Разрушенный дворец

Эрин Уатт, 2016

Рид и Элла наконец-то вместе. После всего, что им пришлось пройти, кажется, ничто не может помешать их счастью. Но судьба снова бросает героям вызов… Когда любовь Рида Ройала решать проблемы кулаками приводит его на край пропасти, Элла Харпер готова до конца биться за любимого. Но хватит ли у девушки сил пойти против всего мира? И главное – достаточно ли сильна ее вера в Рида и его любовь? Роковые поступки, непоправимые случайности, опасные интриги и неподдельные чувства – особняк Ройалов, как всегда, держит в напряжении своих обитателей. Наступят ли когда-нибудь мир и покой в этом роскошном дворце?..

Глава 2

Элла

Комнаты мальчишек располагаются в южном крыле, а комната их отца — в другой стороне особняка Ройалов, поэтому, поднявшись на последнюю ступеньку, я поворачиваю направо и несусь по натертому паркету к комнате Истона. На мой тихий стук он не отвечает. Готова поклясться, парень будет спать даже в ураган. Я стучусь громче. Когда мне по-прежнему никто не отвечает, я толкаю дверь и вижу Истона, распластавшегося на кровати лицом вниз.

Я подхожу к нему и трясу его за плечо. Он стонет.

Я снова трясу его, меня охватывает паника. Почему он все еще спит? Почему его не разбудила суматоха, которая только что творилась внизу?

— Истон! — кричу я. — Просыпайся!

— Что случилось? — слегка приоткрыв один глаз, бурчит он. — Дерьмо! Я опаздываю на тренировку?

Он перекатывается на спину, потянув за собой простыни, и моему взгляду открывается куда больше голого тела, чем мне нужно видеть. Я нахожу на полу его скомканные спортивные штаны и кидаю их на кровать. Штаны приземляются ему на голову.

— Вставай, — умоляю я.

— Зачем?

— Потому что наступил конец света!

Истон сонно моргает.

— Что?

— Мы в полной жопе! — кричу я, а потом заставляю себя глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Но это не помогает, и я рявкаю: — Просто приходи в комнату Рида, хорошо?

Наверное, он слышит неконтролируемую панику в моем голосе, потому что сразу же встает с кровати. Прежде чем я успеваю выйти за дверь, перед моими глазами опять мелькает голое тело Истона.

Но, вместо того чтобы пойти в комнату Рида, я бегу через просторный коридор в свою спальню. Этот дом до неприличия большой и красивый, но внутри него царит полнейший хаос, как и в моей голове.

Наверное, я уже и правда стала членом семьи Ройал.

На самом деле — нет, конечно. И оставшийся там, на первом этаже, мужчина — живое тому доказательство: Стив О’Халлоран, мой отец, совершенно непохожий на мертвеца, которым его считали.

Меня переполняют самые разные эмоции, от которых подкашиваются колени и вот-вот начнется истерика. Мне ужасно неловко из-за того, что пришлось оставить его внизу. Я даже не представилась, а просто развернулась на пятках и помчалась наверх. Слава богу, Каллум Ройал не сделал того же. Но сейчас его больше всего заботила судьба Рида, поэтому он лишь выпалил: «Сейчас мне не до тебя, Стив, подожди меня здесь», понесся к своей машине и отправился в полицейский участок.

Несмотря на чувство вины, я гоню прочь мысли о Стиве. Сейчас я не могу думать о нем. Нужно сосредоточиться лишь на Риде.

Оказавшись в своей комнате, я первым делом вытаскиваю из-под огромной кровати свой рюкзак. Я всегда держу его под рукой. Расстегнув молнию, с облегчением вижу, что кожаный кошелек, в котором хранятся все наличные, полученные от Каллума за каждый месяц, проведенный в его семье, на месте.

Когда я только переехала сюда, Каллум пообещал платить мне десять тысяч долларов в месяц до тех пор, пока я не сбегу. Сначала я ненавидела особняк Ройалов, но вскоре полюбила его всем сердцем. И сейчас даже представить себе не могу, что могла бы жить в каком-нибудь другом месте, — я останусь здесь даже бесплатно. Но жизнь в нищете учит бережливости, поэтому я не стала говорить об этом Каллуму.

Сегодня я всей душой благодарна ему за эту «мотивацию». Денег в моем рюкзаке хватит на то, чтобы продержаться несколько месяцев, а может, и больше.

Закинув рюкзак на плечо, я быстро подхожу к комнате Рида, и одновременно со мной в коридор выходит Истон. Его темные волосы торчат в разные стороны, но штаны — на нем, слава богу.

— Что происходит? — спрашивает он, входя вслед за мной в спальню старшего брата.

Я рывком открываю дверь стенного шкафа, взгляд лихорадочно бегает по огромному пространству внутри. В самом конце, на нижней полке, я нахожу то, что ищу.

— Элла, — настойчиво зовет Истон.

Я не отвечаю ему. Он с хмурым видом наблюдает, как я тащу по кремовому ковру темно-синий чемодан.

— Элла, черт тебя дери! Ты можешь поговорить со мной?

Его хмурый вид сменяется удивлением, и он большими глазами смотрит, как я начинаю закидывать вещи в чемодан. Несколько футболок, любимая зеленая толстовка Рида, джинсы, пара маек. Что же еще может ему понадобиться?.. Э-э-э, трусы, носки, ремень…

— Зачем ты упаковываешь вещи Рида?

Сейчас Истон чуть ли не кричит на меня, и этот резкий тон заставляет обратить на него внимание.

Поношенная серая футболка падает из моих рук на ковер. Но сердцебиение учащается, когда я опять понимаю всю серьезность ситуации.

— Рида арестовали за убийство Брук, — быстро начинаю говорить я. — Твой отец в полицейском участке вместе с ним.

Истон в недоумении.

— Что за черт! — восклицает он, а потом: — Копы приехали, когда мы были на ужине?

— Нет, уже после того, как мы вернулись из Вашингтона.

На ужин в Вашингтон поехали все, кроме Рида. Так уж живут Ройалы. У них настолько много денег, что в распоряжении Каллума есть несколько частных самолетов. Возможно, их не было бы, не владей он компанией по их производству, но все равно у меня это в голове не укладывается. Вечером мы сели на самолет в Северной Каролине, чтобы полететь в Вашингтон — просто поужинать. Да уж, у богатых свои причуды. Но Рид остался дома, потому что у него болел бок.

Несколько дней назад его пырнули ножом, и он сослался на то, что от болеутоляющих чувствует себя слишком сонным, чтобы ехать с нами.

Но не чтобы поехать к Брук…

Боже, что же он все-таки сделал тем вечером?

— Это случилось десять минут назад, — слабым голосом добавляю я. — Разве ты не слышал, как твой отец кричал на детектива?

— Я ничего не слышал. Я… э-э-э… — Истон стыдливо отводит глаза. — Вечером у Уэйда я выпил бутылку водки. Потом приехал домой и сразу же вырубился.

У меня нет сил отчитывать его за пьянство. У Истона серьезные проблемы с пагубными привычками, но сейчас куда важнее проблемы Рида, которого обвиняют в убийстве.

Я сжимаю пальцы в кулак. Если бы Рид сейчас был здесь, я бы ударила его — за то, что он соврал мне, и за то, что его увезли в полицию.

Наконец Истон нарушает оглушающую тишину.

— Думаешь, это он сделал?

— Нет. — Но как бы уверенно ни звучал мой голос, внутри меня все дрожит.

Вернувшись с ужина, я заметила, что у Рида разошлись швы, а на животе была кровь. Но Истону я про эти подозрительные детали говорить не собираюсь. Я доверяю ему, но он, по-моему, еще не протрезвел. В первую очередь мне нужно защитить Рида, а кто знает, что по пьяни или под кайфом может ляпнуть Истон.

Проглотив ком в горле, я фокусируюсь только на этой задаче — защитить Рида. Быстро сунув в чемодан еще кое-что из одежды, я застегиваю молнию.

— Ты так и не ответила мне, зачем собираешь вещи, — недовольно говорит Истон.

— На случай, если нам придется бежать.

— Нам?

— Мне и Риду. — Вскочив на ноги, я бросаюсь к комоду и принимаюсь рыться в ящике с носками. — Я хочу быть наготове, на всякий случай, понял?

В чем-чем, а в этом — быть готовой сбежать в любой момент — мне равных нет. Правда, не знаю, дойдет ли до этого. Может, сейчас в дом войдут Рид и Каллум и объявят: «Все улажено! Все обвинения сняты!». А может, Рида не отпустят под залог, или под поручительство, или как, черт побери, это называется и он вообще не вернется домой.

Но если ничего из этого не произойдет, я хочу быть готовой покинуть город молниеносно. Мой рюкзак всегда набит всем необходимым, но Рид, в отличие от меня, не любит планировать. Он импульсивный, часто делает что-то, не подумав…

И может убить?

Я отгоняю от себя эту дикую мысль. Нет, Рид не мог сделать то, в чем его обвиняют.

— Эй, ребята, чего вы тут так орете? — доносится из дверей сонный голос. — Вас слышно даже в другом конце коридора.

В комнату входят шестнадцатилетние близнецы Ройал. У обоих на талии завязаны простыни. В этом доме никто не знает про существование пижам?

— Рид прикончил Брук, — говорит Истон братьям.

— Истон! — с возмущением вскрикиваю я.

— Что? Мне нельзя было говорить близнецам, что одного из наших братьев арестовали по обвинению в убийстве?

Сойер и Себастиан со свистом выдыхают.

— Вы не шутите? — спрашивает Сойер.

— Копы только что забрали его, — шепчу я.

У Истона такой вид, как будто его вот-вот стошнит.

— Думаю, они не стали бы этого делать, не будь у них каких-нибудь доказательств против него. Может, это из-за… — Он делает круговое движение пальцем у своего живота.

Близнецы ошарашенно моргают.

— Что? Из-за ребенка? — спрашивает Себ. — Какое Риду дело до отродья Брук?

Черт. Я и забыла, что близнецы совсем не в курсе. Они знают только, что Брук была беременна — мы все присутствовали, когда она объявила об этом, — но они в полном неведении о другом ее заявлении.

— Брук угрожала Риду рассказать всем, что отец ребенка — он, — признаюсь я.

Две пары одинаковых голубых глаз в изумлении смотрят на меня.

— Но это не так, — твердым голосом продолжаю я. — Он переспал с ней всего пару раз, и это было шесть месяцев назад. У нее срок был меньше.

— Да по фигу, — Себ пожимает плечами. — Значит, Рид обрюхатил папину невесту, а потом пришил ее, чтобы по дому не бегала его уменьшенная копия?

— Нет! — кричу я.

— Тогда он все-таки папин? — медленно проговаривая слова, спрашивает Сойер.

— Не уверена, — нерешительно помолчав, отвечаю я.

— Почему?

— Потому что…

Уф, в этом доме слишком много секретов! Но я больше не хочу ничего скрывать. Из-за них нам всем только хуже.

— Он сделал вазэктомию.

Себ прищуривается.

— Папа сам тебе сказал?

Я киваю.

— Сказал, что сделал операцию после вашего рождения, потому что ваша мама хотела еще детей, но ей запретили рожать по каким-то медицинским показаниям.

Близнецы снова переглядываются, ведя молчаливый диалог.

Истон потирает подбородок.

— Мама всегда хотела девочку. Она много раз об этом говорила, считала, что девочка сделает нас мягче. — Он кривит губы. — Хотя, как по мне, девчонки ни в каком месте не делают меня мягким.

От раздражения у меня ком подступает к горлу. Конечно, Истону нужно обязательно сморозить какую-нибудь пошлость, иначе это будет не он.

Сойер прикрывает улыбку ладонью, но Себ смеется в открытую.

— Ладно, предположим, и Рид, и папа оба говорят правду — тогда кто же отец?

— Может, его и нет? — предлагает версию Истон.

— Но он должен быть, — отвечаю я.

Ни Рид, ни Каллум никогда не сомневались в том, что Брук беременна, значит, это было правдой.

— Необязательно, — возражает Истон. — Она могла врать. А после того, как папа женился бы на ней, притвориться, что у нее случился выкидыш.

— Нездо́рово, но возможно, — кивает Себ, явно поддерживая брата.

— Почему ты считаешь, что Рид ее не убивал? — спрашивает меня Истон, и в его голубых глазах вспыхивает озадаченность.

— А ты веришь, что он на это способен? — огрызаюсь я.

Он пожимает плечами и смотрит на близнецов, но не на меня.

— Если она угрожала нашей семье, он мог это сделать. Или они начали ссориться, и произошел несчастный случай. Объяснений куча.

Противное чувство в животе усиливается. Картина, которую Истон нарисовал таким обыденным тоном, вдруг начинает казаться возможной. У Рида порвались швы. На нем была кровь. Так что если он…

— Нет, — выдавливаю я из себя, — он этого не делал. И я не хочу, чтобы кто-то из вас думал иначе. Он невиновен. Точка.

— Тогда почему ты готовишься сбежать из города?

Тихий вопрос Истона повисает в комнате. Я проглатываю страдальческий стон и обеими руками тру глаза. Он прав. Какая-то часть меня уже решила, что Рид может оказаться виновным. Не поэтому ли я собрала его чемодан и свой рюкзак?

Молчание затягивается, но вдруг его нарушает ясный звук шагов, доносящийся с первого этажа. У Ройалов нет прислуги, и мальчишки тут же напрягаются, услышав внизу признаки жизни.

— Это была входная дверь? — спрашивает Себ.

— Они вернулись? — спрашивает Сойер.

Я закусываю губу.

— Нет, это не входная дверь. Это…

Мне снова трудно говорить. Боже, я совсем забыла про Стива! Проклятье, как я могла?!

— Кто это? — переспрашивает Истон.

— Стив, — сознаюсь я.

Братья дружно смотрят на меня, округлив глаза.

— Это Стив там внизу. Он появился на пороге в ту же секунду, как увезли Рида.

— Стив, — недоверчиво повторяет за мной Истон. — Дядя Стив?

Себастиан издает какой-то хриплый звук.

— Покойный дядя Стив?

Я стискиваю зубы.

— Он не умер. Немного похож на Тома Хэнкса в фильме «Изгой», только без волейбольного мяча.

— Охренеть!

Когда Истон поворачивается к двери, я хватаю его за запястье и пытаюсь потянуть назад. Сил для этого у меня уже не осталось, но мое прикосновение заставляет его остановиться.

Он наклоняет голову и секунду пристально смотрит на меня.

— Разве ты не хочешь спуститься вниз и поговорить с ним? Это твой папа, Элла.

Паника обрушивается на меня новой волной.

— Нет, он просто мужик, от которого забеременела моя мама. Сейчас я не в силах разбираться с ним. Я… — Я снова сглатываю ком в горле. — Мне кажется, он не понял, что я его дочь.

— Ты не сказала ему?! — восклицает Сойер.

Я медленно качаю головой.

— Может, кто-то из вас спустится туда и… не знаю… отведет его в гостевую комнату, что ли?

— Давай я, — тут же отвечает Себ.

— Я пойду с тобой, — подхватывает его брат. — Хочу увидеть его своими глазами.

Мальчишки несутся к двери, и я быстро окликаю их.

— Ребята, только не говорите ему про меня. Серьезно, я еще не готова. Давайте подождем, пока Каллум вернется.

Близнецы снова обмениваются взглядами, что, похоже, заменяет им разговоры.

— Не вопрос, — отвечает Себ, и они уходят, а потом сбегают вниз по лестнице, чтобы встретиться со своим воскресшим из мертвых крестным отцом.

Истон подходит ко мне. Его взгляд опускается на чемодан, лежащий у шкафа, потом поднимается на меня. Одним быстрым движением он хватает мою руку и сплетает наши пальцы.

— Ты не станешь сбегать, сестричка. Ты же сама понимаешь, что это дурацкая идея.

Я смотрю на наши переплетенные пальцы.

— Я всегда сбегаю, Ист.

— Нет, ты борешься.

— Я могу бороться за других: за маму, Рида или за тебя — но с собственными проблемами я не очень умею справляться. — Я еще сильнее закусываю нижнюю губу. — Откуда здесь взялся Стив? Разве он не умер? И как они могли арестовать Рида? — Мой голос начинает дрожать. — А что если из-за этого он и правда попадет в тюрьму?

— Не попадет. — Пальцы Истона сильнее сжимают мои. — Рид вернется, Элла. Папа обо всем позаботится.

— А если он не сможет?

— Сможет.

Но что если все-таки нет?