Невеста папы принца

ЮЭл, 2023

Однажды, спьяну, отец проиграл все состояние. Отныне, мы живем в собственном доме, на правах прислуги. Казалось, что выход найден, когда семья, нашла мне хорошего богатого жениха. Одна проблема – поверенным мне назначили редкостную сволочь…В книге можно отследить взросление героини и изменение ее взглядов. Упорный труд во благо семьи и крепкую дружбу. Легкое чтение на вечер, с глубоким смыслом. Читай и наслаждайся

Пролог.

— Ма-а-ам, я никогда не выйду замуж. — маленькая девочка с кудрявыми черными волосами, большими голубыми глазами, в длинной, не по возрасту, ночной сорочке, забралась под одеяло.

— И почему же, моя принцесса не хочет выходить замуж? — к ней подошла женщины, в темно-синем платье, и поправив подушку, погладила ребенка по маленькой головке.

— Потому что мальчики злые. Они ябедничают, дерутся и постоянно корчат рожицы.

Мелодичный смех разнесся по комнате.

— Ох, родная. Мальчики вырастают и превращаются в сильных мужчин.

— Но ведь они не перестают быть злыми. — настаивало на своем милое дитя.

— Некоторые не перестают. — согласилась женщина, ставя стакан с водой, на высокую тумбочку, у кровати ребенка. — А некоторые превращаются в сильных, смелых и отважных героев, которые оберегают любимых, защищают слабых и наказывают тех, кто вредит остальным.

— Как папа? — спросила кудрявая голова, опускаясь на подушку.

— Как папа. — подтвердили ей.

— А почитаешь мне книгу?

— Книгу, спросила женщина, — и потянулась к верхней полке. — Про принцев, колдунов и любовь?

— Да-а-а.

Она села в кресло возле кровати ребенка и, открыв рассказ, начала читать…

Ⅰ Глава. Помолвка, или Сволочь.

— Мам, я отказываюсь выходить замуж. Мальчики противные, злые, слабые и вечно ябедничают.

Корсет резко затянули на моей талии так, что голова закружилась от нехватки воздуха. Совершенно не понимаю, с чего меня заставляют его надевать. Грудь только начала расти и в свои одиннадцать лет, я была больше похожа на мальчика, чем на девочку. Но родительницу, мои доводы не убедили. «Ты-леди. Тебе не подобает расхаживать как оборванке». — Твердила миссис Сойел.

— Мальчики имеют обыкновение вырастать, милая.

— Герцог Лунгри Арат навсегда останется мерзким.

Мама подошла сзади и посмотрела на мое отражение, широко улыбаясь. Да, сделать подобие леди из меня, довольно сложно. Первое — у меня широкая кость. И несмотря на то что я не была пышкой, но определенно отличалась от своих сверстниц. Была шире в бедрах и плечах, но ниже на голову девушек из своего окружения. А та самая большая голова, с копной непослушных иссиня-чёрных волос убивала любую возможность сделать мне, приличную для леди, прическу. Убожество, одним словом. Мама так не считала.

— Какая же ты у меня красавица.

Она всплакнула, а я вновь посмотрела в огромное, зеркало, возле ширмы. Да, где ж, красавица-то? Из-за семи нижних юбок, поверх которого, натянули медовое, кружевное, девочка, коей я являлась, походила на пузатый чайник. Мои излишне пухлые руки, были оголены, как и, появившаяся, из-за тугого корсета, несуществующая грудь. Вся эта «небесная красота» дополнялась высоким тугим пучком, который делал мои щёки как у нашего бульдога.

— Кое-чего не хватает. — встрепенулась родительница.

Я подумала, что той самой красавицы, о которой она упомянула, но нет… Мама притащила огромное ожерелье наших предков, инкрустированное синими сапфирами, и на моей шее застегнулся раритет.

— Под цвет твоих глаз.

И снова всхлипывание. Я же, закатила эти самые глаза и подумала, что если бы не проигрыш отца, оказалась самым большим позором семьи.

Мой отец, Грег Сойел, некогда богатый граф, теперь ели сводит концы с концами, тратя остатки своих сбережений. А все из-за мерзкого Лорда Логи, который, пару лет назад, на очередном открытии сезона балов, обвел вокруг пальцев, слегка перебравшего виски, отца. Мерзкий денди, не просто забрал наши земли, и дома. Он получил от отца расписку, в которой значилось, что мы будем продолжать вести хозяйства, но весь доход будет поступать ему. Мама тогда плакала неделю. Ругала отца, говорила, что мы нищие, и теперь все, что ждет нашу семью, это позор на всю оставшуюся жизнь, которая, может статься, тоже уже кому-нибудь проиграна. По сути, мы превратились в рабов.

Скандал был грандиозный. Мы боялись выходить из дома. Младшие братья, укрылись в моей комнате на три дня. Я же, практически не спала. Софа у нас, как оказалось, не очень удобная. Через неделю наш дом оставила вся прислуга, за исключение садовника, кухарки и ее внука. Тогда я научилась самостоятельно вести хозяйство. Чуть позже от нас отвернулись соседи, и, некогда близкие друзья, перестали даже смотреть в нашу сторону. Я научилась не плакать на людях. Затем пошли насмешки, и я научилась грубить в ответ на любой выпад в адрес моей семьи. А когда, на улице, один мальчик посмеялся над моим братом — я научилась драться. Да, последние два года, выдались очень насыщенными. Сейчас же, моя мать, Мелани Сойел, нашла прекрасный, по ее мнению, способ вытащить нас из долгов.

— Сегодня мы произведем обручение, а уже через несколько лет можно будет сыграть свадьбу. — Вовсю планировала мое будущее мама. — Лунгри богатая уважаемая семья, ты обязана им понравиться. Никто не должен говорить, что семья Сойел плохо воспитала своих детей. — Я закатила глаза. — Ты должна быть учтива, вежлива и мила. Улыбайся, но не смейся. Будь со всеми, но не слишком долго. Прояви почтительность к старшим, но не затрагивай их возраст. Прояви интерес к младшим, но не задирай их. И главное, родная — я ждала этих слов, — притворись слепой, глухой и немой.

Ее любимое правило, которое мне, давалось очень тяжело. Мы давно смирились с тем, что вокруг все судачат о том, что самый уважаемый граф, проиграл все свое состояние. Да и свежие сплетни перекрыли столь волнующую, некогда новость. Но сегодня, они вытащат на свет все грязное белье, добавят к ним новые истории, приправят их очередными догадками. А все для того, чтобы вновь полить грязью всех членов моей семьи.

Да и это можно пережить, а вот то, что придётся дать слово, и официально стать невестой Арата… Я, конечно, не считаю себя сверх добропорядочной, и не являюсь приверженцем благородных нравов, заставляющих юных девушек идти на жертвы во избежание позора, лишь бы сдержать данное слово. Но подводить семью мне не позволит никто. В былые времена, все было бы так: сначала мать прочла бы мне нравоучение. Затем братья получили б указания меня избить. Ну, и уж напоследок, отец добил бы топором, в сарае. И где-то на кладбище появилась бы одна безымянная могила. А среди соседей, новые истории о том, как одна опозорившая семью девчонка, сбежала с каким-нибудь любовником, в далекие края, где никто не знает о той беде, которую эта нечестивая принесла в дом. На сегодня же, ситуация обстоит таким образом, что родители, просто не пережили бы подобного. Но, боюсь, с моим строптивым нравом, даже это, не остановило бы меня от своенравного решения, если бы не малышка Аврора. Все, что я сделаю, ляжет бременем на нее, отрезая любую возможность счастливого замужества. А ведь ее даже на свете не было, когда позор коснулся нашей семьи.

— Родная, поторопись.

Мама приспустила с плеч рукава, и заправила платок, которым я пару минут назад, прикрыла грудь. При этом продолжала нравоучения, пока мы спускались по широкой лестнице дома, который когда-то был нашим, а по документам, давно ушедшем лорду Логи.

— Помни — слепая, глухая и немая. И дорогая, ты должна ступать как лебедь, плавно, легко и изящно. Будто перышко летит по ветру. Прекрати уже полировать перила, и не опускай голову.

Ее замечания были уместны. Туфли, в которые, каким-то немыслимым способом, впихнули мои ноги, были размера на полтора малы. Каждый шаг отдавался болью и мешал спокойно спускаться. А держать спину прямо и смотреть только вперед довольно сложно, когда любое движение может привести к фееричному полету. Широкие перила, к сожалению, были единственным препятствием, три одновременно, подмогой. Но маму переспорить невозможно.

Благо этот путь, остался позади. И вот, я стою у распашных ворот имения, в котором мы обитаем как прислуга, ожидая, когда мне будет дозволено выйти, пытаясь сдерживать слезы.

— Только не реви. Терпеть ненавижу женские слезы. Да и кто им поверит. Все знают, что старшая дочь Сойелов задира и грубиянка.

Слёзы мгновенно высохли. Привыкшая к подобным хамствам в свой адрес я отреагировала как всегда — разозлилась. Медленно развернулась, потому как в подобном платье это довольно тяжелое занятие, и посмотрела на говорившего.

— Отвратное платье! И что за бабские украшения на тебе?

— Вас!

Все же, мама научила быть леди, вот я и решила указать стоящему передо мной мальчишке его место.

— Хорошо. — тут же согласился неизвестный мне гость. — На Вас бабские украшения. Долой! — И, прежде чем пребывающая в шоке, я успела что-либо осознать, на мою шею легли теплые руки и, расстегнув колье бабушки, бросили его на низкий стол. — А это необходимо приподнять. — те же тёплые руки, приподняли, опущенные матерью рукава, и скрыли плечи. Но самое дикое произошло, когда эта, не побоюсь этого слова, сволочь, опустила руку к моей груди и одним резким движением, подтянуло мой спасительный платок, прикрыв оголенные участки тела.

Моя ладонь пошла в атаку еще до того, как было принято осознанное решение. Но, прежде чем рука коснулась щеки противника, кисть была перехвачена и серо-синие, как небо перед грозой, глаза вперились в мои голубые, а пухлые губы ухмыльнулись, прежде чем произнести.

— Нет, малявка! Не стоит будить зверя.

— Щеночка, что ли?!

Леди быть не получается, да и не заслуживает эта мерзость воспитанного отношения.

— Мерзкая сволочь. — почти прошипела.

— Сколько злобы… — уже в голос смеялся этот урод.

— Мой жених отрубит тебе голову! — бросила я от безысходности, прекрасно осознавая, что Герцог Лунгри, вряд ли станет защищать свою без пяти минут невесту.

— Не думаю.

Эта сволочь даже не повела бровью, и, развернувшись, вышла из холла в сторону кухни, засунув руки в карманы прямых синих брюк.

Меня переполняла ярость, и, казалось, что все вокруг должно быть поглощено ало-красным столбом пламени, который извергается из глубины моего сердца. Но пламени не было, земля под ногами не разошлась трещинами. И не поглотила очередного невоспитанного обидчика. А все, потому что, моя семья потеряла богатство и идёт на поводу у общества. Меня защитить, некому.

За окном продолжало сиять солнце, лучи которого согревали мое тело. Птицы распевали летние песни любви, а в саду, все еще, ждет жених, с которым предстоит познакомиться.

Я расправила плечи и высоко подняла голову. Нет, не позволю ещё одному грубияну сломить себя. Соседи, родственники, те, кто когда-то являлись друзьями нашей семьи, уже давно убили во мне слабую девчонку. Больше никто не сможет заставить меня бояться. Больше не будет краснеющего лица, когда меня осуждают за деяния моего отца. Больше не будет опущенных от стыда глаз. Не позволю никому! Никогда! Нужно быть глухой, буду глухой. Надо стать слепой, ослепну. Надо закрыть рот — закрою. Пусть все видят ту, что хотят видеть, и не ведают той, кем я, в действительности, являюсь.

Руками, придерживая подол платья, я вышла на лужайку. От яркого солнца, сначала, все присутствующие были лишь расплывчатыми фигурами, но по мере приближения, я начала различать лица, на которых расположились широкие лживые улыбки, с нотками презрения во взгляде. И я вспомнила, что тоже должна улыбаться.

— Амелия, ты так выросла. И не скажешь, что еще пару лет назад лазала по деревьям.

Хотелось сказать, что ещё неделю назад я с братьями, ночью, воровала яблоки у них во дворе. Но вместо этого, широко улыбнувшись проговорила.

— Благодарю, графиня Ниата. Как поживает Арен? Я слышала, он ездил отдыхать на источники.

Женщину передернуло, но, к ее чести, лицо осталось таким же сияющим от счастья. Все знали, что ее сынок попортил несколько деревенских простушек. И одна из них понесла. А молодой человек, чистая душа, решил признать свои ошибки, остепениться и предложил ее батеньке свадьбу сыграть. Когда леди Ниата узнала об этом, устроила такой скандал, каких мир не видывал. Простушку с отцом изгнали, сына заперли в доме. Затем сослали к дяде в столицу на «исправление», а на самом же деле отправили в загул. Потому как младший брат леди, отъявленный повеса. Ну, и от непродолжительной, но насыщенной жизни в большом городе, молодой человек подцепил всякой дряни. Его переправили в лучшую лечебницу. Соседям же объявили, что мальчик устал от тяжкой работы с дядей на монаршую особу, и ему выделили отдых на источниках. Именно этой, официальной версии, придерживались все.

— Да, дорогая, — сквозь зубы, со все той же яркой улыбкой, процедила женщина, кладя свою тяжелую длань на мои, не совсем хрупкие, плечи. — он, все еще, на источниках. Восстанавливается после помощи дяде.

— Ох эти царские указы. — Я незаметно отняла руку, понимаю, что синяков не избежать, и крепко сжала ладонь, в жесте поддержки. — Все же хорошо, что он помог графу Нуар. Представить не могу, как тяжело приходиться Вашему брату, выполнять все капризы наших правителей.

Женщине польстила мое участие, а ее натянутый оскал и злой взгляд превратились в подобие улыбки. Но, лишь, подобие.

— Твоя помолвка, у всех на устах, девочка моя. Это ж надо было урвать такой лакомый кусочек. — Я подумала, что леди говорит обо мне, употребляя фразу “лакомый кусочек”, и слегка смутилась. Но меня быстро спустили с небес на землю. — Одна из самых богатых семей столицы. Герцоги, приближенные к короне. Поговаривают, что отец семейства, бастард бывшего короля, то есть, брат нынешнего. Вот же повезло Вашей семье.

— Да. — протянула я, — повезло.

Отлично, получается, с сегодняшнего дня, у двора появится новая история о том, как одна отчаявшаяся семья смогла заполучить в будущие родственники богатейших особ. Да еще и кровных родственников самого правителя. Я тяжело вздохнула. Ну почему же мне так не везет? Неужели не могли подыскать мне простого барона? Зачем все усложнять? Появилось острое желание сбежать с приема, к моему любимому озеру, и окунуться в холодные воды источника.

— Амелия, деточка, подойди ко мне.

Голос матери выдернул из мечтаний об исцеляющем одиночестве, и вернул в ужасную реальность. В этой самой реальности, мне предстояло весь день ходить с неестественно широкой улыбкой, мягким голосом и нежным взором.

Когда солнце начало клониться к горизонту, нас пригласили к огромной золотой арке, под которой и должно было состояться обручение. Мой будущий муж стоял в бело-золотом облачении, с идеально прямой осанкой, и смотрел прямо перед собой, как и полагается. Я старалась идти к алтарю с низко опущенной головой. Правда, это не мешало мне, исподтишка, изучить суженного.

Он был хорош. Высокий, широкоплечий, статный, с красивыми, длинными ресницами, за которыми скрывались черные глаза. Я знала, что супруг старше меня на пять лет, но не думала, что он так сильно отличается от известных мне шестнадцатилетних мальчиков. Этот, больше походил на мужчину.

И я вспомнила, что в отличие от удачливой меня, ему досталась, пухлая, несуразная, страшненькая невеста. Неожиданно для самой себя, захотелось выглядеть как соседские девушки. Стать немного изящнее, слегка выше, иметь тонкий стан и красивые изгибы тела, пухлые губы и золотые лоснящиеся волосы. Но у меня всего этого не было.

Дойдя до жениха, я встала напротив него и подняла глаза. Каким же было мое удивление, когда за спиной будущего супруга, я увидела сволочь, с серо-синими глазами, в синем облачении. Мои руки сами собой сжались в кулаки, тогда как глаза противника хитро сверкнули. Снова появилось острое желание заехать по этой ухмыляющейся морде, кулаком. Но я не могла. “Леди не подобает участвовать в драках” — повторяла мать.

Герцог Арат кивнул мне, снисходительно улыбнулся, и повернувшись к тому, от кого кровь закипала, что-то шепнул. Немного кудрявая, рыжевато-каштановая голова кивнула в ответ.

— Предлагаю начать. Сегодня будет сокращенная версия. — Сказал муж моей тети, который был выбран в качестве старшего от нашей семьи. У отца не было братьев, поэтому муж его старшей сестры был самым подходящим кандидатом. Тем более, он единственный кто не осудил отца. В каком-то смысле дядя Эдвин стал голосом разума среди сходившего с ума семейства Сойел. Когда мать с отцом ругались, и она грозилась уйти, оставив его со всем тем, что он натворил, именно дядя Эдвин отговорил ее. Когда отец, чуть было не повесился в сарае, желая таким способом смыть позор с семьи, именно дядя Эдвин, нашел его, дергающимся в петле, и уже изрядно посиневшим. А после наругал его за малодушие, и приказал не сдаваться. Не один день понадобится, чтобы рассказать все те случаи, когда добрый, на первый взгляд глупый, но очень дальновидный дядя, выручал нашу семью. Даже мой брак, с красавцем — богачом, организовал именно он. Одному Богу известно, как дяде это удалось.

— Кхе-кхе — прочистил мужчина горло. — Сторона жениха, скажите, согласны ли вы обручиться с семьей Сойел? Согласны ли вплоть до совершеннолетия и бракосочетания оберегать дитя этого дома? В последующем принять ее под крыло и защищать до конца ваших дней.

— Конечно, согласен. — Сволочь толкнула локтем моего будущего супруга, который, как оказалось, на голову выше него, и широко улыбнулся. Герцог Лунгри же, слегка улыбнулся шутке друга и кивнул. Я сверкнула глазами в сторону объекта ненависти, но быстро опомнившись, опустила взор.

— Сторона невесты, — Эдвин повернулся ко мне. — Согласны ли Вы хранить верность избраннику, оберегать его честь до вступления в брак и после? Стать достойной своего супруга, и не посрамить его перед обществом? Быть покладистой, хранить семейный очаг и воспитывать детей, а также быть опорой для мужа до конца ваших дней?

Интересно, а почему с женщин требуют больше? Да, и о верность супруга, никто даже словом не обмолвился. Ему, значит, не надо хранить себя для меня. Я подняла голову и посмотрела на избранника. О какой верности с его стороны может идти речь, когда он настолько хорош собой! От жениха отвлекла маячащая за его спиной фигура, которая уставилась на меня вопросительным взглядом.

Ах да! Все же ждут моего ответа. Формально мои родители уже дали согласия, но официально, только я могу озвучить конечное решение. И, если моим ответом будет отказ, никто не сможет заставить меня вступить в брак через пять лет после того, как мне стукнем шестнадцать. Я посмотрела на дядю и сказала короткое: “Да”. Где-то сбоку раздался глубокий выдох. Уверена, что это мама, которая чуть не лишилась чувств, пока я раздумывала о справедливом спросе с супругов.

— Можете надеть на палец девушки обручальное кольцо. — сообщил дядя.

— Кольцо велико, мистер Сомерс, — голос будущего мужа приятно ласкал слух. — Боюсь, юная леди, не сможет надеть его на палец в ближайшее время. Но уверен, ближе к дате венчания, такой проблемы не будет.

Из-за спины Арата вышел тот, от кого бросало в холодную дрожь, и протянул мне золотую шкатулку, инкрустированную драгоценными камнями.

— Подрастете, и это колечко украсит Ваш палец. До тех пор, пусть оно просто радует глаз. — И снова эта ухмылка.

Не хотела брать из его рук ничего, но что поделать. Видимо, этот индивид — лучший друг моего будущего супруга. Нас заранее уведомили, что отец семейства со своей женой, у главы государства и не сможет присутствовать. Вывод один — чем быстрее я смирюсь с мыслью, что друг моего жениха редкостная сволочь, тем проще будет в будущем. Мужская дружба, как говорил дядя, крепче женской.

Я взяла протянутый предмет и снова коснулась теплых рук. Прежде чем неприятные воспоминания сегодняшнего дня нахлынули, дядя объявил церемонию завершенной, и предложил всем проследовать к столу.

— Леди Сойел, — Арат окликнул меня еще до того, как я успела сделать шаг в сторону матери. — Предлагаю прогуляться в саду, если вы не очень голодны.

— О… — я стояла как вкопанная. Общение с противоположным полом для меня в новинку. Не считая драк, конечно. Думаю, я была лучшей из тех, кто умудрялся вступать в физические препирательства. Об этом свидетельствовали синяки, на детях моего возраста, в семействах Ханнет, Смартдей, и Ливетов. Теперь я обручена, придется вспоминать правила ведения светских бесед. — С радостью!

— Давай я возьму это, дорогая. — Мать подошла ко мне и, забрав из рук, золотую коробку, прошептала. — Будь леди и постарайся ничего не испортить.

Я тяжело вздохнула. Она в меня не верит. Не верит в то, что я помню все, чему меня учили. И, отказывается понимать, что отпор, который я даю другим — это не прихоть, а способ защиты.

Лорд Лунгри не подставил мне локоть, а лишь движением руки, пропустил вперед. Встал же подле меня, и зашагал в ногу лишь тогда, когда мы отошли от шумной толпы и начали прохаживаться вдоль высокой живой изгороди — гордости нашего садовника. Мы шли молча. Я заняла себя лицезрением будущего супруга. Выводы неутешительные — для меня лорд, слишком высок, красив и богат.

Позади фонтанов была небольшая беседка, поэтому я направилась в ту сторону. По правде говоря, за весь день, не смогла найти времени ни на еду, ни на питье, поэтому сил, на продолжительную прогулку, у меня просто не было. Беседка — была идеальным решением проблемы. Особенно если учитывать, что мой собеседник, видимо, не имеет никакой цели.

— Леди Сойел, — начал Арат, как только я присела на скамейку, — надо обсудить несколько моментов.

— Конечно.

— Я служу престолу. — начало, мне не нравилось. — Боюсь, что наши с Вами встречи будут куда реже, чем Вы можете представить. Понимаете?

— Не очень. — он пытается сказать, что встреч, для более близкого знакомства, мне не видать как своих ушей?

— Я часто буду находиться на учениях. Меня могут вызвать на границу. Я могу отсутствовать годами.

— Теперь поняла.

Моя голова склонилась к несуществующей груди. Этого я боялась больше всего. Конечно, такому красивому мужчине неохота тратить свое время на то, чтобы развлекать одну недалекую, некрасивую особу в моем лице. Я была готова к такому повороту событий. В конце концов, этот брак ему, видимо, навязали, как и мне. Мы друг друга не знаем. В любовь я, конечно, не верю, а вот в то, что можно спокойно жить, если хорошо знать друг друга — вполне. Но для этого требовались встречи, прогулки, беседы. Которых, как мне сообщили, у нас не планируются. Делать нечего, требовать его внимания, я не имела права. Жених выполнил свою часть сделки — обручился со мной. Следующий пункт — свадьба. К ней и приедет.

— Не переживайте, я не оставлю Вас без присмотра. — Я подняла голову. О чем это он говорит? — Мой друг Рич, немного посвободнее меня в вопросах времени. И, он станет Вашим другом тоже. Ему, в силу занимаемой должности, тоже приходится много путешествовать, но, все же, меньше чем мне. Поэтому я рассчитываю на то, что он сможет быть желанным гостем в Вашем доме, и сможет развлечь Вас не хуже меня. По крайней мере в тех случаях, когда у меня, не будет получаться. И, он сможет защитить Вас и Вашу семью, если в этом будет необходимость.

Так вот, оно что. “Ты, дорогая, хоть и уродина, но мало ли что взбредет в голову маленькой глупышке. Вот тебе охрана, в виде моего друга. Довольствуйся”! Больно кольнуло в сердце. Ну не хочешь приезжать, не приезжай. Зачем надзирателя приставлять-то?! Хотелось убежать к себе в комнату и плакать, пока не останется сил. Но я дала себе слово, что больше никому не позволю пролезть в сердце. Так, пусть пусть же, этот бесподобно красивый мужчина не будет исключением. Сейчас главная проблема в том, что я, видимо, знаю о каком друге идёт речь.

— Так вот, вы где?

Хриплый голос возвестил о том, кто присоединился к нашей маленькой компании, еще до того, как мы смогли разглядеть лицо. Только его мне сейчас не хватало.

— Держите.

Он протянул одно блюдце с кусочком торта Арату, а вторую мне. Не знаю почему, но я приняла ее, вновь коснувшись теплых рук, и осознала, что мерзну.

— Друг, твоей даме холодно. — Мгновенно сдала сволочь, присаживаясь рядом.

Лорд Лунгри снял с себя сюртук и протянул мне. Я хотела поставить блюдце чтобы, набросить его на плечи, но вместо меня это сделал тот, кто теперь будет меня охранять. Друг моего избранника, который, буквально сегодня днем, посмел меня облапать, сам накинул на плечи пиджак, и вернулся на свое место. За что мне такое “счастье”?

— Я сообщил леди Сойел, что ты будешь частым гостем, в их доме.

— Частым — вряд ли, но подружиться мы успеем. — и снова это наглая ухмылка. Захотелось размазать по лицу этой сволочи небольшой кусок торта, который продолжал покоиться на моих трясущихся от обиды руках. — Тебя, кстати, наш общий знакомый искал — Рич, отобрал у лорда Лунгри его часть праздничного угощения и принялся, наглым образом уничтожать. — Говорил, срочно.

— Ясно. — он развернулся намереваясь уйти, но вспомнив о том, что имеет в спутницах меня, обернулся, поклонился, извинился, и лишь после этого зашагал прочь.

Я же осталась с тем, кого успела откровенно возненавидеть и немного побаивалась.

— Поешь, пока он не вернулся.

— Что? — я ускользнула в собственные мысли, в которых захлопнулась темница до дня свадьбы, поэтому не сразу осознала, о чем говорит эта сволочь.

— Я говорю, поешь, пока он решает вопрос с представителем королевской семьи.

— Не голодна. — грубо, конечно, но он это заслужил.

— Юные особы не едят перед крупными торжествами. — Все-то, он знает, сволочь. — Поэтому давай без наигранного стеснения. Нам оно ни к чему. — Я злобно стрельнула в него глазами, на что получила широкую улыбку в ответ. — Во-о-от…это более правдоподобно.

Хотелось сказать что-нибудь колкое, обидное, но не было сил. Слишком длинный и тяжелый выдался день. Поэтому я просто принялась за десерт. Лишь после того как откусила первый кусок, пришло полное осознание того, что я, действительно, очень голодна. Торт был приготовлен на славу. Таял во рту, еще до того, как начинаешь жевать. Предполагаю, что именно поэтому я не заметила, как блюдце опустело. Видимо, в моем взгляде было что-то такое, что заставило Рича протянуть свой, то есть Арата, начатый кусок. Я хотела отказаться, но он произнес:

— Без наигранного стеснения. Договаривались же. — Я согласилась и быстро справилась с его куском тоже. — Он сейчас вернется и скажет, что нам пора уезжать. Так что, будь готова к прощанию. — мне протянули белый носовой платок.

— Я загваздалась? — мама убила бы за такую формулировку, но быть леди целый день — слишком сложно.

— Немного. — Рич улыбнулся и вытер мне уголки губ. Я забрала платок и прошлась по всему лицу, чтоб уж наверняка.

— Рич, — голос лорда Лунгри, намного мягче чем, низкий голос его друга, возвестил. — нам пора.

— Какая досада, я смог съесть только три кусочка этого замечательного творения.

Его рука указала на пустые блюдца, а мне захотелось рассмеяться. Каков лжец! С другой стороны, он оставил мне возможность быть леди, которые едят как воробушки, но уж точно не уничтожают два куска за несколько минут. — Может, сможем урвать на выходе? Леди Сойел, — он низко поклонился мне и предложил руку, которую мне пришлось принять, так как жених зашагал впереди. И снова, осознания холода пришло только после прикосновения к его коже.

Мы вышли из сада втроем, но Рич отделился, как только публика обратила на нас внимание. Направился он прямиком к столу с высоким сладким угощением. Интересно, ему, действительно так понравился торт, или же, таким способом, он скрывает, кто именно уничтожил два куска?!

— Леди Сойел, мне очень жаль, что приходиться покидать Вас так рано, но долг зовет.

— Я все прекрасно понимаю. — снова ложь, но что делать, таков удел всех девушек — молча мириться со всем, что делают мужчины. — Надеюсь, Вы доберетесь в добром здравии, и вернетесь как можно скорее.

— Был рад нашей встрече. — он принял протянутый мной сюртук, кивнул и ушел, ни разу не обернувшись.

Я же стояла и смотрела ему вслед, продолжая мерзнуть от холода, до тех пор, пока старший из младших братьев, не подошел ко мне и не увел в комнату. Больше я ничего не помню из этого дня. Мелкие сплетни, громкие замечания, тонны еды — все стерлось. Даже боль от обуви, которая не соответствовала моему размеру, куда-то улетучилась. Широкая спина, уходящего от меня жениха, стала самым ярким из всего пережитого. За исключением наглой сволочи, конечно, чей платок остался в моей руке, и которая повела себя самым неподобающим образом.