Горько-сладкий

Юлиана Руслановна Гиндуллина, 2020

Мы ищем себя в течение всей жизни. И прекрасно, если у нас это получается. Но как это происходит? Эта история о взрослении молодого парня. О том, как влияют на нас люди, и как мы справляемся с трудностями юности. Все абсолютно просто, хлестко и современно.

Мира

Еще Гриму не нравилось вставать по утрам. Он был готов расплакаться, но боялся показаться неженкой. Грим хотел вместо садика оставаться в теплой мягкой постельке, а потом идти к маме в магазин и защитить ее от плохих дядь. Он практически не соображал, вставая так рано. Глаза застилала пелена ресниц, не способная взлететь вверх и окончательно прояснить взор. Роботизированными движениями мальчик водил зубной щеткой с клубничной пастой из стороны в сторону, пытаясь почистить зубы. Филадельфия тоже любила детскую пасту. Они пользовались ею вместе.

После умывания было не так обидно двигаться дальше. Все козявки из глаз убрались, изо рта пахло йогуртом со вкусом клубники. На столе его ждала чашка теплого чая с печеньем. Филадельфия не ела по утрам, она тратила больше времени на сон.

Сегодня Грим проснулся не с таким кислым лицом, как обычно. Филадельфия даже удивилась перемене. Мысль о «жене» грела душу, утепляя все тело. Грим спрятал две шоколадки в карманы джинсов и приготовился выйти на улицу. Филадельфия не могла обойтись без макияжа, поэтому торопливо красила реснички.

— Господи, размазалось! — расстроилась Фила. — Грим, принеси скорее салфетки. Они в зале.

Ему пришлось снять уличную обувь и выполнить поручение мамы. Упаси боже пройтись по полу в обуви и получить очередной нагоняй от нее.

— Какой молодец! Теперь топай на улицу и жди меня там.

— Я подожду здесь.

Гриму не хотелось стоять одному. Это скучно и немного страшно. Он начал рассматривать платье мамы. Ярко-желтое и короткое. Ее стройные ножки украшали босоножки на горке телесного цвета. Грим подумал, мама такая красивая. Зачем ей возиться около зеркала, если она итак прекрасна. Наверное, нужно. Он с любопытством разглядывал, как мама красит ресницы и делает стрелки. Почему Мира так не беспокоилась об этом? Надо ее спросить.

Все же им удалось благополучно добраться до садика. Мама никогда не обнимала и уж тем более не целовала его на прощание, просто махала рукой и убегала на работу. Она не забывала пригрозить ему пальцем за непослушное поведение.

Первым делом Грим начинал искать глазами Миру. Его сердце затрепетало, как только он увидел копну рыжих волос. Мальчик подошел к этому огоньку и пошарил руками в карманах. Девочка казалась ему кукольным ангелочком.

— Привет! — вскрикнула Мира и подбежала к нему с объятьями. Сегодня ее волосы были завязаны в высокий хвост. На голове красовался большой голубой бант, а сарафан приятного небесного цвета с надписью «sweet baby». Да, родители хотели сделать из нее идеал. Явно какой-то бренд, но детям обычно нет до этого дела. Они одевались по вкусу родителей.

— Привет, смотри, что у меня есть.

Грим вручил две шоколадки «невесте» и улыбнулся. Он горд собой. Пусть все видят его подарки.

— Ой, спасибо.

Мира еще раз обняла Грима и поскакала к подружкам. Почему она не осталась с ним? Грим побежал за ней и стал ходить по пятам. Они не расставались ни на минуту. Правда, тот поцелуй больше не повторялся. Слишком странным и слюнявым получился.

Грим старался вести себя хорошо, чтобы получать шоколадки от мамы и дарить Мире. Они часто играли в догонялки. Грим гонялся только за «невестой», больше ни за кем. Но веснушки все еще вызывали неприятие.

Однажды, на улице, он поймал божью коровку и спрятал в ладонях.

— Мира! — При виде нее Грим всегда светился. — Смотри, что принес. Теперь это твое.

Мальчик раскрыл ладони и показал красную в черную крапинку коровку. Мира так и ахнула.

— Как красиво!

— Да, ты тоже красивая. — Грим заметил, как Мира лучезарно улыбнулась, и внутри у него ответом все взорвалось разноцветными хлопушками. Разве можно так красиво выглядеть, когда улыбаешься? Например, другая девочка, Кира, страшная, когда открывает рот и показывает кривые зубки.

— Но куда я положу ее?

— Мы же только вчера делали маленькие коробки. Возьми одну и засунь туда.

Грим всегда отличался сообразительностью. Как-то раз он спрятал кота в кладовой магазина, но мама заметила нового жильца только тогда, когда зверюга начал делать свои вынужденные дела. Едким запахом пропитался весь магазин. Филадельфия отчитала Грима, и он безудержно плакал весь день. Непонятно почему: то ли из-за потери кота, то ли из-за ругани матери. А кот был очень большой и пушистый, настоящий рысёнок. Легкие кисточки высовывались на ушках, а пузо было покрыто темными пятнышками. Филадельфие не было дела до питомца. Она хотела чистоты в магазине, а не нового жильца. Ей хватало Грима.

— Да, так и сделаю. Мне нравится. А маме еще больше понравится.

Но ее маме это не понравилось. Хотя Мира восторгалась новой подружкой.

Она назвала божью коровку Лолой. Мира проговорила с ней весь вечер, рассказала о секретах, о поцелуе с Гримом, о том, что она уже, оказывается, не просто маленькая девочка, а настоящая жена! Мира заливалась смехом, играя с подругой. Конечно, до следующего утра Лола не дожила. Она задохнулась в коробочке. Мира все равно принесла ее в садик. Девочка верила, что коровка всего лишь заснула крепким сном, но Грим сказал прямо — Лола умерла. Возможно, мальчик ответил наугад, ведь сам ни разу не сталкивался со смертью.

Не сказать, что Мира заливалась горячими слезами. Нет. Она не могла до конца понять, что такое смерть. Был человек — пропал человек. Не говоря уже о смерти насекомого.

Ребята выкопали в песочнице ямку игрушечными лопатами. Воспитательница Ирма объяснила, что делают с умершими людьми… в данном случае божьей коровкой. Она сама контролировала процесс похорон. Детей собралось много. Каждому не терпелось внести частичку себя в происходящее таинственное мероприятие.

Мира потеряла лучшую подругу, правда, провела с ней не больше двух дней, но за это время девочка успела рассказать ей самые важные события ее короткой жизни. Она положила коробку с Лолой в ямку и зарыла песком. Грим убрал ее руки и продолжил закапывать лопаткой сам. Подружки Миры принесли ромашки, сорванные рядом с калиткой в детский сад. Они водрузили цветы на горку песка. Пусть все знают, что здесь покоится с миром Лола.

Придя домой, Грим спросил у мамы:

— Что такое умирать?

— Ну… как бы сказать… — Филадельфия не ожидала такого вопроса.

— Просто вот сегодня умерла одна божья коровка. Но я так и не пойму, что с ней будет дальше. И почему мы ее закопали.

— Грим, волчонок. Все умирают. И я, и ты, и наши соседи. Рано или поздно, но в основном, когда стареют. Мы не можем сами двигаться, нам всем трудно и мы не справляемся. Мы, как совсем маленькие дети. И в этот момент мы понимаем, что пора… уходить.

— Куда уходить? — Грим широко раскрыл любопытные серые глаза. В них горел чистый интерес.

Смерть, умирать… странно.

— Я не знаю. Никто не знает. Говорят, что в рай. Но кто-то может и в ад. Если плохо будет себя вести.

— Что такое рай и вад?

— Не вад, а ад. Рай — хорошее место. Для послушных детишек и взрослых, ад — плохое, где всем очень больно. Но я точно не знаю, что нас ждет после смерти. — Филадельфия подбирала слова изо всех сил. Будто она дрожала перед экзаменаторами и старалась ответить на очень сложный билет. Объяснять ребенку сложные вещи подобно карабканью по крутой горе.

— А куда попадет божья коровка?

— Грим, я не знаю, сказала же.

— Я увижу ее снова?

— Сейчас нет. Но потом, когда-нибудь, возможно и увидишь.

На этом объяснения кончились, слова затихли. Филадельфия погладила голову Грима, поцеловала в макушку, но дальше продолжать разговор про смерть не хотела. Рановато для таких знаний. Женщина пощупала мягкие щеки сына, ей нужно было убедиться, что перед ней ребенок, а не взрослый.

Ирма старалась подбодрить Миру. Воспитательница осторожно говорила, что нужно жить дальше. В пять лет многое казалось таким серьезным. Но буквально через несколько дней Мира окончательно забыла о бывшей лучшей подружке. Она продолжила резво бегать, драться с Гримом, зарабатывая царапинки и синяки на коленках. Девочка прыгала на «мужа» и валила на пол, хохотала, как бешеная. Остальные дети звонко кричали: «Тили-тили тесто жених и невеста, на полу валялись, крепко целовались!» Их обоих всегда наказывали и ставили в угол. Но даже там, смотря друг на друга из разных углов, они показывали языки и строили рожицы.

Вскоре у них появился тайный язык. Точнее переписка. Начал традицию Грим. Он вырвал тетрадный лист и нацарапал ручкой кривую рожицу. Незаметно для всех, Грим подбегал к Мире, брал за руку и оставлял на ладони скомканный рисунок. У Миры карикатуры получались намного красивее и аккуратнее. Гриму иногда было неловко получать в ответ на свои гримасы четкие изображения. Однажды она нарисовала обезьянку в джинсах и рубашке с галстуком. И получилось очень круто. Все тайные рисунки-карикатуры Грим сохранял в коробку из-под туфель мамы.

Мира зазывала его под стол, чтобы подарить очередной скомканный рисунок. Это казалось удивительным ритуалом, священной церемонией. И главное: никто не должен был знать! Самое главное! Они оба передавали записки с таинственной улыбкой на лице, а потом весело выбегали из укрытия, гоняясь друг за другом. Мира заметно изменилась, дружа с Гримом. Они стали самыми шумными в садике. Благодаря им разбилось две вазы, оставив подаренные воспитателям цветы без пристанища. Грим дергал ее за волосы, а она в ответ больно щипала. Стены буквально пестрились чудными рисунками детей. Не было и дня без наказания в углу.

Однажды парочка запланировала побег из сада. Грим сделал маршрут до своего дома. На вечерней прогулке «муж и жена» прятались за деревьями и перебегали от одного к другому, пытаясь быть незамеченными. Уже выйдя за пределы сада, дети почувствовали себя абсолютно свободными и крутыми. Вот, что делает граница дозволенного. Дети, держась за руки, направились дальше от ворот сада. Чувствуя себя безумно счастливыми и азартными, они побрели. Но сделали ровно одиннадцать шагов. Ирма выбежала следом за ними, запутавшись в длинной белой юбке, и привела обратно. Ее щеки горели румянцем, сразу видно: не привыкла бегать по утрам или вечерам, раз такой кросс заставил ее неимоверно часто дышать и сгибаться в две погибели. Сказать по правде, трудно представить ее в обтягивающих цветных лосинах или спортивном топике. Она будто вышла из старой сказки, привнеся в реальность отголосок призрачного прошлого.

По природе Ирма не была строгой. Ласковый голос, забота, внимание — так можно охарактеризовать хрупкую молодую воспитательницу, иногда надевающую очки в круглой оправе, читавшей книжку. Молча о проказах непослушной парочки, на этот раз держать язык за зубами она не могла. Ей пришлось рассказать все их родителям. Точнее маме Миры, ведь Филадельфия всегда занята. Всегда. Трубки брать — дело точно не для нее. Она выключала звук и погружалась в деятельность.

Наверное, на этом и закончилась история дружбы Грима и Миры.