Лиссабон слезам не верит

Юлия Алейникова, 2013

Ася, старинная подруга Юли Ползуновой, оказалась в сложной ситуации, попала в беду в далекой Португалии. Она недавно купила шикарную виллу на берегу океана в надежде на то, что теперь-то ее жизнь будет похожа на сказку. И Ася не ошиблась: ее жизнь и правда начала напоминать сказку, хотя и довольно страшную. Каждую ночь в доме раздаются странные звуки, к тому же стали исчезать мелкие, не имеющие никакой ценности вещи. Не может же в самом деле Ася заявить в португальскую полицию, будто бы у нее украли зубную щетку и один старый чулок, а в огромном саду кто-то передвинул мраморную статую. Разобраться во всем этом, по мнению Аси, способна только подруга Юля, которая уже имеет солидный опыт в подобных расследованиях.

Глава 7

Лунная гора, или переполох в курятнике

Каштелу-душ-Мауруш, — оказывается, в португальском языке буква «S» читается как «ш» — мавританская крепость, в которую так стремилась попасть Юля, возвышалась над городом, увенчав одну из окрестных гор. Ее возвели еще в восьмом-девятом веках, в двенадцатом веке ее захватили португальцы, потом она долгое время была заброшена, а в девятнадцатом веке были предприняты первые попытки ее реставрации.

Юля поднялась на Лунную гору, так еще в древности, во времена римского владычества, называли место, на котором стоит крепость, и, оставив машину на стоянке, отправилась в путешествие по времени.

Крепостная стена текла по горному склону, повторяя его изгибы, словно гигантская змея. Вид со стены открывался такой, что Юля почти полчаса простояла на одном месте, не имея сил двинуться дальше, настолько ее заворожила панорама города с его разноцветными домами, узкими старыми улочками, причудливо извивающимися на склоне холма, далеким, покрытым легкой дымкой океаном. Казалось, его безбрежная синь занимала собой весь мир, кроме крошечного зеленого островка, на вершине которого она сейчас стояла. Сторожевые башни, обзорные площадки, гроты, огромный пышный парк, окутанный бледной влажной дымкой, — дикий, но рукотворный, собравший в себе растения со всех концов света, — уносили в далекие времена мавританского владычества. Несмотря на то что лес вырос на этих холмах лишь в девятнадцатом веке по приказу короля Фернандо Второго, он выглядел почти первобытным. До этого окрестные горы были голы и бесприютны. К вечеру в парке-лесу почти не осталось туристов, и, бредя по нему, Юля слышала, как падают капли с листьев папоротника. Она покидала это место в каком-то особом, романтическом настроении, и ей совершенно не хотелось возвращаться домой.

Спустившись с горы, Юля оставила машину неподалеку от вокзала и не спеша побрела по улочкам. Вместе с сумерками на город опускалась вечерняя прохлада, и в одном из магазинчиков женщина купила яркую шелковую шаль. Зажигались фонари, и город обретал новый таинственный ночной облик.

Кафе «Saudade» попалось ей на пути случайно, здесь было немного народа, хозяйка сама встречала гостей, и Юля, устроившись во внутреннем дворике, могла любоваться панорамой вечерней улицы. Есть не хотелось, и она ограничилась десертом. Местный сырный пирог, который готовят из нескольких сортов сыра и поливают миндальным ликером, оказался восхитительным, красное вино, которое ей подала хозяйка, — в меру терпким, а выставленные в кафе изделия местных мастеров — очаровательными. Юля тут же наметила для себя пару безделушек, которые ей особенно захотелось приобрести.

Домой она вернулась около десяти и Аськи, конечно, уже не застала. Та даже не соизволила ей позвонить, а просто оставила записку: вернусь поздно, и все такое.

— Ну и славненько. Тихий вечер с книгой в руках на террасе — это то, что нужно.

Юля действительно захватила с собой сборник Камоэнса, сочтя, что глубокое знакомство с творчеством поэта в местах, где он жил и творил, окрасит его стихи новыми яркими красками, но, прочтя несколько стихотворений, закрыла томик и просто сидела, любуясь красотой ночи, размышляя о поэзии, любви и полете души и слушая долетающую откуда-то с окрестных вилл музыку.

Аська вернулась, вероятно, за полночь, потому что Юля к тому времени уже крепко спала. День, проведенный в одиночестве, тихий вечер и прогулка по крепости заметно улучшили ее душевное состояние, и она спала сладким, безмятежным сном, когда ее вырвали из волшебных грез самым грубым образом.

— Юля! Вставай! Ну, пожалуйста! — трясла ее за плечо любимая подруга.

— Отстань, я сплю, — пробормотала Юля, поворачиваясь на другой бок.

— Юля! В погребе что-то происходит! — не унималась подруга. — Вставай, пожалуйста!

— Мне наплевать. Пусть забирают все зубные щетки и расческу в придачу. Я сплю. — Юля накрылась одеялом и твердо решила никуда не ходить.

— Он больше не стучит. Он скребется! — полным ужаса шепотом произнесла Аська, плюхаясь на кровать подруги.

Юля сбросила одеяло и села. Поспать опять не удастся, с горечью констатировала она, видя полные ужаса глаза подруги.

— А Анри ты не привела? — с надеждой спросила Юля.

— Ты что? Я порядочная женщина! У меня муж, — гордо расправила плечи принципиальная Васильева.

— Ладно, где пистолеты?

— Вот.

Они тихонько выбрались в коридор и прислушались. Действительно, снизу раздавался неприятный скрежет, а иногда тихие удары.

— Господи, да что тут творится? Давно это продолжается?

— Не знаю. Я вернулась около часа. Пока переоделась, душ приняла, легла, мысли успокоила, прошло, наверное, еще около часа, я уже стала засыпать, когда вдруг услышала эти странные звуки. Я немного полежала, а потом пошла тебя будить. По-моему, это еще хуже, чем стук.

— По-моему, тоже.

Они стали осторожно спускаться по лестнице, взявшись за руки и держа пистолеты наготове. Внизу было темно, и лишь из приоткрытой двери комнаты лился слабый лунный свет, там было пусто, и звук действительно шел откуда-то со стороны злополучного погреба.

Подруги, не расцепляя рук, с дрожащими поджилками ступили в коридорчик, ведущий к погребу, дверь скрипнула, они вскрикнули, в окне явственно мелькнула чья-то тень. Обе как по команде бросились к окну.

Раздался ужасный грохот, Аська, падая, успела сделать громкую, оглушающую очередь из пистолета, Юля кинулась к ней, поскользнулась на чем-то липком, посмотрела на подругу и завизжала таким пронзительным, переходящим в ультразвук голосом, что у самой заложило уши.

Ей показалось, что у Аськи больше нет лица, лишь жуткое кровавое месиво. Юля продолжала визжать, пытаясь выбраться из липкой красной лужи, и орала, орала, орала. Но что всего ужаснее, Васильева приподнялась на руках, взглянула на нее жуткими белыми глазницами и тоже заголосила.

Такого ужаса Юля не испытывала никогда в жизни. Больше всего ей хотелось убраться из проклятого подвала, но она никак не могла встать на ноги, а продолжала скользить на одном месте, разбрызгивая в разные стороны черные в лунном свете капли крови. Кровь была густой и липкой и почему-то пахла…

— Вишневый сироп! — радостно завизжала Юля. — Ты жива! Васильева! Ты жива! — Она бросилась в объятия подруги, но та отчего-то начала пятиться, отползая все дальше, пока не уперлась в стену спиной.

— Сироп!

— Истеричка! — визгливо одернула ее Аська. — Ты меня до смерти напугала. Чего так орать? Я думала, тебя ранили!

— Я думала, тебя тоже.

Кое-как разобравшись в случившемся, они немного успокоились.

— А преступники? Ты их видела? — очнулась вдруг Юля и попыталась вскочить на ноги.

— Точно! Бежим!

Они переглянулись и, не сговариваясь, бросились прочь из подвала. В дверях неизбежно столкнулись, споткнулись о порог и снова упали, но на этот раз, к счастью, носами в подушку. Аська с перепугу вцепилась в нее намертво и, видно, решила никогда уже с ней не расставаться. Они долго барахтались в вишневой луже, отплевываясь от разлетевшихся по подвалу перьев, и, наконец, кое-как смогли подняться на ноги и все же помчались вверх по лестнице. Поднявшись в холл, они включили свет и заорали, потому что стоящая у входной двери Мезе с неестественным окаменевшим лицом нажала какую-то кнопку, и дом огласила пожарная сирена. Снаружи что-то мигало, подруги орали, сирена выла. Через секунду на пороге стояли оба садовника — один с секатором, второй с пилочкой для ногтей в руках. Жуан, огромный и грозный, в семейных трусах с медвежатами, а Кака — в коротком шелковом халатике и с сеточкой для сохранения прически на голове.

Психоз, охвативший Аськину виллу, не миновал и их. Едва влетев в холл, они тут же затормозили и начали пятиться, толкаясь и заходясь в диком полном ужаса крике.

Первой опомнилась Мезе. Она убрала руку с кнопки и закрыла рот. В доме стало значительно тише.

После этого сообразили закрыть рты Юля с Аськой, и только два впечатлительных португальских олуха продолжали вопить, толкаясь в дверях.

— Да замолчите уже, наконец! — рявкнула на них Аська. — Все, отбой!

— Все, все. Успокойтесь, — подошла к ним Мезе и успокаивающе погладила по спинам. — Все нормально. А вам стоит взглянуть на себя в зеркало, — раздраженно бросила она подругам.

Развязная девица.

Но все же дамы недоумевающе взглянули сначала друг на друга, а потом, не сговариваясь, кинулись к зеркалу.

Вишневый сироп и налипшие на красавиц пропитавшиеся сиропом перья преобразили обеих до неузнаваемости. Появись сейчас на вилле Дэвид Линч или Стэнли Кубрик, подруги могли бы смело рассчитывать на главные роли в каком-нибудь голливудском ужастике. Не успели они по достоинству оценить свой новый облик, как на территорию с сиренами влетели два полицейских автомобиля, а еще через пару секунд два бравых полицейских наряда ворвались в холл с пистолетами наголо.

Кака слабо вскрикнул и упал без чувств.

Жуану тут же скрутили руки, Мезе впечатали в стену и прикрыли собой, и только потом взяли на мушку двух жутких оборотней, которых, кажется, только что освежевали.

Юля явственно рассмотрела, как на макушке одного из полицейских приподнялась фуражка, а у другого то и дело отъезжала вбок челюсть. Слабый народ европейцы.

— Мезе, сделайте одолжение, объясните полиции, что здесь происходит, — с царственным величием распорядилась Васильева.

— А что здесь происходит? — так же ядовито осведомилась гадкая девица.

— Ну, это же очевидно. Мы поскользнулись в подвале и упали в таз с сиропом, который вы, между прочим, не убрали. — Тут в голосе Васильевой появились новые строгие, требовательные нотки. — Впрочем, как и подушку.

— Не поступало распоряжений, — огрызнулась Мезе.

— Считай, что уже поступили. А теперь объяснись с полицией, а мы приведем себя в порядок. И кстати, уж коли они здесь, пусть дождутся меня, надо выяснить, что же здесь все-таки творится.

Полицейские, скорее почувствовав по тону, в котором велась беседа, чем вникнув в смысл произносимых слов, что страшного ничего не происходит, несколько расслабились и опустили оружие, а подруги, утерев со лбов сироп, густо перемешанный с холодным потом, отправились к себе ликвидировать последствия охоты на маньяка.

Отмывшись от смеси перьев и сиропа и облачившись в приличную одежду, уложив волосы и сделав легкий макияж — нужно же было реабилитироваться перед стражами порядка, — обе подруги сидели в гостиной в просторных бархатных креслах и беседовали с сержантом и его напарником. Одна из машин уже покинула Аськины владения, а оставшиеся двое полицейских выглядели успокоенными и доброжелательными.

— Возможно, это просто недоразумение, но стук повторяется из ночи в ночь, и все время его источник разный, а сегодня еще и скреблись, — жаловалась Аська симпатичному молодому сержанту. — Когда мы спустились в подвал, то увидели мелькнувшую в окне тень. Естественно, мы хотели рассмотреть, кто это был, и бросились к окну, но в темноте не заметили оставленного горничной таза. Я поскользнулась, упала и напугала подругу, она бросилась мне на помощь. В общем, сплошное недоразумение.

Васильева кокетливо взмахнула ресницами и поправила светло-золотистый локон возле виска. Сержант, явно неравнодушный к блондинкам, сочувственно улыбнулся и предложил осмотреть погреб.

Осмотреть его не удалось, поскольку он весь был залит сиропом. Тогда сержант Анибал Сантуш проявил достойное рвение и решил осмотреть дом снаружи. Подруги следовали за ним по пятам.

Дойдя до окон злосчастного коридорчика, они увидели яму, которая была выкопана возле самого фундамента. В этом месте из дома выходили коммуникационные трубы, и злоумышленник как раз успел до них докопаться.

— Что это такое? — в ужасе спросила Васильева, указывая наманикюренным пальчиком на подкоп. — Нас хотели взорвать? Сюда собирались заложить бомбу?

— Ну что вы, мадам. Скорее уж лишить вас воды и канализации, — успокоил ее сержант.

— Сержант! Немедленно найдите этого злоумышленника! В доме проживают три беспомощные женщины, а вокруг бродит маньяк, угрожающий нашей жизни и здоровью. Душевному и физическому! — потребовала Аська, вытянувшись во весь свой крошечный рост.

Сержант расправил плечи и велел своему помощнику вызвать подкрепление.

До рассвета по парку шныряли бравые служители порядка. Они обыскали каждый куст и травинку на предмет улик, перебудили соседей и строго их допросили. Поднятые среди ночи по тревоге электрики монтировали сигнализацию, а обе виновницы переполоха пили мадеру на террасе дома, закутавшись в пледы, сидя с ногами на диване.

Полицейские так ничего и не выяснили, но подруги очень надеялись, что после такого переполоха ни один безумец к ним на виллу не сунется, и, проводив под утро гостей из полицейского управления, улеглись, наконец, спать.