Черно-бурая лиса

Юз Алешковский, 1967

В повести «Черно-бурая лиса» известный писатель Юз Алешковский рассказывает о ребятах, их школьных делах, дружбе, отношениях со взрослыми. Но самое главное в книге – проблема доверия к подрастающему человеку.

4

Мой отец задержался на собрании. Когда он пришёл, мама сообщила:

— Была Анна Павловна. Она советует взять репетитора.

— Репетитора мы брать не будем, — сказал отец, повесив пиджак на стул.

— Как не будем? — удивилась мама. — Ты шутишь? Ведь ребёнок на краю пропасти!

Отец посмотрел на меня и засмеялся.

— Ах, значит, тебе денег жалко? Значит, ты предпочитаешь, чтобы этот шалопай лишний год учился в пятом классе и рос тунеядцем?

— Не захочет учиться — будет работать.

— Дворником? — спросила мама.

— Да. Дворником, — спокойно подтвердил отец.

— Посмотрим, до чего доведёт всех нас твоё олимпийское спокойствие.

Мама ушла на кухню. Она всегда так делала, когда чувствовала, что спорить с отцом бесполезно. А однажды я услышал, как он сказал маме:

«Мы же договорились, что если у нас будет сын, то я играю в воспитании первую скрипку. Мужчину воспитывать труднее…»

— Пап! А почему у тебя олимпийское спокойствие? — спросил я.

— Ты как следует занимаешься? Вытянешь русский? — переспросил он.

— С правилами всё в порядке. Только диктатора нужно найти.

— Диктующего, — поправил отец. — И учти: я верю, что ты вытянешь. Если подведёшь, мы перестанем быть товарищами. Думаешь, я не знаю, почему ты завалил язык?

Это была правда. Отец никогда не ругал меня и сохранял олимпийское спокойствие, как Зевс. Но уж лучше бы он ругал меня, как мама, а не грозил порвать товарищество и не обижался, по неделям со мной не разговаривая.

— Ну, а что, если я и вправду родился безграмотным? — спросил я.

— Не хитри! — сказал отец. — Профессор Бархударов тоже родился безграмотным, а стал автором учебника. А мама, думаешь, ещё в пелёнках писала на пятёрки диктанты?

— А почему тогда, — я это читал в журнале, — когда Вольте́р делал ошибки и ему сказали про это, он ответил: «Тем хуже для орфографии»?

— Пока ты не Вольтер, а Царапкин, ты должен писать без ошибок. Понял?

— Понял… А когда вы вместе учились, мама была ябедой?

— Была одно время, — нарочно громко сказал отец и подмигнул мне.

— Ну?! Как она ябедничала? — спросил я.

— Я одно время любил есть бублики на уроках…

— Она выдала?

— Написала заметку в стенгазету… Лида! Как насчёт чая с бубликами?

Мама принесла из кухни чайник.

— Если бы я тогда не была, как вы говорите, ябедой, — сказала она, — твоего отца исключили бы из школы за плохое поведение.

— На меня Маринка тоже написала заметку. Ни за что не женился бы на ней! — заявил я.

Отец засмеялся.

— Ты думай не о женитьбе, а о диктантах. А ты, отец, запрети ему водиться с твоим подопечным, Пашкой, пока он не затянул его в какую-нибудь историю, — сказала мама. — Твоя доверчивость — это уже не доверчивость, а беспечность!

— Что тебе сделал Пашка? — я вскочил со стула.

— Под его диктовку ты можешь натворить всё, что угодно… И как ты разговариваешь с мамой?

— Лида, — сказал мой отец, намазывая вареньем бублик, — представь Серёжу на месте Пашки. Он начал новую жизнь. С удовольствием, вот как я сейчас пью чай, работает, а на него косятся, показывают пальцами мамы и пугают своих детей! Приятно?

— Во-первых, я не могла бы быть матерью такого сына. Во-вторых, от таких, как Пашка, нужно держаться подальше. В-третьих, ты можешь заниматься им в своей бригаде, а ты, Серёжа… Я запру в шкаф всё, вплоть до трусиков, если хоть раз увижу тебя вместе с Пашкой! — пообещала мне мама. — Лучше бы ты дружил с Гариком.

Хотелось мне сказать маме, что всё наоборот. Что Пашка не наталкивает меня на плохие поступки, а расспрашивает про историю, географию и естествознание, чтобы подготовиться к школе рабочей молодёжи. Хотелось мне открыть, кто такой Гарик и на какие подлости он способен. Но мама была так настроена против Пашки, что всё равно не поверила бы ни одному моему слову.

Я не стал пить чай, обиженно вышел из-за стола, разобрал свою постель и улёгся с «Судьбой барабанщика». Я читал эту прекрасную книжку и не прислушивался к спору отца с мамой, но у меня слипались глаза, я спрятал книжку под подушку, завернулся с головой и услышал конец их спора.

— Моя установка — не верить ни одному его слову. Тогда у него не будет возможности меня обмануть. Так приучают к правде, — сказала мама.

— А я предпочитаю доверять, — упрямо заявил мой отец. — Ведь ты химик и пойми: доверие, так сказать, нейтрализует ложь!

— Наоборот! — воскликнула мама. — Катализирует! Поощряет. Сначала надо приучить его к правде. А если безответственно доверять, то он будет безнаказанно лгать.

«Нет, мама. Если бы ты знала, как прав отец и как обидно, когда мне не верят, если я говорю правду…», — подумал я и решил посмотреть утром в словаре, что такое «катализирует», и полетел, полетел в мягкую темень, не успев додуматься, почему это сразу засыпаю, несмотря на невесёлые мысли о диктантах. А мама часто говорит: «Даже ночью думаю о твоих делах, не могу уснуть и просыпаюсь разбитая…»

Я уснул, и мне приснился самый страшный из всех просмотренных мною в жизни снов.