Я начинаю жить

Энни Янг, 2022

Любовь… кто ж знал, что она достанется мне в одном флаконе с болью… Алекс неисправима: она частенько попадает в нелепые ситуации. Эта девушка радушна и мила, любопытна и умна, однако на каждом шагу совершает ошибки и сожалеет о них. Алекс интересуется книгами и проводит уютные вечера в компании приятных людей. Но при всем этом она называет свою жизнь скучной и однообразной, потому ее любопытство – это главный источник новых впечатлений и ощущений, а заодно и проблем. Но повседневность ушла, когда она встретила ЕГО, своего нового преподавателя, которому Алекс протянула свое сердце, если не с первой встречи, то с четвертой или пятой точно… Преподаватель и студентка – возможно ли? И не совершит ли вновь она ошибку, чьи последствия на этот раз будут необратимы? Возможно, эта ошибка будет стоить чьей-то жизни?

Глава 5. В библиотеке

17 октября.

Четверг.

День в универе проходит скучно. Серо и уныло. Без происшествий. А вечер провожу в тишине дедовского кабинета, который я воссоздала год назад в одном из пустых комнат дома, переместив туда с позволения деда абсолютно все его вещи — книги, литературные очерки, шкафы и полки, медвежий стол (он получил такое название, поскольку был огромен для маленькой девочки, что вечерами безвылазно сидела в кабинете деда) с его содержимым, массивный стул из дуба, безвкусную люстру со странными коричневыми стекляшками, напольную лампу и любимое кресло — что находились в его старом доме. Он продал его и уехал в путешествие. Когда он вернется, его будут ждать любимый кабинет и новый дом, дом его сына. Я уговорю дедушку остаться с нами: дом огромен и ему незачем искать другой. И я до сих пор не понимаю, почему отец оставил дом мне…

Дед, папин отец, всегда меня любил, проводил со мной почти всё свободное время, не считая его долгих увлекательных вечеров за чтением литературы: зарубежной, русской классики, современной — разной. Наверное, это ему я должна быть благодарна за столь великую любовь к книгам и желание узнавать новое. Сидя на его коленях в детстве, я многого ещё не понимала, но… фантазировала себя героиней тех книг, что он читал нам. Дед часто старался объяснить мне маленькой, какие поступки героев в книге хорошие, а какие — плохие; чего ни в коем случае делать нельзя, будучи человеком истинным. Он, как учитель, учил меня правильным вещам. Мне очень повезло с ним, он заменял мне отца, которого я порой не видела неделями… Чуть повзрослев, я уже с пониманием выслушивала восторженные отзывы, что лились рекой из его уст после прочтения очередной шедевральной книги. В такие моменты он выглядел таким забавным, порой смешным, но очень умным и мудрым — это очень восхищало в нем. Мне нравилось его свободомыслие, его бесконечно доброе сердце… Те волшебные вечера всё ещё свежи в памяти и вряд ли сотрутся со временем. Думаю, такие яркие моменты не забываются, как бы долго мы не жили.

До сих пор я получаю его милые электронные письма из Мексики — куда он отправился после Аргентины, что стоит под цифрой шесть в его списке стран для путешествий и где он задержался на целых три месяца, чтобы объездить её всю целиком, побывав везде, где только может ступить нога человека. Он искренне полюбил Аргентину, о чем написал мне в одном из безумно длинных — он это умеет — писем.

Смерть сына стала катализатором в осуществлении его давних мечт и побуждений, своеобразным поводом к действию. Надо полагать, чтобы не впасть в глубокую скорбь от утраты, он и затеял этот приключенческий маршрут по Латинской Америке. Говорю же, он умный человек — он всё понимает, знает, как залечивать душевные раны и чем отвлечь себя от бессмысленных, пагубных для здоровья страданий. «Печаль — одна из основных причин болезней и короткой жизни. Горе убивает буквально… А радость нужно находить там, где им и не пахнет. Это самое сложное в нашей жизни, требующее большого ума. Но если найдешь — ты смело можешь назвать себя сильным и мудрым человеком.» — это твои слова, да, дедушка? Я помню их наизусть. Ты мой любимый психолог, как и мама.

Открыв ящик стола, рукой провожу по его широкому дну: царапаю ногтями, ощущаю подушечками еще не согревшихся пальцев — на улице сегодня холодно — шероховатость дерева, его изъяны. Ящик пуст — странно это. Каждый раз открываю его и жду чего-то. Волшебства? Может быть. Или кого-то невидимого, кто придет и подбросит этакую ценную вещь. Книгу, например. Я бы почитала… Я скучаю по тебе, деда.

Перейдя к ящику ниже, извлекаю из него излюбленные атрибуты письма дедушки, с трепетом перебираю в руках и выкладываю всю эту драгоценность на стол. Это и качественные черные чернила в особой баночке, и золотая перьевая ручка, пару стальных гибких перьев; стограммовая бумага, не промокашка, отличающаяся своей гладкостью и хорошей плотностью — самое то для каллиграфии, чем любил иногда заниматься мой дед, чтобы отстраниться от повседневной суеты. «Душа просит гармонии» — частенько любил повторять он, когда занят пером. Жаль, что его нет рядом: уже год как изучает местную культуру разных стран.

Устремив взгляд в пустое дно, призадумываюсь: что-то здесь не так. Поглядывая на стенки ящика, понимаю, что оно глубже предыдущего сантиметра так на два. Чтобы убедиться в этом, вновь выдвигаю первый ящик — тот, что пустой — и смотрю: так и есть, он менее глубок. Странно. Всё закрываю, открываю и опустошаю третий — идентичен второму. Что не так с первым? Немного подумав над необычным дизайном стола, беззаботно пожимаю плечами и привожу его в первозданный вид, положив всё на свои законные места. Отхожу к окну, открываю форточку, чтобы проветрить помещение: душно как-то.

Уже сидя в дедовском кресле с книгой в руках, приходит озарение. Тайник! Спешу к столу и открываю загадочный ящик. Пытаясь найти вход в тайник, ногтями исследую его вдоль и поперек, но не нахожу ни кнопки, ни рычага воздействия. Ощупывание низа ящика также не дает результатов. Да не может быть, чтобы не было! Механизм явно скрыт в стенке деревянной коробки, а значит… кнопка не обязательно должна находиться близко. Начинаю обследовать каждый сантиметр стола, ползаю на корточках и в итоге обнаруживаю выемку в самом заднем углу деревянной перегородки, что лежит между первым и вторым ящиком. И самое интересное — кнопка в ней появляется только тогда, когда задвинут верхний ящик. Если же он открыт, ты нащупываешь обычную бесполезную дырку. Вот так-то. Какое интересное изобретение!

Что мы имеем? Для того чтобы обнаружить секретную кнопку, необходимо полностью вынуть из ниши стола ящик номер два — а с верхним так не получится, он намертво прикован к столу, — иначе добраться до заветной кнопки попусту не получится. Но это ещё не всё. Позади первого ящика, как я поняла, появляется дополнительное пространство. И чтобы наконец вскрыть тайник, потребуется задвинуть внутрь уже задвинутый ящик. Там его задняя стенка наталкивается на нечто, что приводит в действие загадочный механизм: по мере выдвигания ящика, секретное дно плавно скользит назад — оно каким-то образом остается прикованным сзади. Потрясающе, не правда ли?!

Вот ложное дно убирается, а прямо на глазах появляются неизвестные листы бумаг, слегка желтоватые, в окружении пыли и мелкого мусора, что бывает обычно в заброшенных местах. Неужели я нашла ценную историческую находку? Беру страницы в руки, аккуратно смахиваю с них пыль. Это рукопись, но чья? Нет названия, имени автора, даже инициалов не наблюдается. Чернила чуть поблекли — сколько лет не открывали этот тайник? Поразительно.

Торопливо накидываю пальто поверх бежевой блузы и с папкой в руках выхожу на встречу с холодным, продувающим насквозь ветром. К семи часам я уже стою на крыльце городской библиотеки. Войдя внутрь и закрыв за собой входную дверь, ощущаю приятное тепло хорошо отапливаемого помещения. Пересекаю громадный холл, чье оформление выполнено в роскошных, золотистых тонах и напоминает времена изысканных балов, когда кавалеры, чуть тушуясь и робея, приглашали на танец юных красавиц в прелестных платьях… Встряхнувшись от непрошеных сцен в голове, сворачиваю за парадную лестницу, ведущую в основной читальный зал, где я частенько зависаю над книгами. Но сегодня мне туда не нужно, поэтому вхожу в дверь, что находится прямо за лестницей, сбоку.

— София, здравствуйте, — окликаю я женщину в возрасте, что раскладывает книги на полки шкафов, выполняя рутинную работу библиотекаря. Услышав знакомый голос, она оборачивается.

— Александра? — удивляется она. — Здравствуй, милая. Что привело тебя ко мне в такой час? — с улыбкой приветствует меня моя пожилая знакомая и давняя подруга деда.

— У меня кое-что есть для вас, — говорю я, теребя пальцами желтую папку.

— Что на этот раз? Дедовское или собственного сочинения? — интересуется она, подталкивая вперед тележку с книгами и продолжая расставлять сданные и за день прочитанные горожанами книги.

— Эмм… на этот раз нечто совершенно другое, — неуверенно отзываюсь я.

— Хорошо, положи на стол пока, потом вместе взглянем на твою диковинку. А сейчас… ты мне поможешь?

До чего милая женщина! Такой грех не помочь.

— Разумеется. — Отложив папку и верхнюю одежду, присоединяюсь к Софии: приступаю к возвращению книг на свои законные места…

Определив каждую книгу в свой домик, мы падаем на соседние кресла с чашечкой изумительного цветочного чая, что эта чудесная женщина заварила незадолго до моего прихода, словно чувствовала, что библиотека ждет гостя в моем лице.

— Рассказывай, дорогая, как на личном фронте? Любовь не нагрянула в твою жизнь? — спрашивает она, попивая чай.

— И вы туда же, — смеюсь я. — Меня мать регулярно донимает этим вопросом, теперь вот вы… Но, пожалуй, вам отвечу. — Сделав маленький глоток, чтобы не обжечь горло, продолжаю: — На самом деле, я запуталась. Думала, люблю одного парня, а сейчас… не уверена в этом.

— На горизонте появился другой, верно? Тот, что затмевает всех остальных своей неординарностью и харизмой, угадала?

Усмехнувшись над ее проницательностью, признаю:

— Вы правы, он спутал все карты, явившись из ниоткуда. Однако… про чувства к этому человеку рано говорить, да и… нельзя.

Стоит ли говорить о том, что он является моим преподавателем, в чьих интересах сохранить субординацию?

— А что такое? За каждой юбкой вслед смотрит? Или человек дурной? — Затем сама же добавляет: — Впрочем, ты бы на такого и не взглянула, будь это так. Ты девочка умная.

— Про юбок не знаю, — посмеиваюсь я, — а человек он… если честно, я толком не знаю его, не успела еще разобраться. — Смущенно опускаю глаза на скрещенные пальцы, что держат теплый сосуд.

— Ладно, ты разбирайся на досуге, — София оставляет попытки разговорить меня, прекрасно понимая, что мне нужно время для осознания многих вещей. Ставя пустую чашку на маленький деревянный столик, она встает и, поправляя подол многослойной юбки, отправляется к стойке выдачи литературы за оставленной на ней желтой папкой. — Глянем, что здесь у нас такое? — задорно подмигивает София, смотря на меня. В ответ лишь улыбаюсь ей.

Вернувшись в кресло, вытягивает старинную рукопись из солнечной папки, в которой я частенько приношу Софии литературные работы, чтобы она могла дать свою профессиональную оценку: она досконально знает все тонкости литературного мира… Пробежавшись по строчкам, её лицо вдруг меняется, выражая неподдельное удивление, что заставляет, затаив дыхание, склониться ближе и тоже напряженно навострить глаза в чернила.

— Это… что-то из классики? — интересуюсь я.

— Александра, откуда это у тебя? — серьезно спрашивает она, подняв глаза.

— В дедовском столе нашла сегодня. Там, как оказалось, есть тайник. Интересно, дед знал?

— Не думаю, иначе эта работа давно бы вышла из тени. Знаешь, я не уверена, но… — задумавшись, говорит она, проведя пальцем по тому месту, где чернила легли чуть толще обычного, — по-моему, это то самое «задуманное, но не написанное произведение» Достоевского, что носит условное название «Большой роман». Замысел, на сколько мне известно, был расписан в его письмах к родным и знакомым. И о том, что он приступил к нему, информации нет. Точнее, все убеждены, что Достоевский его даже не начинал. Даже не знаю, что и думать.

— Ничего себе… Думаете, это может быть правдой? Вы знаете, я с предубеждением отношусь к этому автору и… считаете, эту рукопись написал он?

— Стиль… стиль похож, Александра. Но ты оставь мне это, хорошо? Прочту, поищу на днях информацию и… — Софию, по всей видимости, сильно выбил из колеи этот роман. Она глубоко растеряна. — Как только узнаю, сообщу. Не возражаешь?

— Что вы, конечно же нет. Изучайте работу столько времени, сколько потребуется, — заверяю я.

— Спасибо… Хочешь еще чаю? — предлагает она, но я вижу: ей хочется поскорее приступить к чтению, поэтому я отказываюсь и решаю откланяться.

В дверях оборачиваюсь и говорю:

— Кстати, забыла вам сказать, мне очень понравилась ваша новая цветочная подвеска. Из новой коллекции?

— Да, — скромно отвечает София.

— Вам очень идут цветы. Они превращают вас в цветочную фею. Такая же воздушная и легкая порхаете по библиотеке. — Наконец на ее лице снова расползается милая старческая улыбка. Ее улыбка такая же открытая, как цветок. Расцветающая. — Знаю, я вам это уже говорила миллион раз. Пусть будет миллион первый. — Улыбнувшись на прощание, выскакиваю за дверь.

Не успеваю выйти из-под лестницы и мыслями отойти от темы с рукописью, как жизнь преподносит мне новые странности: в щель между ступенями вижу человека, которого ожидала видеть здесь меньше всего. Игоря, моего преподавателя. Вот это поворот. Что он здесь делает?

Одет он то ли в смокинг, то ли… Нет, кажется, это фрак: спереди пиджак значительно коротковат. По правде говоря, я не совсем разбираюсь в мужском гардеробе, однако что-то подсказывает, что я права. И до чего же он привлекателен! Одни белая бабочка с жилетом чего стоят. А черный пиджак вовсе сидит идеально, подчеркивая его широкие плечи и сильные мужские руки. Невозможно отвести взгляд.

Игорь стоит у стены, неподалеку от окна, и о чем-то беседует со вторым любителем изысканных фраков, только тот — в сером. Понять, о чем говорят эти двое, не предоставляется возможным: холл огромен, а я нахожусь в совершенно не выгодной для подслушивания позиции, стоя под деревянной лестницей. Но тут наступает шевеление: взглянув на карманные часы — те, что на цепочке, — оба собеседника спешат скрыться за золотистой дверью, что обычно всегда бывает наглухо закрытой. Но не в этот раз? Интересно, что за ней?

Крадучись, потихоньку двигаюсь к той двери. Куда бы деть пальто с шалью? Ладно, сдам быстренько в гардероб, что этажом выше.

— Здравствуйте, Мария.

— Александра? Не поздновато ли для посещения? Как потом домой добираться будете? Темнеет уже, да и мы скоро закрываемся, — говорит приятная женщина, что работает здесь гардеробщицей и видит меня частенько.

— Я ненадолго. Загляну к Софии, давно не виделись, — вру я, протягивая ей верхнюю одежду. — А вы случайно не знаете… у нас в библиотеке проходит какое-то светское мероприятие? Я видела мужчин на первом этаже. В красивых костюмах.

— Вы о том, что скрыто за золотыми дверьми? Так вы не первая интересуетесь этим вопросом. Подходили тут недавно студенты, тоже спрашивали. Все такие любопытные. А я, думаете, знаю, что за торжество там сегодня затеяно? Знаю только, что соседний вход в здание, ведущий в элитный банкетный зал, ремонтируется, вот и заходят их важные персоны через нашу библиотеку.

— Теперь понятно, почему та дверь всегда была закрыта, — взяв с ее рук номерок, бормочу я. — А про мероприятие не знаете? И никаких предположений нет?

— Какое-то закрытое мероприятие. Александра, не знаю, правда. Если бы знала, непременно сказала бы.

— Спасибо.

— Да не за что. Что я сказала-то? Практически ничего. Неосведомленная я, вот так-то. — Она смеется и забавно разводит руками.

— Ладно, — усмехнувшись, говорю я, — я скоро вернусь.

Порываюсь уйти, но следующие слова заставляют развернуться:

— Когда вернешься с разведки, обещай мне обо всём рассказать, хорошо?

— Откуда вы… как вы догадались? — Меня застали врасплох.

— По глазам твоим поняла. Они лихорадочно блестят, словно в предвкушении чего-то.

— Эх, Мария, какая вы проницательная, прямо как моя подруга Лера.

Но она вдруг признается:

— На самом деле, десять минут назад ко мне заходила София за верхней одеждой и обмолвилась о том, что вы славно посидели. — (Виновато опускаю глаза. Стыдно потому что: меня уличили во лжи.) — Кстати, она тоже была сама не своя. Не знаешь, что тому причина?

— К сожалению, нет, — вновь лгу я. Если я заговорю, застряну тут с ней надолго, а мне еще в разведку. — Значит, говорите, София ушла? Так скоро? Я не видела, чтоб она уходила.

Я бы непременно заметила ее уход, стоя там, под лестницей.

— Не знаю, она пришла оттуда. — Мария указывает на коридор, ведущий в большой читальный зал. Видимо, Мария намекает на вторую лестницу, что связывает нижний и верхний читальные залы напрямую. — И ушла таким же путем. Думаю, вы просто разминулись.

— Наверное, так и есть, — улыбаюсь я. — Ладно, я пошла.

— Удачи. — Она напутственно показывает сжатые кулачки. Забавная женщина, энергичная.

Встав у золотой двери, настраиваюсь на благоприятный исход своего не очень хорошего поступка. Что буду делать, если меня изобличат в несанкционированном вторжении в частную, закрытую организацию? Ну естественно стану всё отрицать. Какие могут быть варианты? Взвесив все «за» и «против», украдкой заглядываю внутрь. Прошмыгнув незаметно, проникаю в тайное сборище любителей фраков. Они все поголовно вырядились в этот мужской вид гардероба. Дресс-код? Тут есть и дамы, наряженные в элегантные черные платья в пол…

Взяв бокал шампанского у мимо проскользнувшего официанта, что ловко лавирует между гостями с подносом в руке, тайком наблюдаю за присутствующими, стоя поодаль, у колонны. Все о чем-то говорят, что-то бурно обсуждают, держа в руках алкогольные напитки. С искусственными улыбками на лицах лебезят друг перед другом, смотря собеседнику в рот. Фальшь и лицемерие так и искрятся отовсюду.

Охватив глазами весь зал, в метрах десяти обнаруживаю Игоря, так же, как и я, облокотившегося к колонне и равнодушно рассматривающего здешних представителей «аристократии». Мужчина, стоящий близ него, в сером фраке, что-то шепчет вдруг ему на ухо и кивком показывает на толстяка, что прошелся мимо этой закадычной парочки. Игорь усмехнувшись в кулак, быстро берет себя в руки, кажется, не дав никому из присутствующих усомниться в его дружелюбности. Должно быть, смешная шутка, ежели она смогла рассмешить самого Игоря.

Что тут вообще происходит? Кто все эти люди?

Заскучав, отхожу к окну. Смотрю лениво сквозь стекло: пробегаюсь взглядом по голым ветвям деревьев, по высокому офисному зданию, что расположено через дорогу, по крышам домов; бесцельно верчу в пальцах бокальчик шампанского, после — подношу к лицу и пузырьки газа не слабо так ударяют в нос. Затем промочив горло, ставлю стеклянной сосуд с почти нетронутым содержимым на подоконник.

— Прелестная мисс, могу я узнать ваше имя? — спрашивают вдруг за спиной. Сердце уходит в пятки. Вдох, выдох, вдох, выдох. Схватив бокал и нацепив невозмутимое выражение лица, поворачиваюсь к мужчине:

— А? Что?

— Я отлучился на некоторое время и не видел, как вы вошли. Ваше имя, пожалуйста? Я должен проверить, есть ли вы в списке. — Вот и охранничек с официальным списком подоспел. А я-то думала, что это у входа никто не стоит? Не проверяет гостей? Расслабилась, да, Алекс?

— Эмм… я «плюс один».

— Простите?

— Я с кавалером.

— И где же он? — Кажется, охранник мне не особо верит. Пристально смотрит в глаза, пытаясь распознать, лгу я или всё же говорю правду. — Мисс? — Что за мисс? Мы в Англии что ли?

Ух, главное — верить самой в то, что говоришь. «Уверенность — залог успеха», — говорил дедушка. Ну и спокойствие, разумеется, никто не отменял. Поэтому всё, что происходит дальше, я делаю исключительно из чувства самосохранения.

— Я поняла. Вам не нравится моя блуза, да? — возмущенно начинаю я наступление.

— Что вы, мисс, — теряется тут же мужчина, посмотрев на мою блузку. — Просто сегодняшний вечер предполагает особый стиль одежды. — Он смущенно обводит рукой зал. — Мужчины во фраке, женщины в черном платье, как видите.

— Так вам и моя юбка не нравится? — продолжаю я упрек капризной барышни. — А вот мой кавалер говорит, что я и так красивая. Я не красивая? — Элегантно смахиваю волосы назад.

— Мисс, вы очень красивая…

— Но недостаточно для этого мероприятия, хотите сказать? — Зло зыркаю на раскрасневшегося охранника.

— Так ведь… не я устанавливал правила, — оправдывается он, избегая уже смотреть мне в глаза.

— И что, вы выставите меня за дверь за неподобающий вид?

— Нет, что вы. Таких распоряжений не поступало. Вы можете продолжить вечер, как только назовете мне свое имя. Я должен свериться со списком.

Опять он за свое. Дался ему этот список!

— Александра, — чуть помедлив, сообщаю я. Или стоило назвать другое имя?

Пройдясь по планшету, мужчина озадаченно говорит:

— Но вас нет в списке.

— Разумеется, нет. Я же сказала: я пришла сюда с моим молодым человеком. Он, кстати, там. Вон, видите? — Указываю на ничего не подозревающего Игоря. — Долго упрашивала его взять меня с собой. Как видите, уговорила. Не смог устоять перед моим обаянием, представляете? — глупо улыбаюсь я. От себя самой противно. Но что не сделаешь ради того, чтобы не быть пойманной?

— Мистер Соколов ваш молодой человек? — недоумевает почему-то он. Беспокойство вновь поднимает голову, а еще любопытство и… противное чувство, которое я не могу объяснить. Неужели Игорь пришел сюда с девушкой? Интересно, кто она?

— Почему вы так удивлены? — осторожно спрашиваю я.

— Так пришел он вроде один. Сам проверял.

Один, значит. Отлично. И почему я так радуюсь? Меня вот-вот уличат во лжи. Между прочим, второй раз за день. По-моему, одного вполне достаточно. Думай, Алекс, как поступишь дальше? Как от него отвязаться?

— Как? Он вас не предупредил? — деланно изумляюсь я. — Я отлучилась в туалет. В смысле, дамскую комнату.

— Но он уже час как тут, — Охранник тушуется.

М-да, провести час в туалете — это нужно постараться.

— Эээ… — Слегка откашливаюсь. — Вы знали, что в этом здании есть очаровательная библиотека?

— Библиотека? — Этот кудрявый дядька, похоже, не понимает, к чему это я.

— Ну да. Как зашла случайно, так почти час в библиотеке и провела. Обо всём на свете забыла, представляете? — хихикаю я.

— Надо же, — недоверчиво бормочет он себе под нос. Вероятно, с трудом представляя капризную, избалованную девицу с книгой в руках.

— Это был последний номер моего любимого модного журнала, — добавляю я, не желая портить сложившееся обо мне впечатление. Пусть парень думает, что я еще и до невозможности глупая. — Как раз присмотрела себе черное платье, под стать вечеру. В следующий раз обязательно приду в нем. — Для пущей убедительности наклоняюсь к собеседнику и с вселенской тоской в глазах доверительно шепчу: — Скажу по секрету, я же испортила свое любимое черное платье как раз перед выходом из дома. Пролила вино. Я такая неловкая, — говорю я и вскидываю руки в стороны. Содержимое бокала тут же расплескивается, а несколько капель прямиком долетает до моего мучителя. Он тут же отшатывается от меня, смахивая с пиджака капли.

— Ой, простите. Вот видите, я же говорила.

— Да, пожалуй, вы правы.

— Насчет чего? — А что мешает мне сморозить глупость? Я же полная дура, не так ли?

— Забудьте, — вздыхает он. Видимо, понял тактику разговора с такой леди, как я, и потому предпочел не заострять внимание на моей неловкости. Ведь иначе я могу обвинить его в оскорблении.

— А, ну ладно, — и беззаботно пожимаю плечами.

— Простите, мисс, но почему вы стоите одна здесь? — любопытствует он заискивающим голосом. — Пройдемте к вашему спутнику. Он, наверное, потерял вас.

Ей-богу, он мне надоел. Пристал и не отстанет никак.

— Дело в том, что я слегка обижена на него. По дороге сюда мы разругались. Он не хочет покупать мне сумку от Chanel, представляете? — жалобно ною я, разве что слезы не пускаю. Оказывается, я тоже умею быть актрисой, когда этого требует ситуация. — Говорит, я много трачу денег. Да она всего пятьдесят тысяч долларов стоит. Ну не евро же! Я ему так и сказала: не купишь мне ее — не видать тебе… ну вы поняли, да?

Мужчина краснеет и тяжело сглатывает. Господи, что только не приходится говорить!

— Я понимаю, но… я обязан получить подтверждение вашим словам, простите.

— То есть, хотите сказать, я вас обманываю?! — и вновь недовольно начинаю шипеть на него.

— Нет, я не это имел в виду. Поймите, это моя работа. Меня могут уволить. Прошу, давайте пройдем к мистеру Соколову. Я выполню свои обязанности, заодно и вы помиритесь.

Вот черт! Что же делать? Игорь не должен меня видеть здесь.

— Ну раз того требует ваша служба… разумеется, пойдемте, — обреченно вздыхаю я и следую за мужчиной, направляющимся к моему якобы кавалеру. Но тут внезапно ударяет в голову мысль — сбежать. Останавливаюсь и тихонько пячусь назад. Прекрасно видя, что охранник не склоняется с намеченного маршрута, стремительно разворачиваюсь и спешу к выходу, искусно, прямо как официант, обходя живые препятствия на пути. Обернувшись напоследок в дверях, замечаю, как охранник обращается к Игорю. И тут-то он и обнаруживает пропажу, поэтому быстренько исчезаю за дверь. Уф, кажется, пронесло.

Спешу вверх по лестнице. На ней-то меня и застает голос охранника, что заставляет застыть на месте:

— Мисс, куда вы?

Помедлив, оборачиваюсь и мило улыбаюсь обоим мужчинам, что встали у подножия лестницы. Шокированный Игорь и сердитый охранник во все глаза уставились на меня.

— Я? Мое пальто наверху, — говорю я, как ни в чем не бывало, пальцем указывая на ступеньки позади себя. — А в чем дело?

— Дело в том, мисс, что мистер Соколов, — он показывает на Игоря, — утверждает, что понятия не имеет ни о какой Александре. Говорит, что пришел на мероприятие один. Получается, вы обманули меня, мисс.

— Я? Обманула? Неееет, — и энергично мотаю головой. Я намерена всё отрицать, и потому вновь включаю режим недовольной барышни: — Да как вы смеете вообще?! Я была о вас лучшего мнения. Вы меня очень разочаровали.

Немедля спускаюсь вниз и становлюсь рядом с Игорем, взяв его за руку. Затем немного подумав, решаю повиснуть на его шее. Для большей убедительности.

— Милый, ты что, совсем забыл обо мне? — обращаюсь я к «своему молодому человеку», преданно глядя ему в глаза. — Только не говори, что обиделся. Это я должна обижаться, ведь это ты отказался покупать мне сумку от Chanel. Но ничего. Я тут подумала, на ней ремешок чересчур ослепительно белый, он не подходит к моим глазам. Ты был абсолютно прав, не стоит ее покупать. Поэтому я больше не сержусь на тебя, милый.

Игорь, вздернув левую бровь, ошарашенно смотрит на меня.

— Давайте же, подыграйте мне, — с мольбой шепчу я, склонившись ближе и искоса поглядывая на реакцию кудрявого.

На удивление Игорь легко и быстро подхватывает правила затеянной мной игры:

— Как я могу забыть о тебе, милая? Просто в следующий раз постарайся прислушиваться к моим советам и в порыве страсти не лезть в сомнительные покупки, хорошо? — произносит он и неожиданно, обхватив рукой мою талию, нежно целует в висок.

— Конечно… дорогой, — на мгновение теряюсь я от такого внезапного проявления близости. А сердце вовсе делает кульбит на месте.

— Так значит, вы знаете ее мистер Соколов? — Наш охранник в замешательстве.

— Разумеется. Это моя жена, — твердо заявляет Игорь.

— Но вы же… говорили…

— Господин Виленский, оставьте меня с супругой наедине, — тоном, не терпящим возражений, просит мой «муж».

— Прошу меня простить, — напоследок говорит охранник и удаляется.

Когда в пустом холле остаемся лишь мы двое, на нетвердых ногах ловко выкатываюсь из крепких мужских объятий. Мысль сбежать без объяснений очень заманчива, и я даже порываюсь вспорхнуть по лестнице, но… правильно, есть жирное НО, что мешает осуществить задуманное и вынуждает остановиться: не хотелось бы нарваться на новые неприятности в связи с фактом, что я его студентка, и следующий не обдуманный мной поступок обязательно в будущем мне аукнется. Я и так наделала кучу ошибок, перегнула где-то палку и вообще — вела себя с ним самым непозволительным образом.

— Обсудим? — предлагает Игорь за спиной. И я, взволнованно поковыряв пальцем одну из шарообразных вершинок перил, оборачиваюсь:

— Что именно?

— А вы полагаете, тем для обсуждения не имеется?

На «ты» же ко мне обращался. Что это за резкий переход на «вы»? А еще все эти «мисс» и «мистер»… Торжество светского вечера обязывает? Или, быть может, внешний вид принуждает быть галантным и учтивым?

— О погоде поговорим? Сегодня очень холодно на улице, кстати. Когда шла сюда, замерзла очень. Аж зубы стучали, — со смешком говорю я, но натолкнувшись на серьезный взгляд, замолкаю и откашливаюсь.

— А вы находчивая, — криво улыбнувшись одним уголком губ, хвалит вдруг он. Ну или издевается. — И актриса из вас — что надо.

Меня резко прорывает, и я начинаю тараторить:

— Игорь Константинович, я прошу прощения за свое поведение. Я не хотела ставить вас в неловкое положение, правда. Просто… так получилось, извините. — Виновато опускаю глаза и, поджав губы, сцепляю пальцы рук перед собой, как провинившаяся проказница. Сразу школьное время вспоминается. Как я стояла во втором классе перед учительницей, понурив голову. Помню, меня тогда наказали. А я ведь всего лишь пнула мальчика в… неважно. Он так сильно, до слез, обидел хорошенькую девочку, что я просто не удержалась. Но сейчас-то я выросла и, надо полагать, поумнела. Куда там! На каждом шагу ошибаюсь.

Слышны твердые, четкие шаги. Игорь дотрагивается до моего плеча.

— Александра, я не сержусь на вас, но прошу: расскажите, что произошло? Как вы здесь очутились? Я заслуживаю объяснений, как вы считаете? — Он пытается заглянуть в мои глаза. Поднимаю голову и вижу его перед собой. Ощутимо близко и… неловко. Избегаю смотреть в светлые глаза, но он постоянно умудряется ловить мой суетливый взгляд. Вдохнув глубже, шепчу:

— Я пришла в библиотеку. И мне стало любопытно… что за золотистой дверью. Вот я и проскочила. Охранника на месте не было, а потом он пристал ко мне со своим списком. Увидев вас в толпе, я решила… солгать, что пришла с вами. Дальше вы и так знаете, — обрывками объясняю я. Да что со мной опять не так? Расплываюсь перед ним, как шоколад на водяной бане. О, шоколад! Я срочно хочу шоколад! Банан в шоколаде!

Сильная мужская рука исчезает с моего плеча. Жаль, по-моему, ей там самое место.

— Хорошо, я понял. Дело в том, Александра, что это частная закрытая вечеринка. И на ней могут присутствовать только приглашенные организатором гости. Составляется официальный список гостей…

— Можете не продолжать, я поняла.

— Тогда в следующий раз будьте осторожны. Когда вам вновь что-то подобное взбредет в голову, совет: не слушайте внутренний голос. Он может шептать что угодно, и только вам выбирать, как поступить в той или иной ситуации.

— Внутренний голос? — Заинтересованно смотрю ему в глаза.

— Он самый.

— А вы… тоже не слушаете то, что он вам говорит? Не идете на его поводу? — Взгляд непроизвольно сползает на его губы. Хочется дотронуться до них и запретить им говорить следующее:

— Никогда, — с некой хрипотцой говорит Игорь. Или мне уже это мерещится.

Мне нужен мой любимый десерт. Срочно!

— Я хочу есть, — тихо и жалобно шепчу я. И он вмиг теряется:

— Есть? — переспрашивает преподаватель.

— Да, хочу есть. Можно я пойду?

Поскорее бы свалить отсюда, иначе без сахара в крови я могу наделать глупостей. Таких, которые потом не исправить.

Почесывая бровь, он вдруг предлагает:

— Здесь неподалеку есть ресторан. Поужинаете со мной?

— А вам разве не нужно вернуться в зал?

— Главное мероприятие вечера состоится через час. У нас есть время подкрепиться. Так вы составите мне компанию?

Это неожиданное приглашение напрочь выбивает меня из колеи. Ну и что ему ответить? Согласиться?

— А там подают банан в шоколаде? — закусив губу, спрашиваю я.

— Банан? В шоколаде?

— Угу.

Усмехнувшись, говорит:

— По правде говоря, не знаю. Но обещаю что-нибудь придумать.

— Хорошо.

— Вот и отлично. Ваше пальто наверху?

— Да, — шепчу еле слышно.

На втором этаже нас встречает немного изумленная Мария, но предпочитает оставить слова при себе. Уходя из гардероба, жестами прошу ее простить меня за невозможность поделиться информацией. Да и какая информация? Я толком ничего не узнала.

Уже у выхода я решаю поинтересоваться:

— А где же ваша верхняя одежда? — недоумеваю я.

— В машине, — спокойно отвечает мужчина.

— А вы в курсе, что она должна быть на вас, а не лежать в машине?

— Да что вы говорите, мисс, — с иронией произносит Игорь и галантно открывает передо мной дверь.

Застываю в дверях и оборачиваюсь к нему.

— Нет, я просто… простите. Холодно же на улице.

Но он лишь, мягко улыбнувшись, просит:

— Идемте, Александра, — и мимолетно касается моей талии, призывая двигаться дальше, а не стоять на пороге, впуская морозный воздух в теплое помещение библиотеки. А что я? Слушаюсь и повинуюсь.

Зал ресторана встречает нас приглушенным светом и легким шлейфом людских голосов. Видимо, мы не одни, кто пожелал подкрепиться этим необычайно холодным для осени вечером. Галантный официант сопровождает нас до свободного столика — у панорамного окна с живописным видом на ночной город — и преподносит нам меню.

— Молодой человек, подождите, — окликает Игорь собравшегося было отлучиться официанта.

— Вы уже готовы сделать заказ?

— Нет, но я хотел бы поинтересоваться, есть ли у вас бананы в шоколаде для моей спутницы? Она их очень любит.

Я смущенно взглянув на молодого парня в фартуке, раскрываю меню.

— К сожалению, нет. Извините.

— В таком случае, вот возьмите деньги. — Игорь вручает ему двухтысячную купюру. Ого. — Придумайте что-нибудь. Девушка отчаянно желает свой любимый десерт.

Про любимый десерт-то как он понял? Или меня уже можно прочитать как открытую книгу?

Поколебавшись слегка, официант берет деньги и сообщает:

— Конечно, сейчас всё будет, — и уходит.

Игорь, как ни в чем не бывало, берет в руки меню и начинает читать. А я чувствую себя крайне неловко.

— Игорь Константинович, не стоило.

— Не беспокойтесь, Александра. Лучше подумайте о том, что еще будете заказывать. Меню превосходно, есть из чего выбрать: блюда европейской кухни на любой вкус, и даже есть авторские блюда от шефа. Что скажете? — и поднимает на меня глаза.

— Не нужно никакого блюда от шефа, я буду салат с рукколой и креветками и всё. И виноградный сок, пожалуй, — говорю я и кладу меню в сторонку.

— Вы дюймовочка?

— Что, простите?

— Только она ест так, словно не ест ничего… Александра, не стесняйтесь, заказывайте всё, что хотите, я плачу.

Его слова подталкивают на откровения:

— Игорь Константинович, простите, но я не могу позволить вам — платить за меня, а себе — нагло пользоваться ситуацией, в которой сейчас нахожусь.

Игорь несколько секунд пристально смотрит на меня, словно задумавшись, затем отводит взгляд.

— Ну что ж… будь по-вашему.

Через минут двадцать нам приносят наши заказы, а еще (понятия не имею, откуда) добытый лично для меня банан, мелко порезанный кубиками и залитый тягучим, ароматным темным шоколадом. Боже, обожаю это сочетание! А запах, запах-то какой великолепный!

— Мы также взяли на себя смелость добавить в ваш десерт кусочки мелко дробленного миндаля, — сообщает официант, ставя передо мной десерт.

— Молодой человек, вам же сказали: принести просто банан в шоколаде…

— Всё в порядке, — улыбаюсь я, пресекая легкое возмущение Игоря, — я люблю орехи. Спасибо.

Официант уходит. Разделывая стейк, Игорь как бы невзначай интересуется:

— Значит, вы сладкоежка?

— Отчасти да, но вы ведь это итак уже поняли. Догадались, что это мой любимый десерт.

Шоколад, что обволакивает кусочек нежного фрукта, оказавшись во рту, медленно тает на языке, даря наслаждение вкусовым рецепторам. Всеми фибрами души обожаю.

— А разве трудно догадаться? В стрессовых ситуациях человеческий организм, как правило, желает любимое блюдо, чтобы, так сказать, привести нервишки в порядок. Вы же — пожелали банан в шоколаде. Вывод очевиден.

— Психология?

— Обыкновенное наблюдение.

Усмехнувшись, продолжаю есть свое лакомство.

— Кстати, еще один признак — это очередность блюд, что вы едите. Вы перво-наперво приступили к десерту, а это уже о многом говорит.

— Ничего-то от вас не скроешь. Читаете человека на раз-два.

— Если бы, — улыбнувшись, не соглашается он. — Я не так проницателен, как хотелось бы…

Холодная ночь. Мы с Игорем шагаем вдоль тихой улицы. Под ногами стелется целый океан листьев, окрашенных осенними красками, кое-где безжалостно прибитых октябрьским дождем. Неловкое молчание, что сопровождало весь наш путь от ресторана, первым нарушает Игорь:

— Кстати, я не спросил у тебя, как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Голова не беспокоит? — озабоченно интересуется преподаватель.

А мы, как я смотрю, вновь перешли на «ты»? Я весьма рада.

— Я в порядке, Игорь Константинович.

— А вчера вечером? Как ты себя чувствовала?

— Нормально вроде.

— Я почему интересуюсь, обычно боли усиливаются к вечеру, поэтому… в общем, я рад, что с тобой всё хорошо. Кстати, мы пришли, — сообщает Игорь.

И в самом деле — незаметно для себя обнаруживаю нас на крыльце родной библиотеки. С легкой грустью смотрю на ее блекло-желтые двери и не могу никак объяснить свое огорчение по поводу предстоящего расставания. Почему-то мне отчаянно хочется продолжить этот вечер. В компании Игоря. Даже если не о чем будет поговорить, всегда есть вариант — просто помолчать в тишине.

— Вам пора на таинственную вечеринку, верно?

— Да, Александра, мне пора. — Он так смотрит на меня, что у меня сейчас совершенно не к месту разыграется воображение без какого-либо на то согласия с моей стороны. Думаете, я контролирую свои желания? А вот и нет. Испугавшись проклятого воображения, спешу попрощаться:

— Тогда до свидания, — и сбегаю вниз с крыльца. После, даже не обернувшись, добавляю: — Хорошего вам времяпровождения! — и вскинув руку над плечом, делаю игривые взмахи пальцами назад. Ему на прощание. Осознав, молниеносно отдергиваю руку и безнадежно роняю лицо в ладонь. Я ему что, помахала? В самом деле? Алекс, ты дура! Кто так прощается с преподавателем?! Вот бы Игорь не заметил. Вот бы он уже скрылся за дверью, а не стоял там, смотря мне вслед, и размышлял над странностями студентки Савельевой. Обернуться? Нет-нет, если он всё еще там, я ведь сгорю от стыда. Поэтому я успокаиваюсь и гордо удаляюсь, свернув за угол соседнего дома. Уф, до завтра мистер Соколов. Ну и заставили же вы меня сегодня понервничать.

Дом встречает меня пустотой и тихим жужжанием холодильника на кухне. Сварив себе кофе, поднимаюсь наверх и открываю ноутбук…

Быть какой банальной может жизнь!

Повстречать его в стенах священных —

Сие в романах лишь читать…

О встречах наших очень странных,

Начать книгу, что ль, писать?..

Под лестницей скрываясь в полумраке,

Взгляд на него бросаю цепкий:

Красив, скажу, да еще во фраке!

Изысканно, богато, элегантно —

Я очутилась в прошлом веке?

Оказалась в тонком высшем свете?

Так странно видеть здесь его другим:

Стоит, облокотившись, важно у стены,

Беседует с мужчиной в сером фраке;

Их движения гордостью полны —

Хороши собой чертяки.

Любопытство занесло меня в тот зал,

На ухо шептал разум непокорный тихо.

Жаль, в тот мир никто меня не звал…

За дверь, однако, проскользнула лихо.

Забыв о совести, морали, за колонну

Шмыгнула, взяв бокал с подносу…