Цитадель вечности. Том 2

Ю. С. Дорожкин

Спокойный городок, жизнь в котором течет размеренно, а происшествия случаются редко. Место почетной ссылки для чиновника, случайно узнавшего то, что стало государственной тайной. Загадочное событие нарушило привычную жизнь городка. Вот она, возможность вырваться из тихого болота. Но ни главный герой, ни его спутники не имеют ни малейшего понятия, как далеко заведёт их полученное задание, с какими силами им придётся столкнуться и… когда же можно остановиться? Или стоит всё-таки идти до конца?

Глава 17. Убежище

Громкие и мелодичные трели неведомых птиц доносились из ветвей чинара, росшего за высоким глинобитным забором, который окружал небольшой домик и прилегающий к нему участок земли. Подобные ему домики, сложенные из кирпичей из обожженной глины, виднелись со всех сторон от колодца, возле которого остановились Дюк и его спутники. Место, где они находились, сложно было назвать селением: просто мимо полей и рощ шла широкая дорога, и посреди этой дороги был выкопан колодец. А вокруг, безо всякого плана и системы были построены дома и разбиты крохотные садики, пространство же между ними занимала лишенная растительности сухая земля да, местами, разросшиеся кусты тамариска.

До Торонга отсюда оставалось всего несколько вёрст, и четвёрка путешественников остановилась, чтобы напоить лошадей да в последний раз обсудить последующие действия. Из Магарона они выехали вчера вечером, буквально через два часа после того, как попрощались с Эль-Зидаром. Неразумно было лишнюю ночь проводить в Магароне, где всеобщее внимание было приковано как раз к прибывающим торговым караванам. Покинуть город следовало прежде, чем по нему расползутся какие-то слухи про бой под Карим-Саром, про взятого пленного, про наёмников и младшего приказчика, которые, доехав до места назначения, сразу же отправились куда-то по делам. Перед выездом из города Дюк и Милош еще раз как следует допросили Ясыра — выкупленного разбойника — да и отпустили его, поскольку больше пользы от него не предвиделось, и знать ему не стоило, в каком направлении отбыли его спасители.

Вкратце полученная от него информация заключалась в следующем. Атаман по прозванию Анафема появился в этих краях несколько лет назад. Сначала он занимался какими-то тёмными делами, вероятно — контрабандой и еще какими-то махинациями, завёл знакомства с купцами да банкирами, с нужными чиновниками, а уже после сколотил ватагу отчаянных людей, которые помогали своему главарю в его делах. Правда, никто никогда не слышал, чтобы его ватага занималась обычным грабежом на дорогах, так же, как и на городских улицах. По этой-то причине банда Атор-Джоя никаких связей с ватагой Анафемы не имела, и люди их пересекались между собой редко. Лишь изредка, обмениваясь новостями в каком-нибудь подпольном притоне, или в корчме, где собирались только жулики и разбойники, Анафему упоминали в том смысле, что он поделился с кем-то той или иной информацией, или же сам чем-нибудь интересовался, или же его люди накануне устроили погром в таком-то кабаке, или вот сам он намедни играл с тем и с тем-то в фишки и выиграл кучу оболов. Но про конкретные дела его никто никогда не рассказывал. Поговаривали, что знакомство он водил с весьма высокопоставленными эроганскими чиновниками. Где атаман обитает было также неизвестно, однако появлялся он чаще всего в Магароне и в трёх-четырёх ближайших крупных городах. Что же касается происхождения его — называли Анафему чужеземцем, да вот только в Эрогане этим словом не называли ни тарцев, ни зидарцев, ни даже, как ни странно, подданных Полуденного каганата. А, в лучшем случае, арджабцев, или выходцев из более дальних стран.

Что же касается Сыча, который не в добрый час привёз известие о приближающемся богатом обозе, то Ясыр раньше видел его всего один раз, когда вместе с товарищами играл в фишки в игорном доме на окраине Магарона, и было это полгода назад. Кажется, он был у Анафемы кем-то вроде почтальона, или, если сказать солиднее — фельдъегеря. Кроме того, Ясыр знал еще одного человека, имевшего какие-то дела с Анафемой. Это был дальний родственник Ясыра, служивший старшим писцом у главного магаронского казначея. По его словам, за небольшое вознаграждение он иногда передавал казначею письма от атамана, делая так, чтобы об их существовании больше никто не знал. Ответные письма казначей всегда писал сам, хотя все остальные деловые бумаги, как правило, диктовал одному из писцов.

— Всё это хорошо, но, как ты думаешь, возможно ли разыскать этого Анафему? — спросил тогда Дюк, пытливо глядя на пленника.

— Всякого человека можно разыскать. Надо только понимать, хочет ли он, чтобы вы его разыскали?

— Да он, быть может, вообще про наше существование не знает, — усмехнулся Дюк. — Да только у нас к нему дело есть. Этак… оболов на тысячу!

— Так у вас к нему деловое предложение?! — обрадовался Ясыр. — Так это же… Я поговорю со своим родичем, старшим писцом, он же письма иногда получает и передаёт, может вместе с тем весточку от вас передать через верного человека, чтобы встречу назначили!

— Ты погоди. Вот что. Никакую весточку передавать не нужно. Всему своё время. А родича своего сыщи, выведай у него, что за верный человек депеши передаёт, как его найти можно. За оболами золотыми дело не станет — и писарю твоему перепадёт, да и тебе, чтобы не обидно было. Только ты скажи, где тебя самого сыскать потом — мы и сыщем, как время настанет.

Тут Ясыр охотно рассказал, где и как можно будет его разыскать в ближайший месяц: где он намеревается жить, да какие трактиры посещает, да каких людей там спросить, чтобы про него разузнать. После чего и был отпущен.

— А всё-таки я думаю — не увидим мы больше нашего Ясыра! — в очередной раз вернулся к обсуждавшейся до этого теме Милош, когда, напоив лошадей, они ненадолго расположились на широкой деревянной скамье, вкопанной в землю возле колодца. — Думаю, не окажется его в том домике, на той улице, где он указал! Да, может, и домика такого там в помине не было. А придешь в трактир — там или людей таких не окажется, или, того хуже — спросишь, а на тебя кинутся со всех углов…

— Да знаешь, Милош, и пусть его! — не стал спорить Дюк. — Я ведь даже не уверен, тот ли это человек — Анафема — что нам нужен, или нет. Может быть, это обычный местный мошенник, которых везде много.

— И этому мошеннику сейчас донесут, что приехали тут какие-то, его ищут.

— Если он просто мошенник — пускай доносят. Пусть боится. Если же не просто… Ведь что меня насторожило, сударь Милош? Что он для них чужеземец. А письмо, что Скорпион вёз, по-нашему написано. Совпадение, или нет?

— Может быть, нам брат Тамир это расскажет? — Милош решительно встал со скамьи. — Так он сам сюда к нам не придёт!

— Застать бы его в здравии… — заметил пристав, шагая взад и вперёд. Его порядком утомила длительная езда, и он не торопился вновь садиться в седло. — Сейчас приедем в Торонг и, прежде остального, найдём укромное место. Желательно — не заезжая в сам город, на окраине, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Потом найдём дом Нарсуфов и понаблюдаем за ним… с удалённой позиции.

— Я могу даже сходить туда, в сам дом, — предложила Урсула. — Я могу прикинуться кем угодно — хоть торговкой, хоть прачкой, хоть служанкой, что работу ищет.

— Если Валид и Манор благополучно добрались, то, по здравому смыслу, самого Тамира в доме быть не должно. Ему бы укрыться где-то в надёжном месте. А вот Манор должен бы находиться поблизости, как мы с ним и договаривались! — продолжал рассуждать Дюк.

— Я бы не стал сам светиться, — покачал головой Милош. — Я поручил бы верным людям — а Нарсуф человек состоятельный, пару человек найдёт — отслеживать приезжающих в город чужаков, дав наше описание.

— Главное, чтобы нас не отследила та, другая сторона. Ну, поехали! — Дюк, наконец, вскочил в седло.

Позади него раздался голос Урсулы, продолжавшей ранее начатый разговор с Криштофом:

— Тебя, должно быть, уже утомило это путешествие? Не из-за усталости, а из-за скуки?

— Когда то и дело тебя пытаются убить — это, знаешь ли, любезная, не скучно! Кроме того, в этом путешествии мне удалось узнать много нового. А, кроме познаний в истории и свойствах древних артефактов, я приобрёл столь много впечатлений, что впору писать путевые заметки.

— Когда ты их напишешь, будь любезен, отправь одну книгу мне в подарок, в Тар-Хан Сюрт!

Через три версты дорога, по которой они ехали, плавно обогнула лесистый холм, и вдали показалось скопление двухэтажных домов, окруженных зеленью древесных крон, среди которых поднималась пара башен.

— Город Торонг! — сказал Милош, ни к кому не обращаясь.

Дюк остановил коня и некоторое время изучал дорогу в смотровую трубу.

— Даже заставы на въезде нет, — сообщил он, наконец.

Дорога просто петляла среди поля, и подходила к двум домам по обе стороны от неё, наполовину скрытым в зелени деревьев. Разделились: чтобы привлекать как можно меньше внимания, первыми поехали Милош с Урсулой, а Дюк с Криштофом выждали половину часа. Когда они поравнялись с первыми домами, увидели первых обитателей городка. Заборов вокруг домов не было. Перед домом справа мужчина лет сорока, а может быть, пятидесяти, в рубахе навыпуск, с молотком в руке, оторвался от починки небольшой тележки и стоял, глядя на проезжающих. На крыльце стоял еще один мужчина — седой, в расстёгнутом бешмете — и тоже провожал их взглядом. Что ж: городок маленький, всякие новые люди — событие, от этого не уйдёшь!

Между четвёртым и пятым по счету домами по правой стороне был промежуток. В отдалении виднелось одноэтажное строение с коновязью. Дюк и Криштоф свернули к нему. Это был небольшой кабачок для местных, где можно было в жаркий день утолить жажду кружкой холодного молока, кваса или пива, а прохладным вечером — угоститься стаканчиком местного вина или айвового сидра. Посетитель в кабачке наблюдался всего один, судя по виду — среднего достатка горожанин лет около сорока, сидел на массивном стуле и болтал о чем-то с женщиной, стоявшей за низенькой стойкой. Переговоры взял на себя магистр. Для начала он спросил два стакана холодного пива и чего-нибудь съесть по-быстрому.

Через несколько минут перед ними стояли две глиняные кружки с пенным напитком и тарелка с твердым буйволиным сыром. Выпив все до дна и закусив сыром, магистр поинтересовался, где здесь можно скоротать ночь, поскольку видно, что в кабаке комнат не сдают. Кабатчица обстоятельно и многословно — чувствовалось, что поговорить она любит, да особо не с кем — рассказала, что на соседней улице живёт Курагон, столяр и плотник, дом у него большой, а дела в последнее время идут неважно, так что он, несомненно, согласится пустить к себе двух гостей за умеренную плату, при условии, что вести они себя будут прилично. На это Криштоф ответил в том смысле, что чего уж тут можно измыслить неприличного, если завтра снова в дорогу, хоть бы отоспаться под крышей да на нормальной постели.

Дом мастера Курагона нашли быстро, свернув на параллельную улицу и проехав по ней саженей триста.

Вообще эта часть городка состояла из четырёх параллельных улиц, и проулков между ними. Чуть дальше, за пересекающим городок ручьём, все эти улицы упирались то ли в площадь, то ли в пустырь, на краю которого стояла пожарная каланча — одна из двух видимых издалека башен. Дом Курагона стоял как раз возле переброшенного через ручей мостика, и огород его упирался прямо в разросшийся вдоль берега рогоз.

К одноэтажному, но большому, вытянутому вглубь деревянному дому с торца была пристроена мастерская, в которой путешественники и застали мастера Курагона и его сына, рубанком обстругивавших доски. Выслушав Криштофа, столяр крикнул жену и велел ей показать гостям комнату в дальнем конце дома, за которую он попросил с чужеземцев четверть обола за одну ночь. Вручив хозяину целый обол вперёд, дабы тот не беспокоился, Криштоф и Дюк последовали за женщиной, ведя коней в поводу через просторный двор. У комнаты оказался отдельный выход наружу, ведущий прямо к ручью. Наверное, хозяевам удобно было иногда пользоваться им, чтобы брать из ручья воду.

Обстановка в комнате была скромной — две узкие кровати, две лавки со спинками, стол да комод — но, по сравнению с одеялом возле костра — настоящие хоромы. Достав из дорожного тюка запасной комплект одежды, Дюк сменил дорожный костюм наёмника на купленный в Тар-Хан Сюрте суконный кафтан, и сразу стал похож на государственного чиновника или купеческого приказчика. Зарядив маленький двуствольный пистолет, он сунул его в глубокий карман.

— Пойдём, сударь Криштоф, прогуляемся, да найдём наших товарищей.

Они прошли вдоль длинной стены дома, который, несомненно, когда-то раньше пребывал в лучшем состоянии, и вышли на улицу. Перейдя мостик над журчащим ручьем, они поднялись немного вверх по улице и вышли на площадь с пожарной каланчой. Площадь, похожая на пустырь, была окружена несколькими домами, некоторые из которых были жилыми, а в двух располагались какие-то конторы. По краям площади разросся бурьян. Людей на улице было мало — в поле зрения Дюк насчитал с полдюжины. Зато там и тут можно было увидеть роющихся в пыли кур или лежащую под забором свинью.

— Какое милое тихое место! Я бы хотел пожить в таком дней десять! — восхитился Криштоф. — Нет той суеты, как в столице, или просто даже в крупном торговом городе.

— Еще не знаю, сколько нам тут придётся пробыть… — ответил Дюк.

Они медленно пересекли площадь, направляясь к каланче, на верхней площадке которой скучал дозорный.

— Ну и где мы будем их искать? — Криштоф беспокойно огляделся по сторонам.

— Они сами нас найдут.

Тёплый ветер шелестел листвой пирамидальных тополей и колыхал разросшийся бурьян, шевелил волосы на голове, доносил аромат трав с окружавших город полей. Торонг не был похож ни на один из встретившихся до сей поры на их пути городов. В отличие от Сарланга и Арпан — Хора он больше был похож на большую деревню. Здесь не было ни мостовых, ни тротуаров, а единственным конным экипажем, который увидел Дюк, была прогромыхавшая мимо крестьянская арба, нагруженная пустыми бочками.

— А кого господа разыскивают? Не вы ли из торгового дома «Северный ветер» будете? — раздался рядом громкий женский голос.

Обернувшись, Дюк увидел в десяти шагах перед собою Урсулу, одетую в простое домотканое платье. Пристав пошел ей навстречу.

— Чего шумишь? — вполголоса укорил он девушку.

— А чего мне не шуметь? Мне таиться нечего! — чуть потише ответила та.

— Где вы остановились?

— По той вот улице чуть подальше, не доезжая главной площади. Там единственный постоялый двор.

— Где Милош?

— Мы расспросили людей. Они сказали, где дом братьев Нарсуф. Милош пошел туда — понаблюдать, местность изучить. Пойдём туда?

— А далеко это?

— Тут всё близко. На южной окраине. Там улица с главной площади упирается прямо в сады. А сады те разбиты вокруг загородных домов, которые принадлежат тем, кто побогаче. Вот, там он и есть. Идёмте.

***

С наблюдательного пункта, которым являлся небольшой взгорок, на котором росли дикие яблони, дававшие укрытие Дюку и Криштофу, был виден фасад довольно большого двухэтажного дома, над крышей которого в середине возвышалась небольшая башенка, сверкающая стёклами в лучах заходящего солнца. Боковые крылья дома были скрыты зеленью растущих яблонь и груш, а к парадному входу вела широкая аллея, по сторонам которой вытянулись ввысь стройные кипарисы. Другой ближайший дом находился саженях в трёхстах правее и был поменьше размером, иных домов в пределах видимости вообще не наблюдалось. Милош и Урсула притаились в другом месте, неподалёку.

На исходе был уже второй час наблюдения, но дом пока не подавал никаких признаков жизни. За это время по дороге, от которой отходила к нему аллея, проехало две телеги, проскакал один всадник и прошла группа из четырёх мужчин в простых крестьянских одеждах, к соседнему же особняку подъехала бричка, запряженная парой лошадей. Вблизи же интересовавшего их дома не появлялось ни одной живой души. Не поднимался над крышей дома или же над деревьями дымок, свидетельствовавший бы о том, что на кухне готовят ужин. Лишь ухоженность окружавшего жилище сада давала основание предполагать, что, по крайней мере, садовники здесь есть.

За спиной Дюка, удобно устроившегося на животе между корней старой яблони, послышались тихие шаги и раздался голос Милоша:

— У вас тоже никакого движения?

— Да тут вообще не людно! Идеальное место для того, кто устал от городской суеты, — пробормотал Дюк.

— У нас тоже — словно все вымерли.

Со своего места наблюдения Милошу с Урсулой не была видна подъездная аллея, зато просматривалась часть сада, и видно было правое крыло дома.

— Урсула уже хочет сама туда сходить.

— Погоди. Чего торопиться? Давай поразмыслим. Милош улёгся на землю рядом с приставом.

— Думаешь, там может быть засада?

— Вот не знаю. Может, и засада, а может и нет. Кто — нибудь может, как и мы, за домом наблюдать.

— Но, посуди сам! Кто бы мог это делать? Ведь письмо, которое вёз Тахир-Скорпион, до адресата не дошло, следовательно — приказание в эту торговую контору «Семь дорог» не поступило.

— Письмо-то не дошло, да мы не знаем — может быть, дом братьев уже давно находится под присмотром! — не согласился Дюк. — И еще может статься, что и до этого этот некто присылал сюда свои инструкции.

Милош внимательно огляделся.

— Пытаюсь себе представить, откуда еще тут можно было бы вести скрытое наблюдение, — пояснил он.

— Это место — самое лучшее. Сейчас дождёмся темноты и увидим — зажгутся огни в окнах, или же нет.

Они помолчали.

— Сударь Милош… А как лучше — идти туда в ночи, или же при свете дня?

— Днём лучше! — без колебаний ответил ликтор. — Когда ты место не знаешь, а кто-то знает его лучше тебя — темнота плохое подспорье!

— Хорошо бы на ночь вернуться в дом мастера Курагона, не то заподозрит еще он неладное: чего мы делаем ночью в незнакомом городе, в котором мы проездом?

— Так вы и возвращайтесь: мы тут вдвоём побудем. На постоялом дворе люди не столь любопытны. А если и любопытны, так всё равно, им сказано, что мы тут дней на пять или шесть, по делам. Вот дела и делаем.

Вскоре сгустились сумерки. В такое время в самый раз зажигать в комнатах свечи или лампы. Однако, окна дома оставались тёмными.

— Может быть, всё же дело в том, что Манор и Валид успели сюда добраться, предупредили хозяина, и они скрылись в укромное место? — предположил молчавший до сих пор магистр.

— Возможно и такое. Чего гадать? Утром пойдём и узнаем. А пока… Милош, ты считаешь, что имеет резон вам сидеть тут всю ночь?

— Может, и не имеет. Однако, думаю, лучше остаться. Иногда долгое ожидание вознаграждается, и позволяет увидеть что-нибудь заслуживающее внимания.

Дюк и Криштоф скрытно спустились с взгорка, и вышли на тропинку, по которой и пришли сюда. Она, не сворачивая, выводила прямо к первым домам городской улицы. Было уже темно, когда они достигли дома мастера Курагона. Семейство его, по-видимому, уже легло спать, и дом был погружен во мрак, сам же хозяин стоял возле крыльца и курил большую трубку. Магистр обменялся с ним несколькими фразами по-эрогански, и товарищи прошли в свою комнату.

— Эх, не успела Норат обучить меня языку! — с сожалением произнёс Дюк, сожалея то ли об упущенных возможностях общения с местным населением, то ли о самих уроках.

Закрыв дверь на щеколду, пристав проверил, все ли оставленные в комнате вещи на месте, а после, сняв верхнюю одежду, завалился на узкую кровать, сунув под подушку трофейный пистолет, а на пол рядом положив обнаженный меч.

Казалось бы, уже давно Дюк привык засыпать в незнакомых местах и в любых условиях — что в комнатах постоялых дворов, что под открытым небом, но тут ему не спалось. Он ворочался с боку на бок, прислушиваясь к звону цикад, доносящемуся через распахнутое окно, занавешенное лёгкой кисейной занавеской. Обе двери, наружную и внутреннюю, из соображений безопасности закрыли на задвижки, и в комнате было душно, что тоже не способствовало лёгкому засыпанию. Кто-то периодически начинал шуршать в углу — то ли мышь, то ли громадные — добрых полтора вершка длиной — местные тараканы, которых Дюк заприметил еще днём. Мысли сыщика постоянно возвращались к не подающему признаков жизни дому среди яблоневого сада. Есть там кто, или нет? А если нет — удастся ли им найти его хозяина, или весь этот путь проделан зря? Постепенно к мыслям об их миссии стали примешиваться другие мысли — сначала о Тар-Хан Сюрте и Норат, потом — об оставшемся где-то там, вдали, Яснодолье и о том, чем сейчас может заниматься его помощница Инга. На этом Дюк провалился-таки в сон. Сон его был беспокойным, одно лишь вспомнилось потом приставу — что снилось ему какое-то очень странное место, а какое, и что там происходило — вспомнить не получалось. Во всяком случае, было это место унылым, как бескрайние пустоши в дождливый осенний вечер.

Когда Дюк проснулся, только начинался рассвет. Перекликались петухи в окрестных домах, драли глотки так, будто соревновались за право получить отсрочку от попадания в суп. Криштоф уже распахнул дверь на задний двор, и в комнату ворвался прохладный сырой воздух — ночью прошел короткий, но сильный дождь.

— Как там Милош с Урсулой? Где от дождя укрывались? — задался вопросом магистр, сидя на крыльце.

— Сейчас пойдём и узнаем.

Завтракать им было особо нечем, и, разломив напополам черствую лепёшку и съев её, Дюк с Криштофом наскоро оделись и вышли на улицу. На этот раз, помимо пистолетика, положенного в карман, Дюк сунул за пояс сзади пистолет, лежавший под подушкой, скрыв его сверху кафтаном. Хозяева уже не спали: навстречу им попался мастер Курагон с охапкой наколотых дров. Они пошли безлюдной улицей мимо невысоких штакетников, отделяющих дома друг от друга, мимо чинар и акаций, огибая образовавшиеся за ночь лужи. Вскоре позади остались последние дома Торонга, и дорога пошла в гору. Так и не встретив ни одного человека, два товарища оказались на том самом взгорке, на котором вчера оставили Милоша с Урсулой. Они были найдены на том же самом месте, причем в сухой одежде и вполне довольные жизнью.

— Что в доме? — вместо приветствия спросил Дюк.

— Что-то всё же там происходит, — стал рассказывать ликтор, кивком головы показав в сторону усадьбы Тамира Нарсуфа. — Уже заполночь, когда дождь начинался, в сторону дома кто-то проследовал. Мы видели свет двух переносных фонарей.

— Пешком?

— Не уверен. Скорее, это могли быть фонари, подвешенные сзади на карету. Было темно, и морось эта в воздухе, так что не разглядели мы. Огня в окнах мы так и не увидели. А потом, уже после того, как дождь закончился, мы слышали в темноте звуки проезжающего экипажа. Без огней.

— Кстати, а когда закончился дождь?

— Давно, — Милош слегка улыбнулся, будучи вынужден выражаться неточными категориями. — Часов-то у нас с собою нету! Точка отсчёта у нас одна: как и везде в ханствах по южному берегу Эрерского моря, и в Полуденном каганате, с наступлением ночи начинают ходить ночные сторожа и перекликаться, стучать в свои колотушки. А началом ночи здесь везде считается тринадцать часов после полудня, если по 32-часовому исчислению. То есть — десять вечера, если по — нормальному. Здесь тоже ходил такой, где-то там, — Милош махнул рукой в направлении соседнего дома. — И, если по моему ощущению времени — а оно, знай, у меня весьма точное — так дождь начался часа через три после этого. То есть — около часа ночи. А длился… Часа два…

— Скорее — полтора, — поправила Урсула.

— Быть может, что и так. А как он кончился — прошло еще, пожалуй, около часа, и вот тогда мы услышали в темноте шум проезжающей кареты. Выходит, если приблизительно, туда проехали в час ночи, а обратно — в половине четвёртого.

— А почему вы сухие? — наконец поинтересовался пристав. — Вы откуда наблюдение-то вели?

— Тут рядом есть навес для сушки фруктов. Оттуда тоже видна дорога и аллея к дому. Очень там удобно.

— А кроме нас за домом никто не наблюдает, как думаешь?

— Мы никого не заметили, но в этом нельзя быть уверенным: ведь хорошо замаскировавшегося наблюдателя, который сидит на месте, можно обнаружить, только запнувшись за него!

Все четверо некоторое время стояли, молча глядя с возвышенности на дом.

— Так я пойду, проведу рекогносцировку? — подала голос Урсула. — Могу сказать, что ищу работу служанки или кухарки. Что мне порекомендовали спросить в этом доме…

Криштоф фыркнул от смеха.

— Представил тебя, уважаемая, в роли кухарки!

— Вполне могу приготовить похлёбку или пожарить мясо!

— Тут вот что… — рассудил Дюк. — Если там, в доме, слуги Тамира, то легенда будет не столь важна. Легенда важна, если там засада.

— А как я это сразу пойму?

— Если Валид и Гуляй-Поле благополучно добрались, они должны были предупредить, что в скором времени явится сюда человек и скажет, что прислан мэтром Аранахом, как ранее и было договорено, за рукописью о значении настенных рисунков и барельефов фаристанских дворцов и гробниц. Если тебя поймут, то ответят так:

«Рукопись готова, но хозяин в отъезде. Угодно ли подождать до ужина?» А ты скажешь, что лучше зайдешь после ужина, поскольку еще поручения имеешь. И вот, если на это тебе скажут, что, мол, у всякого путь особый, да дороги все вместе сходятся, то знай — Валид с Гуляй-Полем всех предупредили и нас ждут. Если же не ответят… Тогда две возможности: либо знакомцы наши не добрались или в пути задержались, либо вообще — вокруг тебя враги. Вот тогда, в последнем случае, придётся тебе историю свою поведать, а при первом же случае — тихо уходить. Ну, или громко, если тихо не получается.

— А они вполне могли еще не добраться! — заметил Милош. — Мы-то коротким путём ехали!

— Зато они выехали раньше.

Обсудив и другие детали, решили, что пора действовать. Урсула по тропинке спустилась на дорогу и побрела к дому, фасад и крыша которого виднелись среди зелени сада. Вот фигурка в простом сером платье скрылась за кипарисами, стоявшими вдоль аллеи, потом появилась возле крыльца, взошла на него и подёргала ручку, струна от которой должна тянуться к колокольчикам внутри дома. В смотровую трубу Дюк видел, как девушка подождала, потом подёргала ещё. И дверь вдруг отворилась, девушка, видимо, произнесла какие-то слова… и, шагнув вперёд, скрылась в доме. Дверь закрылась.

— Так! Люди есть! — пристав опустил трубу. — Остаётся ждать.

Снаружи дома ничего не изменилось. По-прежнему не было видно никого. Минута тянулась за минутой. Дюк стал размышлять, не стоит ли занять позицию поближе к дому, например, спуститься с взгорка, пересечь дорогу и спрятаться за кипарисами в начале подъездной аллеи? Он уже хотел посоветоваться с Милошем, когда Урсула снова появилась на крыльце. Девушка быстрым шагом шла по аллее, а Дюк водил трубой из стороны в сторону, пытаясь засечь какое-нибудь движение: не идёт ли кто скрытно за ней следом? Выждав, пока девушка выйдет на дорогу, Дюк сказал Милошу:

— Пойду ей навстречу. А ты — смотри по сторонам: не увидишь ли кого.

Выбравшись на пустынную дорогу из кустов, пристав встретил Урсулу в трёхстах шагах от аллеи.

— Что там?

Урсула остановилась напротив него и озадаченно сообщила:

— Там сидит какой-то то ли сторож, то ли садовник, недалёкий такой, и говорит, что кроме него никого в доме нет.

— Но он дал правильный ответ на твои слова?

— Вроде бы как дал… Я ему про рукопись эту толкую, а он отвечает, что хозяина нет, в доме никого нет, но, мол, к ужину кто-нибудь да появится. Я сказала, что поручения у меня еще, а он вот ответил мне это, что пути — дороги вместе сходятся, но потом и говорит: приходи, уважаемая, обедать в таверну «Серый гусь», туда тебе рукопись и доставят.

— Он сказал — обедать?

— Да, я переспросила еще. Появятся — к ужину, а рукопись ждать — к обеду. А таверна «Серый гусь» — аккурат напротив постоялого двора, в котором мы остановились.

— Ну, это неплохо. Оттуда наблюдать удобно будет. Значит, благополучно добрались сюда наши знакомцы.

— Сударь Дюк… — Урсула как бы в нерешительности дотронулась до его руки. — Первым делом — давай уйдём отсюда. И послушай, что я думаю…

Они свернули на боковую тропинку и медленно двинулись по ней, скрытые высокими кустами от посторонних взоров.

— Вот ведь что может быть. Представь, сударь Дюк, что эти ваши знакомцы всё же не доехали сюда, а были схвачены в пути. Но не просто схвачены, а вынуждены были, ради спасения своей жизни, рассказать, о чем вы там условились.

Дюк остановился. А ведь это — правда! Случись так — как понять, с кем Урсула сейчас разговаривала — с потенциальными союзниками, или же с врагами? И некоторые неточности в ответах сторожа в доме могут быть вызваны как самыми безобидными причинами, так и умышленным искажением, допущенным Валидом при даче признательных показаний. Хотя, уж если так, мог бы исказить и сильнее, чтобы сразу насторожило!

— Ты права. Но — делать нечего. Надо рисковать! — решил Дюк.

Милош встретил их сообщением, что ничего подозрительного в окрестностях не замечено, только в соседнюю усадьбу проследовал пеший торговец с нагруженной товаром тележкой.

В город возвращались так же — парами. Торонг действительно напоминал большую деревню — не только по количеству людей на улицах, но и по укладу жизни. Навстречу им попадались люди, идущие по воду или с водой, неся её в вёдрах или катя бочонки или бидоны в двухколёсных тележках, проехала телега с дровами, трое мужчин в добротной одежде, поглядывая по сторонам, стояли перед крыльцом двухэтажного дома и курили трубки, время от времени обмениваясь весомыми немногословными фразами.

Пройдя одну улицу из конца в конец, Дюк с Криштофом оказались на пятачке между двухэтажным каменным зданием постоялого двора, позади которого разместилась конюшня, и одноэтажной бревенчатой таверной, над входом в которую на круглой вывеске был довольно искусно изображен серый гусь с вытянутой вперед и вверх шеей. Обоим очень хотелось есть — раннего завтрака из половины лепешки было явно недостаточно — и они зашли в трапезный зал, просторный и чистый. В этот утренний час всем подавали вареные бобы под каким — то местным соусом, а тем, кто был готов заплатить чуть побольше — к бобам добавляли кусок тушеной утятины или гусятины. Пристав и магистр, разумеется, заплатить были готовы, и скоро уже с аппетитом уписывали принесённую им еду. Дюк при этом не забывал следить за окружающей обстановкой. За одним из столов трапезничали четверо работяг в длинных потёртых халатах, местами испачканных землёй, местами — дёгтем, видимо — мастеровые люди. За другим столом извозчик с заткнутым за голенище сапога кнутом пил горячий травень из пузатого заварника. За третьим столом подкреплялся теми же бобами да вчерашней похлёбкой мужчина в дорожной одежде с короткой саблей на поясе. На военного не похож, скорее — курьер. Больше посетителей в таверне не было. Возле товарищей, доедающих свои порции, остановился молодой прислужник.

— Не желаете добавки? А скоро будет готов пирог с рыбой!

— Лучше по кружке сидра нам принеси, — пожелал пристав.

Прислужник одним махом обернулся туда-сюда и поставил перед ними две глиняные кружки.

— По делам у нас? — невзначай поинтересовался он.

— Если вы сегодня не уезжаете, то рекомендую: вечером у нас будут запечённые куропатки!

«Почему бы не поговорить с парнем? Вдруг скажет что интересное!» — подумал пристав.

— Мы по торговым делам. Думаю, уедем завтра после обеда, или вечером.

— Неужто с кем-то из наших купцов дела ведёте?

Соглашаться с этим предположением нельзя: для этого нужно знать хотя бы одного из этих самых купцов!

— Мы книгами торгуем. У вас тут живёт один человек, весьма просвещенный, частенько заказывает книги. Тамир Нарсуф, знаешь его?

— Чего ж не знать? У него дом на Халданской дороге

стоит.

— Заказал, видишь ли, три редкие книги. Такие

почте не доверишь, вот и привезли ему. Да всё равно — по пути нам! Дальше поедем в Каралыч.

— Учёный человек! — согласился прислужник. — Рассказывают, что в его доме разные диковины есть, которые он сам нашел или купил. Тут неподалёку, где горы начинаются, есть развалины старой ханской крепости. Так он — Тамир, значит — недавно рассказывал, когда они с библиотекарем у нас ужинали, что подвалы крепости соединяются с древнейшими катакомбами! Там в древности что-то добывали, кажется. Так вот он туда лазил, в катакомбы эти, со своим другом.

— Зачем?

— Известно — зачем. Диковины искал!

Дюк краем глаза заметил, как оживился магистр. Будь сейчас перед ними не прислужник, а сам Тамир, он забросал бы его вопросами про эти катакомбы. Другим посетителям больше ничего не требовалось, а прислужнику хотелось еще поговорить. Дюк наудачу задал следующий вопрос:

— А нет ли в вашем городе отделения торговой конторы «Семь дорог»?

— Никогда не слыхал о такой!

Что ж, мимо. Допив сидр и расплатившись за завтрак, Дюк и Криштоф вышли на улицу, где увидели Милоша, стоящего напротив, у стены постоялого двора. Ликтор головой кивнул на двери, приглашая их к себе.

— Это ко мне! — пояснил он служителю, сидевшему за столом, и бросил ему мелкую монетку.

Комната, в которой остановились Милош и Урсула, была просторнее, чем комната в доме столяра. В дальнем углу у окна — широкая кровать, направо от входа — диван.

— Незачем вам ходить туда да обратно, здесь переждать можно. А наблюдения за вами, похоже, нет.

— А за вами?

— Разве что из окна кто наблюдает! Или этот, что при входе сидит. Но какой смысл просто отмечать, когда пришли и когда ушли? Следом за нами никто не шел.

Милош улёгся на кровать. Урсула скромно сидела на стуле возле окна и поглядывала наружу, прячась за занавеской. Окно выходило как раз на таверну. Дюк прилёг на диван, а Криштоф развалился в кресле.

— Возможно, что и правда — раз письмо не дошло, здесь никто нас не ждет и Нарсуфа никто не выслеживает! — рассудил пристав.

Пока спутники его негромко разговаривали, Дюк задремал. Сквозь дремоту он слышал голоса своих товарищей, которые, устав от постоянных разговоров о деле, принялись обсуждать быт и нравы местных жителей.

— Здесь, конечно, нету театра, зато есть библиотека и что-то вроде городской ассамблеи, где общество собирается!

— Общество-то, пожалуй, немногочисленное, все уже надоели друг другу…

— Притом же, — это голос Урсулы, — нравы здесь более строгие, чем в крупных городах. Тут даже незамужняя дама не может делать, что ей вздумается. Не может, скажем, на службу поступить, даже если у нее образование имеется. И знакомства не может так заводить, с посторонними людьми.

— Как они тут живут! Скукотища! — с иронией откликнулся Милош.

— А вот интересно, что тут хранится в библиотеке? — это, конечно же, Криштоф.

— Уверяю тебя, коль скоро в городе живёт такой любознательный муж, как Тамир Нарсуф, в библиотеке уже ничего интересного не осталось!

— Это при условии, что он интересуется тем же, что и я. А это не обязательно так!

— А в полусотне шагов от местной городской управы, говорят, есть прекрасный трактир, где помимо еды еще выступают танцовщицы и лицедеи.

— С ними-то хоть прилично знакомиться, по здешним нравам?

— С лицедеями?

— С танцовщицами!

— Тебе столь важно знать их имена?

Дюк открыл глаза и оторвал голову от небольшой подушечки. Старомодные напольные часы в деревянном корпусе показывали половину шестнадцатого по старому исчислению, то есть — скоро полдень. Криштоф попросил разрешения прогуляться по городу, Урсула вызвалась его сопровождать.

Дюк встал и подошел к окну, через полупрозрачную занавеску стал смотреть на таверну напротив. В плетёных креслах возле входа в неё сидели двое пожилых мужчин в широкополых шляпах и, казалось, вели неторопливую беседу, то и дело окутываясь дымом от курительных трубок. Вот к ним подошел молодой парень в рубахе, шароварах и колпаке, снял головной убор в знак приветствия. Похоже, присоединился к разговору. Один из сидящих кивнул ему головой и рукой с дымящейся трубкой указал прямо на окно их комнаты, а потом махнул вдоль улицы, куда, судя по всему, удалились Криштоф с Урсулой. Парень лишь на миг обернулся, скользнув взглядом по окнам, Дюк, хотя его и скрывала занавеска, сделал еще шаг назад.

— Милош.

— Да?

— Вон те трое.

Ликтор уже стоял у Дюка за плечом.

— Он показал молодому на наше окно.

Милош сразу смекнул, что к чему. Взял с комода ножны с кортиком и, не тратя времени, просто засунул за поясной ремень.

— Тут есть второй выход, он ведёт во внутренний двор. Сейчас мы выйдем туда. Хочу подкараулить этого молодого, да спросить кое о чем.

— Только без шума. Чтобы остальные…

— За кого ты меня принимаешь?

Дюк проверил, хорошо ли надет капсюль на брандтрубку пистолета, и тоже заткнул его за пояс.

— Пошли.

Они спустились по одной из двух скрипучих деревянных лестниц и очутились в коридоре, идущем вдоль всего первого этажа. Посередине этого коридора, по левую руку — выход в комнату, где сидит служитель. Милош шагнул за какую-то перегородку. Дюк последовал за ним. Еще один коротенький коридорчик, дверь — и они во дворе. Дюк посторонился, пропуская томную служанку с большим кувшином воды на плече, и вслед за ликтором устремился в обход здания к воротам, выходившим в переулок, перпендикулярный улице, к которой был обращен фасад постоялого двора. Дворик был пустынным — только работник возле открытых дверей конюшни вилами перекладывал сено с телеги куда-то внутрь.

Милош осторожно выглянул из-за угла.

— Где он? — еле слышно спросил Дюк, подходя сзади.

— Сюда идёт. Сейчас пройдёт мимо. Погляди-ка там, сзади…

Дюк отошел чуть назад, к воротам, и повернулся, чтобы держать в поле зрения весь двор. В это время парень в шароварах поравнялся с переулком и свернул в него, прямо к поджидавшему его Милошу. Когда парень его заметил, от стоявшего в расслабленной позе, опершегося спиной на кирпичную стену ликтора его отделяло шагов пять. Никто из сидевших перед входом в таверну, так же, как и из идущих по улице в некотором отдалении, не успел заметить, как прохожий, собиравшийся зайти в переулок,

сначала на миг замер в нерешительности, а затем был втянут за угол рукой, схватившей его за руку. Движение было столь стремительным, что даже Дюк не рассмотрел подробностей. Вот Милош шагнул вперёд, и вот уже и назад, а парень с выражением недоумения на лице врезается в стену и тут же падает, получив удар по ногам. Острие кортика упирается ему в боковую поверхность шеи.

— Ты кто? — последовал вопрос.

— А… Э-э-э… — парень в растерянности глядел на Милоша, пытаясь собраться с мыслями.

— Блеять не надо — оставь это овцам. Или как овцу тебя сейчас и прирежу.

— Я… Алан, по прозванию Птаха.

— Очень хорошо. Ответь же мне, Птаха, кто так недобро над тобою пошутил, что отправил следить за мной?

Дюк поглядел по сторонам. Больше в переулке никого не было, работник в тридцати шагах от них продолжал перекидывать сено. Выглянув из-за угла, Дюк увидел вдали приближающегося человека.

— Следить… Но мне…

— А, никто не посылал? И даже не следил ты за мной? Верно?

Дюк решил подыграть ликтору.

— Толку нет. Режь его, да пошли отсюда!

— Нет! — прохрипел Птаха. — Я же не договорил. Меня послали не следить, а присмотреть…

— Разница-то весомая! — согласился Милош, сильнее нажимая на кортик.

— А послал меня Валид, человек господина Нарсуфа.

— Взаправду ли? — Милош отвел клинок в сторону.

— С тобою девушка. Она ищет рукопись. Ей должны доставить её к обеду!

— Это верно.

— А я приглядываю, что за люди новые в городе появились. Мало ли, какое лихо в нонешнее время по дорогам мотается, от него и горя не опасешься!

— И это верно. Встань.

Милош позволил парню подняться на ноги и сунул кортик в ножны.

— Так ты работаешь на Тамира Нарсуфа?

— Не-ет, не так. Я из людей Исмагила.

— Мы не знаем, кто такой Исмагил. Объясни. Алан недоверчиво посмотрел на ликтора.

— Это наш предводитель. Ну… гильдии ночных работников. А Нарсуф денег Исмагилу заплатил, чтобы тот помог. Вот Исмагил меня и отправил…

Дело прояснялось. Птаха принадлежал к местной воровской шайке, предводительствуемой неким Исмагилом. И вот, получив предупреждение от прибывших в город Валида и Манора, Тамир Нарсуф принял меры предосторожности: попросил местных воров, с которыми, по-видимому, у него договорные отношения, информировать его обо всех незнакомых людях, прибывающих в город. А когда в его дом нанесла визит Урсула, еще и понаблюдать за ней и его спутником, чтобы обезопасить себя от случайностей. Всё это Птаха подтвердил, когда Дюк с Милошем отвели его на заросший бурьяном пустырь, располагавшийся за постоялым двором.

— На, держи, — Дюк вручил Алану серебряную монетку. — И скажи Валиду, что мы с нетерпением ждём встречи. И что у нас есть интересное письмо, которое мы… хм… которое вёз известный ему Скорпион.

— Сделаем, — понятливо кивнул Алан и проворно ретировался, скрывшись в высоченном бурьяне — только его и видели.

***

Два часа спустя Дюк и Урсула вошли в таверну, пройдя мимо двух пожилых мужчин в широкополых шляпах, всё так же сидевших в плетёных креслах и опасливо покосившихся на них. Всё тот же прислужник подал им пирог с рыбой и тушеные овощи с бараниной.

— А тот господин, который приходил утром, он не проголодался? — мимоходом поинтересовался он, ставя на стол миски.

Урсула, которая в этот раз оделась не в платье простушки, а в синюю бархатную безрукавку, надетую поверх яркой рубахи, стянутой на талии пояском, и замшевые штаны, заправленные в высокие сапоги, вскинула на прислужника смеющийся взгляд и ответила вместо Дюка:

— О, нет! Он тут нашел трактир неподалёку от городской управы, где танцовщицы. Решил чуть попозже там отобедать.

— А, «Факел ночи»! — молодой человек скорчил презрительную мину. — Они же только этими плясуньями посетителей и заманивают, еда у них невкусная, а вина у них только местные! Никакого разнообразия! У Салида Кемаля и у Дамира, конечно, неплохие виноградники, и вина получаются недорогие, но что они в сравнении с теми, которые мы привозим с ярмарки в Магароне? С фаристанскими, арджабскими, и даже эроганскими, но из приморских областей!

— Наш компаньон не очень охоч до вин, — объяснил Дюк. — Возможно, танцовщицы его заинтересуют больше.

— Да и танцовщицы у них — просто верх бесстыдства! — прислужник закатил глаза к потолку. — Вы вот люди приезжие, наверное, из больших городов… — он ненадолго замолчал, внимательно изучая наряд Урсулы, а потом вздохнул. — Но разве так принято, чтобы танцовщицы сами к посетителям навязывались, чтобы те их вином поили, и даже в номер могут напроситься…

Урсула негромко хмыкнула, Дюк улыбнулся, подумав, что в крупном городе не принято другое — чтобы прислужник за обедом лез к гостям с разговорами. Однако ответил:

— Вот он нам потом и расскажет, понравилось ему или нет.

Прислужник, наконец, отошел, и они принялись за еду. Их миски почти опустели, когда к их столику приблизился только что вошедший с улицы человек, в котором Дюк тут же узнал Гуляй — Поле.

— Рад узнать, что вы с Валидом благополучно добрались до этих мест! — приветствовал он черного коробейника.

— И я рад тому же самому — прежде всего, в отношении себя, а также — и в отношении вас! — согласился с ним Манор, пододвигая себе стул и усаживаясь за стол.

— По правде, я опасался, что ваш путь займёт больше времени, чем наш. Мы ведь с обозом поехали по короткой дороге, через Чёрный Ойгон…

— Х-хе… — усмехнулся Манор. — Мы поехали по еще более короткой.

— А такая есть?

— Не для торгового обоза. Не забывай — я, при моём ремесле, все потайные тропы знать должен, а не то, что дороги.

— Об этом я не подумал. Ну, так что там по нашему делу? Как поживает Тамир?

— А вот ты, уважаемый, сам сейчас у него и спросишь. Он ждёт тебя.

Дюк неторопливо отправил в рот еще две ложки с овощами и уточнил:

— Ты нас проводишь к нему?

— Отвезу.

Дюк и Урсула поспешно доели свой обед, бросили на стол несколько медных монет и вслед за Гуляй — Полем поспешили к выходу. На пятачке перед таверной стояла крытая коляска, запряженная парой лошадей.

— Погоди. Нас четверо, — сказал Дюк.

— На четверых не договаривались. Много. Речь шла о двоих.

— Он что, нас боится?

— Соблюдает меры предосторожности.

— Хорошо. Урсула, беги, зови Милоша, а сама останься с нашим магистром. Ждите нас в номере.

Девушка послушно поклонилась и спешно пересекла улицу, скрывшись в дверях постоялого двора. Не прошло и двух минут, как из этих же дверей появился Милош. Он был одет как заурядный чиновник или купеческий приказчик, на нём не было видно никакого оружия. Гуляй — Поле ловко устроился на козлах, Дюк с Милошем забрались в коляску, щелкнул кнут, и экипаж покатил по улице, поднимая облачка пыли.

Очень быстро пассажиры убедились, что едут не по той улице, которая выводит на Халданскую дорогу, на которой стоит знакомый им дом. На вопрос об этом Манор лукаво улыбнулся, обернувшись к ним:

— Ну разумеется! Мы прибыли в город позавчера утром, и сразу предупредили моего клиента. Он и принял меры. Дом его знают все, а место, в которое мы едем, известно лишь избранным.

Городские дома остались позади, с обеих сторон потянулась покрытая сухой травой равнина с растущими там и тут вдоль обочины старыми карагачами, способными, в случае надобности, укрыть путника в тени своих раскидистых крон. Так они проехали, пожалуй, версты две, а потом свернули на неприметную проселочную дорогу, которая повела их берегом оросительного канала, тянущегося от недалёкой реки к огородам, окружавшим небольшое — в полтора десятка домов — поселение. Миновав его, они ехали еще какое-то время, молча взирая на окружавший их пейзаж. Лишь один раз Гуляй — Поле поинтересовался:

— А скажите, верно ли… что у вас есть письмо от Тахира-Скорпиона?

— Не то, чтобы совсем от него. Писал письмо не он, он лишь вёз его. Да вот незадача — не довёз! А вот кто его написал — мы сами очень хотим узнать.

— Эге. Не довёз, значит! — многозначительно повторил Гуляй — Поле. — И где же он теперь? Неужто с этой гадиной что-то случилось?

— Ага. Он ногу сломал.

— Ногу?

— Именно так. А потом умер.

— Эвона как. У меня один знакомец есть. Он три раза ноги ломал. Это, выходит, он четвёртую жизнь проживает… Надо же!

Через некоторое время — что-то около часа от того момента, когда свернули на просёлок — по правую сторону от дороги показалась большая дубовая роща. Коляска подъехала к ней, прокатившись по небольшому мостику через оросительный канал. Небольшой двухэтажный домик прятался в глубине рощи. Участок вокруг дома был обнесён невысоким — по пояс — забором, назначение которого, скорее, состояло в том, чтобы обозначить границы собственности, а не в том, чтобы воспрепятствовать проникновению посторонних.

Едва успели Дюк и Милош войти в калитку, как на крыльце дома появились двое мужчин. В одном из них пристав сразу узнал секретаря Валида, а второй… Второму было, на вид, лет сорок пять или около того. Он был в белоснежном бурнусе, чуть не достававшем до земли, из — под которого виднелись круто загнутые кверху носки туфель. Его лысоватая голова была покрыта красной феской с кисточкой. Он устремил на приезжих пронизывающий взгляд внимательных черных глаз.

«Умный человек», — вдруг подумалось Дюку.

— Приветствую вас. Я — Тамир Нарсуф. Не стану интересоваться, легка ли была ваша дорога — и без того предполагаю, что нет, — заговорил хозяин. — Я наслышан, что вы очень хотите со мной поговорить. В сложившихся обстоятельствах это стало возможным.

— Приветствуем тебя, почтенный Тамир! — ответил Дюк. — Меня зовут Хонза, а моего товарища — Милош. Мы приехали из-за Эрерского моря по важному делу. Но, прежде чем говорить о нем, хотели бы показать тебе кое — что.

— Пойдёмте в беседку, не на пороге же говорить!

Хозяин, в сопровождении Валида, направился в обход дома. Там, на небольшой лужайке, стояла увитая виноградом беседка. Посреди неё стоял массивный мраморный стол с прохладительными напитками, а вокруг него — плетёные кресла. Гуляй — Поле куда-то удалился, а Тамир, Валид и Дюк с Милошем расположились друг напротив друга. Дюк аккуратно достал из-за пазухи сумки футляр с письмом и показал хозяину.

— Знаешь ли ты, почтенный, Тахира-Скорпиона?

— Наслышан, уважаемый. Боюсь, что этот человек служит моим недоброжелателям.

— Истинно так было. Прочти же, и знай, что больше он не служит никому. А этим письмом он поделился снами незадолго до своей гибели.

Тамир Нарсуф, не говоря ни слова, взял у Дюка футляр, достал письмо и стал читать.