Молоко с бергамотом

Эрик Васильев, 2019

Начну с того, что эта история – не увеселительная повесть. Рассказ этот не что иное, как повествование моей собственной жизни со всеми ее радостями, горестями, неудачами, падениями и взлетами. Любовью и расставанием. Концепция повествования весьма запутана и представляет собой обрывки воспоминаний, едва выдерживающие хронологический порядок.Но это и не значит, что история запутана. Напротив, она предельно ясна и правдива. Не делайте поспешных выводов. Ведь самое, на первый взгляд, праведное действие на поверку может оказаться злодеянием самого низкого характера.

Глава V

Мы провели чудесное лето. Я и моя любимая. Были наши первые совместные каникулы. И хотя мы никуда не поехали, тот отпуск мне запомнился на долгие годы. Когда закончилась ее учеба и моя работа, мы редко появлялись на людях. Все-таки она еще боялась, что увидев нас вместе, у меня начнутся проблемы. Однако шло время, и мы стали проводить свой досуг на природе. Ездить за город на велосипедах. Мы загорали, гуляли в парке у озера, бродили вдоль набережной, когда темнело. Чем чаще мы появлялись на улице, тем больше знакомых встречали. Среди них много ее подруг, также наших студенток. Некоторые застенчиво улыбались мне, некоторые уважительно здоровались. У некоторых были парни моего возраста, так что, остановившись вдруг на улице, мы могли спокойно провести время друг с другом, пока наши дамы наговорятся. Пару раз встречали сокурсников моей милой. Ничем хорошим это закончиться не могло, ведь они были совсем юными и глупыми. Но с последствиями этих коротких встреч нам пришлось столкнуться гораздо позже.

Мне ничего другого не надо было, только видеть ее лицо каждый день. По правде, я желал, чтобы первое, что я видел, когда проснусь и последним, когда усну, была моя любимая. Возможно, уже тогда меня посещали мысли о нашем скором сожительстве. Но все же было слишком рано. Мы только месяц как встречались. Я всегда говорил себе, что узнавать мы друг друга стали гораздо раньше в переписке. Поэтому временные рамки были не для нас.

В то лето мы много времени проводили у меня дома. Милая отводила дочку в садик и шла ко мне. Я же возвращался к тому времени после утренней тренировки в спортзале. Мы обедали, занимались любовью, учили испанский. Это была ее идея. Потом снова занимались любовью. Часто по три раза на дню и каждый был либо также чудесен, как и первый, либо еще лучше. Меня не одна девушка так не возбуждала и не подходила мне так как она. Еще мы смотрели фильмы. У нее был отличный вкус. Она читала мне книгу. Какой-то женский роман о трудностях взросления и первой любви, но мне нравилось. Наверное, потому, что читала моя любимая, а это у нее тоже очень хорошо получалось. Ближе к середине лета я спросил, не хочет ли она познакомить меня с дочкой? Она ответила, что если я сам хочу, то она может это сделать.

— То есть сама ты этого делать не собираешься? — спросил я напрямую.

— Нет — коротко ответила она — Я первая не буду тебе ничего навязывать.

— Почему ты думаешь, что навязываешь?

— Потому что это мой ребенок. И никто не обязан проявлять к ней интерес и тем более любить, кроме меня.

Я понимал, что она имеет ввиду. Очень много одиноких матерей вокруг вели себя так, будто им все должны. В народе про таких говорили «Я ж мать». Раз она родила ребенка, то ей все можно. Подобные девушки и женщины требовали к себе особого внимания и если уступить молодой маме место в автобусе, или помочь поднять коляску являлось обычным проявлением воспитанности, то этим дамочкам нужно было больше. Они могли перекрыть дорогу выезжающему со двора автомобилю, чтобы просто поговорить по телефону. «А что? Я же мать» — говорили они. Такие представительницы прекрасного пола часто кричали на своих детей в общественных местах, а дома не занимались их воспитанием. Я прекрасно все это знал, и то, что хотела мне сказать моя милая, к ней никак не относилось. Мне даже стало немного обидно. В голову закралась мысль, что она не хочет делать такой серьезный шаг, потому, что сомневается в наших будущих отношениях. В любом случае, она могла мне сказать это в лицо в любой удобный момент.

— Можно я сам решу, проявлять мне к ней интерес, или нет? — как можно мягче попытался сказать я, а после добавил — Может, я ей вообще не понравлюсь.

— Может. Она раньше боялась людей в очках, и мужчин с бородой.

После этих слов, моя милая засмеялась. Наверное, потому, что борода у меня была. А зрение мое было на тот момент минус два с половиной, так что очки я тоже носил. Но при необходимости, в светлый день мог обойтись и без них.

— Я хочу — подытожил я — познакомиться с твоей дочкой. Когда решишь, что ты готова, дай мне знать, пожалуйста.

— Хорошо — ответила моя милая и улыбнулась самой очаровательной на свете улыбкой.

Мой дорогой читатель должен помнить, что детство моей возлюбленной выдалось очень не сладким и даже местами трагичным. Но спустя годы, в ее жизни вновь появилась мать. С ней я не был знаком, и знакомить нас никто не собирался. Если с маленьким милым созданием, я определенно мечтал встретиться, то тут подобного желания у меня не возникало. По словам моей любимой, ее мать уже много лет не пила и у нее была постоянная работа. А дома она делала ремонт с расчетом на то, что внучка будет приходить к ней в гости и оставаться на выходные. После всего, что я узнал, меня брала тревога каждый раз, когда я слышал про то, что малышка может остаться у нее на выходные. Во мне просыпалось стереотипное мышление, основанное на ассоциациях. Я понимал, что людям свойственно меняться, просто для этого нужно время, и не каждый хочет это делать. Моя родная говорила, что, таким образом, ее мать пытается загладить вину прошедших лет. Раз не получилось с дочерью, так может получиться с внучкой. Тогда еще, не имея права голоса, я молчал, а встреча их переносилась на неопределенный срок уже несколько раз. Конечно, когда-нибудь им все же предстояло встретиться, но не так скоро как это можно было себе представить.

Примерно через неделю после нашего разговора, моя милая написала мне, что выбрала день, когда я могу познакомиться с ее дочкой. Они сидели несколько дней дома, так как малышка простыла. И вот, после выписки, моя любимая собиралась немного погулять. Я с радостью согласился пойти с ними, но когда наступил тот самый день, я вдруг понял, что жутко боюсь. Страх был подобен тому, что я испытывал, сидя в баре, ожидая мою ненаглядную, чтобы признаться ей в своих чувствах. И тогда и в этот раз я боялся, что мои чувства будут отвергнуты, с той лишь разницей, что малышку я еще узнать не успел. Да и может ли не понравиться озорная девчонка с длинными светлыми волосами и большими карими глазами? Да еще и такая веселая, всюду сующая свой маленький, любопытный носик.

Обо все этом я имел представление только благодаря фотографиям, но чувствовал, что так оно и есть. В тот день, на самом деле уже почти, что наступал вечер, была прекрасная летняя, солнечная погода. Мы договорились встретиться на площади рядом с детскими аттракционами. Я пришел пораньше, чтобы свыкнуться с местом, где мне предстояло произвести благоприятное впечатление на маленькую мисс. Девчонки опаздывали, так что в запасе у меня появились лишние минут пятнадцать. Я сидел и пытался представить нашу встречу. В голове виднелся худший результат и лучший, но, как это обычно бывает, вышло нечто среднее. Из-за голов людей я увидел, как мне кто-то машет рукой. Это была моя любимая. Но где же ребенок? Девочки нигде рядом не было. Потом я обратил внимание на группу детей чуть слева, где гордо и одиноко вышагивала маленькая разбойница. Так она показывала характер, держась от мамы подальше. Но стоило той исчезнуть из поля ее зрения, как она тут же в панике начинала ее искать. Я выдохнул, мысленно сосчитал до пяти и подошел почти вплотную к моей королеве. Мы поздоровались и поцеловались. Затем к нам подошла малышка. Моя любимая представила меня, и девочка, явно застеснявшись, опустила глазки. Я поздоровался с ней. В ответ она посмотрела на меня исподлобья. Тогда я достал из рюкзака шоколадное яйцо, что купил по дороге и протянул ей со словами:

— Это тебе.

— Что нужно сказать? — вмешалась в односторонний разговор мама. — Прости, мы плохо разговариваем. Спасибо.

— Не за что — улыбнулся я.

Девочке подарок явно пришелся по вкусу. Она тут же попыталась его открыть, но мама убедила ее, что лучше потерпеть до дома. Она поглядывала на меня застенчиво и с любопытством. Может потому, что я был намного выше, чем она и ее мама. Хотя ростом я был сто восемьдесят пять сантиметров, вокруг хватало людей повыше. Может дело в том, что я увязался идти с ними? Я не знаю. Она плохо разговаривала. Пять, может шесть слов были в ее маленьком лексиконе, остальное детский лепет и тарабарщина, но, определенно смешная. Моя милая особо не переживала, ведь дети все разные и каждый развивается по своему, а в развитии малышка не уступала другим детям. Она все понимала, даже без жестов. Ну, разумеется, все, что может понять ребенок в два с половиной года. Была очень вредной. Я полагал, что это отсутствие постоянного мужского внимания да и моя дорогая возлюбленная была не очень строга с ней. Нет, она запрещала ей стоять на ушах, но в голосе не было приказного тона, которого обычно пугаются дети.

Мы погуляли немного на площади. Прокатили малышку на карусели. Заплатила моя милая. Мои деньги брать отказалась. Она была в этом плане принципиальной. Потом мы пошли по направлению к их дому, все-таки ребенок только вышел с больничного. Да и, не смотря на то, что идти от силы двадцать пять минут, в погоне за бабочками и срыванием одуванчиков идти мы могли целый час. У перекрестка, моя милая попросила ее дать руку. Малышка отказала. Тогда мама попросила более строго. Опять неудача.

— Зайка, давай мне руку — попробовал я.

И, на удивление, она дала. И мы вместе спокойно перешли дорогу, а потом она снова пошла как самостоятельный человек. Моя любимая сказала, что раньше, она чужим людям не давала к себе прикасаться, и что это удивительно. По дороге, мы болтали о всяких смешных моментах, которые происходили с нами в детстве. Наши забавы и приключения.

В какой-то момент малышка повернулась ко мне и подняла руки.

— А вот это вообще странно — сказала любимая — Она точно никогда бы не пошла к не знакомому человеку на руки в первый день. А тут сама просится.

Я себя долго ждать не заставил и, подхватив крошку, усадил ее на свою левую руку и мы пошли дальше. Малышке, вроде было комфортно. Она стала с интересом все разглядывать вокруг.

— Значит, ни к кому на руки не просилась? — спросил я.

— Никогда.

Знаете, я по сей день думаю, говорила ли она мне правду в тот день? Ведь подумайте сами, какова вероятность встретить свою вторую половинку в лице молодой девушки оставшейся одной на целом свете с ребенком? Да еще, чтобы этот ребенок проникся к тебе доверительным отношением? Ничтожно мала. Но даже не это вводило меня в сомнения. Несколько месяцев спустя я стал замечать, что малышка больше не стесняется посторонних. Ни дома не на улице. Возможно, конечно, что она просто росла, набиралась ума и привыкала, что людей вокруг очень много. А может, была такой с самого начала, а моя милая, просто мало с кем ее знакомила, вот и все.

Нарвав целый букет одуванчиков по дороге, и проведя полпути на моих руках, мы доставили маленькую разбойницу на порог их с мамой дома. Приглашать меня, кстати, никто и не собирался. Об этом, моя любимая предупредила меня заранее. Она сказала, что ей нужно подготовиться, ибо ее квартира не шла ни в какое сравнение с моей.

Чтоб вы понимали, мой дорогой читатель, я расскажу, как обстояли дела у меня дома. О том, что было в квартире из мебели вы уже знаете. Так вот, ту квартиру я купил очень и очень дешево у какого-то алкаша и наркомана. Квартира была настолько в убогом состоянии, что просить больше просто не имело смысла. Я же прикинул, что оставшихся денег мне хватит, чтобы самому сделать ремонт и привести ее в порядок. Хотя строительных навыков у меня не было, клеить обои и плитку, а также шпаклевать я умел. Да и перфоратор в руках держал уверенно. А с остальным, надеялся разобраться по ходу. Опуская детали, скажу, что смета моя постоянно росла, из-за не рационального использования материалов. Так что в конечном итоге я имел чистую, но, тем не менее, простенькую квартиру с обычным дешевым ремонтом, потолочной плиткой и линолеумом. Я не однократно говорил моей любимой, чтобы она не переживала и ее квартира вряд ли окажется хуже моей. А если и так, то я уверен, что там чисто и уютно. В этом мне и правда, сомневаться не приходилось. За хозяйскими навыками моей любимой я имел возможность наблюдать у себя дома.

Мы уже собирались прощаться, как вдруг моя милая вспомнила:

— У нас нет дома муки! А я хотела напечь блинчиков.

— Так пойдем в магазин — рукой я указал на дом, напротив, в двадцати метрах.

Моя милая ответила, что малышка там непременно закапризничает, и будет хватать с полок все подряд.

— Тогда ты иди, а мы подождем тебя здесь — предложил я.

— Не думаю, что получится. Она всегда плачет, когда я ухожу.

— Давай попробуем. А если заплачет, то ты все равно не долго.

Малышка в этот момент играла с дверной пружинкой, сидя у меня на руках и не обращала на нас никакого внимания. Она не поняла, когда ее мама со мной согласилась, и когда пошла в магазин. Повернулась она лишь тогда, когда мама, уходя за дом, помахала рукой. Несколько секунд девочка собиралась будто бы заплакать, морща носик и надувая губки, а потом передумала и продолжила дергать пружинку. Пару раз сказала вслух: «Мама». И спустя несколько мгновений, мама вернулась.

— Вот этого точно никогда не было — сказала моя милая. — Обычно когда я оставляю ее с отцом, она плачет.

На моем лице, наверное, было недовольное выражение, из-за упоминания о бывшем муже, потому, что она тут же извинилась. Я сказал, что все в порядке, ведь меня это никак не задело. Даже наоборот, в мою сторону был сделан роскошный комплимент. Мы договорились списаться, когда я приду домой и решить, что мы будем делать завтра. Я наклонился и поцеловал мою возлюбленную, помахал малышке рукой, а она в ответ подошла и, взяв меня за руку, потянула к подъезду. Я закивал головой, и сказал, что нет милая, сегодня я к вам в гости не пойду. И тут она заплакала. Очень старательно и очень громко. На весь подъезд. Моя дорогая тут же взяла ее на руки, и, попрощавшись со мной, побежала к себе. Я остался с очень не хорошим осадком на душе. По пути домой я думал о том, что обидел ребенка. Головой я понимал, что дети плачут, когда не получают желанного, но от этого легче мне не становилось. Моя милая написала мне, чтобы я не переживал из-за этого и что очень понравился ее дочке. Я же ответил, что она мне тоже очень понравилась, она была просто чудо. И не удивительно. Девяносто девять процентов от мамы и это минимум. Моя любимая часто жаловалась на буйный и не послушный характер дочери. Здесь я тоже видел причину в ее собственных генах. Да, моя возлюбленная была упряма и немного эгоистична, хотя последнее с годами почти прошло.

Придя домой в тот вечер, я поел, сел на свой диван и в тишине пустой квартиры стал размышлять. А какой стала бы моя жизнь, появись в ней две упрямые и не послушные девочки? Я пытался представить, что приходя домой, в эту квартиру, по ней бегает маленький ребенок. Одна комната. Три человека. Слишком тесно. Понимаете, мой дорогой читатель, в тот момент это были просто мысли. Тренировка для мозга, если позволите, но, тем не менее, я размышлял, о том, как мы живем все вместе, втроем. И о том, какую роль в жизни ребенка принимает отец. А он у нее был, и претендовать на его место я не смел. Стать ей другом, вот чего я хотел. Но, она была еще слишком мала, чтобы понять это. Если бы ситуация была такова, что ее родной отец, не принимал никакого участия в ее жизни, я бы предложил удочерить ее. И никто бы и никогда не рассказал ей правды. Я бы любил ее как свою. Честно, я уже тогда это делал. Также быстро, как и ее мать, я полюбил и дочь. И это еще больше наводило меня на мысль: «Я нашел ту самую, единственную».

На следующий день мы встретились снова. Все втроем. На этот раз, девочка, выйдя из автобуса, решительным шагом пошла прямо ко мне, и, отдав на хранение свою игрушку, стала осматриваться вокруг. Я поцеловал свою милую, а после она сказала:

— Вот это знак полнейшего доверия.

— Что именно? — не понял я.

— Она отдала тебе игрушку, а значит доверяет.

Мне стало чертовски приятно. И осторожно положив маленькую пластиковую машинку в карман, я предложил моей юной подруге шоколадный батончик. Моя милая поблагодарила меня и, открыв шоколадку, сказала дочери кушать аккуратно. Но, как вы понимаете, выполнить эту просьбу девочка не смогла. Спросив, куда пойдем, моя любимая взяла меня за руку. Я улыбнулся и ответил:

— Погода хорошая, пойдем в овраг к реке?

Моя ненаглядная согласилась, и мы медленно пошли вперед, не упуская из виду маленькую проказницу. Мы находились в тот момент близко к окраине города, где не далеко, пролегал природный, изрытый оврагами вдоль не большой реки, ландшафт. Места там были красивые, и в летнее время можно было встретить много отдыхающих. Я боялся, что это станет проблемой. Мы ведь не афишировали наши отношения, стараясь не компрометировать себя. Но тогда, мы шли за руку, почти по центральной улице. Компромата на нас было более чем достаточно.

Отдельного внимания заслуживает реакция людей, знавших более или менее мою возлюбленную в прошлой жизни. Попадаясь нам по пути, они разглядывали нас, как будто мы были кусками мяса, что люди выбирают к праздничному столу. Для них было не понятно, как девушка, недавно разведенная, уже может идти за руку с другим мужчиной, да еще, наверное, думали, что я какой-то не мытый панк. Но ей было на это наплевать, а мне и подавно.

Перейдя через автомобильный мост, мы приблизились к пригороду и стали выбирать, где же нам лучше всего спуститься в овраг. Я знал пару хороших полянок, и к удаче, они были не заняты. Так как время было уже ближе к пяти, высока была вероятность соседства с любителями пропустить по бутылочке после работы. Да и каникулы. Много детей и подростков в тот год не выехало на море. Кризис и не думал прекращаться. Собственно, мы и не помнили, когда он начался. Такое чувство, что он был всегда.

Расположившись на полянке, откуда было видно и городскую улицу, и мост, и реку мы стали беседовать о том, как прошел день и какая хорошая погода, и еще о каких-то рутинных вещах, о которых принято говорить, когда тем для обсуждения больше нет. Мне это не нравилось, но я понимал мою любимую. Она одна в этом мире, с маленьким ребенком на руках. Ей постоянно приходилось думать, как ее обеспечить на небольшую социальную стипендию, что она получала. Думала, где бы найти работу на полдня, чтобы не пропускать занятия. Ее бывший, придурок, постоянно звонил по всякой ерунде, просто чтобы позлить ее. Наверное, Вам кажется, что я не оправдано груб по отношению к нему? Ведь все мы люди и я не знаю всего, что предшествовало их разрыву. Но, поверьте, я знаю достаточно, чтобы сложить свое собственное, субъективное мнение. Кстати позднее, он это дело прекратил, что не могло меня не радовать. И в таких вот ментально выматывающих размышлениях проходили ее дни. А еще надо готовить, стирать, убирать, и часто по два-три раза на дню, ведь малышка себя ждать не заставляла. Пачкала вещи на раз-два. Даже тогда, испачкав ладошки, она тут же вытерла их о платье. Моя милая отреагировала с натянутой улыбкой, как бы говоря: «Ну конечно, давай. Маме же не трудно еще раз его постирать». Ребенок жаждал куда-то постоянно бежать. Я предугадал ее намерения, встал и был готов идти с ней, куда ей вздумается. Моя милая тоже хотела встать, но я жестом остановил ее и сказал:

— Нет. Посиди и отдохни. Ты выглядишь очень усталой.

— Да, у меня просто голова болит — она приложила руку ко лбу — Все хорошо.

— Все равно посиди. Я за ней присмотрю, не беспокойся.

Хотя я знал, что она будет беспокоиться. Она же мать, и это ее обязанность. Малышка хотела спуститься пониже, а уклон был крутой, поэтому, мы договорились, что она будет держать меня за руку. Это был справедливый компромисс, ведь мы шли, куда ей хотелось. По пути она рвала все возможные цветы. Затем бросала их, или отдавала мне, а потом срывала новые. Забавно было наблюдать за ней в тот момент. И не было на свете человека счастливее, чем эта маленькая девочка. Когда мы спустились на самый низ не глубокого оврага, я взглянул наверх, и увидел, как у края полянки стоит, наблюдая за нами моя любимая. Она мне доверяла, но естественный для материнского сердца страх, что с ее ребенком что-то случится, никуда не исчезал. Так наш маленький спуск и подъем занял примерноминут пятнадцать. Малышка была довольно энергичной и совсем не уставала. Поэтому мы повторили наше путешествие еще раз. А после, она проделала его снова, но уже с мамой. Я остался ждать их на полянке.

Конец ознакомительного фрагмента.