Разрушенный дворец

Эрин Уатт, 2016

Рид и Элла наконец-то вместе. После всего, что им пришлось пройти, кажется, ничто не может помешать их счастью. Но судьба снова бросает героям вызов… Когда любовь Рида Ройала решать проблемы кулаками приводит его на край пропасти, Элла Харпер готова до конца биться за любимого. Но хватит ли у девушки сил пойти против всего мира? И главное – достаточно ли сильна ее вера в Рида и его любовь? Роковые поступки, непоправимые случайности, опасные интриги и неподдельные чувства – особняк Ройалов, как всегда, держит в напряжении своих обитателей. Наступят ли когда-нибудь мир и покой в этом роскошном дворце?..

Глава 4

Элла

Стив О’Халлоран непохож на человека, которого можно легко удивить, но сейчас он замер на месте, а на его лице выражается неподдельный шок.

— Моя… — Не договорив, он поворачивается к Каллуму: за помощью, поддержкой? Не знаю.

Но для человека, который как ни в чем не бывало спрашивает, не «прикончил» ли кто его жену, он кажется совершенно неподготовленным к менее драматичной новости о том, что сидит за одним столом с собственным ребенком.

— Дочь, — мягким голосом заканчивает за него Каллум.

Стив несколько раз моргает.

— Ты помнишь письмо, которое получил перед тем, как вы с Диной отправились в путешествие? — спрашивает Каллум.

Стив медленно качает головой.

— Письмо… от кого?

— От матери Эллы.

— Мэгги, — добавляю я охрипшим голосом. Мне всегда больно думать о маме. — Вы познакомились с ней восемнадцать лет назад, когда получили увольнение на берег. И вы двое… э-э-э…

— Переспали, трахнулись, станцевали мамбу в кровати, — подсказывает Истон.

— Мама Эллы забеременела, — вмешивается Каллум, пока его сын не успел сказать еще миллион скабрезностей, которые уже готовы сорваться у него с языка. — Она пыталась отыскать тебя еще тогда, но безуспешно. Когда у нее обнаружили рак, она отправила письмо на базу, где ты служил, надеясь, что им удастся найти тебя. И им это удалось. Ты получил это письмо девять месяцев назад, перед самым отъездом.

Стив снова моргает, затем переводит взгляд на меня и смотрит… (с любопытством, удовлетворением?).

Я начинаю ерзать на стуле, и Рид гладит мою ногу, чтобы успокоить. Он знает, как я не люблю быть в центре внимания, а прямо сейчас все в комнате глядят только на меня.

— Ты дочь Мэгги, — говорит Стив, и в его голосе слышится удивление вперемешку с интересом. — Она умерла?

Я киваю, потому что не могу говорить из-за огромного кома, вставшего поперек горла.

— Ты… моя дочь. — Он произносит эти слова медленно, как будто пробует на вкус.

— Угу, — удается мне выжать из себя.

— Ух ты. Что ж, хорошо. — Стив проводит рукой по своим отросшим волосам. — Я…

На его губах появляется кривая улыбка.

— Думаю, нам о многом нужно поговорить, да?

Из-за паники внутри у меня все сжимается. Я не готова к этому. Я не знаю, что говорить этому человеку, как себя с ним вести. Пусть Ройалы знают Стива много лет, но для меня он остается незнакомцем.

— Наверное, — рассматривая руки, бормочу я.

Сжалившись надо мной, Каллум произносит:

— Это может подождать до тех пор, пока ты не устроишься.

Стив переводит взгляд на старого друга.

— Я так понимаю, ты разрешаешь мне пожить у вас, пока полиция не освободит пентхаус?

— Конечно.

Мне становится все тревожнее. А он не может пожить в гостинице, например? Особняк у Ройалов огромный, да, но от мысли о том, что я буду жить под одной крышей со своим считавшимся погибшим отцом, мне становится не по себе.

Но почему? Почему я не могу броситься ему на шею и благодарить Бога, что он жив? Почему я не рада тому, что смогу узнать его?

Потому что он чужой.

Это единственный ответ, который сейчас имеет хоть какой-то смысл. Я не знаю Стива О’Халлорана, и у меня не очень получается сходиться с новыми людьми. Все мое детство — это череда переездов с места на место, и я старалась ни с кем не сближаться, зная, что мама в любой момент снова соберет наши вещи и мне придется прощаться.

Приехав в Бэйвью, я тоже не собиралась ни к кому привязываться. В итоге у меня есть лучшая подруга, парень, типа «братья», которых я обожаю, и Каллум, человек, который, несмотря на все его заморочки, стал мне кем-то вроде отца.

Не знаю, как в эту картину сможет вписаться Стив. И пока я еще не готова думать об этом.

— Значит, у нас с Эллой будет время узнать друг друга на ее территории, — говорит Стив, и до меня доходит, что он улыбается мне.

У меня получается выдавить ответную улыбку.

— Чудненько.

Чудненько?

Рид шутливо щиплет меня за ногу, и когда я поворачиваюсь к нему, то вижу, что он едва сдерживает смех. Да, похоже, Стив тут не единственный, кто пребывает в состоянии шока.

К счастью, Каллум и Стив начинают говорить об «Атлантик Эвиэйшн», своей компании. Я замечаю, что Стиву не особо интересны все подробности, а лишь какой-то проект, который они упоминают в общих чертах. Однажды Каллум сказал мне, что у них много государственных заказов. Вскоре оба мужчины извиняются и скрываются в кабинете Каллума, чтобы обсудить последний квартальный отчет компании.

Оставшись с мальчишками, я изучаю их лица, стараясь понять, так ли их огорошило происходящее, как и меня.

— Странно, правда? — быстро начинаю говорить я, пока все продолжают хранить молчание. — В том смысле, что он только что воскрес из мертвых?

Истон пожимает плечами.

— Говорил же тебе, что дядя Стив крут.

Сойер усмехается.

Я обеспокоенно смотрю на Рида.

— Теперь мне придется переехать к ним с Диной?

Все мигом становятся серьезными.

— Ни за что, — тут же отвечает Рид, тихо, но твердо. — Мой папа — твой опекун.

— Но Стив — мой отец. Если он захочет, чтобы я жила с ним, мне придется переехать.

— Ни за что.

— Это исключено, — соглашается Истон, и даже близнецы выразительно кивают.

Тепло разливается по телу. Мне до сих пор не верится, что, когда я только приехала сюда, мы ненавидели друг друга. Рид хотел уничтожить меня. Его братья либо издевались надо мной, либо просто игнорировали. Я каждый день мечтала сбежать.

А теперь я не могу представить свою жизнь без Ройалов.

Но живот опять скручивает узлом, стоит мне вспомнить, где Рид провел ночь. Существует вероятность, что его больше не будет в моей жизни, если полицейские докажут, что именно он убил Брук.

— Пойдем наверх, — говорю я дрожащим голосом. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне обо всем, что случилось в участке.

Рид кивает и молча поднимается со стула. Когда Истон тоже встает, Рид поднимает руку.

— Вам я расскажу все попозже. Позвольте мне сначала поговорить с Эллой.

Наверное, Истон видит панику в моих глазах, потому что впервые за все время, сколько я его знаю, поступает так, как ему говорят.

Пока мы поднимаемся на второй этаж по черной лестнице, я переплетаю свои пальцы с пальцами Рида. Когда мы заходим в мою комнату, он тут же запирает дверь и рывком притягивает меня к себе.

Я не успеваю моргнуть, как его губы накрывают мои. Это горячий, отчаянный поцелуй с языком. Я думала, что слишком измотана, чтобы ощутить хоть что-то кроме усталости, но все мое тело с готовностью отзывается, когда умелые губы Рида дарят мне наслаждение.

Я издаю стон протеста, когда Рид прерывает поцелуй, отчего он усмехается.

— Я думал, мы собирались поговорить, — напоминает он мне.

— Ты первый начал целоваться, — ворчу я. — Как я должна помнить про разговор, если твой язык у меня во рту?

Рид тянет меня на кровать. Спустя секунду мы лежим лицом друг к другу, наши ноги переплетены.

— Тебе было страшно? — шепчу я.

Выражение его красивого лица смягчается.

— Не особо.

— Тебя арестовали по подозрению в убийстве, — с надрывом говорю я. — Мне было бы страшно.

— Я никого не убивал, Элла. — Он протягивает руку и гладит мою щеку кончиками пальцев. — Клянусь тебе, когда я ушел из пентхауса, Брук была жива.

— Я верю тебе.

Это правда. Рид не убийца. У него есть недостатки, и много, но он никогда и ни за что не отнял бы жизнь у другого человека.

— Но почему ты не сказал мне, что ездил туда? — обиженным голосом спрашиваю я. — Что Брук тебе сказала? И кровь у тебя на боку…

— Швы разошлись. Об этом я не врал. Наверное, это случилось по дороге домой, потому что, пока я был там, крови не было. А тебе я ничего не сказал, потому что перед вашим возвращением принял болеутоляющее, а потом мы начали ласкать друг друга… — Он вздыхает. — Я отвлекся. И, если честно, это не казалось мне важным. Я собирался сказать тебе утром.

Искренность, звучащая в его голосе, отражается и на лице.

Я прижимаюсь щекой к его ладони.

— Она хотела денег?

— Угу, — просто отвечает он. — Она испугалась, что папа назначил тест на отцовство. Хотела заключить сделку: если я перепишу на нее свой трастовый фонд, она возьмет деньги и исчезнет, и мы никогда больше ее не увидим.

— И ты отказался?

— Конечно, я отказался! Я не собирался платить этой женщине ни цента. Анализ ДНК подтвердил бы, что ни я, ни папа не имеем отношения к этому ребенку. Подумаешь, нам лишь пришлось бы подождать еще несколько дней. — Его голубые глаза темнеют. — Но я и представить себе не мог, что она убьется!

— Так ты считаешь, это несчастный случай? — Я хватаюсь за соломинку, но, честное слово, совершенно не понимаю, как так могло случиться. Брук ужасная — была ужасной — но никто из нас не желал ее смерти; чтобы она ушла из нашей жизни — да, но не чтобы умерла.

По крайней мере, я точно этого не хотела.

— Понятия не имею, — отвечает Рид. — Не удивлюсь, если у Брук окажутся враги, о которых мы ничего не знали. Она могла вывести кого-то из себя настолько, что этот кто-то решил размозжить ей башку.

Я морщусь.

— Прости, — быстро шепчет он.

Я сажусь и потираю уставшие глаза.

— Какие доказательства есть у копов?

— Видео с камер наблюдения, где я вхожу и выхожу из здания, — признается Рид. — И кое-что еще.

— Что?

— Не знаю. Они пока ничего нам не говорят. Папин адвокат утверждает, это нормально: они лишь пытаются повесить дело на меня.

Меня опять начинает подташнивать.

— Пока им не в чем тебя обвинить. Они не могут. — Волнение сдавливает мою грудь так сильно, что тяжело дышать. — Тебе нельзя в тюрьму, Рид.

— Я не попаду туда.

— Откуда ты заешь?! — Я спрыгиваю с кровати. — Давай просто уедем. Прямо сейчас. Ты и я. Я уже собрала твои вещи.

Рид подскакивает, шокированный моими словами.

— Элла…

— Я серьезно, — не даю договорить ему я. — У меня есть поддельное удостоверение личности и десять тысяч наличными. У тебя ведь тоже есть поддельные документы?

— Элла…

— Мы смогли бы начать новую жизнь, в другом месте, — в отчаянии продолжаю я. — Я устроюсь официанткой, а ты мог бы работать на стройке.

— И что потом? — Его голос звучит нежно, и с такой же нежностью он притягивает меня к себе, встав с кровати. — Прятаться до конца наших дней? Все время оглядываться через плечо, боясь, что копы найдут нас и увезут меня?

Я закусываю губу, до боли.

— Я Ройал, детка. Я не убегаю — я борюсь. — В его глазах появляется твердая решимость. — Я никого не убивал и не собираюсь садиться в тюрьму за то, чего не делал. Обещаю тебе.

И почему всем так нужно давать обещания? Разве никто не знает, что клятвы всегда нарушаются?

Рид сжимает мое плечо.

— Эти обвинения шиты белыми нитками. Папины юристы не позволят…

Но пронзительный вопль заставляет его умолкнуть на полуслове.

Мы оба разворачиваемся к двери, но кричали не на втором этаже, а на первом.

Я вылетаю из комнаты, Рид — за мной, и мы подбегаем к лестнице одновременно с Истоном.

— Черт, что это было? — спрашивает Истон.

Это была Дина О’Халлоран, понимаю я, когда выглядываю поверх лестничных перил. Жена Стива стоит прямо под нами, посреди огромной гостиной, с лицом белее простыни и поднятой вверх рукой и изумленно смотрит на своего живого мужа.

— Что здесь происходит? — в ужасе кричит она. — Как ты оказался здесь?!

До нас доносится спокойный голос моего отца.

— И тебе привет, Дина. Как чудесно снова увидеть тебя.

— Ты… ты… — заикается она. — Ты умер! Ты мертв!

Раздается звук шагов, и рядом со Стивом появляется Каллум.

— Дина, — натянутым голосом говорит он, — я собирался тебе позвонить.

— Тогда почему не позвонил? — покачиваясь на своих десятисантиметровых каблуках, рычит Дина. — Тебе не пришло в голову сразу же позвонить и сообщить мне, что мой муж жив?

Мне очень не нравилась Дина, но сейчас я даже немного жалела ее. Она в полном шоке и растерянности и имеет на это право: вошла в дом и увидела привидение.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Стив жену, и меня вдруг раздражает его бесстрастный тон.

Дина, конечно, та еще стерва, но он мог хотя бы обнять ее, разве нет? Она же его жена.

— Я пришла к Каллуму. — Дина не перестает моргать, как будто до сих пор не поняла, что Стив действительно стоит напротив нее и это не галлюцинации. — Полиция… оставила сообщение в моем телефоне. Они сказали, что мой пентхаус… — она тут же поправляется, — наш пентхаус — это место преступления.

Как бы мне хотелось видеть выражение лица Стива, но он стоит к нам спиной. Я могу лишь попытаться угадать, наблюдая за Диной; и то, что она видит сейчас на его лице, явно вызывает у нее сильное беспокойство.

— Они сказали мне, что Брук мертва.

— Похоже, что так, — подтверждает ее слова Каллум.

— Но как? — взвывает Дина дрожащим голосом. — Что произошло?

— Мы пока не знаем…

— Чушь собачья! Детектив сказал, что они уже задержали подозреваемого для допроса.

Мы с Ридом медленно отходим от балюстрады, но слишком поздно: Дина уже заметила нас. Колючий взгляд серых глаз пронзает нас насквозь, и она издает яростный крик.

— Это он, да? Это Рид убил ее?!

Каллум делает шаг вперед, загораживая мне обзор. Его плечи похожи на две гранитные глыбы, твердые и неподвижные.

— Рид не имеет к этому никакого отношения.

— Она носила его ребенка! Он имеет к этому самое прямое отношение!

Я вздрагиваю.

— Пойдем, — взяв меня за руку, шепчет Рид. — Нам необязательно все это выслушивать.

Но придется. Только это мы и будем слушать, когда новость о смерти Брук станет достоянием общественности. Скоро все будут знать об интрижке Рида и Брук, что она была беременна, что тем вечером он ездил в пентхаус, что его допрашивали и обвиняют в убийстве.

Как только обо всем станет известно, сразу же слетятся стервятники, соберется толпа с вилами, и возглавлять ее будет Дина О’Халлоран.

Я шумно вздыхаю, надеясь успокоиться, но это не срабатывает. Руки дрожат. Сердце бьется слишком быстро, каждый удар вибрирует от страха, который пронзает меня до самых костей.

— Я не могу потерять тебя, — шепчу я.

— Этого никогда не будет.

Рид оттаскивает меня от лестницы и заключает в объятия. Истон исчезает в своей комнате, а я прижимаюсь лицом к мускулистой груди Рида.

— Все будет хорошо, — гладя пальцами мои волосы, хрипло говорит он.

Я чувствую, как бьется под моей щекой его сердце: намного спокойнее, чем мое, ровно и четко. Он не боится.

И если Рид, парень, которого только что арестовали, не боится, то я должна брать с него пример. Мне нужно быть такой же сильной и уверенной и заставить себя поверить, что, может быть, впервые за всю мою дурацкую жизнь все действительно будет хорошо.