Безжалостный рыцарь

Эшли Джейд, 2020

Коул Ковингтон – самый популярный сердцеед в школе. Каждый парень хочет быть на его месте, каждая девушка мечтает с ним встречаться. Но не я. Его потрясающая внешность, сильные руки и кокетливые улыбки меня больше не волнуют, ведь я знаю, что скрывается под блестящими доспехами звездного квотербека. По крайней мере, я так думала. Иногда самые красивые люди… скрывают самые уродливые истины. А иногда единственный способ спасти кого-то – это пройти с ним через ад. Сойер Черч – фанатка библии. Девушки ее травят, а парни не замечают. Но не я. Милая и саркастичная, ее невозможно не заметить. Как бы я ни старался. Все в школе считают ее пухленькой любительницей Иисуса, но в отличие от них Сойер настоящая и никогда не притворяется кем-то, кем она не является. Пока я не попрошу ее стать моей девушкой для отвода глаз. Иногда самые прекрасные души… скрывают величайшую боль. А иногда единственный способ спасти кого-то… это сражаться за него.

Глава четвертая

Сойер

— Я не знаю, что делать, — прошептала Дилан, когда мы сидели на наших местах на трибунах.

После матча Джейс ушел поговорить со своим братом — мудаком, которого нельзя называть — и я спросила Дилан, все ли в порядке, потому что она выглядела напряженной. Бедняжка словно разваливалась по швам, что не могло не настораживать, ведь Дилан была не из тех, кого легко расстроить.

Именно так я узнала, что дела действительно плохи.

— Думаешь, я должна рассказать об этом дяде?

Поморщившись, я покачала головой.

— Я думаю, это сделает ситуацию с Оукли только хуже. Он избегает своего отца, потому что не может сказать ему правду, помнишь?

— Нет, он избегает Кристалл, потому что та беременна, а Оукли все еще испытывает к ней чувства. — Лицо подруги скривилось. — Он употребляет, поскольку у него не хватает смелости рассказать отцу о том, что произошло.

Я не могла сказать, будто виню его. Вряд ли я смогла бы справиться с чувством вины, или у меня хватило бы смелости вылить все это на отца. Учитывая, что ребенок Кристалл не от Оукли, я могла только предполагать, что он от ее мужа. А это значило, он или она станет младшим братом или сестрой Оукли.

Братом или сестрой, которых он может никогда не увидеть, если отец отречется от него.

Братом или сестрой, которые могут родиться в разрушенной семье без одного родителя, если его отец разведется с женой.

Так что Оукли находился буквально между молотом и наковальней.

Однако наркотики не решат ни одной из его проблем. Только добавят.

— Слушай, я знаю, что это неприятно слышать, но, если Оукли употребляет наркотики, возможно, тебе стоит держать дистанцию ради твоего же блага.

— Нет. — В ее голубых глазах плескалась решимость. — Я не отказалась от Джейса, когда он вымещал на мне свое горе, и я не отказываюсь от Оукли за попытку заглушить боль, которую причинила моя тетя.

Клянусь, у Дилан в мизинце было больше упорства, чем большинство людей проявляло за всю жизнь. Это одна из многих причин, по которым мы сошлись и почему я так сильно ее люблю. Эта девчонка не станет терпеть никакое дерьмо и может ответить так, что мало не покажется… Но в глубине души она никогда не откажется от тех, кого любит.

Даже если они этого не заслуживают.

— Я знаю, и не говорю, что ты должна. Но мне правда кажется, тебе стоит установить рамки и дать понять, что ты не хочешь находиться рядом с ним, когда он под кайфом.

Ну, под каким угодно кайфом, кроме травы. Потому что этот парень курит как паровоз.

Вытерев ладони о джинсы, она кивнула.

— Ты права. Я просто не хочу, чтобы он думал, будто мне все равно, и я отталкиваю его.

— Но это не так. Если уж на то пошло, он увидит, как сильно ты заботишься о нем и беспокоишься. Что-то вроде небольшой интервенции. — Я сжала чашку горячего шоколада в ладонях. — Оук большой добряк в глубине души, и он любит тебя. Уверена, услышав, как ты напугана и насколько сильно тебя ранит эта ситуация, он завяжет.

Я надеялась на это.

Честно говоря, у меня совсем не было опыта, связанного с наркотиками или общением с наркоманами. Все, что я знала, это то, что они склонны причинять боль людям, которых любят… Снова и снова.

Я очень надеялась, что ради Дилан и, что намного важнее, ради самого себя, Оукли покончит с этой дрянью.

— Полагаю, глупо спрашивать, связывался ли он с тобой по поводу репетиторства?

Я ненавидела стирать это полное надежды выражение с лица Дилан.

— Нет, но я могу попробовать написать ему еще раз, если хочешь.

Она тяжело вздохнула.

— Все в порядке. Оукли — большой мальчик. Если он опять не выпустится из школы, это его проблемы.

Ее слова могли бы звучать убедительно, если бы не грустный взгляд.

Я протянула руку и сжала ее ладонь.

— С ним все будет в порядке.

— А если нет?

— Тогда мы продолжим пытаться, пока не убедимся в этом.

Пожав мою руку в ответ, Дилан улыбнулась.

— Спасибо.

— За что?

— За то, какая ты.

Ей не стоило благодарить меня за то, что я вела себя как друг.

— Джейс… — перешла она на шепот, — в общем-то не так благороден, как ты, когда дело касается проблем Оукли. Он очень зол на него.

Неудивительно. Джейс был таким же противником наркотиков, как и мы с Дилан, однако не обладал схожим запасом терпения, когда случалось какое-то дерьмо. А если говорить об Оукли… Вокруг этого парня такого добра было очень много. То, что они с Джейсом были близкими друзьями, всегда казалось мне странным. У Оукли гораздо больше общего с одним мудаком, которого нельзя называть. Тем, кто пил, как не в себя, и тусовался, словно каждые выходные — последние.

Как по команде, я заметила злую королеву и ее рыцаря в сверкающих доспехах. Или, как я любила его называть — самоуверенный придурок, замотанный в фольгу. Они стояли на импровизированной сцене вместе с остальными номинантами. Будто у кого-то были сомнения, кто станет королем и королевой КА.

Закатив глаза, я снова обратила внимание на свою подругу.

— Я же не единственная, кому это кажется смешным?

— Да уж. Обычно второкурсниц не номинируют на звание принцессы КА.

Я понятия не имела, о чем она говорила.

— А?

— Бьянка говорит, что принцесса должна быть студентом младшего курса и, — она показала кавычки, — «королева» назначает ее своей преемницей. Второкурсницы обычно герцогини или что-то типа того, но Кейси закатила истерику и добилась того, чтобы Бьянку номинировали на звание принцессы.

Только тогда я заметила Бьянку, стоявшую рядом с Кейси.

— Черт. Ты знаешь больше меня, а сама даже здесь больше не учишься.

На этот раз Дилан закатила глаза.

— Поверь мне, я была бы рада этого не знать, но Бьянка заходила в прошлую пятницу. — Дилан скривила губы. — А потом сама себя пригласила остаться на ночь.

Вау. Хотела бы я знать, что произошло во время этой ночевки.

Поначалу Дилан пыталась относиться с пониманием к ненависти в ее сторону и дать Бьянке время прийти в себя и смириться, но прошло уже шесть месяцев, и ее терпение подходило к концу.

— Судя по твоему испепеляющему взгляду, я полагаю, все прошло не очень хорошо.

Ее глаза сузились.

— Каждый раз, когда Джейс пытался поцеловать меня, Бьянка начинала шуметь, опрокидывала свой стакан с водой, роняла что-то или невыносимо громко чихала.

— Зная Бьянку, это не так уж и плохо.

Дилан подняла палец.

— Это было только начало. — Она повернулась ко мне. — Ты же знаешь, что я реально боюсь смотреть фильмы, в которых много крови?

Я понимающе кивнула. По правде говоря, я находила безумно смешным то, как она закрывала глаза и втягивала голову в шею, словно пятилетний ребенок, при первом же виде крови.

— Бьянка настояла на том, чтобы мы устроили марафон Пилы, — продолжила подруга. — Я подумала, что буду в порядке, ведь смогу просто прятаться за Джейсом во время страшных сцен, но нет. Она украла его.

— Что значит, украла?

— Значит, что она буквально похитила Джейса и использовала его в качестве своего щита.

У меня вырвался смешок.

— Вау.

Дилан раздраженно фыркнула.

— Понимаешь? И не то, чтобы я могла пожаловаться, поскольку она его младшая сестра. Хотя… — На ее лице проступило отвращение. — Неважно, это очень странно, и я, наверное, слишком остро реагирую.

Черт возьми, она не может так поступить со мной.

— Давай, Дилан. Ты не можешь оставить меня в таком состоянии. Это из кодекса лучших друзей. Если у тебя имеются в наличии хорошие сплетни или теория заговора, ты обязана поделиться ими.

— Ладно. — Она передернула плечами. — Но не говори потом, что я тебя не предупреждала.

— Принято. А теперь выкладывай.

Взяв чашку с горячим шоколадом, Дилан сделала большой глоток.

— Она вошла к нам, когда мы уже лежали в постели.

— О, Боже. Только не говори мне, что она хотела спать между вами, как маленький ребенок, потому что ей было страшно.

Выражение ее лица омрачилось.

— Если бы.

Когда мои брови взлетели вверх, она прошептала:

— Она вошла, когда Джейс был у меня между ног, и мы собирались заняться сексом.

У меня отвисла челюсть.

— Оу.

— Мы думали, она спит в другой спальне.

— Зачем она это сделала?

Подруга пожала плечами.

— Понятия не имею. После того, как мы быстренько прикрылись, Джейс спросил, почему она не постучала. Бьянка начала утверждать, мол, стучалась, но он был так занят, что не услышал ее. Потом она сказала, что ее тошнит из-за ужина, который я приготовила, и Джейс должен отвезти ее в больницу, поскольку это похоже на отравление. — Дилан подняла палец, как бы уточняя. — Чтоб ты знала, с моими спагетти все было в порядке.

Я ей верила.

— Ты делаешь потрясающие спагетти.

Она прикусила нижнюю губу.

— Да, черт возьми. — Подруга немного понизила голос. — Дело в том, что я отчетливо помню, как запирала дверь, когда мы ложились спать, ведь я… ну, ты понимаешь.

— Хотела пошалить?

Ее губы дернулись.

— Да, бабуль. Или, как мы, сумасшедшие детишки, называем это в наши дни, потрахаться. — Я начала смеяться, но ее лицо вдруг стало серьезным. — Клянусь, эта соплячка вскрыла замок и специально выжидала момент, когда я уже почти кончила, чтобы ворваться. — Выдохнув, она закрыла глаза. — Но это еще не самое страшное.

Мой желудок сжался. Что еще могла сделать Бьянка?

Дилан шумно сглотнула, выглядя так, словно ей было жутко неловко.

— На следующее утро, после того, как она заставила Джейса возиться с ней полночи из-за ее выдуманного пищевого отравления, мы проснулись и обнаружили, что она готовит нам завтрак.

— Ой. Ну, не так уж и плохо.

— На самом деле, это было просто ужасно. В частности, то, во что она была одета, когда вышагивала по моей кухне и готовила для моего мужчины. Это реально вывело меня из себя.

— Во что она была одета?

— Помнишь нашу поездку в «Виктория Сикрет» с Оукли?

Как я могла забыть? Оукли вел нас через стеллажи с бюстгальтерами и трусиками и рассказывал, что нравится парням, флиртуя со всем персоналом, пытаясь угадать размер бюстгальтера каждой девушки, мимо которой мы проходили… Это было незабываемо.

— На ней была шелковая синяя комбинация, которую я купила.

Черт возьми.

— Ого… это…

— Чертовски странно. — Ее ногти впились в стаканчик. — Когда я спросила ее, какого черта она надела это, Бьянка сказала, мол, нашла ее висящей в прачечной и не думала, что я буду возражать, поскольку она заблевала всю пижаму, и Джейс сказал ей одолжить что-нибудь из моих вещей.

— Зачем Джейс сказ…

— Он не говорил, — буквально выплюнула Дилан. — Он сказал, что дал ей одну из моих старых футболок с концертов и пару спортивных штанов. — Она нахмурилась. — С той самой ночи я ломаю голову, пытаясь придумать логичное, не вызывающее отвращения объяснение ее поведению. — Подруга посмотрела на меня. — Если кто-то и может понять, что вообще происходит и отговорить меня от того, чтобы пойти на крайние меры, прежде чем я порежу эту сумасшедшую сучку, так это ты.

У меня не было никаких идей.

— Ну же, Сойер. Мне нужно, чтобы ты сказала мне, что я слишком остро реагирую, и сестра моего парня не пытается увести его.

Я не могла, ведь лучшие друзья не лгут друг другу.

— Ну, — медленно сказала я, ища проблеск здравого смысла в этом сумасшествии. — Как Джейс отреагировал на все это?

То, что делала Бьянка, уже вызывало беспокойство, но было бы гораздо хуже, если бы Джейс… отвечал взаимностью.

Дилан на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

— Он, похоже, не понял, что именно она делала во время фильма ужасов. Но он определенно был раздражен, когда она вошла к нам, и на следующее утро, когда увидел ее на кухне. Было видно, что ему противно. На самом деле, после того, как он отвез ее домой и вернулся, он сказал мне, что я должна либо сжечь эту комбинацию, либо выколоть ему глаза, если я хочу снова встретиться с его членом.

Мило. С другой стороны, касаемо Джейса ей не о чем было беспокоиться.

— Это хорошо. — Мне в голову пришла одна мысль. — Если только…

— Если только?.. — пискнула она. — Если только… что?

Дилан умная девушка, и удивительно, что она не подумала об этом.

— Я уверена, что Бьянка не хочет Джейса. Я думаю, она делает это, чтобы запудрить тебе мозги, и чтобы ты в конце концов порвала с ним.

А еще она явно пыталась показать свое превосходство, поскольку чувствовала угрозу теперь, когда являлась не единственной женщиной в жизни своего брата, но это уже была совсем другая проблема.

Дилан грызла ноготь на большом пальце, обдумывая мое заявление.

— Не могу поверить, что она думает, будто это может сработать.

У меня на кончике языка вертелось указать Дилан на то, что это уже работает, ведь она выходит из себя, но вместо этого я решила сказать что-то более конструктивное.

— Она пытается подготовить почву, чтобы возникла неловкая ситуация, когда Джейсу придется выбирать между тобой и его младшей сестрой. Но ты права, это не сработает. Вы, ребята, крепкие, как кремень.

— Это все равно не отменяет того факта, что даже для нее это хреновый поступок.

Я подавила желание напомнить ей, что братья и сестры Ковингтоны — воплощение всего хренового.

— Я не оправдываю ее, но она, вероятно, ревнует из-за того, что Джейс отдалился. Ко… то есть мудак, которого нельзя называть, — точно не брат года, и судя по тому, что ты мне рассказала, их отец тот еще кусок дерьма и едва признает их. Джейс — единственный стабильный человек в ее жизни. Черт возьми, он, по сути, для нее как отец. Его переезд, несомненно, ощущается как очередная потеря родителя и брата.

— Черт. Когда ты так говоришь, мне становится немного жаль Бьянку. — Лицо Дилан вытянулось. — Я не пытаюсь отнять у нее Джейса. Я бы никогда…

— Я знаю это, и Джейс знает. В конце концов, Бьянка тоже поймет и перестанет пытаться саботировать ваши отношения. А пока просто держись и спрячь свое нижнее белье.

Подруга улыбнулась.

— Спасибо. Я чувствую себя как после лучшего в мире сеанса психотерапии.

— Я пришлю вам счет по почте.

Мы одновременно подняли глаза на сцену: ведущая объявляла Бьянку принцессой и пыталась надеть ей на голову маленькую корону. Бросив на нее раздраженный взгляд, Бьянка прогнала ее и надела корону сама.

Дилан огляделась.

— Джейс сказал, что пошел поговорить с Коулом, но Коул уже давно на сцене. Он уже должен был вернуться.

— Может быть, он внизу, фотографирует?

— Сомневаюсь. — Глянув на свой телефон, она пробормотала ругательства. — Коу… извини, тот, кого нельзя называть, и Джейс поругались, и он сейчас сидит в машине. — Она быстро поцеловала меня в щеку. — Ты не против, если я уйду?

Я помахала рукой.

— Конечно. На самом деле, мне тоже пора идти. Элайдже нужно пораньше уйти с работы, поэтому я сказала, что зайду и подменю его…

И… я разговаривала сама с собой, поскольку Дилан уже спускалась по лестнице. Я была рада за нее и все такое, но существовала крохотная часть меня, которая злилась на Джейса. Он был не просто ее парнем — он был ее лучшим другом задолго до меня.

А это значило, что он всегда будет на первом месте.

И в моей голове жил тихий ворчливый голос, дразнивший меня, что я никогда не узнаю, каково это — быть у кого-то в приоритете.

Люди вокруг меня встали и начали хлопать, и я бросила взгляд на сцену как раз вовремя, чтобы увидеть, как коронуют короля и его королеву.

Они так идеально смотрелись вместе. Как в сказке.

В глубине души я злилась. Под всеми слоями жира, неуверенности и жалости к себе скрывалась та, что отдала бы почти все на свете, лишь бы узнать, каково это быть красивой и худой, как Кейси, и иметь Коула Ковингтона, который смотрел бы на меня так, словно я самое прекрасное, что он когда-либо видел.

Но я знала, что этого никогда не произойдет, ведь все, что он видел, все, что видело большинство людей, когда они смотрели на меня — это толстую девственницу, любящую Иисуса.

А для таких девушек сказок не писали.