(Не) ошибка

Эннота Романовская

Когда я встретила его, мой мир перевернулся. Я словно попала в рай – настолько сладко было в его руках. Но когда мы встретились снова, я больно ударилась о землю. Потому что оказалось, что у меня нет права любить его. И теперь нам нужно держаться друг от друга как можно дальше.Когда встретил ее, я понял, что больше никогда не смогу забыть. Наш поцелуй никак не выходит из моей головы. Но в один день произошедшее между нами станет чудовищной ошибкой.

Глава 12

Ярослав

Зачем я это сделал!?

«Потому что давно хочешь ее…» — отвечал внутренний голос.

— Заткнись, урод! — гневно ударил по рулю, разговаривая сам с собой. Я точно сошел с ума!

Хотелось выть от отчаяния.

Ну зачем я мучаю и себя, и ее?

Впредь просто обязан держать себя в руках. Я не мужчина, если поступаю так.

«Любой парень поступил бы так же на твоем месте» — искушал меня внутренний извращенец.

Господи! И когда я заболел раздвоением личности!?

А еще… С каких пор моя жизнь превратилась в мучительную пытку…?

С тех самых, когда я встретил ее. Она перевернула все, разрушила то, что у меня было, завладела моими мыслями…

Доезжаю до дома матери.

Со своим доходом я вполне мог бы иметь и собственную квартиру, но мама категорически не хочет, чтобы я уезжал. Да и я, если честно, не представляю, как могу ее одну оставить.

Она с рождения воспитывала меня сама, без моего отца, а теперь я ее брошу? Так не пойдет. К тому же, хоть одно мужское плечо в доме должно же быть. А у нас родственников в этом городе нет.

— Мам, я дома, — закрываю за собой входную дверь и прохожу по коридору.

В ответ тишина. Странно. Обычно она уже спрашивает у меня: «Сынок, ты голоден?».

Захожу на кухню и вижу ее, лежащую без сознания на холодном ламинате.

— Мама! — громко кричу, срывая голос. Мама — это самое дорогое в жизни каждого человека, поэтому мне страшно от одной мысли, что… я могу ее потерять.

Первым делом достаю телефон из кармана и вызываю скорую. Все как в тумане. Из-за звона в ушах я практически ничего не слышу.

Мать не открывает глаза. Минуты тянутся нарочито медленно, и мне кажется, что приходит конец света.

Так, я должен вести себя благоразумно. Успокойся и быстро думай!

Может, мне самому донести ее до машины и отвезти в больницу? Нет! Я же не знаю, что с ней. А вдруг там, куда мы приедем, не делают такое? А еще на дороге сейчас страшные пробки, это же Сочи! Меня нигде не пропустят. По времени это будет намного дольше. Значит, я принял единственно верное решение.

Через целую вечность приезжают врачи, быстро забирая ее в свою машину. Я еду вместе с ней. Маму подключают к какому-то аппарату, надевают маску и внимательно осматривают.

Когда мы приезжаем в больницу, ее увозят в реанимацию, а я остаюсь ждать у дверей.

Это моя вина.

Иногда я замечал у мамы нарушение координации, а еще она долгое время страдала от гипертонии и головных болей. Я не раз предлагал ей сходить к врачу, но она все как-то не хотела, оправдываясь тем, что хорошо себя чувствует и мне не нужно волноваться.

Идиот! Я должен был уговорить ее!

Но уже поздно. Поздно сокрушаться о несделанном, так что нужно просто молиться, чтобы ее спасли. Почему-то в этот момент я решаю позвонить отцу.

Он приезжает быстро.

— Ярик, ты как? — он обеспокоенно заглядывает в мое лицо. — Сколько она уже здесь?

— Не знаю, пап. Долго, — я потерял счет времени.

— Сын, не переживай. Все будет хорошо. Я рядом, — он крепко обнял меня.

Время тянулось очень медленно. Чувство вины просто убивало.

— Ярик, мне кажется, я понял, почему Валя рассказала мне о твоем существовании, — неожиданно протянул отец.

— Что? — очень трудно сосредоточиться на чем-то, когда в голове творится полный хаос. — Подожди, — до меня доходит смысл его слов. — Ты думаешь… она знала, насколько все серьезно…? — Только не это… Мама на самом деле сказала ему правду ради меня? Она что, думала, что… умрет? Не хотела оставлять меня одного?

— Да. Валентина — далеко не глупая женщина. Она двадцать семь лет молчала о тебе, а в один момент вдруг резко решила рассказать… — он схватился за голову. — Какой же я идиот… И как только не понял…!?

— Папа, не вини себя. Это я был все время рядом с мамой и не уговорил ее поехать к врачу, — тяжело вздыхаю. — Я же не знал, что это так серьезно… Мама говорила, что просто много устает на работе…

— Не волнуйся. С ней все будет хорошо, — он снова сильно обнял меня, после чего мы продолжили сидеть в ожидании, думая о случившимся.

Наконец двери открылись и из реанимации вышел врач, мужчина средних лет. Мы подлетели к нему.

— Доктор, как она?

— У нее случился инсульт в мозжечке мозга. Состояние тяжелое. Мы сделали все возможное, но у нее обнаружилась гипертония, которая вызвала серьезнейшие осложнения. Сейчас она в коме.

— Что? Мама в коме? — у меня пропал голос. Этого не может быть!

— Да. Пока я не могу дать точный прогноз, потому что у каждого все индивидуально. И нужно понаблюдать за ней еще. В моей практике больные после инсульта находились в коме от нескольких часов до нескольких дней. В более серьезных случаях — дольше. Мне нужно предупредить вас о том, что после такого нарушения мозгового кровообращения, какое было у вашей мамы, она может умереть в любой момент. Особенно опасны первые часы. Однако если бы вы привезли ее на час позже, то мы вряд ли смогли бы ее спасти. В этом вам повезло.

— Что? — кажется, я побледнел.

— Мы сделаем все возможное, чтобы помочь ей. Но, в большей степени, все зависит от того, насколько у нее сильный организм и есть ли другие провоцирующие повторный инсульт заболевания.

Отец, посмотрев на меня, подошел к врачу, что-то ему сказал, и они ушли.

Господи, во всем виноват я! Я! Я должен был свозить её к врачу. А вместо этого я мечтал о своей родной сестре!

Это стало началом конца. Теперь я не могу иначе. Из-за меня мама сейчас в коме, и никто не знает, когда она очнется.

Наша с Олей любовь не просто неправильна. Она убийственна. Приносит несчастья. Я больше не буду убегать, но и… не позволю этому случиться снова. Теперь я навеки для нее только брат.

***

Настало утро. Я всю ночь провел в больнице вместе с отцом. Он не захотел оставлять меня одного, поэтому решил не уезжать домой. Только предупредил об этом по телефону Надежду Сергеевну.

— Ты чего не спишь, сын? — встревоженно спросил он меня, когда проснулся около шести утра и увидел, что я сижу, облокотившись на твердую спинку металлического стула.

Папа предлагал мне поехать к нему домой, но я был категорически против. Сейчас я не мог оставить мать одну здесь…

— Не спится, — сухо ответил ему. И не только в переносном смысле, но и в прямом. Во рту действительно пересохло, так как я последние несколько часов ничего не пил. Мне совершенно не хотелось ничего.

Я думал, очень много думал.

А что, если бы я в тот вечер не пошел в клуб и не встретил Олю? Все было бы по-другому? А, может, я бы влюбился в нее даже зная, кем она мне приходится? Нет. Точно. Хотя я не могу сказать определенно. Я уже ничего не понимаю. Знаю только одно — я не разрешу себе снова совершить этот грех. Нельзя. Нам не бывать.

Конец ознакомительного фрагмента.