Я говорил, что люблю тебя?

Эстель Маскейм, 2015

Как быть, если ты постоянно оказываешься рядом с человеком, в котором ненавидишь до дрожи в коленях абсолютно все: его скверный характер, дерзкие манеры, слишком яркие зеленые глаза? Как быть, если через какое-то время ты начинаешь чувствовать к нему притяжение? Как быть, если понимаешь: это чувство запретное и вам никогда не быть вместе? И что победит – любовь или правила?

3

Трудно сказать, что именно я ожидала от поездки в Лос-Анджелес, но одно я знаю наверняка: я точно не ожидала, что мой сводный брат — псих.

— Это что, и есть третий? — злобно прошипела я. Гости восприняли все как должное. Я же, наоборот, никак не могла выкинуть эту эксцентричную сцену из головы. Интересно, и кем этот парень себя возомнил?!

— Угу, — ответила Рейчел. — Сочувствую. — Потом, засмеявшись, добавила: — И заклинаю небеса, чтобы твоя комната оказалась в противоположном конце дома.

— Почему?

Она вдруг смутилась, словно я только что невольно раскрыла ее самую сокровенную, причем постыдную тайну.

— Вообще-то он кого хочешь может довести до белого каления. Но лучше уж я помолчу. Не мое это дело. — Щеки Рейчел покрылись румянцем. — Так ты завтра занята? — поспешила сменить тему она.

— Что? — Из головы не шли слова, сказанные о моей комнате. — А-а, да. То есть нет. Прости, м-м-м… даже не знаю, почему я сначала так ответила.

«Еще одна подобная ситуация, и она решит, что ты со странностями», — сказала я себе.

К счастью, Рейчел пока не стала вносить меня в список безнадежных идиоток. Она просто рассмеялась.

— Может, тогда сходим куда-нибудь? На бульвар, например. Или еще что-нибудь придумаем.

— С удовольствием, — пробормотала я, все еще чувствуя растерянность, и смущение, и раздражение тем, как бесцеремонно Кретин вломился в дом. Он что, не мог спокойно войти через парадный вход? Зачем было устраивать спектакль?

— Кстати, там классные магазины, — не унималась Рейчел. Она то и дело откидывала волосы за плечи, при этом каждый раз задевая прядью мое лицо. В конце концов ей, видимо, и самой надоело трещать про бульвар. — Ладно, я домой, у меня еще куча дел. Прости, конечно. Я вообще не собиралась здесь задерживаться. Просто мама попросила, когда вернусь, зайти к вам поздороваться. Так что: «Привет!»

— Привет! — подыграла я.

Добавив, что завтра за мной зайдет, Рейчел исчезла так же быстро, как и появилась. Я вновь осталась одна, среди подвыпивших взрослых.

— Иден, — приблизившись, обратился ко мне Чейз. Он произнес мое имя так аккуратно, что стало ясно — он что-то задумал. — Иден, — повторил Чейз. — А где газировка?

К нам подтягивалась ватага его приятелей, в их невинных глазках явно читалось: «Что же будет дальше?» «Ладно, — подумала я, — будем считать, что я вас испугалась».

— Наверное, на столе, — ответила я Чейзу. — Спроси у мамы.

— Мама в доме, — сказал он. В этот момент один из мальчишек пихнул Чейза вперед, заржав, будто это самая крутая шутка на свете, а Чейз, не устояв, налетел прямо на меня. Смутившись, он тут же отпрянул назад. Но было поздно — по моей майке растекалось пятно.

— Прости, — выпалил Чейз и виновато посмотрел вниз, на руку, в которой был зажат опустевший пластиковый стаканчик — только что он был еще на четверть заполнен.

— Не переживай, ничего страшного! — успокоила я Чейза. А сама даже обрадовалась: под предлогом смены майки теперь можно спокойно улизнуть с этой скучной вечеринки. Ликуя, я пулей кинулась в дом, надеясь, что отец вдоволь набрался пива и не заметит, если я не вернусь. Лучше уж сломать себе обе ноги и безвылазно сидеть в отведенной мне примитивной комнате — я бы нашла чем заняться: звонила бы маме, общалась в видеочате с Амелией, — чем слоняться тут в одиночестве по двору.

Я изможденно вздохнула — выдался чертовски трудный денек! — и направилась к лестнице. Но только я занесла ногу над первой ступенькой, как в гостиной раздались душераздирающие вопли. Ну как с моим-то любопытством пройти мимо? Я тихонечко прильнула к маленькой щелке в двери.

Обзор был ограничен, но я видела Эллу — она стояла с закрытыми глазами и, держась за голову, потирала виски.

— Да я вернулся почти вовремя, — откуда-то из противоположного угла комнаты раздался мужской голос. По резкому тону я сразу поняла, что это Кретин.

— Ты приехал на целых два часа позже! — закричала Элла, открыв глаза. Я отпрянула чуть в сторону — побоялась, что меня заметят.

Кретин засмеялся.

— Неужели ты и в самом деле думала, что я рвусь на ваше чертово барбекю? Да оно мне до лампочки!

— Бог с ним, с барбекю! Что у тебя опять стряслось? — Элла принялась ходить взад и вперед по светлому ковру. — Не успел ты выйти из машины, а уже повел себя, как идиот. В чем дело?

Кретин появился в зоне видимости, склонил голову набок, желваки задвигались. Казалось, что ему сейчас не хватит воздуха.

— Да ничего не стряслось, — сквозь зубы процедил он.

— Ладно, не хочешь — не говори! — заявила Элла строгим голосом, который не имел ничего общего с тем елейным голосочком, каким она ворковала со мной всего пятнадцать минут назад. — Только зачем было снова выставлять меня на посмешище перед половиной улицы?!

— Тебе на них не наплевать?!

— Эх… все-таки зря я тебя отпустила, — уже тише сказала Элла, словно перекладывала вину на себя. — Сидел бы лучше дома. Так нет — пожалела! И, как обычно, мне же все это боком и вышло.

— Я все равно ушел бы, — возразил Кретин и, покачав головой, вызывающе хмыкнул. Потом развернулся ко мне спиной, и я смогла немножко его рассмотреть, ведь тогда, во дворе, он пронесся мимо, как вихрь, совершенно не дав такой возможности. — Ну что ты мне сделаешь? Снова посадишь под домашний арест? — У него был низкий и хрипловатый голос, черные волосы, взъерошенная прическа — правда, ему она шла. Широкоплечий, высокий. Очень высокий. Парень возвышался над Эллой сантиметров на двадцать, не меньше.

— Ты просто невыносим, — процедила сквозь зубы Элла. При этих словах она на какое-то мгновенье перевела глаза ему за спину, и взгляд упал прямо на меня.

Дыхание перехватило, я отпрянула от двери, молясь всем богам, чтобы Элла меня не заметила, чтобы она увидела только дверь, а не скрывавшегося за ней человека. Но молитвы оказались тщетны — через пару секунд дверь распахнулась, и все пути к отступлению, увы, были отрезаны.

— Иден? — Элла вышла в коридор, наши глаза встретились. Я враскорячку зависла между гостиной и лестницей — жалкая попытка быстро вскарабкаться наверх не увенчалась успехом.

— М-м-м, — промычала я. Было так стыдно, что, если бы я могла сейчас двигать руками — они просто онемели, — с радостью закрыла бы ими лицо.

Однако самое ужасное случилось дальше. Кретин высунулся в дверной проем и шагнул к нам. На этот раз я наконец-то разглядела его как следует. У него были изумрудные глаза — слишком яркие для просто зеленых и слишком выразительные, чтобы считаться обычными, — и эти глаза, сощурившись, смотрели на меня так, что по спине побежали мурашки. У Кретина снова заходили желваки, надменная улыбка слетела с лица.

— Это еще что за штучка? — требовательно спросил он, зыркнув на мать. Он ждал объяснений, почему какая-то пигалица стоит тут, на его лестнице, да еще и в странной позе, будто бы решила заняться аэробикой.

Элла медлила с ответом, тщательно подбирая слова. Потом мягко коснулась его руки и сказала:

— Познакомься, Тайлер. Это Иден. Дочь Дейва.

Кретин — или, более официально, Тайлер — хмыкнул.

— Ребенок Дейва?

— Привет, — робко поздоровалась я. И хотела было протянуть ему руку, но, представив, как нелепо буду выглядеть, только крепче сжала пальцы.

Он наконец-то удостоил меня взглядом. Наши глаза встретились. Он замер. Стоял и смотрел, и смотрел, и смотрел, будто никогда раньше не видел подобного себе человеческого существа: сначала растерянно, потом злобно, потом опять с некоторым смятением. Под этим цепким, изучающим взглядом мне стало ужасно неуютно, и, не выдержав, я увела глаза вниз, на его коричневые ботинки. Когда же я снова украдкой взглянула вверх, парень медленно сглотнул и повернулся к Элле.

— Ребенок Дейва? — повторил он гораздо тише и с ноткой недоверия.

Элла вздохнула.

— Да, Тайлер. Не строй из себя идиота. Я говорила тебе о ее приезде.

Стоя лицом к матери, Тайлер искоса смерил меня взглядом.

— И в какой комнате?

— Что?

— Где вы ее поселили?

Вообще-то, странно слышать, когда о тебе говорят так, словно тебя здесь нет. Впрочем, судя по всему, Тайлер был бы только рад, если бы меня здесь и в самом деле не было.

— Рядом с тобой.

Он театрально застонал, явно преувеличивая недовольство тем, что мы будем занимать соседние комнаты. Потом полностью развернулся и снова взглянул на меня — на этот раз уже свирепо. Решил, что я мечтаю жить в их доме? В этом жалком подобии семьи?! Да нисколечко!

Этим взглядом Тайлер словно бы вынес мне свой окончательный вердикт. После чего, слегка отодвинув мать локтем, протиснулся мимо нас и взлетел вверх по лестнице.

Пока наверху не хлопнула дверь, мы с Эллой не проронили ни слова. Похоже, в этом доме семейная традиция: хранить молчание до тех пор, пока Тайлер не соизволит хлопнуть дверью.

— Прости, — извинилась Элла. Она и в самом деле выглядела подавленной, ей было очень стыдно за сына, и я поймала себя на том, что сочувствую ей. Может быть, даже сопереживаю. Если бы мне приходилось изо дня в день общаться с таким конченым идиотом, у меня бы по нескольку раз в сутки случались нервные срывы. — Он всего лишь… Ладно, пойдем на улицу.

Ну уж нет, спасибочки!

— Дело в том, что Чейз случайно меня облил, поэтому мне надо переодеться.

— Этого еще не хватало! — нахмурилась мачеха, увидев мокрое пятно у меня на майке. — Надеюсь, он хоть извинился.

Элла направилась во двор, а я без оглядки кинулась наверх, влетела в свою комнату и, захлопнув дверь, вздохнула с облегчением. Наконец-то никто мне не докучает.

Я радовалась целых восемь секунд, пока в соседней комнате не заорала музыка, да так громко, что я даже испугалась, не рухнет ли стена. Рейчел выразила надежду, что наши комнаты окажутся в противоположных концах дома. Ага, мечтать не вредно — они рядышком! От злобы и усталости я лишилась дара речи, просто застыла посреди комнаты и уставилась на дальнюю стену. По другую сторону которой ночевал этот идиот.

Слава богу, через пять минут музыка стихла и воцарилась тишина, только скрипнула, открываясь, дверь. Неужели мой братец угомонился? Не веря в такое чудо, я подошла к двери и, медленно ее приоткрыв, наткнулась на полные ярости глаза, в которых не было даже намека на спокойствие.

— Привет, — попыталась я наладить хоть какой-то контакт. Если этот человек — теперь неотъемлемая часть моей «семьи», надо же пробовать. — У тебя все в порядке?

— Пока, — буркнул Тайлер, насмешливо буравя меня изумрудными глазами. На нем были все та же красная фланелевая рубаха и коричневые ботинки. Он тихо спустился по лестнице и, никем, кроме меня, не замеченный, беспрепятственно вышел через парадную дверь. Элла ведь его наказала?!

Мне оставалось лишь вздохнуть и вернуться к себе. Во всяком случае, моя совесть чиста: я хотя бы попробовала установить контакт, чего о нем точно не скажешь. Я сняла с себя блейзер, потом стянула майку и, кинув ее прямо на пол, рухнула в кровать, впервые на новом месте. Ортопедический матрас принял мое тело. С улицы доносились звуки музыки вперемежку с пьяным смехом, и, чтобы как-то отключиться, я, уперев взгляд в потолок, полностью сосредоточилась на дыхании. Снаружи зарычал мотор — сорвавшись с места, по улице понеслась машина. Скорей всего, Тайлер. Но даже это не оторвало меня от дыхательных упражнений.

Позже я целый час жаловалась Амелии, что еле пережила это барбекю, что на отца иногда невозможно смотреть без слез и что на свете нет большего придурка, чем Тайлер. Маме вкратце было повторено то же самое.

— Иден, — сквозь полудрему услышала я голос отца. Дверь открылась, и, не спрашивая разрешения, отец вошел в комнату. — Почти все соседи разошлись по домам, — доложил он. От него пахло подгоревшим мясом и пивом. — Мы тоже собираемся на боковую. Что-то я сегодня совсем измотался.

— Спокойной ночи, — буркнула я.

Отец ушел, я отвернулась к стене и зарылась в одеяло. Люди говорят, что уснуть на новом месте иногда бывает легко, а иногда — очень-очень трудно. И сейчас, когда каждая клеточка ныла от усталости, мне стало ясно, что у меня второй случай. Я перевернулась на спину и приложила руку ко лбу. Дневная жара прочно обосновалась в комнате, а кондиционер так и не раскочегарился. Непонятно: то ли неисправен, то ли отец просто про него забыл.

Битый час я ворочалась, испытывая себя на прочность, но в конечном итоге все-таки заснула. Ровно на сорок семь минут. Похоже, в этом доме ничего не длится столько, сколько положено.

Вообще-то, я думала, что разбудить меня сможет только невыносимая духота, однако проснулась я от доносящихся с улицы пьяных завываний. От воплей, стенаний, а местами и проклятий сон как рукой сняло. Я медленно и очень осторожно подползла на коленях к окну и украдкой выглянула наружу. Лицо обдало приятной ночной прохладой.

— Нет, — сотрясал воздух пьяный Тайлер. — Нет. — Выражение его лица было мрачно-торжественным. — Да что творится, черт побери? — приглушенно спросил он самого себя. Домой он явно добирался пешком — машины нигде не было, а значит, и у него все-таки есть толика здравого смысла. — И когда это успело перевалить за полночь? — Ужасающий смех сорвался с его губ, прорезая ночную тишину.

Я села и пошире приоткрыла створку окна.

— Эй! — шепотом крикнула я. — Смотри сюда!

Некоторое время Тайлер безуспешно водил глазами в поисках источника звука, а когда наконец обнаружил меня на втором этаже, наградил свирепым взглядом.

— Какого черта тебе нужно?

— Ты в порядке? — спросила я и тут же поняла, насколько нелепый вопрос задала. Ясно же, что нет.

— Отопри дверь, — попросил Тайлер заплетающимся языком и, пошатываясь, скрылся под скошенным навесом.

Когда я ложилась спать, из-за духоты пришлось раздеться до нижнего белья, поэтому сейчас я на ходу накинула на себя первое, что попалось под руку, и сбежала вниз по лестнице. Я старалась двигаться как можно тише, не включала свет и не топала. Через стеклянную вставку входной двери четко проступал мужской силуэт.

— И что я делаю? — шепотом ругала я себя, пока возилась с замком. Кретин, который только и успел, что основательно меня выбесить, сейчас просит впустить его в дом и я спокойно иду у него на поводу?

Стоило замку щелкнуть, как сомнения улетучились, и я распахнула дверь.

— Где, черт возьми, тебя столько времени носило? — заворчал Тайлер, протискиваясь мимо меня в дом. Его сопровождал «чарующий» запах спиртного и сигарет.

Я закрыла дверь и снова заперла ее на замок.

— Ты пьяный?

— Трезвый как стеклышко, — ответил он и улыбнулся во весь рот, но улыбка тут же превратилась в надменную ухмылку. — Что, уже утро?

— Три часа ночи.

Тайлер хихикнул себе под нос и на заплетающихся ногах, спотыкаясь, попытался взобраться по лестнице.

— Когда это все успело появиться? — Он похлопал рукой одну из ступенек. — Раньше их здесь не было.

Я пропустила его слова мимо ушей.

— Принести тебе воды? — спросила я.

И в ответ услышала:

— Лучше принеси мне еще пива.

Сквозь темноту я проследила, чтобы Тайлер все-таки добрался до верха и зашел в свою комнату — слава богу, на этот раз дверьми он не хлопал. Увидь сейчас Элла, до какой степени он пьян, — и одним трупом стало бы больше.

Я последовала примеру Тайлера: быстро поднялась наверх и нырнула к себе. В комнате по-прежнему стояла невыносимая духота. Стянув одежду, я как попало разбросала ее по полу, но в кровать ложиться не стала — что-то не хотелось заканчивать жизнь бесславной смертью от перегрева. Я устроилась у окна и, прижавшись лицом к прохладному стеклу, втянула в себя ночной воздух. У почтового ящика валялась смятая пивная банка.

Вот кретин!