Ювенальная юстиция в Российской Федерации. Криминологические проблемы развития

Коллектив авторов, 2006

В настоящей работе исследуются философские, социологические, криминологические проблемы становления девиантной личности, деформации правосознания несовершеннолетних; анализируется опыт различных стран по противодействию девиантному, в том числе и преступному поведению человека; изучается опыт социального контроля за воспитанием, образованием, становлением личности человека и его поведением; исследуется роль уголовной, административной и других правовых систем в противодействии девиантности и преступности, а также проводятся социологические и эмпирические исследования преступности несовершеннолетних как базового фундамента преступности в целом. Значительное внимание уделяется проблеме юридического, в том числе ювенально-правового, образования населения России, развитию научной системы «ювенальная юстиция». Кроме того, в книге представлен учебно-методический комплекс «Основы ювенальной юстиции», разработанный для преподавания этой дисциплины в учебных заведениях, готовящих специалистов для работы в системе ювенальной юстиции (воспитания, образования, защиты детства, становления личности, профилактики девиантности и т. д.). Работа адресована как юристам, так и всем тем, кому небезразличны судьба несовершеннолетней части общества и проблемы профилактики преступности в целом.

Редакционная коллегия серии «Теория и практика уголовного права и уголовного процесса»

А. И. Бойцов (отв. ред.), Н. И. Мацнев (отв. ред.), Б. В. Волженкин, Ю. Н. Волков, Ю. В. Голик, И. Э. Звечаровский, В. С. Комиссаров, В. П. Коняхин, А. И. Коробеев, Л. Л. Кругликов, С. Ф. Милюков, М. Г. Миненок, А. Н. Попов, М. Н. Становский, А. П. Стуканов, А. Н. Тарбагаев, А. В. Федоров, А. А. Эксархопуло

Рецензенты:

В. Д. Ермаков, доктор юридических наук, г. Москва

В. В. Панкратов, кандидат юридических наук, главный специалист НИИ при Генеральной Прокуратуре РФ

Предисловие — Панкратов Владимир Васильевич, канд. юрид. наук, главный специалист НИИ при Генеральной Прокуратуре РФ

Авторский коллектив:

Мелешко Николай Петрович — руководитель авторского коллектива, канд. юрид. наук, профессор кафедры, заведующий кафедрой «Уголовно-правовые дисциплины»

Института управления, бизнеса и права (г. Ростов-на-Дону) — введение, доктринальное обоснование дисциплины, раздел 1, раздел 2, подразделы 4.3–4.11, раздел 5, раздел 6, УМК, список литературы, приложения.

Андрющенко Лилия Николаевна — преподаватель кафедры «Уголовно-правовые дисциплины» ИУБиП — подраздел 3.4, пункт 2.4.1 подраздела 2.4.

Ведерникова Ольга Николаевна — докт. юрид. наук, профессор Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации — подраздел 4.1.

Максудов Рашид Рустемович — руководитель программ восстановительного правосудия Центра «Судебно-правовая реформа» — подразделы 3.2, 3.3.

Паламарчук Евгений Александрович — канд. ист. наук, доцент кафедры «Теории и истории права и государства» ИУБиП — подраздел 4.2.

Флямер Михаил Георгиевич — Исполнительный директор Центра «Судебно-правовая реформа» — подразделы 3.2, 3.3.

Яковлева Нина Георгиевна — канд. юрид. наук, ведущий научный сотрудник Отдела проблем предупреждения правонарушений несовершеннолетних и молодежи и прокурорского надзора Научно-исследовательского института проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной Прокуратуре РФ — подраздел 3.1.

Предисловие

Признаваемая всеми сложность окружающего нас мира с обязательной необходимостью требует адекватного ответа от всех структур, взаимодействующих с его объектами и явлениями. Существует и доказывается и точка зрения о том, что окружающие нас связи и опосредования не только сложны, но что сложность их непрерывно нарастает. Это, в свою очередь, ставит вопрос об обязательной необходимости постоянного совершенствования, а значит, усложнения реакции государства и общества на нежелательные, негативные, тем более конфликтные и осуждаемые явления.

Похоже, это действительно так. Хотя разного рода общественные механизмы и структурные образования (от семейных и родоплеменных до государственных) всегда приспосабливались и целенаправленно конструировались для оказания воздействия на происходящие по тем или иным причинам нарушения обычаев, моральных установлений, юридических норм.

Первоначально реакции были предельно просты («око за око, зуб за зуб», «остракизм», добровольно-принудительная смерть, клеймение каленым железом); по большей части они остались в прошлом, хотя отсечение руки даже за «первичное воровство» и сейчас практикуется в Саудовской Аравии.

Карательный (штрафной) механизм как средство реагирования на упречное общественное поведение совершенствовался непрерывно. Причем это усовершенствование всегда шло на основе той или иной дифференциации, специализации, индивидуализации и т. и. То есть структуру подгоняли под особенности объектов и субъектов, анализируемых взаимодействий, всегда за счет нарастающего усложнения. Так, в Киевской Правде впервые на Руси вместо привычного «око за око» в связи с любым убийством, возникло разделение (раздвоение) — «убийство на пиру» и «убийство в разбое»…

Наглядным примером возникновения сложных структурно-функциональных построений и отношений являются повсеместно возникшие штабы для ведения войны. Князя было уже недостаточно для успешных действий дружины, даже если «князем» был Чингизхан или Наполеон. Что бы там ни писал Л. Толстой в своем знаменитом сверхромане, но победили его и австрийцев со своим расписанием куда «ерсте, цвайте… колонна марширует». Почему именно в армии? Потому что война слишком серьезное дело и последствия у нее серьезные… То же происходило и в сфере борьбы с преступностью. В ответ на вопрос «как их поймать» звучали и рекомендации ловить преступников при помощи преступников (министр полиции Франции Фуше довел этот метод практически до совершенства), а также многочисленных и постоянно совершенствующихся приемов и методов криминалистики, широкого анализа условий борьбы уже не с преступником как ужасным индивидом, а с преступностью как ужасным социальным явлением в рамках науки криминологии.

Кстати (и очень важно), что эта наука после ответа на вопрос «как их поймать?», отвечает и на другие вопросы: «почему же они такие?» и «что же с ними делать, после того как их поймали?». Последнее — это вопрос вопросов, ибо крах разного рода пенитенциарных доктрин к концу XX в. стал очевиден.

Привычное словосочетание «борьба с преступностью» не очень подходит для применения к несовершеннолетним. Как-то неудобно левиафану государства бороться с детьми и подростками. Мы пользуемся выражением «предупреждение преступности несовершеннолетних». Это звучит как-то гуманнее, чем «борьба». В комплекс подлежащих решению проблем предупреждения преступности несовершеннолетних входит и защита прав и законных интересов несовершеннолетних, их прав на жилище, образование, профессиональную подготовку и т. д., и т. п.

Вокруг нас постоянно образовывались, переформировывались и переименовывались структуры и институты, призванные решать задачи профилактики: «детские комнаты милиции», «инспекции по делам несовершеннолетних», «центры временного содержания», «комиссии по делам несовершеннолетних» разного уровня, спецшколы, спецПТУ, патронаж, опекунство и попечительство, льготы и квоты по трудоустройству и организации трудовой занятости несовершеннолетних, адвокаты-помощники прокуроров по делам несовершеннолетних, судьи районных и окружных судов, специализирующиеся на рассмотрении дел несовершеннолетних, эксперты разных областей знаний и др.

И все же серьезное беспокойство общества по поводу положения с несовершеннолетними вполне обосновано. Многое делается и уже сделано, но надо сделать (обязательно надо) что-то еще. В соответствии с высказанным выше тезисом о постоянном увеличении сложности условий стоящих перед обществом и государственной властью разных уровней задач необходимы не простые, а тем более не упрощенные ответы (рекомендации) в связи с проблемой преступности несовершеннолетних, в связи с проблемой защиты их прав и законных интересов. Простые решения все давно испробованы, и для новых условий они оказались недостаточно эффективны. Можно в утешение добавить, что по свидетельству уже ушедшего из жизни известного ученого-криминолога и талантливого процессуалиста Г. М. Миньковского, много времени отдавшего проблемам предупреждения преступности несовершеннолетних, западные криминологи, в беседах с ним, признавали тот факт, что действовавшая до второй половины 80-х годов в нашей стране система предупреждения (профилактики) преступности несовершеннолетних, если учитывать сравнительно очень небольшие суммы затрат на нее, работала весьма продуктивно. Говоря современным коммерческим языком, по соотношению «цены и качества» она выглядела весьма прилично и действовала достаточно эффективно. Понятно, что в новых условиях ограничиваться простой реанимацией невозможно. Новые времена требуют новых, скорректированных с учетом произошедших перемен ответных реакций.

За счет чего и в каком направлении следует и можно осуществить дальнейшее развитие этой сферы, придать ей подлинную системность, а не использовать модные термины? Для решения необходимо серьезно оценить главные особенности, то есть минусы нынешней ситуации с преступностью несовершеннолетних, с их положением в обществе, с перспективами становления нового поколения граждан государства. Все серьезные криминологи сохраняют убежденность, что главные причины сложившегося неблагополучия в деле предупреждения преступности несовершеннолетних и социализации входящего в большую жизнь молодого поколения лежат в социальной и социально-экономической сфере, при самом широком понимании понятия «социальность». На названный «широкий смысл» применительно к контингенту несовершеннолетних в целом и отдельным его возрастным группам правовая система не может оказать решающего влияния, она может ставить вопрос максимально дифференцированно по возрастам, по территориальной распределенности, по основным демографическим характеристикам. Мониторинг социальности — да, у правовой системы, у уголовной и гражданской юстиции есть для этого знания, статистика и другие познавательные, диагностические инструменты, позволяющие анализировать территориальные особенности и пр. Но для правоохранения и пенитенциарии основными являются, строго говоря, другие задачи, для решения которых возможностей еще недостаточно.

Структурный и функциональный анализ и разработка на этой основе предложений по модернизации, определению новых назревших потребностей, которые сложнее потребностей в увеличении лимита на бензин для милицейского автотранспорта, — это важнейшая государственная задача, задача для всего общества. Действенность предложений — главное, радикальное снижение уровня противоправного и преступного поведения — жизненная для государства необходимость. Для общества — это достойная, понятная, легко и массово воспринимаемая цель, объединяющая идея.

Существующее положение с социализацией несовершеннолетних, с количеством первично осуждаемых, с уровнем рецидива — не выдерживает критики. Заостряя в необходимых пределах проблему улучшения ситуации с молодым поколением, можно говорить о том, что правовая система пока не улучшает, а ухудшает положение вещей. Возьмем для примера хотя бы проблему статистического учета преступления, преступности несовершеннолетних в целом. Как можно в решении научных и практических задач опереться на данные такой статистики? Существуют громадные разночтения в сведениях о количестве беспризорных и безнадзорных детей. Один из своих изданных незадолго до отставки указов Б. Ельцин посвятил проблеме беспризорности. Беря текст Указа в руки, многие надеялись, что наконец-то смогут получить достоверную информацию. Но их ждало разочарование и удивление — там была лишь констатация: «У нас море беспризорников…» Осуществлять планирование, не зная истинного положения дел, не запустив в эксплуатацию надежную и полную компьютеризированную статистическую базу данных, в современных условиях невозможно. То же можно сказать о количестве преступлений, уголовных дел. Данные могут быть и бывают заведомо неверны (существенно неполны или даже умышленно искажены).

Происходит это по той причине, что в научный и практический оборот поступают сведения ведомственной статистики, изначально создававшейся и сейчас используемой не для познания, а для ведомственного отчета о работе деятельности правоохранителей. Это бюрократические сведения, в бюрократических целях собираемые (искажаемые). Их нельзя воспринимать даже как статистическую выборку, поскольку искажается в них не только количество (как правило, занижается). Искажения носят и сущностный характер, затрагивая структуру, то есть подлинную суть тех или иных видов преступлений, динамику (для каждого министра организуется повышение цифры при вступлении его в должность и понижение ее в ходе его «успешной работы»). Хорошо известны всплески статистического уровня преступности после каждого крупного совещания «об усилении борьбы». Опаснее всего все-таки искажение структуры преступности — перевод опасных преступлений в менее опасные, то есть искажения по их видам, степени тяжести, по демографическим показателям.

Известно, что руководство МВД в последнее время принимает серьезные усилия по улучшению учетной работы. Недостатки в этом ведомстве давно и эффективно стремятся объяснять тем (дословно), что «кадры милиции не могут быть лучше общества (людей), в котором милиция действует (бережет, обслуживает)». Тезис верный, если бы где-нибудь было бы сказано, что милиционеры могут быть хуже общества, в котором они действуют…

Квалификация, а главное количество помощников прокурора по делам несовершеннолетних недостаточны, и если первую проблему легко решить, то со второй все сложнее — неоднократные, пусть небольшие, но все же увеличения кадрового состава на этом направлении «съедаются» обилием «более важных чем дети» вопросов. Мы, дескать, росли без этих излишеств, и выросли, как видите, неплохими людьми. Во всех случаях рядовые специалисты работают в условиях тяжелых перегрузок, а если увольняются, то не из-за тяжести службы, а из-за уныния от ее низкой результативности, не от них зависящей. Недостаточно развито и нормативно-правовое обеспечение, оно слабо детализировано, а подчас и противоречиво. Пример — недавнее обсуждение в Госдуме Дополнения к Закону «Об образовании» об установлении возраста исключения из школы не в 14, а в 15 лет. Слишком невелик «веер» уголовных наказаний для несовершеннолетних. Он сужен до 2–3 видов, он меньше дифференцирован, чем для взрослых. А это серьезное обстоятельство. Оно не позволяет дифференцировать и индивидуализировать наказание в соответствии с особенностями личности и жизненной ситуации подростка. Неадекватное наказание, как любят выражаться дипломаты, — контрпродуктивно. Много недостатков в системе исполнения наказаний. Очень и очень трудно улучшить при исполнении наказаний, исправить хотя бы одну какую-либо социальную характеристику осужденного несовершеннолетнего — повысить образованность хотя бы на 1–2 класса школы, обучить профессии, которая ему пригодится после освобождения, приучить к труду, помочь приобрести позитивные знакомства и связи за стенами воспитательной колонии. Организовать даже школьное образование в ВК стоит громадного труда, все усилия натыкаются на частокол препятствий различного рода. Еще хуже обстоит дело с обучением трудовым навыкам, профессии. А это важнейший пункт ресоциализации. В результате трудоустройство и трудовая занятость несовершеннолетних и молодых взрослых после выхода из колонии оказываются весьма проблематичны. Эти горестные констатации можно долго продолжать. Итог известен — государство в лице своих органов не снижает, а на расширенной основе воспроизводит преступность. По крайней мере, воспитательным колониям и судебной системе принадлежит в этом сомнительном деле заметная роль.

Последовательность здесь такова: школа, то есть большой коллектив профессиональных воспитателей, выталкивает свой собственный брак в 14 лет (теперь в 15 лет) на улицу, и дорога подростка в воспитательную колонию ускоряется, ее вероятность резко повышается. А оттуда выходит человек, не улучшивший своих социальных характеристик, а, напротив, во многом ухудшивший их: он приобретает многочисленные криминальные связи (знакомства), обучается способам совершения преступлений, возможным методам ухода от уголовной ответственности. Одновременно угасают (утрачиваются) позитивные связи с семьей, школьными друзьями, другие «социальные якоря», которые держат человека в позитивных пределах. Это серьезный упрек обществу на фоне распространяющейся идеологии воровства и вседозволенности, повсеместно доминирующих законов бандитской шайки. Это иррадиирует в семью, школьные дворы и коридоры, общежития и ПТУ, армейские казармы, досуговое поведение.

В этих условиях оставлять дело воспитания, тем более перевоспитания (несравненно более трудной задачи), не просто нежелательно, а недопустимо.

Как показывают наши исследования ценностных ориентаций несовершеннолетних, некоторый запас прочности у них еще остается. Большинство из них еще придерживается позитивной социальной ориентации, но выраженность позитива снижается, и он замещается негативом. Запас действительно невелик, и если он исчезнет, то, как сейчас любят выражаться, «мало никому не покажется», а многим и не поздоровится.

Ждет своего решения большой комплекс вопросов уголовно-процессуального характера. Их следует в приоритетном порядке разработать и внедрить в практику судопроизводства. Это вопросы проведения судебных экспертиз, которые сейчас поставили перед российским правосудием серьезную проблему, затрудняя осуществление и тормозя прохождение или даже останавливая правосудие. Широко распространилось мнение, будто «развалить уголовное дело» — дело «доблести» адвоката. Речь идет в частности о назначении экспертизы на экспертизу под предлогом замены простой экспертизы «комплексной», «комиссионной», о вошедших в моду у следователей «ситуационных» экспертизах (хотя выводы о развитии ситуации преступления или несчастного случая должен делать сам следователь по итогам расследования). И следователи, и суды охотно идут на эти ухищрения, согласны с назначениями бесконечных экспертиз после экспертиз, поскольку все это оправдывает просрочки и задержки, придает их работе видимость фундаментальной добросовестности и т. п.

Мы, конечно, не призываем обходиться «революционным правосознанием» и «усмотрением» и возвращаться к ситуации конца 40-х — начала 50-х годов, когда прокурор мог гордо (и убежденно!) говорить студенту юридического факультета: «Ну что, вас там все учат объективной-субъективной стороне? Да вы мне только покажите подозреваемого, и я сразу скажу — виновен ли он и сколько ему следует дать…» Или еще колоритней: одному из квалифицированных сотрудников ростовской конторы «Заготзерно» — подразделения Министерства заготовок, ростовским же управлением Госбезопасности (МГБ) было предъявлено обвинение в том, что он, под видом конструирования агрегата по очистке зерна, на самом деле конструирует машину для заражения пшеницы колорадским жуком! Трибунал оправдал подсудимого за явной нелепостью обвинения и обратил дело к доследованию. Но госбезопасность не отступила, она прибегла к непроцессуальным методам. Обвиняемый был доставлен в Москву, прямо в кабинет тогдашнего заместителя министра МГБ, печально знаменитого генерал-лейтенанта Гоглидзе для решения вопроса о передаче так называемой «тройке». Гоглидзе, однако, нашел еще более простой выход. Когда обвиняемый стал ему рассказывать, что он не виновен, что его в Ростове хорошо знают руководители области и города Пастушенко и Гаркушенко, грозный замминистра, обращаясь к присутствующим сотрудникам, сказал: «Да он сумасшедший, отправить его в соответствующий лагерь!» и тем самым поставил точку в судебной процедуре. Подсудимый через три дня оказался в лагере для душевнобольных «антисоветчиков» и сам не сошел с ума только потому, что через три месяца после того, как он там оказался, умер И. Сталин и его освободили административным решением. Все экспертизы, судебно-следственные мероприятия и отправка на бессрочное пребывание в места не столь отдаленные были реализованы одним лицом.

Но даже в те нестерпимые для идеи правосудия времена находились люди, преданные именно ей. Известен случай (дело в 50-е годы показывали стажерам Верховного Суда), когда в Верховный Суд поступила бумага и какие-то материалы ревизии. На бумаге стояла резолюция: «верх. суд. посадить мерзавца» и подпись — «И. Сталин». Судьи под председательством Горкина, возглавлявшего тогда Верховный Суд, рассмотрели материал и оправдали человека с таким «сопровождением». Добавлю, что Горкин заканчивал свою служебную карьеру уже при Н. Хрущеве, уважаемым секретарем Президиума Верховного Совета СССР.

Примеры подобного рода простых решений, больше похожих на произвол, можно, вспоминая те годы, множить бесконечно. В наши дни следует и пожалеть юристов той поры, и порадоваться тому, что нынешнее поколение юристов работает в качественно иных условиях, как бы эти условия ни казались нам несовершенны. Тем более, что совершенствование их находится в наших руках.

Уверен, что нынешние трудности, нестыковки, несовпадения с желаемыми идеалами могут быть преодолены, что дорога к воображаемому идеалу открыта и по ней можно идти. Хотя, как известно, достигнуть идеала в быстро меняющемся и усложняющемся мире вряд ли возможно. Но и опускать руки нельзя. Как ни малы могут быть результаты усилий на этом пути, они никогда не бывают равны нулю.

Каковы же на сегодняшний день основные правовые (юстициональные) направления совершенствования судопроизводства, какие из них назрели и уже возможны, кому и какие усилия для их разработки и внедрения следует предпринять — кому писать проект, кому прийти с лопатой, кому с топором, чтобы построить хороший дом? Весь комплекс этих действий называется процедурой, и пока процедура не записана за каждым, порядка в строительстве не будет.

Подводя итог этим своим предварительным замечаниям, я рад предложить и даже настоятельно рекомендовать читателям подготовленную в Ростовском Институте управления бизнеса и права Минобрнауки РФ (ректор И. Г. Акперов) монографический сборник (не сборник статей, а именно монографический сборник) солидного профессионального ростовско-московского коллектива специалистов под руководством Н. П. Мелешко, заведующего кафедрой уголовно-правовых дисциплин названного ростовского института. Следует поблагодарить и руководителей, и авторов за то, что они увидели проблему, приняли ее близко к сердцу и не пожалели усилий для такого благородного и нужного дела. А дело это — разработка основ ювенальной юстиции, то есть юстиции для несовершеннолетних. К настоящему моменту это необходимый этап помощи несовершеннолетним и совершенствования (в перспективе) всей уголовной юстиции в России. «У маленьких, как у больших, потому что маленькие внимательно на больших смотрят» (любимое мое выражение). Так вот, создав ювенальную юстицию и отладив ее процедуры, мы заставим «больших» смотреть на «маленьких». У больших будет столь же совершенная юстиция, которую необходимо создать для маленьких, — то же развитое обеспечение, тот же высокий профессионализм при решении процессуальных и житейских вопросов проблемных и конфликтных ситуаций.

Кто эти авторы и о чем они написали? Отдадим вначале дань уважения и благодарности ведущему научному сотруднику Института государства и права РАН, в прошлом старшему научному сотруднику Института Генеральной прокуратуры РФ Э. Б. Мельниковой, давно и подробно исследовавшей проблему ювенальной юстиции. Ростовский институт и его заведующий кафедрой И. П. Мелешко провели громадную работу, включающую «полевые» исследования в городах и поселках, социологические опросы, конференции и семинары, доклады на разного рода ведомственных мероприятиях и т. д. В написании настоящей работы участвовали преподаватель ИУБиП Л. И. Андрющенко, докт. юрид. наук, профессор, начальник отдела Российской правовой академии МЮ РФ О. Н. Ведерникова, которой отдельное спасибо за разделы о зарубежном опыте и за критичное отношение к проблеме, которое, как известно, всегда помогает; Р. Р. Максудов, руководитель программы ООН для РФ и общественной организации Центр «Судебно-правовая реформа», осветивший мировую историю становления ювенальной юстиции и проанализировавший Программы «примирительного (восстановительного) правосудия»; М. Г. Флямер один из руководителей того же Центра, но уже с важными подробностями о ювенальной юстиции; старейший и опытнейший ведущий научный сотрудник Института при Генпрокуратуре РФ Н. Г. Яковлева, блестящий знаток всего комплекса вопросов, касающихся юридического обращения с несовершеннолетними; это и Е. А. Паламарчук, доцент ИУБиП, известный исследователь законодательства Третьего рейха.

Какие вопросы комплексно охватывает это монографическое издание? Здесь юридические вопросы воспитания и образования несовершеннолетних, анализ концепций развития и специализации юридического образования. Изложена история государственного регулирования образования и воспитания, философские и педагогические проблемы. Рассматриваются проблемы социального контроля применительно к несовершеннолетним с общих позиций и как конкретная тема, поскольку социальный контроль — ключевой, или центральный вопрос не только в отношении общества в целом, но и в отношении проблем ювенальной юстиции. Важная сторона такого контроля — правосознание граждан, в том числе и молодых. Приводятся данные соответствующих опросов о естественных свойствах личности, в том числе и коррупции, которые способствуют девиантности поведения детей и взрослых.

Важные наработки предъявлены авторами по «истории вопросов», то есть по истории исследований проблемы ювенальной юстиции. Рассматривается и разумно решается вопрос о месте ювенальной юстиции в системе юридических и криминологических правовых дисциплин.

Особый интерес представляет обзор положения дел с ювенальной юстицией в таких странах как Англия, США, Канада, Франция, Швеция, Австралия, Новая Зеландия, Япония. Добавим, что проблемами ювенальной юстиции во Франции много занималась и опубликовала ряд работ вышеупомянутая Э. Б. Мельникова. В этом отношении Франция особенно интересна. На волне победы над фашизмом в послевоенные годы французские юристы много сделали для гуманизации своей правовой системы, много экспериментировали на некоторых прогрессивных направлениях. Российские юристы могли бы перенять этот энтузиазм и порыв французских юристов.

Интересен анализ деятельности полицейских структур в зарубежных странах, разработок на эту тему, появившихся в России с января 1999 года. Особо выделяется вопрос о роли местных органов власти в деле охраны прав и законных интересов детей и семьи. Тщательно проанализирован проект закона о внесении изменений в «Закон о судебной системе РФ», что уже является вкладом в развитие обеспечивающего сопровождения элементов ювенальной юстиции. В тех случаях, когда возможна или предполагается рецепция зарубежных идей, тщательно оцениваются проблемы, которые могут при этом возникнуть. Этот подход стоит всячески приветствовать. Очень важен шестой раздел, содержащий методические схемы работы и обучения. Немало и других интересных и важных сведений и аналитических аргументов найдет читатель данной серьезной работы. Она будит серьезные мысли и порождает желание предложить и свои соображения «на заданную тему». Например, важнейший социализирующий институт для ребенка и подростка — семья. По продолжительности и эмоциональной заряженности с семьей не может сравниться ни один социальный институт. Подступать к семье с рекомендациями и требованиями необычайно трудно, да и неблагодарно по результату. Что тут можно сделать в рамках поставленных задач?

Всем известно о вопиющей педагогической безграмотности подавляющего большинства родителей, а тем более лиц, их заменяющих. Но в семьях, в которых живут дети-сироты, серьезной опорой в ликвидации названной безграмотности может стать Интернет. Для этого необходима согласованная, гигантская по масштабам исследовательская и методическая разработка самых острых или даже всех проблемных и конфликтных ситуаций, возникающих с детьми и подростками в определенные возрастные периоды. Академия пед-наук должна совместно с юристами-криминологами и социальными психологами свести необходимую информацию в упорядоченные и подвергнутые рубрикации файлы, доступные бесплатно каждому гражданину. Создание дешевого и предельно надежного компьютера — отдельный, но решаемый вопрос.

Одновременно для лиц, желающих усыновить ребенка, необходимо ввести обязательный экзамен по проблемным ситуациям, возрастным особенностям и т. п. актуальным для родителей вопросам. По результатам экзамена следует выдавать «права на управление воспитанием ребенка» и через каждые несколько лет (по установленным наукой возрастной психологии и педагогики периодам) принимать такой экзамен вновь, поскольку ребенок постоянно меняется, а значит, должны меняться условия его жизни и воспитания. Распространить это правило необходимо и на иностранных усыновителей. Процедура штрафов за нарушение такого порядка может быть разработана и согласована со всеми заинтересованными сторонами — вплоть до родительских комитетов школ, медицинских и милицейских структур. По материалам Интернета могут публиковаться многотиражные, дешевые печатные издания.

Необходимо сказать хотя бы в двух словах о разделе, посвященном примирительному восстановительному правосудию. Это, быть может, спорный путь, но его необходимо и глубоко обсудить, и серьезно опробовать в эксперименте, предусмотрев все участки, на которых необходимо «подстелить соломки».

Предложение о применении примирительного или восстановительного правосудия встречает не просто недоверие, но активное неприятие практических работников. Последние опасаются, и надо сказать небезосновательно, того, что появление фигуры медиатора (посредника-примирителя) приведет к печальным последствиям, именуемым «развалом дела», то есть априорно предполагается недобросовестность медиатора. «Развал дела» широко практикуется, но вовсе не «медиаторами», то есть социальными работниками, а адвокатами, которые практически массово превращаются в посредников между подсудимым и судьей, между подсудимым и административными органами. Это серьезный упрек, это реальная опасность. Но при чем здесь восстановительное правосудие? Это история с больной Эльзой, которая оплакивала смерть не рожденного ребенка, пошедшего в погреб по крутой лестнице. Во-первых, можно подстелить «соломку», во-вторых, соцработники способны как раз сыграть роль борцов с беспределом адвокатов. Можно с умом попробовать.

Как человек, имеющий громадный (25-летний) опыт работы в области прокурорского надзора за охраной прав несовершеннолетних и предупреждением преступности несовершеннолетних, 25 лет руководивший соответствующим профильным отделом в Институте при Генпрокуратуре РФ, еще раз поздравляю авторский коллектив и Ростовский Институт управления, бизнеса и права с важным достижением, сказать иначе нельзя. Спасибо всем.

14 октября 2005 г.

В. В. Панкратов,

кандидат юридических наук, гл. специалист НИИ при Генпрокуратуре РФ