Заклинатель снега

Эрин Дум (2022)

Говорят, сердце как снег. Оно способно растаять даже от слабого тепла. Айви выросла в Канаде, стране кристально чистых озер, прекрасных лесов и белоснежных гор. После смерти родителей она переезжает к своему крестному в солнечную Калифорнию, где надеется оставить прошлое позади и начать все сначала. Но жизнь в ее новом доме похожа на кошмар. И все из-за сына ее опекуна Мейсона. Парня с прекрасной внешностью и безумным взглядом хищника. Он вовсе не скрывает свою неприязнь к Айви и делает все, чтобы отравить ее существование. Айви старается найти свое место в отвергающем ее мире, но как ей растопить лед в сердце Мейсона?

Глава 6

Туз в рукаве

Когда на следующий день я проснулась, солнце уже стояло высоко в небе.

Я медленно потянулась и посмотрела на часы: начало первого. Я впервые проснулась так поздно.

Проведя по лицу руками, я вспомнила, в каком ужасном состоянии был дом прошлой ночью. Страшно даже представить этот бедлам при дневном свете. Покачав головой, я встала и все же решилась выйти в коридор, где витал… приятный запах свежести?

Я нахмурилась. Трэвис и компания, должно быть, ушли до того, как я проснулась. Тем лучше.

С чувством облегчения я сбежала по лестнице, и, как только спустилась с последней ступеньки, хорошее настроение моментально улетучилось. Пол сверкал, как перламутр, блестели и картины под стеклами на светлых стенах. Стол был похож на лист блестящего хрусталя, сквозь открытые окна потоком лился свет, доносились шелест ветра и птичий щебет.

Колония уборщиц заполнила гостиную, коридоры, даже внутренний двор: одни подметали и вытирали пыль, другие взбивали диванные подушки; кто-то наполнял черные мешки мусором и выносил их; машинка-полотер скользила по прихожей.

Лимонный запах моющего средства здесь чувствовался сильнее, чем наверху. Да, это точно не запах пота Мейсона, драющего дом.

Я буквально онемела и ощутила, как, словно брошенный в пропасть камень, все ниже падает мое настроение. Да, я недооценила сообразительность Мейсона. Он не дурак, чтобы так легко подставиться.

Судя по уровню организации, это не первая вечеринка в отсутствие отца. Вероятно, Мейсон никогда не оставался в доме один, когда уезжал Джон.

Раздраженная, я повернулась и направилась на кухню, надеясь, что хотя бы хрустальная ваза разбита или ее украли, чтобы продать на черном рынке.

Я налила молока, взяла пачку печенья и села завтракать на высокий барный стул, наблюдая за уборщицами и гадая, знают ли они о своей роли в этой махинации Мейсона. А Джон, возможно ли, что он ничего не подозревал?

Мейсон появился как раз в тот момент, когда я уронила печенье в молоко. Глядя, как оно тонет, я подумала, что это вовсе не совпадение. Я сделала вид, что не замечаю Мейсона, и потянулась за еще одним печеньем. Пустая мраморная поверхность стола подсказала, что пачка исчезла.

— Вчера вечером я велел тебе не спускаться.

Его голос звучал очень близко.

Я повернулась. Ровный цвет лица и чуть влажные пряди, обрамлявшие его лицо, свидетельствовали о том, что Мейсон полностью пришел в себя.

— Интересно, где бы ты был сейчас, если бы я вчера не спустилась, — медленно сказала я. — Может, в розарии за домом?

Мейсон посмотрел на меня пристально-хмурым взглядом и откусил кусочек печенья. Он осторожно подобрал языком крошку в уголке губ, и на мгновение я растеряла все мысли.

— Мои дела тебя не касаются, — пробормотал он, — не хочу, чтоб ты терлась рядом, я же тебе говорил.

— Судя по тому, как ты рухнул на меня вчера, совершенно понятно, кто из нас рядом с кем терся, — ядовитым тоном парировала я, вставая. — Так что предъявляй претензии себе, а не мне.

Мейсон сурово посмотрел на меня. Он взял еще один бисквит, поднес его к своему пухлому рту и надкусил с неприличной медлительностью.

Мой бог! Он когда-нибудь перестанет есть?

— Без меня ты бы до сих пор сидел в ванной в обнимку с унитазом! — выпалила я, почувствовав необходимость выплеснуть избыток гнева. — Меньшее, что тебе следует сделать, — это поблагодарить меня за то, что я не оставила тебя валяться на полу.

Мейсон молча смотрел на меня, как мне показалось, оценивающе. Затем ни с того ни с сего он задрал голову и щелкнул языком.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Все ты понимаешь! — решительно возразила я, не позволяя себя обмануть.

— А вот и нет… — сказал Мейсон, его губы презрительно скривились, и я сразу поняла, что он смеется надо мной, наглый тип.

Размечтался!

Я поставила чашку на стол.

— Неужели правда не понимаешь? — загадочно спросила я, наслаждаясь его победным взглядом. — Странно, потому что, кажется, вся эта блевотина — твоя.

Мейсон побледнел, когда я показала ему фотографию, снятую «Полароидом». Великолепный снимок Мейсона на полу в акробатической позе — задравшаяся потная футболка, вывернутая рука. Я не могла устоять и сфотографировала его ночью, когда уговорила себя оттащить его в комнату.

В конце концов, кто сказал, что я святая?

К тому же Мейсон забрал мой мобильник, и, по крайней мере, таким образом я давала понять, что он не может играть со мной так, как ему хочется. Пусть я не сильная и не наглая, но хамов умею ставить на место.

— Разве это не ты? — с притворным удивлением спросила я, указывая пальцем на его растерянное лицо. Он побагровел.

— Дай сюда! — прошипел Мейсон, шагнув ко мне, но, увернувшись, я быстро обогнула барную стойку и положила фотографию в карман.

— А, теперь-то ты все вспомнил, — сказала я с вызовом.

— Отдай или…

— Или что? — поторопила я его.

Огненный взгляд давал очевидный ответ. Мейсон смерил глазами мое щуплое тело, но я была уже готова.

Я бросилась в сторону, но его реакция оказалась на удивление молниеносной: он схватил меня за полу футболки, и я ощутила его присутствие позади себя каждым позвонком. Я повернулась, чтобы его оттолкнуть, но цепкие пальцы уже схватили меня. Оказавшись в плену его рук, я от неожиданности даже пискнула, уткнувшись носом в крепкую грудь Мейсона. Исходящие от него властная сила и аромат парализовали меня. Он только что принял душ и пах чертовски приятно.

Все еще ошеломленная, я дернулась, чтобы высвободиться, но Мейсон удержал меня за локти. Он наклонился надо мной, его темные волосы упали на скулы.

— Сейчас же отдай!

— Ой, кто здесь?

Мейсон повернулся на голос, и, воспользовавшись этим, я сделала новую попытку отклеиться. Пусть неохотно, но пальцы, вцепившиеся в меня, все-таки разжались.

— А, Мейсон!

Возле барной стойки появилась женщина с приветливым лицом. Она улыбнулась.

— Мы здесь почти закончили.

— Спасибо, Мириам.

— Теперь надо заняться верхним этажом? — спросила она, и он кивнул.

— Только ванную и комнаты.

— Особенно ванную! — вставила я, и, к счастью, Мейсон не отреагировал на эту провокацию, иначе его взгляд, наверное, прожег бы во мне дырку.

Мириам посмотрела на меня, и в ее добрых глазах отразилось смущение.

— Простите, мисс! — Она извинялась так, будто впервые видела в этом доме девушку. — Я вас не заметила!

— Ничего страшного, Мириам, — сухо сказал Мейсон, но она его не слушала.

Она внимательно рассматривала меня, словно я была каким-то редким, чуть ли не ангельским существом.

— Потрясающая! — восторженно воскликнула она.

Этот комплимент меня смутил, и я в недоумении отшатнулась, как будто получила пощечину.

— Мейсон, — сказала Мириам дрожащим голосом, поворачиваясь к нему, — это твоя…

— Нет! — выпалила я, чтобы то слово не прозвучало.

— Ох… — пробормотала она извиняющимся тоном, и я решила, что пора ретироваться.

Я проскользнула мимо Мейсона и вышла из кухни. Мейсон что-то сказал Мириам и уже топал за мной.

— Иди сюда! — процедил он, обращаясь ко мне, как к непослушной собачке.

На столике в прихожей я увидела свою кепку. Оставить дорогую мне вещь в распоряжении клининг-леди я не могла, поэтому схватила ее и вышла из дома.

Забавно было слышать, как Мейсон шипит сквозь зубы, приказывая мне остановиться. При уборщицах он не мог дать себе волю.

Я вышла за калитку и достала из почтового ящика письма со счетами и квитанциями.

— Отличный спектакль! Ты к тому же еще и актер! — съязвила я, закрывая почтовый ящик. — Они тебе и машину помоют?

Мейсон уставился на меня горящими глазами. Казалось, он собирался что-то сказать, но повернул голову и произнес:

— Доброе утро, миссис Ларк!

В нескольких метрах от нас по дороге шла невысокая старушка.

Она просияла, когда увидела Мейсона. «Удивительно, — подумала я, — как легко люди обманываются насчет этого парня «с хорошими манерами». Знали бы они, каков он на самом деле…»

— А, Мейсон, дорогой, — поприветствовала она его. — Рада тебя видеть! Прекрасный денек, не правда ли?

— Прошу прощения за небольшой шум вчера вечером, — услышала я его слова, сказанные очень громко. — Ко мне в гости приходили друзья… Надеюсь, мы вас не сильно побеспокоили.

Небольшой шум? Не сильно побеспокоили? Просто чудо, что не приехала полиция!

— Да что ты, какое беспокойство, — прощебетала старушка, махнув рукой. — Не переживай за меня. Ты же знаешь, что перед сном я вынимаю слуховой аппарат.

Ее ответ меня ошеломил. Теперь все ясно: единственная соседка была почти глухой.

«Удобно же он устроился», — подумала я, косясь на него.

Было ли что-то в этой жизни, что не досталось ему даром?

— А она кто такая? — кивнула на меня миссис Ларк.

— Да в общем никто, — сказал Мейсон, как бы в шутку поворачивая на мне кепку козырьком назад, — девушка из службы доставки.

— Хватит представлять меня черт-те кем! — возмущенно прошептала я, но Мейсон уже загородил меня собой от миссис Ларк и крикнул:

— Передам папе от вас привет!

И миссис Ларк чуть ли не взвизгнула от восторга, прежде чем пожелала ему хорошего воскресенья.

Я сдула прядь с лица, наградив его гневным взглядом, и зашагала к дому.

В прихожей Мейсон схватил меня за плечо. Я вырвалась и встретилась с ним взглядом.

— Ну хватит, — глухо произнес он, — отдай мне фотку.

— А если не отдам?

Мейсон сурово посмотрел на меня.

— Тогда я заберу ее сам.

Я заметила, что вокруг нас никого нет. Наверное, Мириам отправила команду наверх. Однако я выдержала его взгляд, решив не сдаваться. Закаленный на северном ветру характер все-таки помогал, когда приходилось противостоять чужой воле, которой я никогда не подчинялась.

Но и в глазах Мейсона я увидела то же самое — гордость, твердость, смелость, которые пылали во мне прямо в этот момент.

Его руки взлетели вверх. Я сильно толкнула Мейсона в грудь, не сдвинув ни на сантиметр. Он схватил меня за запястье, и кепка упала на пол. Бороться с ним совершенно бесполезно. Мейсон дернул меня на себя, и моя уверенность пошатнулась, когда я снова ощутила прикосновение его мускулистого, скульптурного тела к своему. Меня опять окутал мужской аромат, и на этот раз показалось, что я в нем тону. Я чувствовала силу, вибрирующее тепло его массивной груди под своими пальцами. От напряжения свело живот. Прежде чем я успела его оттолкнуть, он отпустил меня.

Земля уходила из-под ног, мне не хватало воздуха. Я покачнулась и посмотрела на Мейсона. Он глядел не мигая, потом показал фотографию и начал медленно рвать ее на кусочки.

Оторопело глядя на бумажные клочки, я чувствовала, как мое смятение перерастает в жгучую ярость.

— Ты… ты… — сжав кулаки, забормотала я, — садист… самодовольный засранец…

— Что?

Я смотрела на Мейсона, едва сдерживая досаду.

— У меня есть другие, — буркнула я, кивнув на клочки.

Мейсон наклонил голову и вдруг приподнял уголок рта в издевательской ухмылке. «Ну, что еще скажешь, чтобы меня припугнуть?» — подумала я.

Когда он подошел совсем близко, на расстояние одного вздоха от моего, я еще сильнее его возненавидела.

— Лгунья, — произнес он голосом, от которого у меня побежали мурашки по спине.

Что-то непонятное творилось со мной, казалось, из груди выкручивают сердце, как лампочку из патрона.

Я, пытаясь побороть неизвестное чувство, которое мучило мою душу, словно болезнь, грубо оттолкнула Мейсона, заставив отступить.

— Держись от меня подальше! — яростно крикнула я Мейсону.

Прикоснись он снова ко мне — его ударило бы током. Сердце бешено колотилось, дыхание прерывалось, нервы были на пределе. Но все это не делало меня слабой. Чтоб я сдалась? Да никогда!

— Верни мне мой телефон! Он мне нужен.

Мейсон медленно сжал в кулаке клочки фотографии, и на его предплечье проступили вены. Он смотрел на меня недоверчиво.

— Чтобы обо всем ему доложить?

— Мир не вращается вокруг тебя, любимого! — гневно выкрикнула я. — Телефон мой, и ты должен мне его вернуть!

Плевать мне на его дурацкую вечеринку, на его друзей-приятелей и на все с ним связанное. Я просто хотела вернуть свой телефон, и только.

Мейсон настороженно посмотрел на меня, но, когда он собирался что-то сказать, наверху лестницы появилась Мириам.

— Мейсон! — позвала она, побуждая его подняться к ней.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но милая улыбка, которую она мне подарила, заставила меня проглотить слова.

— Мы закончили.

Они исчезли наверху, я вышла на террасу и стояла там, позволив ветру дуть на мои невидимые раны и играть с волосами.

Я хотела… я хотела проверить, звонил ли Джон. Не может быть, чтобы у него не нашлось на это времени. Почему от него нет вестей?

Если не дозвонился на мобильный, почему не позвонил на домашний?

— До свидания! — попрощалась Мириам, проходя мимо меня со своей командой.

Не знаю, чем я это заслужила, но она снова улыбнулась мне очень по-доброму.

Теперь наш особняк сверкал, как лаковая шкатулка. Хрустальная ваза снова была на столе в гостиной, и в ней красовался букет лилий. Идеальный кукольный домик!

Я повсюду искала Мейсона, но он хорошо спрятался. Я думала, он у себя в комнате. Однако когда я осмелилась заглянуть внутрь, то его не обнаружила. Куда, черт возьми, он делся?

Внезапно послышалась громкая трель дверного звонка. Я аж подпрыгнула. Джон?

Я бегом спустилась на первый этаж в предвкушении долгожданной встречи. А когда открыла дверь, моя радость сдулась.

— Ой, здравствуйте, милая! — поприветствовала меня миссис Ларк. — У вас там калитка открыта, так что я сама вошла… Не отрываю тебя от дел?

Я посмотрела на нее, часто моргая, затем опустила глаза на две пухлые сумки на колесиках, которые миссис Ларк придерживала за выдвижные ручки.

— Я и правда стала совсем плоха. Извини, пожалуйста, мою рассеянность… Я тебя тогда не признала, а должна была сразу сообразить, что ты племянница Джона! Мейсон такой шутник, да? Славный мальчик!

— Не то слово…

Миссис Ларк еще шире улыбнулась, ее взгляд сделался еще теплее.

— Вы с ним ровесники, да? Ты из… погоди-ка… забыла… А Джон ведь мне говорил! Из Небраски? — прищурившись, пыталась угадать она, откуда пожаловала племянница Джона, и, прежде чем я успела что-либо сказать, продолжила: — Тогда неудивительно, что ты такая бледненькая, дорогая моя. Ты хорошо себя чувствуешь? Питаешься регулярно?

— Джона сейчас нет! — громко сказала я. — Уехал в командировку и еще не вернулся!

Старушка тоненько хихикнула.

— Это я как раз помню. Я пришла к тебе!

— Ко мне?

— Да-да! — Слегка покраснев, миссис Ларк поправила серебристую седую челку. — Как-то при встрече Джон упомянул, что к нему переезжает племянница… из Миннесоты?.. А пару недель назад, когда я снова его встретила, он сказал, что подумывает купить тебе, бедной звездочке, одежду, более подходящую для нашего жаркого климата. — Миссис Ларк подкатила сумки ближе к порогу. — Вот я и подумала… Дело в том, что моя внучка уже два года учится в колледже. Она уехала и оставила много вещей! Ей они уже ни к чему, а тебе, возможно, что-то понравится. — Миссис Ларк вежливо улыбнулась, подталкивая сумки еще ближе. — Не знаю, какой у тебя размер, но на всякий случай я положила и пару туфель.

Я не знала, что сказать. Здесь по улицам ходили девушки в расшитых бисером топах, ярких парео и коротких майках до пупка. Все это не по мне. Я выросла в свитерах из грубой шерсти, теплых носках и штанах, купленных со скидкой в детских отделах. Между мной и кружевным пляжным платьем лежала пропасть.

Но миссис Ларк стояла тут, прямо передо мной, и улыбалась так, словно уже меня любила. Я взялась за ручки обеих сумок и, подкатив их немного ближе, пробормотала:

— Спасибо!

Миссис Ларк просияла, как солнце.

— Я для тебя еще и купальник положила! Кэти он уже мал, а тебе должен быть в самый раз. Примерь его, ладно?

— Спасибо, — поблагодарила я снова, и старушка, кажется, стала еще счастливее.

— Не за что! — довольно улыбнулась она, махнув рукой. — Не напомнишь мне свое имя?

— Айви.

— Айба?

— Нет, Айви, — повторила я громче, выделяя голосом второй слог.

Она приоткрыла рот, и на лице ее отразилось изумление.

— О, Айви… Айви… — задумчиво произнесла она, словно пробуя слово на вкус. — Прекрасное имя! Очень нежное.

Я молча посмотрела ей в глаза, глубоко тронутая комплиментом.

— Спасибо, — прошептала я снова, но уже с бо́льшим чувством.

— Ну что ж, тогда я пойду, — сказала миссис Ларк, прощаясь. — Хорошего воскресенья, дорогая! Передай привет Джону, когда он вернется, и поцелуй за меня Мейсона!

К счастью, старушка уже пошла к калитке и не увидела, как я поморщилась.

Я втащила сумки в прихожую, стараясь, чтобы колесики не проехали по моим ногам. Миссис Ларк просто сама любезность…

— Как трогательно!

Я резко обернулась. Ухватившись за края висевшего на шее махрового полотенца, в паре метров от меня стоял Мейсон. Волосы у него были растрепаны, на футболке проступили влажные пятна.

Из какой щели он вылез? Я обошла весь дом, пытаясь его найти…

— Эй! — запротестовала я, когда он повернулся и пошел прочь.

Бросив сумки, я поспешила за ним следом.

— Верни мобильник!

Мейсон замедлил шаг и остановился посреди холла, прежде чем повернуться и посмотреть на меня.

— Хватит идиотничать! — сказала я строгим тоном. — Верни мне его, иначе…

— Иначе заберешь сама? — пробормотал он, и уголок его рта скользнул вверх.

— Мне нужно позвонить Джону… — Я прикусила язык.

Слишком поздно. Прищурив глаза, Мейсон всматривался в мое лицо.

— Зачем?

— Не затем, о чем ты думаешь, — резко возразила я, но опустила голову, не выдержав его взгляда. Прядь выскользнула из-за уха, упав на глаза. — Хочу поговорить с ним.

В холле повисло долгое молчание. Мейсон даже не пошевелился, и я стояла, глядя в сторону, не в силах смотреть ему в глаза. Затем он медленно завел руку за спину и достал из заднего кармана тренировочных штанов телефон. Свой телефон. Нажал пару кнопок, подошел и сунул мне под нос экран, на котором уже набирался номер Джона. На лице Мейсона было написано, что он мне не доверяет. Я с упреком посмотрела на него и, повернувшись к нему спиной, приложила телефон к уху. Прошла в гостиную.

Мейсон тут же очутился рядом, наверное, чтобы проследить, чтобы я не рассказала Джону о вечеринке, но, как только послышались гудки, все это сделалось неважным.

Раз гудок, два, три… Я сильнее сжала телефон. Так хотелось услышать голос Джона, но он не отвечал. Гудки следовали один за другим, повисая в пустоте. Почему он не отвечает? Почему не…

— Алло!

Я таращилась на стену, обратившись в слух.

Это был голос Джона.

— Мейсон! Алло!

— Нет, — хрипло сказал я, — это Айви.

— Айви? — удивленно переспросил Джон. — Почему ты звонишь не со своего мобильного?

— Мой разрядился, — соврала я, избегая взгляда его сына.

— А, ясно, — сказал Джон, — кстати, Айви, не пора ли поменять батарею в твоем телефоне? Сколько ему лет? Он уже старый, не держит. А лучше давай купим новый…

— Джон, — перебила я, — почему ты мне не позвонил?

Только задав вопрос, я поняла, что он прозвучал как упрек. Я надеялась, Мейсон этого не заметил.

— Ох, Айви, я… — Джон казался расстроенным. — Прости, не сообразил. Я ведь только вчера уехал, — сказал он с обезоруживающей простотой. — Обычно я не звоню. Если что-то не так, Мейсон сам мне звонит. В общем, я не думал, что…

Я сжала губы.

— Прости, — пробормотал он, и я почувствовала, как у меня внутри что-то сжалось. — Я должен был тебе позвонить. Жаль, что я заставил тебя волноваться.

Мне хотелось, чтобы звук был не таким громким, потому что, я уверена, Мейсон все слышал. Он по-прежнему стоял у меня над душой.

— Айви, у меня все в порядке, — заверил меня Джон, — все идет по плану, поэтому завтра я буду дома.

К горлу подкатил комок, я не могла ничего ответить, поэтому кивнула, забыв, что Джон меня не видит, но он, казалось, по моему молчанию почувствовал, что я все поняла.

— А теперь извини, я сейчас на совещании. Скоро увидимся. Хорошо?

— Хорошо! — Я нервно сглотнула.

— Пока! — сказал Джон и отсоединился.

Я медленно отвела телефон от уха. И не обернулась: не хотела встречаться глазами с Мейсоном. Разжав пальцы, я уронила его телефон на диван, а затем, не говоря ни слова, вышла из гостиной.

Я просидела в своей комнате до вечера. Не было никакого желания пересекаться с Мейсоном, особенно после телефонного звонка Джону: если и был кто-то, кому я не хотела бы казаться слабой, то это он.

Перед ужином я закрылась в ванной, чтобы принять душ и смыть дневную жару. Как обычно, я использовала подаренный Джоном хвойный гель для душа — бутылочка была уже наполовину пустой, и этот искусственный аромат принес мне такое облегчение, о котором я даже не мечтала.

Я вспомнила его улыбку и глупое выражение лица, когда он помахал у меня перед носом флакончиком.

Благоухая хвойным ароматом от макушки до кончиков пальцев ног, я вышла из кабинки, обсушилась и надела футболку с принтом лося, которую папа подарил мне в Инувике. Прикосновение чистой ткани к коже показалось мне в тот момент самой приятной лаской на свете. Потом я спустилась вниз.

Когда я босиком добралась до нижнего этажа, то увидела, что входная дверь открыта. Я увидела на террасе Мейсона.

Трудно не заметить его высокую фигуру, равно как и склоненную голову, и то, что он держал в руках, — мой скетчбук, который я оставила накануне утром.

Рассматривая рисунок, Мейсон мял его пальцами. В сердце сразу стало пусто. Я забыла о насмешках, о стыде — обо всем.

Я подошла и выхватила у него блокнот. И не сразу поверила, что действительно вижу мятую бумагу и испорченные рисунки. Я посмотрела на Мейсона, и из моих увлажнившихся глаз выплеснулась вся горечь, которую я испытывала.

— Мне правда интересно, как ты можешь быть сыном своего отца, — глухо сказала я, этими словами пригвоздив Мейсона к месту, где он стоял.

Это уже слишком: мой мобильник, постоянные колкости, прессинг, теперь еще и смятые рисунки.

Я устала от него, от его выходок, мое терпение кончилось.

Мейсон стоял неподвижно. Сначала он смотрел на меня удивленно, потом взгляд его помрачнел, радужки затянулись темной пеленой, и у меня возникло подозрение, что сказанная мною фраза сильно его задела.

— О, какие люди!

Я повернулась. По дорожке шел Трэвис, его смеющиеся глаза сияли, как два полумесяца.

— Как жизнь? — спросил он так, словно был рад меня видеть. — Хорошо вчера повеселилась?

Я отвернулась, желая скрыть выражение лица, и Трэвис принял мое молчание за стеснительность.

— Поужинаешь с нами? Мы хотели заказать пиццу…

— Нет! — Мейсон вперил в меня холодный взгляд. — Она уже поела.

— А-а, — протянул Трэвис, — жалко! — Он почесал в затылке, затем неуверенная улыбка вернулась на его губы. — С пиццей будет кока-кола. Если хочешь…

— Нет, спасибо, — прервала я, не отрывая взгляда от Мейсона.

Мы бились друг с другом глазами. Наши души кусались и царапались, сталкиваясь в невидимой беспощадной схватке.

Вообще-то я уравновешенная, но гнев, который он умудрился во мне вызвать, заставил содрогнуться даже лед внутри меня. Мы были полными противоположностями друг другу. Мейсон — соль, солнце, огонь и высокомерие, акульи глаза и сердце-вулкан. Я — лед, тишина и сталь. И я, как железо, могла быть хрупкой, но скорее сломалась бы, чем согнулась. Мы никогда не поладим. Такие, как мы, — нет!

Я взглянула на Трэвиса, который теперь смотрел на меня со странным огоньком в глазах.

— Ну тогда ладно, — со вздохом сожаления сказал он.

Я повернулась и ушла в дом, потому что не собиралась слушать шуточки Трэвиса насчет вечеринки.

В прихожей я чуть не споткнулась о сумки миссис Ларк и решила было подвинуть их ближе к стене, когда вдруг услышала:

— Чувак, я замутил бы с твоей кузиной.