Взгляд смерти. Часть первая

Эрен Кадис

От него люди входят в транс. Их можно контролировать, им можно приказывать им можно сказать все, что угодно…Казалось бы на что способен всего лишь один взгляд? Со стороны такой холодный и равнодушный, но способендобиться желаемого всегда. Может спасти друга и вывести из тени, а жизнь врагов запросто превратить в ад…

Глава 1. Неожиданный гость

Хороша майская ночь… особенно в мегаполисе. Тучи скрыли за собой луну, и город окутал яркий свет одиноких фонарей, витрин, рекламных щитов и разнообразных развлекательных заведений. А вот на расстоянии всего лишь тридцати километров, обстановка менялась кардинально — шум большого города сменила тишь, в воздухе витал аромат цветов, а в коттеджах за высокими заборами большинство людей уже видели сладкие сны, предвкушая наступление нового дня…

Молодой и перспективный хирург Виталий Муравьев этой ночью, увы, вошел в число тех людей, которые спать даже не собирались. Накануне в его клинику доставили пациента, который нуждался в серьезной и сложной операции. Только диагноз до последнего вызывал сомнения у молодого специалиста, и он планировал всю ночь провести на удобном кожаном диване в своей просторной гостиной, за компьютером, в компании истории болезни и результатами новых анализов, которые должны были либо подтвердить, либо опровергнуть его опасения.

А тем временем часы пробили одиннадцать, и бесконечный поток мыслей в голове врача прервал внезапный стук в дверь. В комнату вошел охранник:

— Виталий Александрович, к вам посетитель.

— Кто? — невозмутимо спросил Виталий, не отрывая взгляда от бумаг.

— Этот человек представился вашим близким другом. Говорит, что есть важный разговор и ему срочно нужно с вами увидеться.

— Пропусти, — задумчиво произнес Муравьев, сделав очередной глоток горячего кофе. Ему стало очень интересно, кто бы это мог быть, а главное, зачем.

Охранник, молча, закрыл за собой дверь и через несколько минут в гостиную врача вошел высокий мужчина, шестидесяти лет, в строгом деловом костюме черного цвета.

Виталий побледнел и невольно поднялся с дивана. Гость слегка улыбнулся:

— Ну, здравствуй, Виталик. Как поживаешь?

— Григорьевич… Ты?.. Как ты?.. Не может быть… — Муравьев рухнул на диван. Он был в замешательстве и не понимал, что происходит, ведь своего близкого друга и мудрого наставника Дмитрия Григорьевича Кортнева он два года считал мертвым.

— Позволишь пройти? — все так же слегка улыбаясь, поинтересовался Дмитрий Григорьевич, все еще стоя у двери.

— Д-да… Конечно. Проходи, друг мой. Располагайся… Чувствуй себя как дома. Я просто… Я не знаю, что сказать… Это все так неожиданно. Прошло ведь два года с того дня… — с этими словами Виталий поднялся с дивана, подошел к другу, и все еще не веря своим глазам, крепко обнял его как родного отца, и жестом пригласил его присесть. Кортнев расположился на кожаном кресле и с любопытством окинул взглядом комнату:

— А я смотрю, ты совсем не изменился. Честно говоря, сомневался, что прием будет теплым. Ты ведь сейчас ведущий специалист в области пластической хирургии, общественный деятель, владелец крупной сети клиник эстетической медицины в стране… Нередко успех портит людей.

— Возможно. Но это не про меня, — Виталий решил сменить тему. — Может кофе?

— Пожалуй, не откажусь.

Хозяин дома, молча, удалился на кухню и через пять минут уже нес в руках небольшой поднос с двумя чашечками горячего напитка. Он поставил поднос на небольшой журнальный столик посреди гостиной, подал одну чашку другу, вторую взял себе и присел на диван.

— Эспрессо. Как ты любишь… Я даже не знаю, что сказать. В голове теперь столько вопросов… Как ты смог выжить? Ведь, насколько мне известно, двери были заблокированы.

— Как… Как получилось и я не хочу об этом вспоминать, тем более сейчас.

— Ты тоже совсем не изменился, Григорьевич. И на самом деле, я безумно рад, что ты остался жив, хоть и не могу понять как такое возможно… это просто чудо.

— А помнишь ли ты остальных ребят, которые тоже были нашими близкими друзьями и партнерами?

Виталий опустил глаза и сделал очередной глоток кофе. Его лицо стало мрачным и в то же время задумчивым. Тяжелые воспоминания того самого дня давили на него здесь и сейчас, заставляя вспоминать то, о чем он столько времени пытался забыть:

— Я помню их всех… Прошло столько времени, а они все еще приходят ко мне в кошмарах… Красные глаза смотрят так, будто пытаются упрекнуть… И я ничего не могу с этим поделать, хоть пытался и не раз. Пытался забыться, даже подумывал всерьез поставить в церкви свечи или же оставить внушительное пожертвование, чтобы хоть как-то искупить… Вымолить прощение… Наверное, это будет ближе к истине… Не знаю…

Дмитрий Григорьевич понимающе посмотрел на друга и искренне улыбнулся:

— Это уж никуда не годиться, друг мой. Тебе, как никому другому, хорошо известно, что прощение, как и искупление нельзя купить ни за какие деньги, как, впрочем, и многое другое. К тому же, отныне они перестанут быть для тебя усопшими.

Виталий поднял голову. Он не понимал, что происходит. На миг он даже поймал себя на мысли, что все происходящее вокруг — всего лишь сон. За окном ведь скоро полночь и может он просто заработался? Но нет. Это был не сон.

— Что с ними? Они все живы?

— Да. Судьба двоих только нам пока неизвестна — все остальные были в тот момент в моем кабинете и смогли выбраться через черный ход, о котором знал только я. Безусловно, без повреждений не обошлось, но, по крайней мере… — Григорьевич развел руками и умолк. Муравьеву надо было прийти в себя после всего услышанного:

— Как они сейчас?

— Как сказать?.. На ноги стали — только частичная потеря памяти у всех.

— Ты сказал: «Судьба двоих пока неизвестна». О ком речь?

— Князев и Мирский. Их будто стерли с лица земли. Мы уже полгода ищем их, но пока никакого результата.

В воздухе повисла пауза. Виталий обдумывал все услышанное за этот вечер, а его гость думал о том, что же могло произойти с двумя пропавшими без вести друзьями, след которых затерялся еще два года назад. В глубине души Дмитрий Григорьевич надеялся, что после трагедии Мирского и Князева забрал к себе Муравьев, однако этот вечер оборвал и эту нить надежды на благоприятный исход.

— Может сигару? После таких новостей очень хочется курить…

— Можно. — Пожал плечами Кортнев. Виталий подошел к камину и взял из резного портсигара две крепкие кубинские сигары:

— Как ты думаешь, а он мог выжить?

— Не знаю. Я об этом даже как-то не думал. В любом случае, все это время он не давал о себе знать.

Виталий задумчиво выдохнул едкий дым сигары:

— Знаешь, что мне пришло в голову… А… Ты никогда не задумывался о том, что он всего лишь марионетка и выше есть еще некто, который наверняка узнал благодаря ему многое о том, что у нас происходило и спровоцировал все произошедшее. Подумай… Эта липовая новость в прессе, развал компании и как вишенка на торте — полное физическое уничтожение нас всех — взрыв и именно в тот момент, когда в офисе должны были находиться все…

Кортнев внимательно посмотрел на Муравьева, пытаясь понять, знает ли тот что-либо полезное, но лицо Виталия оставалось задумчивым, будто он пытался сложить в своей голове пазл из всего, что произошло два года назад и найти истинного виновника. Тот самый момент наступает у следователя, когда он понимает что разгадка близка и нужно просто найти лишь одно недостающее звено в этой кровавой цепочке, однако что-то мешает логике… и мысли в голове превращаются в хаос…

— Пожалуй, на сегодня хватит ворошить прошлое, Григорьевич. Давай уж лучше расскажи как ты сам? Чем сейчас занимаешься? — лицо Виталия выражало искреннюю заинтересованность жизнью друга, однако это никак не помогало ему освободиться от угнетающих мыслей.

— Да что рассказывать… У меня собственная клиника в пригороде. Потихоньку лечу больных. Особо ничего не изменилось. Бывших врачей не бывает, сам знаешь… В целом, все нормально. Кроме… сам понимаешь, — Григорьевич опустил голову и тяжело вздохнул.

— Да… Это ужасно…

Кортнев решил сменить тему:

— Ну что же, обо мне ты знаешь. Хочу теперь о тебе послушать, пресса — не самый правдивый источник. По собственному опыту знаем.

— О, да! — Виталий невольно засмеялся. — Да, по сути, рассказывать особо нечего. Капитал вывел из резервных счетов, восстановил здание нашего бывшего офиса. Правда, саму фирму восстанавливать уже не было смысла. Хм… Стоит признать — он хорошо позаботился о том, чтобы убить наш бизнес. Но тут вспомнил, что я все-таки пластический хирург, переоборудовал здание и открыл клинику. По сей день там являюсь руководителем и главврачом, позже потихоньку начал подниматься и открывать клиники в других городах, начал вести «научную» и даже светскую жизнь, купил этот дом и запер себя в нем в последние месяца три, примерно. Для меня работа оказалась интереснее, чем мерзкая светская жизнь, в которой мне уж явно нечего делать.

— И откуда такие выводы? Неужели роль завидного жениха не пришлась тебе по вкусу? — посмеиваясь, спросил Дмитрий Григорьевич. Виталий слегка улыбнулся, но в тот же момент его лицо стало печальным:

— Светское общество — клок лицемеров и выскочек, которые ничего не стоят… Но не будем об этом.

— Как скажешь, — пожал плечами Кортнев.

— Кстати, я бы очень хотел, чтобы ты посетил мое детище. После взрыва там многое пришлось изменить. Как ты на это смотришь?

— Да я как-то не знаю…

— Дмитрий Григорьевич, я настаиваю, — Виталий посмотрел на друга утвердительным взглядом, а тот вновь улыбнулся своей доброй дружеской улыбкой.

— Хорошо. Как только — так сразу.

— Вот и договорились.

Гость посмотрел на часы, и его лицо стало серьезным, и невозмутимым:

— Уж полночь на дворе. Пожалуй, мне пора. Благодарю за теплый прием и прошу прощение, что оторвал тебя от важных дел, да и посетил в такой поздний час.

— Не говори глупостей, Дмитрий Григорьевич. Я рад тебя видеть и рад был узнать, что ты жив, и что живы остальные. Жаль только, что узнал об этом спустя столько времени…

Кортнев снова улыбнулся. И отправился к двери. Виталий отправился следом за другом, чтобы проводить его до калитки:

— Я скажу водителю, чтобы отвез тебя домой.

— Не нужно, Виталик. Я на машине.

— Но все же, ночь есть ночь. Может пусть тебя сопроводит кто-то из охраны? — Виталий слегка улыбнулся и хлопнул по плечу старого друга.

— Благодарю, но не стоит беспокоиться. Я доеду сам. Рад был увидеться. — Дмитрий Григорьевич в последний раз обнял Виталия как родного сына и отправился к своей машине. Несколько минут, Муравьев все еще смотрел вслед своему неожиданному гостю, а в голове возникало множество вопросов, на которые он пока не мог дать ответа.