Иллюзия прихоти

ЮЭл, 2023

Быть слабой, для таких как я, непозволительная роскошь. Но я, слабая. Именно поэтому, мне пришлось искать убежище в мертвом лесу. Но вот вопрос, как посреди кладбища образовался оазис жизни?! И почему "пиявка" коей меня называют, стала способна слышать голос леса?!

Глава пятая — Зеленая поляна.

Откуда в мертвом лесу зеленая трава? Я медленно, слегка покачиваясь, встала. Моя рана была перебинтована. Также порезы на ногах и руках, были аккуратно обработаны и бережно обтянуты белой материей. Немного оттянув угол я посмотрела на рану. Шрам был покрыт желто — зеленой вязкой жидкостью, и неприятно пощипывал. Мазь. Кто-то обо мне позаботился.

В памяти, вновь всплыли качающиеся из стороны в сторону деревья, нежный низкий хриплый голос, и крепкие руки. Вероятнее всего мой спаситель, и являлся целителем.

А затем в памяти всплыли сильные ноги одной из сестер, чьего лица я так и не увидела. Вот то, что нимфа, раздобыла нужные травы, куда более вероятно, чем странный незнакомец. Я подняла голову и огляделась.

Вокруг раскинулась покрытая зеленью поляна. То тут, то там, мелькали полевые цветы, самых разнообразных форм и оттенков. А у, воткнутой в землю толстой балки, паслась черная, с белыми пятнами корова.

Корова!

В мертвом лесу не может быть коровы. Да и зеленой поляны, усыпанной цветами тоже. Сиринга, по какой-то причине, не пустила нимф на эту территорию. Мои сестры, за пару лет смогли бы очистить землю от магии драконьего пламени. А еще через пять, появился бы молодой, растущий, из года в год, лес.

Но нимфы не пришли. Лес не был засажен. Тогда откуда появилась жизнь? Каким образом, земля приняла ростки, да еще и даровала пищу живому существу.

Я повертела головой в поисках ответа. Но вместо ответа появился еще один вопрос. Взгляд упал на самое большое, из виданных мною деревьев. Я даже не знаю сколько потребуется времени, чтобы обойти его.

Но куда больше интереса вызывало другое. В стволе этого, поистине короля всех растений, красовалась окрашенная, в красный цвет, дверь, с металической ручкой, в виде сердца.

— Ооо, старик, она очнулась!

Голос застал врасплох. Почувствовала себя нашкодившим ребенком, которого поймали на месте преступления. Я аж подпрыгнула, и начала озираться по сторонам в поисках голоса.

Из густого леса, вышагивали мальчик, с огромной корзиной на перевес, наполненной овощами, младше меня, лет на пять-шесть. И старик неопределенного возраста, с корзиной поменьше, покрытой голубым полотенчиком.

— Очнулась? — гнусавым голосом протянул последний и грубо выдал. — Тогда уходи.

Я даже не успела поздороваться и поблагодарить за помощь, а меня гонят прочь?!

— Стариииик, ну, ты чего? — Вместо меня высказался голубоглазый парнишка. — Она же ранена.

— Так я ее подлатал, жить будет. Могла бы и спасибо сказать.

— Спас…

— А лучшее спасибо, это понимание того, что незваные гости, не лучше больного горла в весенний солнечный день.

Ничего не знала о больном горле, но вряд ли это что-то хорошее. В любом случае сравнение не очень. Да и вообще, если я нежеланный гость, тогда зачем приютили?!

И тут я поняла — не приютили. Меня оставили на пороге, возле закрытой двери. Куда ж очевиднее. Вероятнее всего, они бояться тех, кто может обвинить их в укрывательстве мне подобных.

— Я ухожу. — жизнь научила не быть обузой никому. — Спасибо за помощь.

— Куда пошла?

Старик дернул на себя, ухватив за верх бинта. Довольно сильный мужичок. Серебро в его волосах, на усах и на бороде, отлично скрывали, все еще, сильное тело. Пожалуй, я бы дала ему, не больше шестидесяти лет. А если бы он не держал трость, на которую опирался, то может и пятьдесят.

— Что у нас тут?

Он отодвинул край, в точности как я, несколькими минутами ранее, и глянул на желто-зеленую жидкость.

— Еще не затянулось. Может открыться.

Он отпустил бинты и направился в сторону дома.

— Пойдемте поедим. Солнце уже высоко, а дел невпроворот.

— А я…

Он же только что прогнал меня, а теперь есть зовет?!

— Не спорь. Старик сегодня не в духе.

Маленький мальчик прошел мимо, многозначительно подмигнув. И, следом за стариков, вошел в открытую дверь.

Дверь внутри дерева.

Глава шестая — Дом внутри дерева.

Нимфы и дриады — это часть леса. Его жизнь, его дыхание, его защита.

Все, кроме меня.

Когда они исчезали в листве, я могла лишь спрятаться за стволом. Причем, очень неумело. Когда они растягивались на тонком суку так, будто были его продолжением, еще одной веточкой изящной березы, я привязывала себя веревками, чтобы не упасть.

Да, я была нелепой полукровкой там, где они были частью вечного. Но как и мои сестры, я жила в этом самом лесу. Моей кроватью мог стать мох, моим одеялом — опавшие листья, моей едой — ягоды и грибы.

Но никогда в своей жизни, мне не приходилось видеть дом внутри дерева.

Внутри, это величественное растение, оказалось еще больше чем снаружи. Охватить все одним взглядом, просто не получалось. Большая часть оставалась в тени, и позволяла что — либо увидеть, лишь подойдя ближе. Первое на что упал взгляд, в круглом помещении, заменяющим сердцевину растения, огромный низкий стол, чьи ножки были не чем иным, как побегами от этого самого дуба. А где-то в дальнем углу, стояла, заросшая мхом кровать. Или, может, мох, выросший в виде кровати. Кто ж его разберет.

А еще, внутри дерева была построена печь. Большая, с длинной трубой, уходящей куда-то вверх, и теряющейся среди веток, служивших одновременно потолком и небосводом.

Деревья, внутри дерева.

— Что встала, помогай накрывать.

Я дернулась от неожиданности, и уже бросилась помогать, но застыла у стола. Этого дома никогда не касалась женская рука. Разбросанная одежда и посуда. Заваленный едой, книгами и исписанными бумагами стол. Как понять, что можно трогать, а чего нельзя.

У моей матери, каждая бумажка на счету. И каждая на своем месте. Я однажды получила за то, что посмела переложить один из документов. Воспитание диктовало действовать, инстинкты же, вопили об обратном.

— Ну и чего глазенки вылупила?

Мужичок, неопределенного возраста, сверлил меня изумрудными глазами, удерживая на весу чугунную сковородку с жареными яйцами. И когда успел-то?

— Я не знаю, что можно трогать, а чего нельзя. — честно призналась я.

— Все можно.

Со смехом, сообщил ребенок, и руками смел все, что лежало на столе, прямо на… Пол? Землю? Корни?

Голова идет кругом. Не буду ничего трогать. Может это сон, и все рассеется, стоит лишь проснуться?

Они продолжали накрывать на стол, пока я, закрыв глаза, утопала в чарующем аромате полевых цветов, смятой травы и грибного дождя. Стоило бумагам прикоснуться к зелени, служившей ковром в этом доме, как по воздуху разнесся бархатистый запахов весеннего леса. Такого дорогого, редкого, и от того, желанного, в этом удаленном городе камней и металла.

— Чего встала? Садись, ешь!

Гаркнул старик, а мальчик взял мою руку в свои теплые ладони и потянул на себя.

— Садись рядом со мной.

Я не стала противиться, и проследовала за ним, не отнимая почти ледяной руки.

Весенние ночи, всегда холодные. Днем, солнце щедро дарит свои лучи, стараясь прогреть затвердевшую от долгой зимы матушку-землю. Но стоит миновать полудню, как оно медленно тянется к горизонту, утрачивая свою целительную способность.

— Как я здесь оказалась?

Ладони покоились на миске, над которой, змейкой, струилась теплая дымка. Старик и мальчик, отвлеклись от поедания, по запаху, очень вкусного овощного супа, когда я задала вопрос.

— Старик сказал, что тебя принес…

Он перевел глаза, цвета голубого неба на сморщившийся лоб отжившего свои года мужичка, и замялся. Я тоже перевела взгляд, на того, кому, видимо, принадлежал дом.

Я помнила покачивающиеся верхушки давно сгоревших деревьев, и темноту, что сгустилась, стоило попытаться поднять голову. Низкий приятный голос, сильные руки, крепкие ноги… Хотелось поблагодарить того, кто помог выжить.

А еще хотелось узнать как среди кладбища в мертвом лесу, образовался оазис жизни.

Но старик, не ответил даже на первый вопрос.