Кофе

Эрика Фауст, 2021

Чашка кофе – неизменный свидетель всех самых искренних разговоров между самыми близкими. Но иногда кажется, что чашка кофе ещё и единственный идеальный спутник, чтобы прийти в себя, когда чувства накрывают волной и вокруг бушуют страсти..

А. — Про июль

Кто бы мог подумать, что возвращаться на работу будет таким мучением. Нет, сначала все было прекрасно.

Она была как обычно хороша сверх меры, упоительна своими обычными"всем целиком", при этом прекратила пытаться уколоть его, прекратила быть язвой и занозой. Казалось бы, стоит набрать побольше воздуха в грудь и шагай вперед. Посмелее, поактивнее, и, возможно, она у него в кармане.

Почти так и вышло. Он даже какое-то время провел около нее, ощущая себя совершеннейшим ребенком и одновременно невероятно взрослым. Она была совершенно"его". Он не мог даже толком сформулировать то, что видел в ней, какое-то внутреннее родство. С ней было спокойно, и одновременно казалось, что протяни руку… сделай шаг… подними глаза… и начнется землетрясение. Это ощущение пьянило и пугало одновременно.

.

А потом что-то изменилось.

Он видел в ней что-то новое и чуждое. Словно, она освоилась более положенного и становилась дальше. У нее оказались новые знакомые, общие с ними воспоминания… Оказалось, что она не плакала в подушку в четырех стенах, пока он плавал с дельфинами и пытался найти подружку на ночь в своем законном отпуске. Оказалось, она жила полной жизнью, и, возможно, в ней даже был мужчина. Или мужчины.

Эта мысль была ему невыносима, и он не до конца определялся с ней в своей голове. Но само чувство, чувство — что она ускользает, или даже начинает ускользать, жгла его словно раскаленным железом.

На днях все стало совершенно невыносимым, когда она стала шептаться с приятелем о чем-то своем. О чем-то СВОЕМ.

Как вам это нравится? Эта девчонка, которая работает тут без году неделя, шептаться о том, что было известно ему и ей.

Он силился подслушать, пытался доказать себе, что ему все равно, а сам злился, как сам черт знает кто.

А потом настал выходной. Он убивал время как мог, желая только одного — снова оказаться около нее, но не находя ни единого повода или идеи, как это устроить.

И судьба устроила все за него.

.

Он вышел покурить и случайно столкнулся с ней около гостиницы.

И буквально взвыл от досады, увидев ее. Зрелище было то еще — роскошное яркое платье, ведьминские кудри, смеющиеся глаза, острые ключицы, полуголая спина, туфли на шпильке. Он не представлял, где она была в таком виде, но зато отлично представлял, как на нее ТАМ смотрели.

И это было выше его сил.

— Чем займешься? — выдавил он, ругая себя последними словами, и одновременно понимая, что времени"на раскачку"и"собраться с духом"у него сейчас просто нет.

— Посмотрю кино, — хитро сощурилась она.

— Нужна компания? — выпалил он, словно прыгая с вышки.

— Ну, заходи.

Он стоял у двери в ее номер и отчаянно думал.

Может, зря? Может, она уже нашла кого-то себе? Может, он опоздал?

От его короткого стука, до момента, когда дверь открылась, потянулись долгие бесконечные секунды.

Он вошел в комнату, и остановился, глядя, как она закрывает за ним дверь.

Без всей своей роскоши она была еще более хороша. И так близко.

На короткое мгновение он потерял контроль над собой и своей мучительной ревностью.

Она обернулась, чтобы выйти из коридора, он шагнул к ней и замер, в ужасе понимая, что отрезает себе путь к отступлению. Сейчас она врежет ему по лицу и придется уйти. Придется уйти!

Она уперлась лопатками в закрытую дверь.

— Что-то случилось? — тихо спросила она, глядя на него с опаской.

Он приблизился к ее лицу и поцеловал ее.

Мгновение тянулось вечность.

Ее губы такие теплые, такие мягкие, такие сладкие…

Какого черта он жил так долго, и не ощущал этого крышесносящего чувства — коснуться губ той, о которой так долго мечтал. Его рука скользнула по ее талии, он прижал ее к себе и почувствовал, что это нужно было сделать в самый первый день. Как много потерянного зря времени. Невыносимое ощущение.

Зачем были другие женщины

Были ли они вообще?

.

У нее перехватило дыхание. Он целовал ее так, словно не существовало вообще ничего. Все ее укрепления, все ее линии обороны, здравость, разумность, все то — что она выстраивала в своей голове, исчезало словно сметенное огромной волной цунами.

Они прекратили целоваться и целых бесконечных семь секунд стояли, совершенно оглушенные в пустом темном коридоре.

Сейчас он все испортит, — приготовилась она, — Скажет что-то глупое, или сделает.

Она стояла с закрытыми глазами, упираясь руками в его грудь, создавая между ними пространство, которое позволяло ей прийти в себя, сбросить с себя это наваждение.

.

Она упиралась в него своими тонкими руками, словно пыталась оттолкнуть, но места было недостаточно для маневра. Он все еще обнимал ее, прижимая к себе. Её глаза были закрыты.

Сейчас она скажет ему уходить.

Он с грустью подумал, что даже если так, то оно того стоило.

— Оно того стоило, — прошептал он, легко поцеловал ее в кончик носа, и отпустил.

Она открыла глаза.

В ее глазах полыхал огонь.

Она в мгновение обвила его руками и коснулась губами его шеи.

Он почувствовал, как в жилах вскипает кровь. Никогда… Никогда раньше он не превращался так мгновенно в сумасшедшего человека, не способного контролировать ничего. Стены, край кровати, покрывало, лишняя одежда, время… Время свернулось в тугой ком. Он не чувствовал своего тела, не чувствовал ничего.

Космос

Именно так он представлял себе космос…

Что-то крайне невероятное, невесомость, прохлада, и пустота, звенящая пустота внутри. Словно все плохое, тяготящее, мутное, сомнения, страхи — все осталось где-то там…. За чертой.

Он почувствовал прикосновения прохладных пальцев к своему плечу.

Повернулся на бок и обнял ее.

Её кожа была прохладной и гладкой,

словно вода.

Он почувствовал, как она улыбается, и провалился в сон.