. — Прости, Ростислав, не подумала я, что тебе неудобно.

— Да ладно, чего уж там, — махнул лапкой котик, спрыгивая с лавки и подбегая ко мне. — Настюша, ты как, сильно ушиблась?

— Больно, — пропыхтела я, еле сдерживая рвущиеся наружу слезы. — Бок болит, — шмыгнула носом, пытаясь подняться, но не получилось — резкая боль в ребрах заставила охнуть и рухнуть обратно на пол.

— Ох ты ж, горемычная, — начал причитать Ростик, хватаясь лапами за голову, — не уж-то тот монстр тебя так сильно покалечил?

Смотрю на котика, а у самой из глаз вот-вот слезы польются, в горле ком стоит. Обидно так за себя стало, что словами не передать.

Увидев мой, наполненный болью взгляд, Ростик нахохлился, шерсть вздыбилась и как рявкнет:

— Ах ты, зараза криволапая! Ты что, не видишь, что Настеньке больно? Ты специально так неслась, чтобы ей досадить? Вот обижусь на тебя, и не стану больше есть твою еду, поняла?! Будешь других кормить!

— Но я же… — начала избушка, совсем остановившись и даже присев.

— Молчи! — рыкнул кот, помогая мне подняться. — Совести у тебя нет! Да если бы не Настя, то не смогла бы ты носиться вот так по лесу, да драться, как заправский воин Шаолиня! Тоже мне, каратистка недоделанная нашлась!

Я даже хихикнула от котейкиного сравнения, но тут же снова схватилась за бок — да уж, даже смех и тот причиняет боль.

— Потерпи, Настя, — прошептал Ростик, подныривая мне под мышку, а потом уже избе: — А ну, организуй нашей ведьмочке постель, да помягче и поуютнее, а не то я…

— Поняла-поняла! — тут же защебетала изба.

И… пространство, вдруг, начало кардинально видоизменяться: расширилось, стол и лавка пропали, как и кадушка с метлой, стоящие у печи…

Кстати, сама печь тоже куда-то запропастилась, а на ее месте появилась добротная кровать с резными спинками и мощными ножками.

На самой кровати огромных размеров перина, да, походу, еще и пуховая, здоровенные подушки, в которые можно зарыться так, что тебя в них не найдут, а застелено все сияющим белизной постельным бельем и расшитым яркими большим цветами покрывалом.

— Вау! — только и смогла выдохнуть восхищенное.

По избе прошла небольшая рябь. Кажется, ей понравилась моя реакция.

— Ты мне тут не ваукай, а ложись! — фыркнул Ростик, помогая улечься. — А ты, — обратился он к избе, — бульон готовь, да понаваристей! И не забудь чаю с малиновым вареньем. — Затем снова ко мне: — Настюша, ты же малику любишь, да?

— Люблю. — Кивнула, укладываясь на мягкую перину и откидываясь головой на пуховые подушки… Хорошо-о-о!

Я даже выдохнула облегченно — давление на бок снизилось.

— Ну и хорошо, — кивнул кот. — А теперь давай-ка я осмотрю тебя — не нравится то, как ты дышишь да за бок чуть что хватаешься.

Пожала плечиками и, чуть привстав, задрала кофточку повыше, так, чтобы бок можно было осмотреть.

— Охо-хо! — выдохнул Ростик, качая головой. — Ты только не пугайся, Настя, но, кажется, ты была права — какое-то ребро сломано. Но ничего, я тебя на ноги-то быстро поставлю. Не зря же я хранитель, — и он улыбнулся, показывая кончики беленьких клыков. — Так, — снова к избе, — давай-ка к живому озеру, надо с русалочьим племенем пообщаться — нам нужна жемчужина Ахора.

— Чего? — не поняла я, заламывая правую бровь. — Жемчужину чего?

— Ахора, — повторил Ростик. — Она поможет тебе не только излечиться, но и… В общем, сперва достать нужно, а потом я тебе все-все расскажу. Обещаю.

— А сейчас…

— А сейчас ты выпьешь бульона и поспишь, Настасья. Сон — лучшее лекарство. А пока будешь почивать, мы как раз к озеру-то и доберемся. А я как раз отмоюсь от болотной пакости, а то вон, вся шерсть скаталась. Ужас! Я же на голодранца какого-то похожа, а не на кота-хранителья! Тебе бы тоже, конечно, не мешало бы помыться, но понимаю, что сейчас ты не в состоянии. Ничего, вот заживет твоя травма, так я тебе баньку истоплю, да веничек березовый…

— Баня? — округлила от удивления глаза. — Где?

Даже осмотрела избушку — ничего подозрительного не наблюдаю, вроде, все как было, так и осталось. Или… или она ее где-то в себе скрывает, как и эту спаленку?

— Она в лесу, — хмыкнул Ростик, почесав лапкой нос, — спрятана от посторонних глаз.

— Ясно, — немного расстроилась — помыться хотелось так, что просто мОчи нет!

А изба, меж тем, идет себе спокойно, даже в наш с Ростиком разговор не встревает. Ишь, притихла-то как!

Только подумала об этом, как комната снова начала изменяться, даже, кажется, окна стали немного другого размера, а рядом с кроватью появился небольшой стол, да стул с высокой резной спинкой, да мягкой подушечкой на сиденье. Через мгновение стол уже был устлан беленькой скатеркой, украшенной каким-то причудливым орнаментом, поверх скатерти — две глубокие тарелки, ложки, вилки и даже нож, пара чайных блюдец, наполненных ароматным чаем с душицей и чабрецом, и огромное блюдо, в котором красовалась здоровенная рыбина, кажется, осетр. И картошечка с румяной запеченной корочкой… А аромат-то какой!.. Я чуть слюной не подавилась.

— М-м, — довольно протянул Ростик, усаживаясь на тот самый стул с подушечкой и беря в руки вилку и нож, — какая красота. Давненько я рыбкой не лакомился.

— Я тоже, — довольно улыбнулась, привставая на кровати и придвигаясь поближе к столу, морщась от боли в боку.

— А тебе никакой рыбы, — покачал головой кот, завязывая на шее салфетку, — для тебя, Настюша, бульон на рыбной основе.

И… передо мной появилась миска с мутной жижей и… щепоткой зеленого лука и укропа.

— Приятного аппетита, — хмыкнул этот… даже слов не нашлось, и начал за обе щеки уплетать ароматную и такую соблазнительно аппетитную рыбку.

Я же, глянув в свою тарелку, передернула плечами, печально вздохнула и взяла ложку, принявшись хлебать бульон, потому что другого, как я поняла, мне ничего не светит.

Кажется, это не я кота на диету посадила, а он меня. Н-да-а-а, дела!