Цитадель вечности. Том 2

Ю. С. Дорожкин

Спокойный городок, жизнь в котором течет размеренно, а происшествия случаются редко. Место почетной ссылки для чиновника, случайно узнавшего то, что стало государственной тайной. Загадочное событие нарушило привычную жизнь городка. Вот она, возможность вырваться из тихого болота. Но ни главный герой, ни его спутники не имеют ни малейшего понятия, как далеко заведёт их полученное задание, с какими силами им придётся столкнуться и… когда же можно остановиться? Или стоит всё-таки идти до конца?

Глава 19. Тайны одного города, или как найти зайца в незнакомом лесу

День клонился к вечеру. Пусть времени до заката оставалось еще много, но затянувшие все небо серые тучи, из которых то и дело начинал бесшумно сеяться мелкий дождь, сделали своё дело, и темнеть начало рано. Весь пейзаж вокруг выглядел хмурым: перелески по обеим сторонам дороги, виноградники, окружающие то и дело встречающиеся по пути усадьбы, небольшие пруды, устроенные на пересекающих дорогу речках. Дюк и Урсула шли пешком по просёлочной дороге, пыль на которой лишь чуть-чуть прибили мелкие дождевые капли. Так уж они условились. Вместо двух коней Милош и Урсула купили двух мулов, решив, что и такая покупка привлечет меньше внимания, и сами путешественники с мулами — тоже. Навьючив животных, они далее изменили порядок движения: Милош с Криштофом поехали немного вперёд, а пристав с девушкой неторопливо шествовали позади. Третьим в компанию к ним набился пожилой торговец по прозванию Сафьян, кативший перед собой тележку с отрезами фаристанских тканей, и небольшим количеством специй. Прибыльность его торговли попутчики уже обсудили в первые два часа пути — она позволяла, сбывая товар по пути или в месте назначения, закупить новый, и при этом сносно питаться в придорожных харчевнях. И еще раз в месяц — другой покупать себе что-нибудь из одежды или обуви.

— Не проще на месте сидеть? — спросил попутчика Дюк.

— Нет. Поставщиков иметь надо. За лавку налог платить. А так с меня налога не полагается. Да и в поселениях, что далеко от городов, бывает, продашь подороже, чем в Магароне на базаре. Раза в два.

Уже на протяжении пары часов по правую сторону от дороги тянулся смешанный лес. Несколько ответвлений дороги уходили в его сторону, но никакого жилья в той стороне видно не было.

— Это Халмирская чаща, — объяснил Сафьян. — Тянется она вдоль тракта фарсахов этак на пять, так что половину её мы уже, почитай, миновали. Потом она, чаща — то, от дороги в сторону поворачивает. А вот в глубину тянется поболее — где на семь-восемь, а где на все десять фарсахов. Люди здесь мало селятся. Впрочем, знаете ли, скоро поворот будет, он ведёт к старой усадьбе. Она заброшена уже много лет.

— Так что — переночевать в ней можно? — спросил Дюк.

— Так можно бы, но — я не стану. Место дурное.

— А почему так?

— Пока до поворота того дойдём — я расскажу вам.

Так говорят, что лет триста назад там обустроился некий вельможа, Хариб-мурза, после того как великий хан отпустил его со службы на покой. Говорят, что присмотрел Хариб-мурза это место потому, что любил здесь охотиться. Он построил себе дом, подобающий своему положению, и въехал в него с двумя своими сыновьями и их семьями. Рассказывают, богатая была усадьба. Даже у кого-то из наших эроганских поэтов, кажется… припоминаю… Да, у Салимандрита, было упоминание о пышных празднествах в этой усадьбе. Если будете в Эроганской или в Магаронской библиотеке — можете полюбопытствовать, найти «Поэтические записки на лоне природы», кажется, как-то так называется. Так вот. Потом поместье перешло к старшему сыну. А младший сын тем временем уехал на военную службу. И так получилось, что после смерти старшего сына там, в доме, кроме прислуги никто и не жил. Разве что наезжали от случая к случаю.

— Ну, так и что?

— Ничего. Много лет прошло, и уже лет сто пятьдесят назад снова поселились там… Уж степень родства новых хозяев с Хариб-мурзой я вам не назову, да и не важно это. Про этого нового хозяина говорили, что деятельный он очень был. Не то, чтобы он хозяйством занимался, торговлю вёл или ремёсла развивал, нет! Учёный человек был, то путешествовал куда-то, то гостей принимал у себя. Но — не так, как тот мурза, который целые ассамблеи устраивал. К этому скромно приезжали по каким-то делам, гостили и уезжали. Но, это, конечно, ничего бы и удивительного. Там, в лесу, недалеко от его дома, был еще более старый дом, который неизвестно даже, кто построил, когда и зачем. Вроде, укрепление какое-то старое. Тут же постоянно раньше войны шли. То зидарцы нападали, то с гор дикие всякие набеги делали. Так вот, под тем строением какие-то подземелья были. Потом-то, наверное, использовали их как погреба, а может — как темницу, тут это любили… Но, а раньше-то — неизвестно. И вот новый хозяин… Что-то его там заинтересовало. Стал он в том подземелье копаться. Оказалось, что там вообще какие-то древние подземные ходы были. Хозяин рабочих нанимал — работать под землёю, так вот, мой прадед какое-то время там потрудился! Это он деду рассказывал, а тот — отцу моему, оттуда и я знаю. Только вот, хоть и платил хозяин неплохо, и жили рабочие вполне так, сносно, да только всё одно — разбегались они оттуда. Поработают декаду, две — и уходят. Иные даже, говорят, не дожидались полной расплаты с мастером!

— А почему так? Что прадед рассказывал? — с нескрываемым любопытством встряла Урсула. Черные глаза её возбуждённо блестели. Как многие женщины на юге, какова бы ни была их профессия, она обожала интересные сказки.

— Не знаю. Ничего уж такого особенного прадед, вроде, не рассказывал. Но, знаешь ли, любезная, у нас люди вообще ведь опасаются всего того, что в недра земные уходит! Еще бы одно дело — шахта рукотворная, которую известно, кто и зачем выкопал. А тут, получается… Непонятно, что получается. Сразу начинает людям представляться, кто такой из глубины вылезти может!

— А кто может?

— А кто его знает? — философски ответил Сафьян. — Доводилось слышать рассказы о слепых белых коротышках, которые появляются из глубины пещер. Еще, говорят, есть серая плесень, которая сыпется с высоких сводов, попадает на человека, и тот от сего заболевает, и сам начинает рассыпаться в труху. А ещё… Если спуститься в подземный тоннель, достаточно широкий, который уходил бы еще дальше и глубже, вниз, и остановиться в нём, в полной темноте, можно почувствовать дыхание Зирда…

— Это кого еще? — не понял Дюк.

— Не слышал, уважаемый?! Это древнее существо, родившееся еще до самих ассуров! Да, оно древнее их, но живёт оно, большей частью, за Гранью Миров. А кто знает, где проходит эта грань? Может быть, есть такие места глубоко под землёй? И вот, можно почувствовать, как в подземном тоннеле, в уходящей в бездну галерее колышется влажный воздух. Не просто тянет ветерком — это не то! — а так: то в одну сторону, то в другую. Можно тогда и звуки услышать. Только не хотел бы я. Люди иногда в панике из подземелий убегали, когда слышали нечто подобное…

— Это тебе, почтенный, тоже со слов прадеда рассказывали? — спросил Дюк.

— Нет. Дед рассказывал, потом отец. Мой дед рудокопом был. Хорошо, что так получилось — немножко разбогател, и отец уже смог другим делом заняться! В ремесленную артель поступил.

— Дыхание Зирда, ишь ты! — покачал головой следственный пристав. Про такого персонажа он не читал в книге Барна Зорта. — Так что же потом дурного случилось там?

— Да вот, говорят — в какой-то момент решил хозяин соединить подземелья этого древнего строения с подвалами своего дома. Они друг от друга-то неподалёку располагались.

— Зачем?

— А кто его ведает? Учёный человек. Если простые рабочие начнут постигать резоны мудрецов — что будет?

— Что будет? Я тебе скажу, что. Из опыта, — несколько раздраженно произнёс Дюк. — Про простых рабочих говорить не буду, но, если за спиной у одного умника будет стоять здравомыслящий человек с дубиной, он, рано или поздно, отвесит этой дубиной умнику по загривку, чтобы не увлекался слишком сильно и оценивал последствия своих действий! И это иногда делать надо.

— Эх, — вздохнул Сафьян. — Но, будем считать, что разумного человека с дубиной там не нашлось. Расстояние-то там небольшое было. Ну, сколько? Может быть, несколько сотен шагов. Так что прорыли они этакую штольню.

— И что?

— А что? Дальше уж я не знаю, что он там делал. Рабочих-то распустили. Конечно, слуги в доме оставались. Как и хозяин с семьей своей. Так вот, рассказывают, что через какое-то время после окончания тех работ, все слуги из дома куда-то разом все делись!

— Как это?! — не поняла Урсула.

— А так это! Не знаю! Меня там не было. Но слухи такие ползли, что однажды что-то случилось, и в ближайшую крепость… Ты учти, что дело было лет сто с лишком назад, больших поселений вокруг вообще не было, были крепости и заставы на дорогах… Так вот, прискакал в крепость на холмах, тут рядом, посыльный от хозяина. И после этого в усадьбу его отправился сам сарханг с конным отрядом. Потом из дома выехали жена хозяина, его сын, который жил с ним, еще несколько родственников поотдалённей, выехали с пожитками своими. А вместо слуг их воины из крепости сопровождали. Только, говорят, был с ними домоуправитель. Этот, якобы, никуда не делся. А хозяин еще сколько-то времени в доме там провел. Что там делал — неизвестно.

— Один, что ли?

— Может, и не один. Не знаю. Да потом и он уехал. Уже насовсем. И с тех пор дом пустой стоит. А слуг так больше никто и не видел.

— А говорят-то что? Про это.

— Болтают разное. Только знать никто ничего не знает. Сердар сказал воинам — кто, мол, хоть слово лишнее сболтнёт — голову лично срубит и тому, кто болтал, и тому, кто слушал!

— Какая история… — искренне удивился Дюк. — Но неужели ты ничего…

— Я — ничего! Вон — видишь? Это поворот к тому дому. Если есть желание — иди туда и ночуй, тем более, по всем приметам, дождь скоро усилится. А я лучше промокну. Через две версты будет дом почтенного Бурхаса, хозяина виноградника. Он пустит переночевать.

— Так погоди! А с тех пор что-нибудь плохое, или странное, здесь случалось?

Сафьян остановил тележку, передохнул, посмотрел на собеседников.

— Нет. Не случалось. Да и с кем? Никто не ходит сюда, разве что охотники, так они мимо, в сам дом не заходят.

— Послушай, Урсула, место укромное, нас здесь точно никто искать не будет, — очень тихо сказал Дюк своей спутнице.

— Как скажешь. А Милош?

— Они должны ждать нас чуть впереди, думаю — не дальше этого дома почтенного Бурхаса. Вот что, уважаемый! — Дюк обратился уже к торговцу. — Мы и впрямь заночуем там, в этом доме. Далеко, говоришь, до него?

— Нет же! Видите: дорога пошла и скрывается за поворотом, среди деревьев? Вот от того места еще шагов… ну, скажем, четыреста. Там будут старые обвалившиеся ворота. От них еще совсем немного.

— Спасибо тебе. В том числе и за интересную историю…

— Ха. Главное, чтобы за ночь она не стала еще интереснее!

— Сам же говоришь — больше ничего с тех пор не происходило! Так вот, милейший. Будь так добр, возьми серебряную монетку, и не сочти за труд, если встретишь наших друзей — а я думаю, ты их скоро встретишь — передать им, где мы ждём их! Двое мужчин на конях, в дорожной одежде. Один выглядит как… как ученый человек, такой, в замшевой дорожной куртке. Другой же в бурнусе, похож на… на наёмника. Конь под ним гнедой. И еще, скажешь про нас именно им, и никому больше. Передашь им привет от их приятеля Барта.

Сафьян на лету поймал монетку и сунул её за пазууху.

— Как скажешь. Главное — чтобы я их встретил. А всё же, быть может, переночуем на виноградниках? Всего-то две версты? Или вас обуяла жажда поискать там, в подземелье, Забытые Вещи?

— Так. Стой! — Дюк вскинул вверх руку. — Там, в этой истории, было еще что-то про Забытые Вещи? Их искал хозяин? Ты ничего нам не…

— Я же сказал тебе: болтают разное. А знать никто ничего не знает! К чему пересказывать домыслы тех, кто не знает?

— Жаль. Если бы ты вспомнил что-то еще интересное — я бы дал тебе не серебряную, а золотую монету.

— Трудно вспомнить то, чего не знаешь! — развёл руками торговец, взялся за ручки своей тележки и покатил её дальше по дороге.

— А если они не встретятся? — спросила Урсула, когда торговец с тележкой отошел на достаточное расстояние.

— Куда они денутся? Мы же договорились, что они остановятся и будут нас ждать не далее, чем у ближайшего жилья. Вот ближайшее жилье и получается — дом этого Бурхаса.

— Ну, верно говоришь. Так мы их здесь, на дороге, ждать будем, или пойдём уже дом этот искать?

— Чего стоять-то…

Дюк и Урсула свернули с тракта и повели мулов по узкой дорожке к лесу. Дорожка сильно заросла травой и молодыми побегами сосны, однако, видимо, изредка по ней кто-то всё-таки ездил. Возможно, охотники.

Дом оказался не таким уж и разрушенным, как ожидал Дюк. Центральная его часть с лестницей и колоннадой вдоль двухэтажного фасада была сложена из массивных блоков красного камня, а два боковых и одно заднее крылья были построены из больших брёвен, тщательно подогнанных друг к другу, и не претерпели за сотню лет особого ущерба, по крайней мере снаружи. Вот ворота развалились, да. Возле столбов, на которых они некогда висели, стояла вполне сохранная бревенчатая сторожка, правда, с прохудившейся крышей. Дом был окружен старыми соснами в полтора обхвата. Чуть дальше среди соснового леса росли отдельные дубы, окруженные молодой порослью. Оставив мулов пастись на заросшей лужайке, Дюк достал из чехла, собрал и зарядил двустволку.

Ступени лестницы были выщербленными, тяжелая двустворчатая дверь приоткрыта. Войдя, они оказались в большом круглом зале, по сторонам которого две лестницы поднимались вдоль стен на второй этаж. В зале стояла старинная массивная мебель, в свое время накрытая чехлами, которые со временем истлели. Камин у дальней стены развалился. Каменные плиты пола были покрыты слоем песка и земли. Пройдя из зала по коридору влево, Дюк и Урсула увидели провалившийся деревянный пол, анфиладу комнат с выбитыми либо треснувшими стеклами окон, такую же старинную мебель, только без признаков покрывавших её чехлов. Одна из комнат в заднем крыле отличалась от остальных. Здесь имелась вполне исправная печь, сложенная из кирпича, несколько стульев и кресел стояли вокруг круглого стола на гнутых ножках, в углах стояли три топчана, застеленных старыми одеялами, истертыми и поеденными молью. И здесь почти не было земли и грязи на полу.

— Такое впечатление… Что в этой комнате иногда кто-то бывает, — произнесла свою догадку Урсула, оглядываясь по сторонам.

На это нужно было что-то ответить, а что тут ответишь?

— Так, Урсула, на протяжении ста лет где-то же должны собираться души исчезнувших слуг! Не бывает же так, что они канули в никуда. Быть может, сюда они и приходят раз в год…

— В годовщину своего исчезновения? — нервно откликнулась девушка. — Жаль, не спросили у Сафьяна, когда именно это случилось.

— Да он бы и не ответил…

Да, материальные опасности — это одно, а мистика и всякое упоминание гостей из-за Грани Миров — совсем другое. Урсуле явно было здесь неуютно.

— А другие объяснения есть?

— Сколько угодно. Дом могли облюбовать и браконьеры, и черные коробейники, и еще, ассуры ведают, какие преступники.

Урсула прошлась по помещению взад и вперед, положив руку на рукоять клыча.

— И что же? Будем ночевать здесь, в доме? — спросила она.

— Здравый смысл, Урсула, подсказывает две вещи. Во-первых, если во всем доме это место самое ухоженное, то устраиваться на ночлег нужно точно не здесь. А во — вторых, нужно еще найти, где тут вход в подвал.

— Зачем?

— Не понимаешь? С одной стороны — именно оттуда может кто-нибудь прийти. Не обязательно древний Зирд или слепые белые коротышки. А просто люди. Другое — это еще один путь отхода. Так, на всякий случай.

— Тогда пойдём, посмотрим правое крыло и второй этаж!

***

— Ну и правильно вы сделали, что дальше не пошли, — сказал Милош. Он уселся в жесткое кресло из красного дерева, стянув сапоги и вытянув ноги. — Там, в той усадьбе, куда предлагал идти ваш попутчик, остановился отряд подорожной стражи, шестнадцать человек! Соседство не самое лучшее.

— А они там что делали? Просто на привал встали, или что? — спросил пристав.

— А кто их ведает? Мы поодаль встали и вас поджидали. А эти вроде и внутрь, в ворота, заехали, да стояли тут всё двое. Мимо ехал человек в тарантасе, по виду — чужеземец, инвар или фаратх из каганата, так они как до него доцепились! Куда едешь, да зачем, да откуда, а чем докажешь, а что везешь, а покажи! Причем не похоже было, что они с него деньги вымогают. Ничего они с него не взяли — ни пошлины, так сказать, подорожной, ни из вещей ничего. Просто очень придирчиво выспрашивали.

— А к вам вопросов не было? — поинтересовался Дюк, расположившийся на старинной софе с шаткими ножками, которую предварительно пришлось на несколько раз протереть от пыли.

Вся компания находилась в облюбованном ими помещении на 2 этаже в торце левого крыла здания. Это было средних размеров помещение, раньше, вероятно, игравшее роль небольшого кабинета или комнаты для уединения.

— К нам — не было. Этот, в тарантасе, в другую сторону ехал, нам навстречу. А мы сами подъехали, нас стражник так лениво спросил, куда мы путь держим. Я сказал, что в Шинхан, а он уточнил, мол — Шинхан большой. Я не стал говорить, что именно в Шинхан-Сюрт. И тут он мне сказал, что, мол, у нас там проблемы с въездом могут быть. Я спрашиваю: почему? А он и рассказал, что, когда они выезжали из Шинхан-Сюрта, там много людей заболело, боятся, что мор начался какой-то. Так что посоветовал нам подумать — сильно ли нам туда нужно.

— Что за новости такие? — пробормотал Дюк. — Вообще-то — сильно.

— Больше он ничего не пояснил.

Собравшиеся вместе спутники разложили на столе еду и принялись за ужин, запивая куски мяса и птицы родниковой водой. Между прочим Урсула пересказала Милошу и Криштофу историю дома, облюбованного ими для ночлега.

— Интересно! — сказал магистр. — Что ни день — новые легенды. Куда не пойдём — нас поджидают новые загадочные истории, над которыми придется поразмыслить…

— Не преувеличивай, сударь Криштоф! — поправил магистра Милош. — Никто не требует от нас решения всяких загадок вековой давности, что нам повстречаются! Для меня этот рассказ — лишь вопрос безопасности ночлега: надо оценить, принимать его во внимание, или нет. По моему мнению — нет.

Дюк на несколько мгновений задумался, потом заговорил, обращаясь, в основном, к Криштофу:

— Будет верно сказать не то, что каждый день подбрасывает нам новые загадки для разрешения, а то, что, с той поры, как мы покидаем большие города, мы на каждом шагу встречаем упоминания о таких вещах, которые в городе ты не услышишь, разве что вечером, у камина. В компании любителей рассказывать мистические байки… А здесь, вдали от городов, среди гор или леса, всё это — обычное дело. В городе ты можешь про какие-то из этих удивительных событий, например, прочитать в книге. А чуть ты отойдешь от населённых мест — тебе расскажут многочисленные истории, если повезёт — расскажет сам их участник. А можешь сам увидеть что-нибудь, о чем и не думал, и не подозревал! Хоровод теней мы видели? Видели. Калуша видели. А уж что за существа, с которыми нам пришлось сражаться на болотах…

— Я понимаю, что мир вокруг — это не то, что мы привыкли видеть вокруг себя. Я имею в виду мы — выросшие в городах и их предместьях. И даже мир — не то, о чем я могу прочитать в самых умных книгах! — согласился магистр. — Но как раз поэтому возникает соблазн, столкнувшись с новой легендой, влезть в неё, досконально изучить, и докопаться до того рационального, что в её основе! Если, конечно, оно там есть.

— Ну, да, — усмехнулся Дюк. — Пришлось как-то в Турском воеводстве в течение месяца наблюдать за старинным домом, который, по рассказам, в непогоду заманивал людей, которые выходили из него уже… Не людьми, а лишь их телесными оболочками. Рассказывали об этом какие-то бродяги, но мы знаем, что как раз их-то свидетельствами пренебрегать не стоит! Но мало того — один какой-то, урд его забери, литератор, мастер эпистолярного жанра, запечатлел сии россказни на бумаге, да еще с собою в роли их участника. И отправил такое письмо своему другу. Но в конторе-то отнеслись к таким сообщениям без лишнего скепсиса. Потому что… Потому что… Такое явление было описано в совершенно достоверном источнике, который и хранится сейчас где-то в столичных архивах канцелярии за определённым номером! Пришлось наблюдать за домом. И даже запросить в соответствующем департаменте градоуправления информацию о том, кто, в каком году и по чьему заказу строил этот дом. Даже нашли проект восьмидесятилетней давности с личной подписью архитектора! А по итогу что? Выяснилось, что да, действительно, дом иногда использовали бродяги, укрываясь в нем от непогоды. И не только бродяги, потому что стоял он на пустынной улице, и, если человека застигал внезапный дождь, он мог вполне там укрыться. А вот все остальные бредни — изначально плод буйной фантазии одного опустившегося человека по имени Гичо.

Который видел однажды, как в дом вечером вошел Дьехо Аррохес, а потом утром вышел, но не был он уже самим собою, поскольку невозможно было с ним разговаривать, взгляд его был отсутствующим, а речи непонятны. Более того, казалось, что половину людей вокруг он вообще не видит. А потом он исчез. Дай дураку волю фантазировать. Этот Гичо быстро сделал выводы и поделился ими с такими же, как он, опустившимися пьянчугами. Да еще рассказал этому литератору. Конечно! Дом лишил его разума, а потом забрал и телесную оболочку, так что теперь бесплотный дух Дьехо помогает дому заманивать жертвы. В итоге труп этого Дьехо Аррохеса нашли два месяца спустя в какой-то заросшей кустарником канаве, да еще насилу опознали! Оказалось, накануне отравился он скверной можжевеловкой, пытался отлежаться в подвале дома, да не отлежался. Ходил по городу с явными признаками смертельного отравления скверным пойлом, да потом свалился в канаву и помер.

— И вот ради этого вы месяц вели следствие? — изумился Милош.

— Месяц наблюдали за домом. Следствие вели дольше. Но справедливость восторжествовала. Мы арестовали винодела, который делал это ядовитое пойло и продавал в дешевые кабаки с поддельными ярлыками. И отправили на каторгу на десять лет.

— Я понимаю, — сказал Криштоф. — Это ты все к тому, что не всякая услышанная нами байка достойна того, чтобы углубленно интересоваться ею…

— Примерно так, сударь Криштоф. А если совсем рационально — мы сейчас должны поинтересоваться одним: кто стоит за конторой «Семь дорог» в Шинхан — Сюрте, и чего он добивается. Во-первых — от нас, во — вторых — вообще от жизни. Кстати, с нами более — менее понятно и из захваченного письма. И вот выяснив это, я думаю, надо каким-то образом продумывать возвращение в границы нашей империи. Согласен ли, Милош?

— Вообще — как скажешь, но, раз уж ты спросил, а что еще мы можем тут сделать? Изначально никем не предполагалось, что мы будем вести дознание на враждебной территории, где на нас устроят полноценную облаву! Для этого у нас маловато ресурсов, и прикрытия нет, и контактов с местной агентурой… Хорошо хоть дали выход на госпожу… — не называя имени Норат, ликтор выразительно кивнул на Урсулу.

— Вот и я как-то так разумею. Впрочем, давайте проведем ночь с этой мыслью, и к утру она должна вполне оформиться!

Маленький отряд стал располагаться на ночлег.

— Я пойду вниз, посижу там до середины ночи, — сказал Милош. — Да не в той гостиной, что вы нашли, а в большом зале. В ту комнату все равно другого пути нет.

Действительно, подробный осмотр дома показал, что дверь, расположенная в дальней части заднего крыла, через которую в принципе можно было бы попасть в наиболее ухоженную комнату, много лет назад заколочена досками. Опять же — непонятно, почему, учитывая, что большинство других дверей были либо открыты, либо просто заперты на замок. Кроме того, осмотр позволил определить местонахождение входа в подвал. Деревянная лестница круто уходила вниз, начинаясь в одном из помещений, примыкающих к большому залу. На глубине двух саженей лестница упиралась в массивную дубовую дверь, на которой висел ржавый амбарный замок. Здесь тоже давно никто не ходил.

Дюк уступил Урсуле место на софе, руководствуясь тем, что под лёгкой девушкой шаткие ножки софы точно не подломятся, кинул в угол, возле пустого оконного проёма, найденный в одной из спален полуистлевший тюфяк, постелил сверху дорожное одеяло, положил в изголовье вещевой мешок, а сам устроился в кресле, принялся чистить шомполом ствол мушкетона.

Криштоф, прилёгший на диване с гнутыми резными спинками, поговорил немного с Урсулой и замолчал, отвернувшись к стене. Комната освещалась зыбким светом трёх свечей. Дюк вычистил ствол оружия, смазал спусковой механизм, зарядил мушкетон картечью, утрамбовав сверху него войлочный пыж, аккуратно сложил оружие и инструменты на столик и прислушался к звукам окружившей их ночи. За окном, в котором сохранился лишь небольшой кусок стекла, монотонно шуршал дождь. По листам кровельного железа стучали ветки нависавших над домом сосен, то и дело, после порывов ветра, Дюк слышал, как на крышу падают и скатываются по ней шишки. Звуки были самые что ни на есть успокаивающие. Расслабившись, пристав мысленно вернулся к недавнему разговору.

Что они делают в чужой стране, в которую их даже, собственно, изначально не посылали, без контактов с местной резидентурой, без четких инструкций? Да и этот старинный дом, в котором они оказались, имеет еще и свою тайну, вдобавок к той, за разгадкой которой они приехали сюда.

Дюк задул свечи и лёг на свою лежанку. Итак. Если им удастся выяснить, кто стоит за письмом, адресованным в торговую контору «Семь дорог», например — разведка государства Террагон — то их задание безо всякой натяжки можно будет считать выполненным. Напишет он в рапорте, что некая влиятельная группа лиц в Террагоне, или в Полуденном каганате, будучи сильно заинтересована изысканиями, касающимися наследия ассуров, особенно имеющих отношение к существу, именуемому «Зер-Харг», сначала заинтересовалась вывозом древнего артефакта на территорию империи… Возможно, хотели вызнать, в чьи руки попал артефакт, а, поняв, что в руки частного лица — намеревались узнать, зачем он этому лицу понадобился, посвящено оно в какие-то секреты, или же случайно заполучило опасную игрушку… Но — нет, тут нестыковка! Если бы так — послали бы специально обученных людей из корпуса ликторов, подчиненных стратега Арата Гирда! Тут вопрос выбора кандидатуры. Почему главный комиссар Верт решил отправить его, Дюка? Только потому, что эта история началась в Яснодолье? Ерунда! Во-первых, началась она совсем не там и не тогда, а потом — сколько есть примеров, когда назначают человека, не просто случайно рядом оказавшегося, а по каким-то причинам подходящего для этого дела… Отправили его, чиновника из канцелярии особых расследований, значит… Значит, главная цель — Зер-Харг! Древний! Вот кто с самого начала интересовал главного комиссара Верта!

Постепенно, под шорох дождя, Дюк заснул. Утро было пасмурным, серые тучи еще закрывали небо, но дождя не было. Где-то на одной из ближайших веток, рядом с окном, пронзительно надрывалась кедровка.

— Кедровка кричит — дождя больше не будет, — сказал Милош.

Дюк осмотрелся.

— Да все в порядке, — успокоил его ликтор. — Никто ночью не приходил. Урсула под утро сменила меня, а сейчас внизу, на кухне, разожгла плиту и варит на ней взвар из бобов.

За завтраком возникла дискуссия. Криштоф высказал мнение, что пытаться проникнуть в Шинхан — Сюрт вчетвером — слишком заметно. Не лучше ли разделиться? Идея категорически Дюку не понравилась. Спору нет, ему вдвоём с Милошем или же с Урсулой намного проще было бы добраться до пункта назначения. Однако — кто знает, как придется действовать дальше? Вдруг единственным рациональным маршрутом будет — вперёд, из Эрогана через Зидар, в союзные империи ханства, а там уж — через сухопутную границу? Или — в морской порт на берегу Эрерского моря? Оба варианта не будут предполагать возвращаться сюда, в это уединенное место. На это попросту может не быть времени. Другое возражение состояло в том, что оставлять Криштофа одного было неправильно, а отделить от отряда еще и, скажем, Урсулу — значит, ослабить его. Третий меч — или ствол — всегда могут понадобиться.

— Эх, — опечалился магистр. — а я бы тут, в тишине и спокойствии, подождал вас, привел бы в порядок свои записи!

— Ага, мы бы вернулись, а ты исчез, как те слуги… — пробурчал Дюк.

— Единственное что… Ведь мы рассматривали такой вариант, что придется вернуться, еще раз повидаться с Тамиром Нарсуфом? — напомнил Милош.

— Рассматривали. Но какова вероятность того, что это понадобится? А если и понадобится — насколько это будет реально? Он, наверное, вообще теперь затаился. После того, как в его дом ханские спаги вломились.

— Так и что там, в Шинхане, никто не знает. До Шинхан-Сюрта чуть больше полудня пути, если верхом ехать. Если все удачно сложится — вернёмся сюда… завтра к ночи или послезавтра к обеду.

Дюк задумался. Было заманчиво по-быстрому добраться до города, и так же быстро вернуться. Но — что там стражники говорили про трудности, которые могут приключиться при въезде в провинцию Шинхан? Да и предварительное наблюдение за конторой и за купцом Алиардом может потребовать времени.

— Ладно же! — решил пристав. — Урсула, готова остаться здесь, с магистром?

— Как прикажете.

— Вернемся мы, если с запасом времени, послезавтра к ночи.

— Едой только запастись, — прикинула девушка. — И можно тут сидеть хоть декаду.

— В двух верстах впереди начинаются виноградники, а если проехать еще версту, то по правой стороне дороги будет стоять несколько домов, — сообщил Милош. — Самый большой из домов — лавка, где продается самое необходимое, включая крупы, соль, соленую и копченую рыбу, вино… Это мы вчера узнали.

— Вино нам тут точно без надобности, — сразу отвергла Урсула.

— И смотрите тут, бдительности не теряйте. Время от времени кто-то все же посещает этот дом! — напомнил Милош.

Прошел лишь час, и Дюк с Милошем, пустив коней рысью, выехали из леса на Шинханский тракт. К полудню, миновав виноградники по левой стороне дороги, несколько групп домиков по правой, каменный мост через довольно широкую и быструю реку, путешественники достигли постоялого двора на перепутье двух дорог. Помимо постоялого двора, на этом же перепутье расположилась наспех возведённая застава: рогатки поперёк дороги, несколько вертикальных деревянных щитов по сторонам от них, да два шатра позади. Несколько стражников, сложивших на землю снаряжение — стёганные куртки, нагрудники, щиты и похожие на опрокинутые горшки шлемы — кабассеты, а гизармы и луки прислонив к деревянным щитам, бродили вдоль заграждения в рубахах и плотных штанах, вооруженные только саблями и ребристыми стальными булавами. Перед заставой стояло несколько подвод, груженых и пустых, и толпилось около дюжины людей. Милош спешился и пошел вперёд, предложив Дюку подождать.

У ворот постоялого двора пристав разыскал вездесущих торговцев снедью и купил пирог с «аран» и еще двух небольших ящериц, целиком насаженных на деревянные шпажки и так запечённых на слабом огне. Пока Дюк похрустывал зарумянившейся шкуркой ящериц, вернулся Милош.

— Значит, так, — деловито сообщил он, — в Шинхан — Сюрте и вправду какая-то болезнь. Лекари говорят, что заразная. Управитель Шинхана распорядился впускать в город и его предместья только лекарей с патентом, обозы, которые везут целебные снадобья, и тех, у кого есть подорожные грамоты, заверенные ханскими чиновниками. Это значит, кто убедил чиновников, что ему туда попасть надо. А еще говорят, что, если количество заболевших будет расти, управитель и выезд запретит. И тогда население Шинхан-Сюрта вывезут в специальные полевые лагеря на свежем воздухе, где все будут жить в шатрах и палатках. Тем самым, как будто бы, уменьшится скученность населения.

— Как нам туда понадобилось — так болезнь какая-то. Может быть, следовало сначала ехать туда, а уже потом в Торонг?

— Я думаю, с Нарсуфом встретиться было все же важнее. Да и кто мог знать? Сейчас бы в Торонге мор начался…

— Обойти эти посты можно?

— Да обходить их — нечего и делать. Вон, полверсты в сторону — и дном сухой балки. И выйдешь на дорогу почти в фарсахе отсюда. Или вообще потом на дорогу не выходить, а — полями. Но дальше что? В городе мы будем у всех на виду. Любой стражник подъедет и поинтересуется, кто мы и зачем.

— Всегда можем сказать, что приехали еще до того, как началось.

— Верно, можем. Но интерес к нашим персонам будет повышенный. А нам бы надо наоборот — внимания не привлекать.

— Странно всё это. Но нам всё равно туда надо.

— Ну, раз надо, значит — попадём!

Сухая балка представляла собой довольно глубокий овраг, тянувшийся на несколько вёрст параллельно дороге, и имеющий боковые ответвления. Весной, несомненно, по каждому из этих ответвлений стекал ручей, на дне балки вливавшийся в общий бурный поток, выворачивавший из земли кусты и чахлые деревца и всё больше подмывавший глиняные склоны оврага. Сейчас же здесь не было ни капли, ни струйки текущей воды. Дюк с Милошем спустились по пологому распадку и оказались среди бурьяна высотой почти по грудь, которым заросло дно оврага. Они повели коней в поводу, чтобы не переломать им ноги, поскольку поверхность земли, помимо того, что заросла травой, была неровной, ямы, кочки и промоины встречались каждые несколько шагов.

Где-то через час пути откуда-то заметно потянуло дымком костра. Дойдя до места, где от основного оврага вправо отходил боковой, они увидели участок, свободный от растительности. В русле ручья, в не пересохшем бочаге, стояла вода. Возможно, где-то рядом был родник, пополнявший маленький водоём. Поодаль, в склоне балки, виднелся укреплённый бревнами вход в землянку. Костерок горел между бочагом и землянкой. Вокруг огня сидели четверо мужчин в изрядно поношенной одежде. На костерке кипятилась вода в котелке.

При виде Дюка с Милошем сидевшие забеспокоились. Один из них привстал, опираясь на рогатину с мощной крестовиной под наконечником.

— Мира вам и спокойствия! — окликнул Милош людей у костра.

Один из них ответил длинной фразой, из которой Дюк, сообразно приобретенным познаниям в эроганском языке, уловил, что они желают путниками того же самого, и интересуются, какими кривыми тропами их вывело к месту их скромного обиталища. Причем сказано последнее было так, что напрашивался вывод, что, если бы эти тропы искривились чуть больше и вывели Дюка и Милоша чуть в сторону, было бы совсем хорошо.

— Так покажите нам дорогу, на которой мы больше никого не встретим, до самого города! — жизнерадостно предложил Милош.

Тот человек, который стоял, опираясь на рогатину, неторопливо подошел к путешественникам. Краем глаза Дюк видел, как один из сидевших у костра пододвинул к себе лежавший рядом с ним старинный тяжелый мушкет.

— Да оставь ты этот мушкет! Все равно даже поднять его не успеешь! — увещевал его ликтор. — Расскажите нам лучше, что в городе делается!

Человек с рогатиной, которому, при ближайшем рассмотрении можно было дать лет около шестидесяти, сплюнул в сторону и брюзгливо ответил:

— В городе ничего хорошего. А вы, я погляжу, сильно хотите попасть туда, да без подорожных грамот? Подумайте, быть может, скоро люди уже оттуда начнут разбегаться!

— А вы — уже разбежались? Или вообще тут живёте?

— Мы… Когда как. Когда холодно — в городе, тепло

— так здесь… — уклончиво ответил их собеседник.

— Так что в городе?

— Да что? Позавчера глашатаи объявили по городу, что в Степной стороне двадцать человек померло от заразы какой-то, от которой колики в животе делаются. А Степная сторона — там лачуги, беднота живёт, неудивительно! Потом уже люди сказали, что до этого еще какой-то народ заболел, вперёд — на Рыночной стороне, потом уже — в Степной. Удивительно-то другое. Никогда раньше о таком по городу не объявляли, никто на это внимания не обращал, и уж тем более — специально народ не волновал! А тут смотри-ка, стражу подняли, конная хоругвь в город вошла! Ну, мы от этого подальше убрались. Не потому, что хвори боимся, а потому, что суету эту лучше в чистом поле переждать.

Милош короткими фразами переводил отрывки из рассказа местного жителя.

— Конная хоругвь, говоришь, в город вошла… — пробормотал Дюк по-арджабски.

— С кем это ты там разговариваешь, Маршаб? — раздался из землянки женский голос, а следом из тёмного проема входа появилась и спрашивавшая. Внешность женщины никак не вязалась с внешним видом остальных участников компании. Это была молодая женщина лет тридцати в добротно сшитом охотничьем костюме: короткая зеленая куртка, обтягивающие штаны с бахромой, на поясе висел полевой тесак, нечто среднее по размеру между саблей и кинжалом. И в этот же момент Дюк понял, где он видел её раньше. Зрительная память не подводила его за все годы службы. Эти соломенно-желтые волосы… Хотя тогда он видел её и издалека, но сомнений у пристава не возникло ни малейших. Встреча с охотниками на дороге после Чёрного Ойгона, за некоторое время до нападения разбойников. Охотник, только что разговаривавший с командиром Эль-Зидаром, и идущие ему навстречу бородатый мужчина и — она. Та самая, которую потом Дюк видел скачущей по окольной тропе… Однако, женщина не могла узнать ни Дюка, ни Милоша, поскольку пристав оба раза рассматривал её в смотровую трубу.

— Да вот, госпожа, люди в город пробираются. По делам.

Женщина внимательно посмотрела на стоящих рядом со своими конями незнакомцев. Несколько мгновений взгляд её перемещался с Дюка на Милоша и обратно, казалось, не упуская ни малейшей детали.

— Ну, так доброго пути, укажите им дорогу! — сказала она, наконец, и сделала несколько шагов в сторону.

Названный Маршабом сделал жест рукой, призывая Дюка и Милоша к вниманию, и принялся подробно объяснять им, как пройти и в каком месте куда свернуть, чтобы выйти из Сухой балки непосредственно перед городским предместьем.

Указания оказались весьма точными, и не более, чем через час путники уже выбрались из оврага и, сев верхом, направили коней к виднеющимся впереди, на расстоянии нескольких сотен шагов, одноэтажным домикам городской окраины.

***

Город Шинхан-Сюрт был значительно больше, чем захолустный Торонг, хотя ему и было далеко до Заморья, Тар-Хан Сюрта или даже Магарона. Однако все же — главный город провинции. Пристроив коней в конюшню, специально предназначенную для приезжих, и посетив несколько лавок, находившихся в предместье, спутники несколько обновили свой гардероб, дабы сделать свою внешность менее приметной. Снимать комнату в гостевом доме им пока не хотелось, поэтому вещи, такие, как одеяла, ружье и прочее, что нерационально было носить с собой по городу, заперли в большой сундук у главного конюха. При этом Милош, проникновенно глядя этому конюху в глаза, вежливо разъяснил ему, что не столь велика ценность этих вещей для них, скромных путников, сколь велико будет горе всей его, главного конюха, семьи, в случае вскрытия сундука неведомыми лицами, равно как иными силами зла. Дюк, обычно тонко чувствовавший душевный настрой подозреваемых и свидетелей, которых допрашивал при проведении дознаний, вполне уверовал в то, что конюх намёки понял.

Теперь два человека, мало чем отличавшиеся от жителей города, медленно шли по главной его улице.

Милош шагал в своём сером бурнусе, под которым незаметно разместились кортик, нож, маленький самострел и два метательных ножа на голени. Капюшон был накинут на голову, тем более что нещадно палило солнце. Дюк был похож на мелкого служащего какой-нибудь конторы или торговой лавки. Он был одет в только что купленный зипун из тонкого сукна, в кармане которого поместился маленький двуствольный пистолет, а под полой его же — кинжал. В последний момент Дюк сунул один из тяжелых пистолетов сзади за пояс, которым подпоясал под зипуном рубаху.

— Убери, — сказал Милош. — Заметно. Мы же не воевать идём, а с людьми разговаривать.

Дюк послушался… и переложил пистолет в торбу, которую повесил через плечо. Милош хмыкнул.

— Нужен он тебе…

В одном месте сходились три большие улицы: улица Полуденного ветра, улица Восточного ветра — ориентированные, соответственно, по сторонам света — и улица Ведающих, названная так потому, что на ней в своё время поселилось много ученых людей либо таких, которые считали себя сведущими в секретах лежащего за Гранью Миров. Четвёртая улочка — Амбарная, из-за большого числа амбаров, лабазов и прочих вспомогательных помещений, построенных на ней — также выходила к этому месту, здесь же и заканчиваясь. Вот и получалось, что четырёхъярусный терем стоит в месте пересечения четырёх улиц, но к нему ведут словно семь дорог. Именно эти слова и значились, начертанные аршинными красочными буквами, на вывеске над входом в терем. «Торговый дом „Семь дорог“».

Шагая мимо терема по мощенной булыжником мостовой, не имеющей тротуара, Дюк и его спутник неприметно поглядывали по сторонам. Напротив, через улицу от «Семи дорог», возвышался трёхэтажный каменный дом, в котором, судя по вывескам, размещались контора, торгующая недвижимым имуществом, стряпчий, землемер и механическая мастерская мастера Абдаха. С деловым домом соседствовала большая харчевня, стрельчатые окна фасада которой были составлены из разноцветных кусочков стекла. А дальше за «Семью дорогами», по той же стороне, находилось двухэтажное здание постоялого двора, сложенное из добротного бруса.

— Сядем там, напротив, перекусим и понаблюдаем, — предложил Милош.

Преимуществом харчевни была небольшая терраса перед входом, на которой помещалось четыре столика, лишь один из которых сейчас был занят. Пока они ожидали заказ, а потом с аппетитом поглощали традиционный эроганский суп из цесарки и мелко нарубленное мясо, тушеное со стручками какого-то местного сладковатого растения, внимание наблюдателей ни на мгновение не отрывалось от терема напротив.

— Что я тебе уже сейчас скажу, — поделился своими мыслями Милош. — Здание видишь, какое большое? Контора солидная, оборот её должен быть немаленьким, значит — клиентов много, деловая активность должна быть, посетители. Ну, вот хоть туда погляди, назад, где деловой дом… За это время через то крыльцо, где сидят стряпчий и землемер, вошли трое, а двое других вышли. В другой подъезд зашли даже четверо, один из них вышел. А в «Семь дорог» не одна личность не вошла и ни одна не вышла! Следующее приметь: пусть окна третьего и четвертого ярусов нам плохо видны, а вот первых двух — хорошо, и в окнах никого не видно! А вон там, аккурат напротив входа, метельщик метёт мостовую. Он за то время, что мы обедаем, на два раза промёл вон тот кусок, от того входа до угла. Потом куда-то отошел ненадолго — и снова метёт там же. А вот тут, ближе, смотри, сколько мусора набросано! Чего бы ему и тут не поработать?

— Подозрительно.

— Подозрительно? Да, знаешь ли, сударь Барт, даже одного из таких подозрений достаточно, чтобы туда пока не ходить. До выяснения.

— А мы сейчас вот и выясним.

Дюк помахал рукой прислужнику, подавая знак, что желает заплатить. Отсчитав медяки согласно предъявленному счету, Дюк положил сверху кучки медных монет мелкую серебряную, весом в два золотника.

— А не подскажешь ли ты нам, уважаемый… Знаешь, наверное, ведь рядом находишься… Вот контора торговая напротив — «Семь дорог», правду ли нам сказали, что там можно сразу всё купить, что пожелаешь?

— Смотря что значит — «всё, что пожелаешь», — пожал плечами прислужник и настороженно глянул в сторону указанной конторы.

— Ну, вот мы приехали за товаром. Приехали, так получилось, впервые. И нам удобнее все в одном месте купить, а не мотаться по разным лавкам да конторам! Тем более — день к концу идёт, успеть бы…

— А что нужно-то вам?

— Ну, зерно нужно. Несколько подвод. Пенька. Шерсть. Табак. Ткани кое-какие.

— А-а-а… — протянул прислужник, сгребая горсть монет в специальный карман фартука. — Всем этим они торгуют. Только вот… — он понизил голос. — Только вы сегодня там ничего не купите. И завтра, думаю, тоже. А потом — не знаю.

— А это почему еще? — удивился Дюк.

— Да потому, что нет там никого. Разогнали всех.

— Как это — разогнали? — пристав искренне не понял такой формулировки и положил на стол еще монету — полновесную, на четыре золотника высокопробного серебра. Монета отправилась в тот же карман, к остальным.

— Вчера, ближе к концу дня, приехали тут…

— Кто?

— Помощник градоуправителяХарим-Зафар, с ним секретарь городской сыскной управы Табар, еще один, вроде бы тоже из сыска, и восемь человек воинов из той хоругви, что вчера на заре в город пришла. А к заднему входу, что на другой улице, закрытая карета подъехала, в сопровождении еще двух конных. И эти зашли внутрь, а спустя немного времени там шум сделался, и выстрел все слышали. Ну, глухой такой, где-то внутри. А потом вывели оттуда сторожа, еще прислужника, который там за порядком следил, еще… в общем — троих, и в карету затолкали и увезли. А потом еще экипаж подъехал, и вынесли одного в форме конной хоругви, раненого. И еще потом тело какое-то выволокли. Но, говорят, там много народу выскочило через заднюю лестницу, что в переулок выходит, да еще какой-то выход был, про который не знал никто. Там, на той улице, с другой стороны, работает цирюльник Махтамир. Он видел, как человека три или четыре по улице убегали, да в переулки, да только их и видели!

— И что же все это значит?!

— А мне откуда знать? Знать, решили арестовать этих дельцов за что-то. Может, пошлины не платили, или товар какой-нибудь запрещенный продавали. А может, и еще что похуже! Да только наши простаки ничего толком сделать не смогли — вот что я думаю! Они, видать, думали, что только они в контору войдут такой внушительной силой, все сразу от страха окаменеют и это… предадутся в руки правосудия! А — нет! И теперь их по всему городу ищут. И заодно, думаю, присматривают, кто еще в контору придёт.

— Присматривают? Как это? — наивно поинтересовался Дюк.

— А вон видишь — метельщик, уже полдня одно и то же место подметает? А на той улице, где мой приятель цирюльник работает, один такой же полдня газовый фонарь чинит. Вестимо, и другие в других местах есть…

— Ох! — вздохнул Дюк. — Так, значит, мы сегодня уже ничего не найдём. Есть у нас еще конторы на примете, но в них мы уже завтра пойдём! Спасибо тебе, добрый человек, а не то сейчас бы мы с ним сунулись в эту контору, да еще как не сцапали бы нас…

Сойдя с террасы на мостовую, пристав сказал своему напарнику:

— Отойдём куда угодно, подумать надо. Будь мы в своём городе, я бы сейчас всю улицу опросил, кто еще что видел, а так — довольствуемся пока этим, покуда на нас самих внимание никто не обратил.

Они отошли за угол, прошли мимо большого окна под вывеской «Цирюльня Махтамира», мимо разобравшего газовый фонарь мастера, и скрылись за плавным изгибом улицы Восточного ветра. Здесь, между двух двухэтажных домов, приютился чахлый сквер длиною шагов сто, с лавочками среди кое-как подстриженных кустов. Они сели. Дюк начал излагать свои соображения тезис за тезисом.

— Нам никто не сможет рассказать, что же там произошло, в этом торговом доме. Кроме Алиарда или кого-то из его ближайших помощников. Мы, однако, не знаем, кого оттуда вынесли мёртвым. Ранили кого-то из воинов, а чье было второе тело? Соответственно, важно узнать, удалось ли Алиарду убежать. Вполне вероятно, что удалось. Потому что, как я понял, арестовали какую-то мелочь, прислугу. А если Алиард скрылся — нужно его найти. Но тут, конечно, проблема. Город и его окрестности мы не знаем совершенно. Тогда как их знает Алиард и те, кто его разыскивает. Мы вообще никого тут не знаем, обратиться за советом ни к кому не можем. А если Алиард скрывается, то он спрятался так, что его не нашли те, кому полагается знать тут каждую щель. Как найти его? Тут ведь… Как в охоте на зайца.

— Что ты имеешь в виду? — изумился Милош.

— Вот приехал ты в новое место, где раньше не был, на зайцев охотиться. И встречаешь местных охотников, и они говорят тебя — да, заяц есть, но мы не смогли его взять! Но точно — он где-то тут! А уж они всё обшарили, по своим, разумеется, понятиям, все места, где он может быть. Значит — что?

— Не там искали.

— Это очевидно. Но что делать? Думать, как заяц, у тебя, скорее всего, не получится. Однако важно не думать так, как другие охотники! Они могли прочесать лога, полагая, что заяц с поля туда уйдет. А он взял, да в березняк ушел! Или — наоборот. Надо понять, что в рассуждения охотников — в данном случае — городской стражи, сыскной управы, или кого там еще — вкралась какая-то ошибка… Если, конечно, она вкралась, а то, быть может, они их всех уже выловили.

— Но этого, главного, нам узнать и негде.

Мимо них проехал конный городской глашатай, монотонным голосом выкрикивая заученные фразы:

— Слушайте, жители Шинхана! Внимайте, подданные великого хана! За сегодняшний день еще двадцать человек заболели желудочными коликами. Всех их свезли в лечебницу в Тополёвом клине! Шесть человек померло! Градоуправитель призывает вас, ради вашего же блага, не пить воду из колодцев на Степной стороне, а также из Жабьего ручья! В Тополёвом клине выставлены посты конницы, дабы не разносили заразу из лечебницы! Главная провизорная принимает у населения в неограниченных количествах корень и лист бадана и зензир-корень, потребные для лечения недуга!

Всадник скрылся за ближайшими домами.

— Зараза еще эта… — пробормотал Дюк. — Ну скажи — возможно ли такое совпадение?

— Чего гадать? Но прав тот человек из Сухой балки — чего среди народа панику сеять? Ну, заболели, всех свезли в лечебницу. Лечебницу оцепили. Ну, померли, трупы сожгли. Чего кошмары наводить? Или надо это зачем-то?

Мимо них по дорожке медленно шел пожилой человек в длинном халате, в туфлях с сильно загнутыми кверху носками, опирающийся на дорогую трость с костяным набалдашником. Милош неожиданно встал и сделал пару шагов наперерез ему.

— Простите за беспокойство, почтенный! Будучи, несомненно, давним жителем этого города, не откажете ли в любезности разъяснить нам, людям приезжим, некий волнующий нас вопрос?

Человек остановился и устремил на ликтора заинтересованный взгляд чуть прищуренных умных глаз.

— Хм. Да. Спрашивайте, если, конечно, ответ на вопрос лежит в, так сказать, сфере моих познаний!

— Не подскажете ли, где в этом городе находится лечебница, или лазарет, или хотя бы амбулатория, куда бы мог обратиться за помощью человек, ощутивший вдруг проблемы со здоровьем?

— Проблемы… со здоровьем… Знаете ли, любезный, в этом городе всего одна лечебница, но сейчас, когда туда начали свозить всю эту невесть откуда взявшуюся хворь, только человек, ощутивший вдруг проблемы с разумом, стал бы обращаться туда. В городе есть десятка два практикующих лекарей, которые принимают на дому, а большинство из них могут приехать и на дом к заболевшему, если им доплатить.

— А что же, столь опасна та хворь, что даже приближаться к той лечебнице теперь не стоит? А то чего только не говорят!

— Это верно, молодой человек! Чего только не говорят! Впервые дней пять или шесть назад слухи поползли, что какие-то люди на Рыночной стороне заболели, да быстро померли. К некоторым даже и лекаря позвать не успели. Ну, знаете ли наш народ — иные по бедности, а иные по легкомыслию своему думают — а, мол, отлежусь, само пройдёт! Ан не прошло. А были и такие, к которым лекарь приходил, да понять ничего не успел — прописал там отвары трав какие-то, что обычно в таких случаях дают, а хворобный-то через пару дней возьми, да и помри… Но этим нас не удивишь. И я много всякого видал… Пришлось, знаете ли, попутешествовать. Вам вот приходилось ли странствовать подолгу, вдали от дома?

— Да что там говорить, почтенный, разве это назовешь — «подолгу»? В другую провинцию иногда съездишь — уже событие, — скромно ответствовал Милош.

— А я, знаете ли, странствовал. Изучал лекарственные растения. Я не практикующий лекарь, я — провизор. Но уж с лекарями-то общаюсь, почитай, каждый день, да через день. Ну, так вот: говорят теперь люди, управляющие городом, что от дурной воды зараза распространилась. А чего она вдруг подурнела, вода-то? А выглядит это так: сначала начинаются у человека сильные колики в животе. Такие, что от них он даже лицом чернеет. А на другой день, не то на третий, начинается жар. И в этом жару, как будто в печи, сгорает человек дотла. Так образно выразился мой приятель — целитель, с которым мы уж скоро как сорок лет знакомы будем.

Чувствовалось, что собеседник Милоша весьма не прочь поговорить, пусть даже и с незнакомцем.

— Однако, говорят и другое! — с таинственным видом продолжал провизор. — Говорят, что моровая зараза пришла из Усыпальницы. Из-под Купола…

— Какого еще Купола, почтеннейший? — присоединился к беседе Дюк.

Провизор подсел к нему на лавочку.

— Вы не слышали про Усыпальницу?! Вы, верно, всё же издалека.

— Увы. Мы люди торговые.

— Так вот. Знайте же, и этим знанием вознеситесь над окружающей толпой, что на окраине Шинхан-Сюрта есть древнее сооружение. Очень древнее. Про него знали уже при хане Рандуне III. Это почти четыреста лет назад. Но трогать его боялись, потому что было предание, что там захоронены существа, чуть ли не более древние, чем ассуры! Даже есть целая династия людей, которые присматривают за этим захоронением. Выглядело оно, да и сейчас выглядит, как купол, торчащий из земли. Только раньше он возвышался всего на пару саженей, а постепенно его откопали почти весь. Теперь он — пять саженей в высоту и двадцать — в диаметре. И докопались до запечатанного входа в самом низу, где фундамент. Вход — он не в стене купола, а как бы вниз, через фундамент. Ну и все было, как было. А при прежнем хане не выдержали… приехали какие-то знатоки, и давай пытаться туда проникнуть. Долго трудились, пожалуй, года два, и смогли — таки распечатать вход.

— И что же там? — спросил Милош, а Дюк пожалел, что Криштофа опять, при самом интересном рассказе, с ними нет. Переживать будет, впрочем — сам виноват, не хотел сюда ехать!

— Там действительно оказалось древнейшее захоронение. Я разговаривал со своими знакомыми, знатоками древностей. Понимаете, молодые люди, ассуры внешне были похожи на людей, хотя и отличались от них. А тут — тут были захоронены два великана. Судя по их скелетам — ростом втрое выше человека. И черепа такие массивные, нечеловеческие совсем. И тот мудрец, который мне это рассказывал, мудрейший… нет, не стану называть его имя, зачем оно вам… так он сказал мне, что им, которые там, под куполом, были, всем пришла в голову такая жутковатая идея. Что это не просто могила, а целое сооружение, призванное то ли защитить останки этих погребённых, то ли…

— То ли???

— То ли оградить от чего-то, что содержится там, внутри. Ну, что есть там что-то, что не стоит тревожить. Не сами останки, конечно, что они — кости и кости. А вот что-то иное.

— Так, почтенный, при прежнем хане — это когда было? Он скончался чуть не двадцать лет назад! — снова заговорил Милош.

— Двадцать два года, если быть точным.

— А какая связь с этой болезнью? Залезли туда вон когда, а болезнь…

— Э. Тут еще недавно совсем люди приезжали, и что-то там делали.

— А что за люди? Откуда?

— Они мне не докладывают! — улыбнулся провизор.

— Я кто? Специалист по лечебным травам. Правда, я хорошо знаком с градоуправителем и половиной городского совета, но они мне рассказали только, что приехали какие-то очередные знатоки древности, как их называют, палеоведы. Чужеземцы, издалека, но с разрешением от нашего хана, лично им подписанным, что могут они работы в Усыпальнице проводить и отчитываться только ханскому чиновнику, который с ними же и приехал. Ну и всё. Закончили они работы свои где-то декаду назад. Или две. А точно никто и не знает, когда именно. Они, вроде бы, еще недавно были здесь.

— Как интересно… — пробормотал Дюк. — Всё интереснее и интереснее.

— А вы чего лекарями-то интересовались? — вдруг спросил провизор. — Заболел кто?

— Да наш третий компаньон… Рана у него загноилась…

Их новый знакомый тотчас порекомендовал двух хороших целителей, сведущих в хирургических манипуляциях, товарищи поблагодарили собеседника за интересный рассказ и направились дальше по улице.

— Есть над чем подумать, но это никак не избавляет нас от первоочередной необходимости выяснить про судьбу приказчика Алиарда, — на ходу говорил пристав.

Милош какое-то время шел молча, внимая своему спутнику, потом вдруг сказал:

— Слушай. Раз это нужно узнать — я это узнаю. Чего ходить вокруг да около? Только будут некоторые неприятные последствия.

— Какие еще на этот раз?

— Нас с тобой станут искать, как его сообщников.

— Ну, уж тогда нам точно придется, чтобы спрятаться, найти то же самое место, что и он! Два зайца интуитивно прибегут туда же, где затаился третий. Но как ты думаешь это сделать?

— Вон, видишь, крыльцо дома, а над крыльцом написано, что это околоток городской стражи? Ты иди вперёд, пройди один квартал, сверни направо и там где — нибудь меня жди. Только как меня увидишь — лучше следом за мной иди, да еще приглядись, не идёт ли кто за мною. Мало ли что. А я зайду, поинтересуюсь. Только забери у меня вот это, в торбу свою положи, а то мешать будет.

Милош сунул Дюку извлеченный из-под бурнуса самострел. Дюк пристально посмотрел на своего напарника, но… решил не выпытывать у него подробности замысла. Делать что-то все равно надо, а так хоть самому спокойнее будет. Может быть. Дюк решительно зашагал вперёд по улице.

Милош неторопливой походкой приблизился к дверям околотка и мимоходом заглянул внутрь. За дверью была одна большая комната, угол которой был отделён массивным казённым столом, за которым сидел один человек. Второй сидел напротив входа на лавке. Больше в комнате никого не было. Ликтор вошел и скромно склонился в знак приветствия. Огляделся внимательнее. Сидевший напротив него мужчина лет сорока был в сером суконном полукафтане с несколькими горизонтально нашитыми на груди серебристыми шнурами. К поясу его была прицеплена сабля. Серая суконная шапка валялась рядом на лавке. Тот, что сидел за столом, был лет на десять помладше, да помельче сложением. Одет был в легкий — под стать жаркой погоде — халат. На столе перед ним лежал резной деревянный жезл — символ его полномочий околоточного надзирателя. Здесь же стоял письменный прибор и лежала стопка бумаг. Одну из бумаг надзиратель держал в руках, и, судя по всему, как раз вчитывался в её содержимое, беззвучно шевеля губами.

— Приветствую вас, служивые люди, да принесет ваш труд вам всевозможные блага… — начал Милош.

— Чего надо? — грубовато спросил надзиратель, откладывая бумагу в сторону.

— Хочу сообщить… Заявить, или как там правильно? О возможном преступлении.

Конец ознакомительного фрагмента.