7 Дней, или Как я взошла на престол

ЮЭл, 2021

Не имеет значения, что обо мне думают и какой считают, ведь я сбежала из дворца, обойдя всю охрану, лишь с одной целью – найти убийц своих родителей. И, видит Бог, никто не сможет мне помешать!

Посвящается моей подруге Ади.

Я знаю, каким испытанием для тебя было начать читать историю, которая еще не имела конца, и очень благодарна тебе за поддержку. Этот рассказ, однотомник я, посвящаю тебе. Читай и наслаждайся — история окончена.

Пролог.

Ноги горели, а в легких будто совсем не осталось воздуха. Мое, некогда прекрасное, оливковое платье, стало неимоверно тяжелым, из-за того, что намокло до самых колен. По дороге отвалились почти все камни, украшавшие подол. А короткие, не по погоде, рукава были разодраны, увеличивая еще больше, довольно глубокий вырез. Все это безобразие превращало меня в уличную девку. Да такую, что уже шестой раз за свой забег, я удостоилась свистов, окриков и непристойных предложений. Один раз, меня даже схватили за локоть и потащили в какой-то паб, по дороге рассказывая о всяких гадостях, которые врезались в память. Но этого индивида быстро поразило, в самое сердце, коротким, тонким серебряным кинжалом, который, возможно, предназначался мне.

Я позволила себе ровно четыре секунды, во время смерти пьяного мужика, для паники, истерики и… передышки. Затем взяла себя в руки, и бросилась бежать дальше, по совершенно неизвестным мне улочкам Лунграда.

Так, странно, через семь дней я должна взойти на престол Страны Ветров и взять на себя обязанности по процветанию, в том числе столицы. Но, как оказалось, я совершенно не знаю даже Лунграда, не говоря уже обо всем государстве. Да, видимо, прав был дядя, правители не видят дальше своего носа.

Не думала, что буду править королевством. Да, я единственный ребенок и наследница, но меня должны были выдать замуж, как полагается в элитных кругах, буквально через несколько месяцев. И бремя правления должно было лечь на плечи супруга. Но пришли ужасные вести — на повозку правителей, напали, когда они ехали домой. Не выжил никто.

Смерть моих родителей стала ударом для многих, меня же эта новость почти уничтожила. Но я, будущая королева, не имела права на слабость, поэтому пришлось взять себя в руки очень быстро. Быстрее, чем я была готова к осознанию произошедшего. И, определенно быстрее того, что от меня ожидали убийцы предыдущих правителей. Которые, в настоящий момент, открыли охоту на меня.

— Стой! — окрик застал врасплох, и я полетела вниз по лестнице.

В глазах потемнело, в ушах стоял гул, и, похоже, в полете я вывихнула лодыжку. Но, встав, побежала дальше. Вспоминая эти события, я все чаще задаю себе вопрос, откуда все же, во мне нашлись силы. Для вечно оберегаемого ребенка, которого баловал разве что не ленивый, даже заноза в пальце была равна концу света, не говоря уже об ушибах, и, уж тем более, вывихах. Но в тот момент, я, еле вырвавшаяся из-под охраны, не имела никакого морального права сдаваться.

День первый.

Десятью днями ранее.

— Я слышала, что вы могущественный маг.

— Как пожелает Ваше Величество. — Ответил седовласый старик не меньше сотни лет от роду. По крайней мере, об этом говорило его худое осунувшееся лицо и пятна, появляющиеся на теле, лишь у отжившего своё, человека.

— Я еще не взошла на престол.

— Прошу прощения.

Он наклонился так низко, что позвоночник хрустнул, а седая борода практически коснулась черной плитки тронного зала. В отражении зеркала я увидела, как одна будущая правительница поморщилась.

Я с самого детства, не любила общаться с простолюдинами. С семи лет меня заставляли сидеть с родителями, и принимать всех, кто приходил просить, как утверждали правящие, или жаловаться, как казалось мне. Они были такие грязные, в своих рваных одеждах, с засаленными волосами, грязными руками и всегда, всегда ныли. То у них что-то украли, то где-то ущемили их права, то вообще до смешного, не могли самостоятельно поделить двух коров.

Мои родители были созданы для такого, я — нет. Поэтому мне и искали подходящего мужа. Того, кто возьмет на себя все дела по ведению страны, пока я смогу наслаждаться светской жизнью.

— Не стоит. — сообщила я и уставилась на свое отражение в зеркале. На мне было прекрасное платье из тончащей ткани, привезенной из восточных стран, нашими новыми поставщиками. Голубой шелк, сатин и черные кружева складывались в прекрасные юбки. А пять, нижних, увеличивали объем, создавая из меня истинную принцессу. Единственным недостатком был тугой корсет. Были бы другие обстоятельства… — Меня интересует правда ли то, что говорят о тебе?

Я поправила высокую прическу, созданную фрейлиной, из моих длинных шелковистых русых волос, и посмотрела на сделанный макияж. Три дня прошло с тех пор, как мне сообщили о гибели родителей, два из которых я провела в спальне, утопая в слезах. Об этом свидетельствовало мое заплаканное лицо и огромные синяки на бледно-белой коже. Но принцесса не может себе позволить длительный траур, потому что на ее плечах бремя власти.

— Я готов помочь Вам, всем чем могу, Ваше Вел…Высочество.

Я развернулась к старику, отметив его голубые потускневшие глаза, огромный нос картошкой и пальцы, с неприлично длинными ногтями, из-под которых проглядывала грязь. Эта картина заставила меня поежиться.

Фу, какая мерзость!

Ну почему они такие противные?! Неужели так сложно мыться почаще и следить за тем, чтобы оставаться опрятным всегда? Ну, или,по крайней мере, приводить себя в порядок перед приемом во дворце.

— Я не нуждаюсь в слащавых разговорах, мне нужна правда. — да, мой тон груб, но я, как-никак, принцесса. — Вчера ночью, возле моей комнаты оставили коробку, в которой я кое-что нашла…

Я даже не успела закончить мысль, потому как началось что-то совершенно непонятное. Неожиданно мужичок вытянулся, превратившись из дряхлого старика на последнем издыхании, в статного мужчину средних лет. С такими же седыми волосами и седой бородой,правда, уже короткой, но помолодевшим на несколько десятков лет.

— Вот значит как? — Я отпрянула от странного старика, и уже намеревалась окликнуть охрану, когда он оказался возле меня и, одним мановением руки, заставил застыть как вкопанную, не имея возможности ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Все, что мне оставалось — это мычать и искать глазами что-нибудь для защиты, способное помочь мне справиться с колдуном.

— Не стоит, Диана, я не желаю тебе зла.

— Ммм. — промычала я, продолжая искать глазам какое-нибудь, оружие, совершенно не понимая, как смогу его применить. А также, планируя казнь мужчины, которого сама же, по глупости, пригласила в замок.

— Значит, Лилит предвидела свою смерть, раз решила оставить тебе фамильную драгоценность, и информацию по поводу твоих способностей. — продолжал при этом захватчик. — Справедливости ради, предполагаю, что ты получила ее, лишь потому, что меня не было рядом.

— Ммм.

В очередной раз протянула я, недоумевая, как могла оказаться настолько недальновидной, что отпустила всю охрану. Мне определенно нельзя править страной.

— Не переживай, я все расскажу тебе. — сообщил не до — старик, мягко вышагивая по тронному залу. — Начнем с главного — я твой дядя, по материнской линии, конечно.

Перестав мычать и, уставившись на изменившегося мужчину, я обратила внимание на то, что у него точно такие же голубые, с миндальной крапинкой глаза, как и у меня. Те самые глаза, которые я унаследовала от матери. Но в отличие от нас, у которых изящный аристократический прямой нос, его все также оставался картошкой. Помимо прочего, у того индивида, была наглая, насмехающаяся улыбка, которая жутко раздражала. Пока одна принцесса рассматривала того, кто назывался ее родственником, мужчина продолжал.

— А теперь, — сообщил он, присаживаясь на трон и закидывая ногу на ногу. — без глупостей, сообщи мне, что именно оставила тебе мать?

Магия, сковывающая мои губы, куда-то исчезла, тогда как тело продолжало представлять собой застывшую скульптуру.

— Лжец. — бросила я вместо того, чтобы звать подмогу. — Моя мать — единственный ребенок в семье.

— Такова официальная версия, используемая нами на протяжении последних тридцати лет. — сообщил мужчина, у которого в руках, из воздуха, появился золотой кубок. — Но я ее родной брат, и именно я, должен раскрыть твой потенциал.

— Потенциал?

— Именно, деточка. Видишь ли, магия у всех разная. Вот я могу материализовать все, что только пожелаю. При условии, конечно, что точно знаю, как это выглядит, и ранее видел, откуда это перенесется. — он указал на бокал и хлебнул что-то, что на деле оказалось вином. По крайней мере, об этом свидетельствовала, стекающая по бороде, красная дорожка. — Твоя мама была ведуньей. Предполагаю, что свою смерть она также предвидела, поэтому отправила мне письмо явиться ко двору, и пустить слух о своей немыслимой мощи, чтобы ты знала, кого приглашать.

— Чем докажешь?

Я, может и глупая девочка, помешанная на моде, но не дура. Сказать можно что угодно. Сама не раз была источником таких сплетен, которых и в помине не существовало.

— Она должна была оставить тебе семейную реликвию.

Он испарил бокал, встал с трона, подошел ко мне и показал левый кулак. На безымянном пальце красовался золотой перстень с черным камнем, внутри которого пульсировали два голубых изогнутых полумесяца, обращенные спиной друг к другу. Совершенно идентичный тому, что был в коробке, оставленной у меня под дверью, и который хранился сейчас у меня на шее, на длинной цепочке, уходящей далеко под корсет.

— Это, по-твоему, доказательство, старик?

Я пыталась всем своим голосом выразить недоверие и толику презрения.

— Я старше Лилит на десять лет, и сам воспитывал ее после смерти родителей. — не стал обращать он внимания на мой вопрос. — Ей тогда было всего четыре года. О том, что в нас живет магия, я уже знал, и даже многое умел. Благодаря усилиям нашего отца, который уделял огромное количество времени обучению. В те тяжелые времена лишь мои навыки позволили нам не умереть от голода. — Мужчина расхаживал из стороны в сторону, как делают учителя на длинных лекциях. — Чтобы ты понимала, твоя страна процветает лишь потому, что твой отец, смог привезти к этому самому процветанию. Правда, давай честно, она далека от идеала, но он постарался на славу. Еще за десять лет, до его вступления в права, люди умирали от голода, преступность процветала, а о возможной торговле и речи не шло. Человека могли убить по дороге за хлебом, просто так. Это было в порядке вещей.

Парис, действительно смог поднять страну с колен. Не без помощи, своей молодой жены-провидицы, как ты теперь понимаешь. Мы сделали все, чтобы никто не узнал о ее маленьком секрете, даже я стал редким гостем во дворце, и лишь, как ты уже успела заметить, с максимальной конспирацией. — он продолжал говорить, а я словила себя на мысли, что слушаю затаив дыхание. — Мы придерживались версии, в которой твоя мать — сирота, чьих родителей убили во время бунта. Да, она не была из правящей семьи. Но наша легенда давала возможность считаться одной из элитных представителей рода, потерявших все свое богатство. Такая версия, позволяла Лилит быть претенденткой в жены молодому принцу.

Предпоследний раз, я присутствовал при твоем рождении. Мы сразу определили, что ты пошла по стопам матери, а не отца. Понимаешь ли, дети в нашей семье рождаются с голубым сиянием на лбу, этого символа. — он указал вглубь черного камня. — Пришлось заколдовать всех слуг, повитуху и трех стражников, что стали невольными свидетелями, такого чуда.

Видишь ли, я слегка опоздал. — он улыбнулся воспоминания и доброжелательно добавил — Да ты присядь, не стой. В ногах правды нет.

Я пошевелила пальцами, и осознав, что больше не скована магией, опустилась на появившийся из воздуха стул. Затем вскочила, оглядела его и присела вновь. Стул как стул. Похоже, из столовой. Любопытно, а вещи исчезают, даже если на них в этот момент кто-то сидит? Надо будет об этом спросить. Но попозже, и если я не решу казнить его, конечно. Но не сейчас. Мужчина рассказывал так много про родителей, которых я только потеряла, что невозможно оторваться. Поэтому мысли о казни или помиловании ушли на второй план.

— Ну так вот. — продолжал мой…дядя, в руке которого теперь было красное яблоко, которое он смачно жевал. — Последний раз, я был на твоем пятилетии, когда ты разнесла полдворца, потому что тебе не подарили пони, которого ты требовала. Я, конечно, предложил Лилит и Парису заняться твоим воспитанием, выразив большое сомнение по поводу твоего дальнейшего правления. Но моя дрожащая сестра отказала, аргументируя тем, что мы ничего не имели в детстве, и она не хочет, чтобы у ее ребенка было так же. И когда придет время, ты обязательно станешь ответственной, заботящейся о благе страны, мудрой королевой. Но вот что из этого вышло. — его рука махнула на меня снизу вверх и обратно.

— На что Вы намекаете? — возмутилась я, резко вскочив со своего места, пренебрежением, проскальзывающим в его словах.

— На то, что дочь самых прекрасных на свете,по крайней мере, из известных мне людей, выросла эгоистичной инфантильной взбалмошной лживой пустышкой.

— Да как Вы смеете? — Меня захлестнула волна неприязни к этому человеку. — Вы меня совершенно не знаете.

— Ну, давай посмотри. — начал он перечислять, расхаживая из стороны в сторону. Я же обратила внимание, что цвет его бороды и волос изменился, превратившись из седого в пепельно-русый. — Ты заставила швею, работать всю ночь над платьем, так как у тебя не было подобающего наряда, для траура. Ведь ее Высочество носит яркие наряды, а траур — это темные тона, каковых в ее гардеробе не наличествует.

Мужчина загнул первый палец.

— Твои повара готовят по восемь раз в день, потому что ты питаешься только свежеприготовленной пищей.

Второй палец последовал за первым.

— Питаешься ты определенными сортами фруктов и овощей, диетическими видами мяса и предпочитаешь морепродукты. Это значит, что в гавань заходят лишь те корабли, которые, в первую очередь выгодны тебе. А еще — это значит, что твоя прислуга по нескольку раз в день посещает базар, который давно нуждается в контроле и порядке.

Назвавшийся дядей, загнул третий и четвертый пальцы.

— Твоя стража не имеет права тебе перечить, даже когда ты подвергаешь свою жизнь опасности, что значит — им приходится рисковать своими, вдвойне.

Пятый палец был загнут.

— Лишь министр внешней политики, министр финансов и твой учитель математики могут позволить себе такую роскошь, как оспорить совершенно глупые суждения, высокомерные замечания и зачастую неразумные решения ее Высочества.

Меня передернуло. Не любила математику, не могла поладить с министром финансов — он требовал сокращения личных расходов, называя это роскошью, и ненавидела министра внешней политики. Мои надежды на то, что гость закончил словесную порку, в связи с отсутствием свободных пальцев на левой руке, не оправдались. Он просто, поднял правую, на которой в такт уничтожающим меня заявлениям, загибал податливые конечности.

— Ты совершенно не способна без отвращения общаться с простыми людьми, и нетерпима к их просьбам. Ты не уважаешь ни старость, ни труд.

— Неправда. — попыталась оправдаться я, медленно опускаясь на свое место.

— Я стоял перед тобой в образе пожившего старика, а ты не то, что не предложила мне присесть, ты даже смотреть на меня, без гримасы отвращения и презрения, не могла. Но с удовольствием облюбовала себя с головы до пят.

— Да как ты смеешь? — на этот раз стул все-таки упал. — Я будущая королева, и обязана выглядеть подобающим образом. Тем более, сейчас, когда дворец постоянно посещают, чтобы выразить соболезнования. Да, я уделяю должное внимание своему гардеробу, но лишь потому, что этого требуют правила приличия.

Эта тирада не произвела никакого эффекта, на ухмыляющегося мужчину. И стоит признаться, что он прав. Грязные ногти, рваная одежда и неприятный запах пота, вперемежку с уличной грязью, заставлял волосы на затылке встать дыбом.

Неужели я действительно так мелочна? Неужели мои родители не обращали внимание на то, что под их боком растет монстр. Невоспитанный эгоистичный монстр.

Глубоко вздохнув, я пришла к выводу, что сейчас неподходящее время думать о своем характере. На повестке дня куда более важные дела, чем одна избалованная наследница престола. Поэтому, тряхнув головой, я задала единственный по-настоящему важный вопрос.

— Ты знаешь, кто убил моих родителей?

— К сожалению, нет. — Дядя опустился на еще один стул, также возникший из ниоткуда и, сгорбившись, запустил пальцы в голову. — Боюсь, Диана, это придется сделать тебе.

— Мне?

Что за глупости? Как я, не покидавшая, без охраны, пределы дворца, ни разу не участвовавшая в стратегическом планировании, не проводившая ни одного совета, и не знающая половины министров, смогу найти убийц, которые определенно действовали со стороны. Да еще и без подготовки. Только глупец доверит мне такое.

— Я не смогу, я совершенно не создана для слежки, планирования, политических и дворцовых игр. Все, что мне известно о моей стране, это то, что преподают по истории государства.

— Тебе придется. — он тяжело вздохнул. — И речь идет не о банальных дворцовых интригах, на кону судьба всего государства. У нас примерно десять дней, чтобы я смог научить тебя приемам магии, а также приготовил хоть какой-нибудь, более или менее приемлемый план. Затем у тебя будет неделя на выполнение моих распоряжений. К сожалению, это все, что у нас имеется. Твоя задача — вычислить убийц своих родителей и найти узурпатора, до своей свадьбы и коронации. В противном случае боюсь, ты потеряешь все.

— Свадьбы?

А это еще что за новости?

— А ты не знала, что Парис и Лилит заключили помолвку и ты должна выйти замуж двадцать седьмого числа этого месяца?

Знала. Я знала о том, что у меня должна была быть свадьба, но совершенно забыло об этом. Да и кто будет о подобном помнить, когда в душе пустота от потери любимых.

— Но траур…

— Ты наследная принцесса, и не хуже меня знаешь, что не имеешь права на долгую скорбь.

Сообщил мне бездушный дядя то, что мне, действительно, было известно. Правда, я рассчитывала на возможность отложить свадьбу, хотя бы на небольшой срок. Но, очевидно, не судьба. Таков удел принцесс.

— Значит так, сейчас мы начнем обучение магии, затем перекус и вечером изучим карту города. Тебе это пригодится в твоем деле. Начнем, пожалуй.

Настоящее.

Сегодня, пробегая между совершенно одинаковыми узкими улочками, я судорожно вспоминала все изученные долгими часами повороты и переулки, отображенные на карте. И была благодарна дяде, который заставлял запоминать все до мельчайших подробностей.

— Остановись. — Кто-то меня догонял, а этого нельзя было допустить. В противном случае, я не смогу узнать всю правду, которая была так необходима. — Я сказал, остановись!

Тот, кто схватил мою руку, был высок ростом, широкоплеч, и неимоверно силен, для своего худощавого телосложения.

Я развернулась, и призвав всю силу, отшвырнула этого человека на добрые четыре сажени. После чего отправила потоком в его сторону тележку, со свежескошенной травой. Он вскочил на ноги очень быстро. Затем, встав боком вполоборота, пробил и телегу и мои надежды на освоенную магию и быструю победу. Мы с дядей потратили почти все время, чтобы я овладела этим приемом. Одним слабым приемом. Большего у меня просто не получилась.

— Что за черт, Диана?

Он меня знает! О… Боже, он меня знает! Выяснять, кто мой странный преследователь я не стала, а бросилась наутек. Тем более, мое временное пристанище, что нашел Арчи, он же тайный дядя, совсем близко. Я бежала, прокручивая в памяти весь путь.

Вниз по лестнице, поворот направо. Дальше по узкому переулку и вверх, поворот направо…

— Быстрее. Перекройте выход на аллею Победителей! — где-то позади, но, все еще, слишком близко раздаются команды.

Вниз по длинной улице, поворот налево и вдоль переулка, затем направо.

— Что значит потеряли? Ищите!

Голос знакомый, но не могу вспомнить лица. Легкие горят, я скоро задохнусь. Вот что значит полное отсутствие тренировок. В моем случае — всю жизнь, не считая последних десяти дней, конечно. Арчи вдоволь поиздевался надо мной. Правда, сегодня, я ему благодарна. Сомневаюсь, что ещё неделю назад, смогла бы преодолеть и десятую часть пройденного пути.

Налево вдоль сарая, и прямо. Вот он, старый неприметный дом, в два этажа. Гостиница, если эту хибару можно так назвать, в которой на имя Ди Сайлен приготовлена спальня. Со слов дяди, стоит мне переступить порог, и магия скроет все мои следы. Даже собаки не смогут отыскать одну маленькую принцессу.

— Ищите, я сказал.

Голос преследователя слышен, но уже отдаленно. Я успею! Вот он, совсем рядом!

Я ворвалась в дом без стука, и задыхаясь пыталась выговорить имя. Вместо слов из горла вырвался хрип.

— Не не не, милочка, — сообщила мне толстая женщина, примерно сорока пяти — пятидесяти лет, с сединой в грязных волосах, и совершенно уродливой бородавкой на правой щеке. — так не пойдет. Либо плати, либо проваливай. Это тебе не бордель и не приют.

— Я… — все еще пытаясь отдышаться, собирала буквы по крупицам. — Я…У меня…

— Что у тебя?

Женщина не собиралась идти мне навстречу.

— Бронь. — Выдала наконец. — Ди Сайлен. И, если можно, воды. — завершила я и закашлялась.

Где-то там, за пару кварталов от временного убежища, лаяли собаки и все еще разносился до боли знакомый голос, который совершенно отказывался складываться в образ.

— Воды принесу, так уж и быть. На большее не рассчитывай. — сообщила неприятная дама. — В бочке же, вода уже остыла, так что мыться придется в холодной. Камин греет слабо, но я предупреждала Вашего любовника. Дрова нынче дорогое удовольствие.

— Он мне не любовник. — возмутилась я таким предположением. Да как вообще она могла прийти к таким выводам?

— Это уже не мое дело. — она повернулась и зашагала вверх по лестнице, позвякивая ключами. — Но учти, больше одного за раз не приводи, таковы правила.

— Да, я не такая.

Появилось острое желание сообщить, что я наследная принцесса, чтобы сбить спесь с этой наглой морды. Но дядя велел молчать. Никто не должен знать, кто я такая. Иначе никакая скрытая магия меня не убережет, а до истины мы так и не доберемся.

— Такая-сякая. Мне почем знать?! Говорю же — такие правила.

— А есть у вас какая-нибудь одежда.

— Нет, одежды нет. И прачки тоже. — поспешно добавила хозяйка. — Так что сама разбирайся со своим бельем.

Мы поднялись на два пролета. Моя комната оказалась на самом верху, а точнее, на чердаке. А с улицы и не скажешь, что здесь есть третий этаж. Может, тоже происки дядиной магии?

Дверь со скрипом отворилась, и мне предстала картина из моих самых страшных снов. Прямо напротив входа, стояла маленькая кровать, слева от входа — камин, в котором потрескивали догорающие дрова. Между ними, посередине возвышалась дубовая бочка, с наполненной, но остывшей, как и уведомила хозяйка, водой. Слева в углу стояла ширма. А за дверью, расположились небольшой стол и одинокий стул.

Сомневаюсь, что такое помещение можно назвать комнатой, и уж тем более, брать за нее деньги. Я тряхнула головой, прогоняя мысли. Сейчас есть дела поважнее.

— А окна нет? — спросила я, так и не обнаружив источника света, кроме свечи, что была в руках, у толстой дамы.

— Как нет? — удивленно уставилась на меня женщина. — А это что?

Я проследила за ее рукой и, пройдя вглубь комнаты, действительно, обнаружила небольшое окно напротив изголовья кровати, на потолке. Оно было скрыто паутиной.

Да-а-а, не королевские покои, конечно, но выбирать не из чего.

— Помогите мне раздеться! — приказала я женщине, повернувшись к ней спиной и приподнимая волосы, чтобы она могла расшнуровать корсет, но получила лишь насмешку и грубый ответ.

— Ишь чего удумала. Может еще помыть и волосы причесать?

Она развернулась и покинула то, что должно стать для меня домом на ближайшие семь дней. По крайней мере, так утверждал дядя. Глупо, конечно, верить человеку, который заявился в твой дом, в чужом обличии, и в подтверждении своих слов, предоставил лишь старое кольцо и сомнительную историю. Но это было больше, чем кто-либо мог предложить. Или же, я просто желала с кем-то разделить свою боль. Потому как, если этот человек, действительно, брат моей мамы, то его боль от утраты, так же велика, как и моя.

Рука сама собой потянулась к длинной цепочке на шее, на которой висел точно такой же перстень, как у дяди на пальце. Я достала и внимательно изучила этот предмет. Арчи сказал, что кольца совершенно идентичны, за одним исключением — камень поменяет цвет, на цвет моей магии. Может быть, мне чудиться, но я отбросила того мужчину всполохами розоватых искр, и камень стал розоветь. Правда, это может быть просто обман зрения. Сейчас, почти в полной темноте, тяжело определить, какого цвета камень: черного, синего, а может, даже зеленого.

Постель издала жалобный скрип под тяжестью моего тела. Ноги гудели, и я не могла найти в себе силы, чтобы снять грязные, прилипающие к икрам, юбки. В голове всплыли воспоминания о том, что ранее, я не могла понять, что мешает людям чаще мыться и больше уделять внимание внешнему виду. Сейчас же причины кажутся такими очевидными. Какая, ко всем чертям разница, как именно ты выглядишь, если каждое движение отдается острой болью во всем теле.

Сердце еще не перестало отбивать ритм, а вдалеке продолжал разноситься лай собак. Правда, окриков и указаний, уже было не различить.

На всякий случай я еще около получаса просидела в тишине, прислушиваясь к голосам, которые с каждой минутой раздавались все дальше и дальше. И когда наступила полная тишина, я встала, преодолевая боль в каждой клеточке тела, стянула с себя все юбки, оставшись в панталонах, и корсете, который не могла самостоятельно расшнуровать. Подошла к бочке, осознала, что помыться не получится, обтерла все части тела, до которых физически смогла дотянуться, одной из юбок, и практически рухнула в жесткую постель.

Было совершенно неважно, как я выгляжу, и уж тем более, как я пахну, когда ноги, отказывались удерживать тело. Но одна мысль грела душу — я справилась! Я смогла обойти охрану, которая усилила контроль после инцидента с моими родителями. Я обхитрила потенциальных преследователей, запутав их в лабиринте Лунграда. И я смогла добраться до зачарованного дядей здания, несмотря на то, что легкие продолжали гореть, а ноги все еще гудели.

Я справилась!

Сон.

— Мама, мама. — Я бежала в объятия прекрасной голубоглазой красавицы, с длинными русыми волосами, в которых играли лучики света.

— Родная моя! — Ее объятия были как свежий воздух.

— Мама, я думала, что больше никогда не увижу тебя. — Слезы градом сыпались из глаз. Я не могла остановиться. — Мне сказали, что ты умерла. И ты, и папа.

Разве на свете существуют объятия лучше и крепче объятий любящего человек.

— К сожалению, это правда, девочка моя.

На прекрасное лицо мамы опустилась тень, пока ее нежные руки гладила меня по волосам, а я уже плакала навзрыд.

— Не надо. Не говори этого.

— Прости, красавица, но тебе надо принять эту правду и научиться жить дальше.

Ее голос был таким же нежным, каким бывал в дни, когда я болела или была чем-то расстроена.

— Как я могу жить дальше, когда у меня больше никого не осталось. — Слезы душили, я всхлипывала и ловила ртом воздух. — Я сирота

— Ты уже слишком большая, для таких речей — она усмехнулась. — Тем более, быть сиротой — не значит быть одинокой. А у тебя, в отличие от многих, есть целое государство.

— Я не хочу государства, я хочу, чтобы вы с папой были живы.

Да, это было по-детски и эгоистично, но пусть в меня кинет камень тот, кто не желал бы вернуть, преждевременно ушедших любимых.

— Теперь уже так нельзя, девочка моя. Пришло время взрослеть. И к моему величайшему сожалению, взрослеть очень быстро. Я больше не смогу прикрывать твою спину, как и папа. На тебе бремя ответственности за сотни тысяч жизней. Пора осознать это, и принять.

Вот она, всегда думающая обо всех, мама. Женщина, которая нужды многих, ставит выше своих. Я действительно недостойная наследница. Но думать об этом буду позже, а сейчас значение имеют лишь крепкие объятия самой прекрасной женщины на земле.

— Мамочка, не уходи, пожалуйста!

— Сейчас я рядом. — сказала она — И, пока я здесь, давай мы обсудим дела государства. — я даже на миг перестала плакать. Неужели все хорошие правители такие? — Мы с отцом столько не успели тебе рассказать. Например, о том, что тебе необходимо наладить внешние поставки, иначе бедность в стране будет расти. Люди будут голодать. Голодный народ — это главный враг государства!

— На это есть министры, пусть решают все дела. — отмахнулась я. Как она может думать обо всех, когда в ее объятиях ребенок, которого ей, не суждено увидеть вновь?!

— Министры не всесильны. А еще, они начнут воровать у тебя, а значит, и у государства, если ты не будешь в курсе всего, что происходит на твоих землях. Ты должна стать их лидером. Тем человеком, которого они одновременно и уважают, и боятся.

Как стать тем, кем ты никогда не была и не планировала быть?

— Но я совершенно не разбираюсь в государственных делах.

— Именно поэтому ты идешь по извилистому пути. Лучше всего изучить вопрос изнутри. Ты узнаешь то, чем живет народ, чем дышит, что говорит и сможешь найти ответ на любой вопрос. Ты сможешь всему научиться.

— Мама, это сон. — решила напомнить я очевидное.

— Да, но разве сон не может быть правдой? Да, и обсуждать дела государства, можно в любое время.

— Ты можешь мне ответить на один вопрос? — Решила я попытать удачу, раз сон может быть правдой.

Я не знала, как долго еще он продлится, но что-то подсказывало — время на исходе. Мама расплывалась дымкой, меняя очертания, ее голос стал приглушенным, а руки перестали излучать согревающее тепло.

— Не знаю. Для меня это такая же неизведанная территория, как и для тебя, но давай попробуем, родная.

— Ты знаешь, кто вас убил?

Надежда таяла, как льдинка в теплый, солнечный день, в начале февраля. Ее глаза опустились, а голос поник.

— Я не могу дать тебе ответа на этот вопрос. Да это и не имеет значения. Меня не вернуть, как и отца. Народ — вот что по-настоящему имеет значение. Понимаешь? В погоне за местью ты можешь упустить главное.

— Не-е-ет. — Хотелось оспорить ее слова, но мама начала исчезать. В попытке удержать ее я, бросилась в объятия любимой женщины, но руки прошли сквозь тело. — Нет! Не уходи!

— Мое время прошло, а твое только начинается. Не трать зря отведенные тебе годы жизни, родная.

— Нет, пожалуйста, — я снова плакала навзрыд, — не уходи!

— Помни, мы тебя любим!

— Ма-а-а-ма! — Я бежала вслед улетающей тучи, уже не имеющей никакого отношения к матери, но все еще сохранивший ее нежный голос. — Пожалуйста!

— Помни!

— Мама, не-е-е-т! — Я упала на колени, не переставая плакать. — Пожалуйста!

Голос затих, а я продолжала звать, молить, обещать, до тех пор, пока силы не покинули меня…

Адриан.

— Я, спрошу один раз и больше повторять не буду. — Мой голос выражал уверенность, присущую военным, после долгих лет службы. — Сегодня ночью, это заведение посещала юная девушка со светлыми волосами, голубыми глазами, в испачканном оливковом платье!

Я не спрашивал, а утверждал. Доказательств у меня не было, но интуиция подсказывала, что Диана здесь. Несмотря на то что не было никаких следов, а обученные гончие не учуяли запаха принцессы.

— Сэр, я…

Мой взгляд, полный стальной решимости, остановил ее лживые речи на полпути.

— Один раз!

Женщина, которая пропивает весь свой, скудный доход со сдачи комнат осознала, что со мной шутки плохи. Но и выдать своих заказчиков не хотела. Я почти физически ощущал, как она ищет пути отступления и способы обмана. Не найдя их, она начала искать слова, с помощью которых, выглядела бы в подобающем свете. Не найдя их тоже, она сообщила то, что я желал узнать, опасаясь последствий обмана.

— Мне заплатили на неделю вперед, и просили не вносить в реестр эту особу. Я предположила, что она любовница какого-нибудь знатного лорда, про которую прознала жена. И, дабы…

— В какой она комнате?

Слушать умозаключения женщины у меня не было никакого желания. Надо просто найти принцессу и вернуть ее ко двору, до того как кто-либо прознает о ее отсутствии. Особенно те, кто совсем недавно убил ее родителей. Что за глупая девчонка.

— Я провожу Вас Сэр…

— Сам дойду. В какой?

— На чердаке Сэр.

Я посмотрел на хозяйку заведения с таким презрением, что она вжалась в стул, на котором сидела.

Дверь в комнату открылась со скрипом. Но, несмотря на мои опасения, принцесса продолжала спать. Помещеньице оказалось убогое. Совершенно не соответствовала статусу проживающего в ней человека. Одна потрепанная временем кровать, остывший камин и деревянная бочка с холодной водой. Стол со стулом и ширма в углу. И полное отсутствие света, как мне показалась поначалу. В комнате были разбросаны юбки ее Величества, сама же она спала в коротких панталонах и корсете.

Мда-а-а…

Принцессы не обучены сами переодеваться, вот она и не справилась.

Я подошел к кровати и взял Диану на руки. Только тогда моим глазам предстало окно, а точнее, дырка в потолке, сквозь которую пробивался лунный свет, осветивший лицо девушки. Принцесса была в слезах и безмолвно плакала, давясь ими.

— Мама, пожалуйста, — шептала она — не уходи. Я найду тех, кто это сделал и заставлю поплатиться.

Сказать, что я был поражен — ничего не сказать. В первый раз с нашего знакомства, я увидел Диану с этой стороны. Неужели она собирается предпринимать самостоятельные попытки в поиске убийц своих родителей? Диана, которую не интересовало ничего кроме светской жизни? Которая три дня не выходила из своей комнаты после гибели родителей лишь потому, что не было подходящего платья. Эгоистка ждала, пока черные кружева украсят, несколько слишком ярких нарядов. Та самая Диана, которая отказалась принимать людей, до вступления в брак, и занималась черт знает каким оккультизмом со стариков, зовущим себя колдуном. А тут она решила искать убийц?!

Я сам, уже две недели занимаюсь поиском виновных в смерти короля и королевы, и пока безрезультатно. Интересно, с чего, принцесса решила, что у нее шансов больше, чем у кого бы то ни было?

— Мам, не уходи! — Девочка у меня на руках, вцепилась в рубашку мертвой хваткой, но лишь на мгновение. Затем ее руки ослабли, и она обмякла.

Ну что ж, раз Диана планирует найти убийц родителей, на это стоит посмотреть. Где она остановилась, я знаю. Запугать домоправительницу не составит труда. Будущая королева, решила попробовать свои силы, поддержу ее. На своих условиях, конечно, под полным контролем, но поддержу.

Опустив принцессу на жесткую постель, я накрыл, вздрагивающее от слез тело одеялом, и развернулся, чтобы покинуть комнату. Но вспомнив, вернулся к плачущей Диане, ослабил, несколькими быстрыми движениями, шнуровки на корсете и вышел окончательно, прикрыв за собой дверь.

Внизу, уставившись на лестницу, меня ожидала женщина с грязными волосами.

— Чуть позже, принесут одежду, оставишь ей, скажешь, что нашла в старых шкафах. С утра поможешь одеться. С корсетом справишься?

— Да Сэр, я…

— Отлично. — сегодня был длинный день. Не готов слушать ее лесть. — Комнату очистишь от паутины и пыли. Приведи все в порядок. Вода в бочке должна быть теплой, всегда. Камин должен гореть, постоянно.

— Сэр, у меня нет денег на дрова.

Я посмотрел на нее очередным взглядом полного презрения, достал из-за пояса увесистый мешок с монетами, и бросил на стол.

— Вот, купить все, что потребуется. Потратишь хоть копейку на выпивку — узнаю. Обмолвишься о моем появлении сегодня и все последующие дни — не сносить тебе головы. Всё поняла?

— Да Сэр.

— И чтобы всегда была еда. Если девушка придет голодной, ты предложишь бесплатное угощение.

— Да Сэр.

Я покинул это, богом забытое заведение, в тот самый момент, когда на улице пошел дождь. Неделька обещает быть интересной, а во дворце столько дел. Не самое лучшее время выбрала Диана для игр, но что поделать, эти правители — такие эгоисты.

Сердце больно сжалось. Я любил Лилит и Париса, они заменили мне семью, и, видит Бог, я найду тех, кто виновен в их гибели. Жаль, их взбалмошная дочь, не унаследовала характер и доброту души ни у одного из родителей. Очень жаль.

Дождь барабанил по крышам домов, усиливая тоску по рано ушедшим из жизни правителям. Пожалуй, лучшим за последние двести лет. О доброте Лилит ходили легенды, так же как и о мудрости ее супруга. Оставшиеся же, после них шакалы в образе министров, стремятся урвать себе по кусочку, пока еще держащейся на плаву страны. Но, если что-то не измениться, корабль пойдет ко дну, со всеми на борту. Я же не мог этого допустить. Хотя бы в память о тех людях, что приютили меня, дали крышу над головой, еду и образование.

Ничего, справлюсь!

Обязательно!

День второй.

Кап, кап, кап.

— Ещё чуть-чуть

Кап, кап, кап.

— Пять минут.

Выпорю прислугу. Что за странный способ будить меня водой. И этот раздражающий звук.

Кап, кап, кап…

А почему так гудят ноги и ломит тело?

О-о-о, болят даже волосы.

Воспоминания нахлынули все и разом. Я вскочила с кровати, и это была первая ошибка. Ноги поскользнулись в луже на полу, и я полетела. К моему счастью, комната слишком мала, чтобы мое тело успело разогнаться. Бочка с водой, помогла затормозить.

Второй ошибкой стало то, что я неожиданно резко выпрямилась. С моей груди свалился корсет, который, каким-то совершенно неожиданным для меня способ, развязался.

Третьей ошибкой было ответить: «Да», когда в дверь постучали. Не удержавшись, за скользкую бочку, я все же упала, больно ударившись пятой точкой.

— Что вы делаете на полу?

Я встала, опираясь на одну руку, второй скрывая нагую грудь.

— Почему пол скользкий?

Вместо ответа, спросила я у вошедшей, с какими-то тряпками в руках, хозяйки дома.

— О-о-о, — воскликнула она, — прошу прощения! Крыша протекает, а ночью был дождь. К вечеру это недоразумение будет исправлено.

Я посмотрела на женщину и удивилась тем изменениям, которые в ней произошли. Сальные пакли теперь были уложены в подобие прически. Платье, определенно не новое, но чистое, было подвязано почти белым передником. Толстую шею украшало жемчужное ожерелье, а на пальцах красовалось медное кольцо. Может, вчера у нее просто был плохой день? Впрочем, как и у меня.

— Сколько я проспала? — задала очередной вопрос.

— Шесть часов. Завтрак ждет Вас внизу, а это — она указала на тряпки, — платье. Нашла среди старой одежды. Вода нагрета, но если нужно погорячее — сообщите.

Я распустила волосы, тем самым полностью прикрыв наготу, и опустила руку в бочку. Вода действительно была прекрасной температуры, но у меня, к сожалению, совершенно не было времени, насладиться ею. И снова вспомнила о том, что презирала простолюдин за отсутствие постоянного ухода за собой.

Сегодня меня ждал поиск работы. Арчи сообщил, что назначил три встречи, на первую из которых я уже опаздывала. Времени помыться, у меня нет.

— Простите, а вы не скажите, как я могу к Вам обращаться?

Как-то поздно вспомнила я о приличиях.

— Меня зовут Ирис. — сообщила женщина, улыбаясь широкой улыбкой.

Ее рот был лишен половины, если не больше зубов, что заставило меня поежиться. Похоже, дядя был прав, я действительно самый мелочный человек на свете.

— Ирис, — решила я потратить вечером время на самобичевание. — Вы не поможете мне одеться? И собрать волосы.

— Буду рада помочь. — ответила она, также широко улыбаясь.

Определенно за те шесть часов, что я проспала, что-то изменилось.

Платье, каким-то чудом, оказалось моего размера. Оно состояло из корсета, но не такого, как мои заморские, а попроще. Вместо завязок, на спине, вдоль позвоночника, до талии были пришиты страшные заклепки. Сама ткань была намного грубее, но и не такая жесткая. То есть грудь удерживала, но талию не стягивала. К счастью, моя фигура в этом не нуждалась. Поверх корсета, мне предоставили узкую, коричневого цвета, длинную тунику без рукавов, следом за которой уже шла с длинными, узкими рукавами, на заклепках по всей длине. Юбок было всего две. Нижняя, выцветшего бледно-серого цвета, верхняя в тон тунике, грязно-коричневого. Волосы Ирис, помогла собрать в тугой узел, и закрепила их шпилькой.

— У вас очень красивые волосы. — похвалила женщина.

Отчего внутри разлилась приятная теплота. А может она и не такая противная, как показалось вначале?! Не зря же утверждают, что первое впечатление обманчиво.

Я покинула свое временное убежище так и не помывшись и не пообедав. На это просто не осталось времени.

Новый день встретил меня своим самым мрачным настроением. На дорогах образовались огромные лужи, которые невозможно было ни обойти, ни объехать. Повозка со свежескошенной травой застряла прямо в одной из таких луж. И по колесу легко было определить глубину этой самой лужи. Засмотревшись на убогость дорог в столице моей страны и размышляя о том, что тогда происходит в отдаленных уголках, я сама чуть не влетела в одну такую яму. Чья-то цепкая рука удержала от падения.

— Слышь, барышня, смотри, куда идешь. Не на прогулку, поди, вышла.

Он удерживал меня за талию, не сводя с меня ярко-зеленых глаз, поблескивающих от раздражения. Я попыталась отделаться от грубых рук, этого горбатого мужчины с длинными рыжими волосами и длинной же бородой на тон светлее.

— Отпустите. — возмутилась я. — Что Вы себе позволяете?

— Я позволяю себе, — захрипел он басом, — дождаться благодарности.

— Благодарности за что? — меня прямо-таки распирало от злости. Как этот грязный хам, позволяет себе разговаривать с будущей правительницей. — За спасение от маленькой лужицы? Уж, поверьте, я бы как-нибудь справилась и без Вашего участия.

— Как пожелаете. — сообщил хам, и, прежде чем я успела что-либо произнести, отпустил мою талию и сделал шаг в сторону.

Стоило ему отойти, как я с гордостью продолжила свой путь. Это оказалась моей четвертой ошибкой за день. Лужа была намного глубже, чем я могла представить. Моя нога соскочила, и я по колено оказалось в грязи, за одну секунду. В довершение ко всему меня кто-то толкнул, и я лицом улетела в грязь. Запачкав себя с головы до пят, в прямом смысле этого слова.

Самым обидным во всей этой ситуации, оказался гортанный смех мужчин, которые до сих пор толкали из ямы телегу. Они отложили свои дела, для лицезрения моего падения. Слезы обиды навернулись на глаза, но к моему великому счастью, никто из присутствовавших не разглядел их за всей той грязью, что прятала мое лицо. Я встала, выжала подол юбок, гордо подняла голову и провозгласила.

— Как жаль, что среди Вас нет настоящих мужчин, готовых протянуть леди руку.

— Так протянули бы, будь здесь леди. — сообщил тот же рыжий бородач, который снова гортанно расхохотался. К нему тут же присоединились остальные.

Я еще выше задрала голову и, не обращая на них внимания, продолжила свой путь. Я будущая правительница, какое мне дело до мнения парочки грубиянов? Обидно, но возвращаться не было времени. Я подошла к колодцу, так удачно встретившемуся на пути. С трудом, но все же, полила себе на руки, умыла лицо, убрала выбившиеся пряди, еще раз отжала юбки и направилась по первому адресу.

2.1

— Из какой помойки ты выползла?

Как же обидно. До боли обидно.

Это был третий адрес. С первого меня выгнали почти сразу. Это было приличное заведение. Маленькое кафе, украшенное в голубых тонах, с нежными салатовыми столами, яркими салфетками и очень изящными занавесками, на окнах. Женщина, встретившая меня у входа, сообщила, что они здесь не рады попрошайкам и не пустит, собственно говоря, меня же, в заведения. Даже после того, как ей было вручено письмо, такое же грязное, как и я, мне все равно остались не рады.

— Передай своему благодетелю, — сообщила хозяйка, опрятная, одетая в яркие тона, под цвет кафе — что мы договаривались на одну милую девушку, а не на чумазую хрюшку.

С этими словами перед моим носом захлопнули дверь. Я посмотрела на свое отражение — действительно чумазая, но не хрюшка же.

По второму адресу оказалась прекрасная, но пыльная библиотека. Высокие потолки ее освещали смоляные лампы, а самим книгам не было ни конца, ни края.

Старичок, что встретил меня у прилавка для выдачи книг, долго изучал записку, при этом жуя мякиш хлеба, своей беззубой челюстью.

— Ну хорошо, — сообщил он, после долгого раздумья. — Что ты умеешь делать?

— Я…я…я — от мимолетной надежды, что мне не откажут, чуть не задохнулась. — Я умею шить, вышивать, вязать, могу музицировать на трех инструментах, также, неплохо пою.

— Это, кхе-кхе, мне ни к чему, девочка. — он слегка поперхнулся, но, сделав глоток, сообщил. — Это, библиотека Его Величества, точнее, была, пока они не погибли. — Он смахнул слезу, выступившую из глаз, а я прониклась симпатией к человеку, искренне любящему моего отца. — Юная принцесса никогда не посещала нас, и вряд ли посетит.

«Почему вряд ли?», мысленно возмутилась я. Вообще-то, я очень люблю читать. Пиратские романы, приключенческие истории, любовные рассказы. Но старик не слышал моего внутреннего монолога, поэтому продолжал.

— Здесь хранятся фолианты, которым больше тысячи лет. Книги, по истории, географии, философии и экономике. Большая часть из них, по-настоящему, бесценна. Я ищу ту, которая по достоинству оценить их значимость, и сможет аккуратно очистить обложки от многолетней пыли. Мы с внучкой не справляемся.

— Я подойду! — со всей горячностью, я взяла старика за руку. — Я все сделаю.

Он почти согласился, улыбнувшись мне широкой беззубой улыбкой, но вышла та самая внучка.

— Деда, что здесь происходит?

Девушка она была статная. Широкая кость, в дополнении к постоянной физической работе, приводила девушек в вид, торговцев-мужчин, что совершенно не подобало для леди. Но до леди ей было так же далеко, как мне до хрюшки. Девушка обладала длинными черными, волосами, выбивающимися из нелепого, полураспущенного пучка, на затылке. И синими глазами, что смотрели на меня с примесью, раздражения и презрения.

— Принимаю на работу тебе помощницу. — сообщил, улыбающийся старик.

— Дед, да ты посмотри на нее, это же уличная девка.

Она отряхнула платье, когда-то имевшее розоватый цвет, но выцветшее с годами, и в силу рода деятельности.

— Да как Вы смеете… — попыталась было я опровергнуть обвинения, но мне не позволили.

— Смею, и еще как. Решила обмануть старика и обворовать, при первой возможности.

— Да я не…

— Говорила я тебе, — продолжала девушка, выходя из-за прилавка, — что нельзя пускать кого попало. Король с королевой погибли, сейчас начнется анархия.

— Но принцесса… — попытался оспорить ее слова дед, когда меня за шкирку выпроваживали в открытые двери.

— А принцессе на нас плевать с высокой колокольни. Ей лишь бы платьица помоднее, да прически повыше. Что ей до простого люда.

Меня вытолкнули за порог моей же библиотеки.

2.2

На улице погода не изменилась. Все такой же сумрачный день и такой же моросящий дождь. Впереди был еще один адрес и, вероятно, еще один отказ. Как же хотелось оказаться в своих покоях, упасть на мягкие перины кровати и… плакать, плакать, плакать.

Мои подданные меня ненавидят! Мои министры, а тут даже к бабке не ходи, меня ненавидят! И вероятнее всего, пытаются обворовать. Моя страна поставила на мне крест, провозгласив глупой эгоисткой! Что, пожалуй, было справедливым утверждением. Я была настолько зациклена на себе, что даже не обзавелась друзьями. Они просто были не нужны. Меня всегда окружали подхалимы, жаждущие внимания и славы. Раньше я не имела ничего против такого положения вещей. Но сейчас…

Конец ознакомительного фрагмента.