Дорога к убийству

Энн Грэнджер, 2004

Элисон Дженнер – хозяйку большого богатого поместья – шантажируют. Некто неизвестный шлет ей угрожающие письма, намекая на то, что она убийца. Боясь, что об этом узнают и пострадает доброе имя жены, Джереми Дженнер приглашает в гости знакомую пару, Мередит Митчелл и суперинтендента Алана Маркби, и просит их неофициально заняться расследованием. Маркби не готов включиться в это дело – оно кажется ему надуманным. Но когда в озере находят труп дочери Дженнера Фионы, он уже не может остаться в стороне.

Глава 3

Первое впечатление от поместья Овервейл оказалось для Мередит неожиданным. Поднявшись на холм и спустившись в долину по лесистой местности, они внезапно очутились на вершине крутого подъема, откуда открывалась расстилавшаяся внизу равнина. Пейзаж тут и там был усеян пронзительными желтыми пятнами рапсовых полей. Сурепка растет по обочинам, кивая лимонными головками проезжающим автомобилям. В низком закрытом месте буйно цвели в саду вишни и сливы. Руководствуясь начерченной Тоби картой, Алан свернул в сторону на дорогу чуть шире с безобразным покрытием, оставив позади живописные виды и углубившись в лесную тень.

Попрыгав по ухабам и кочкам, машина снова вырвалась на открытый простор. Глазам предстала ошеломляющая картина. По ту сторону долины на возвышении стоял Овервейл-Хаус — белая прямоугольная георгианская постройка, сверкавшая среди зеленых полей и темных лесов. На лугу мирно паслись лошади, солнце бросало вокруг ослепительные блики. Мередит затаила дыхание. Алан съехал на обочину, они вышли, остановились на склоне, оглядывая прекрасный вид.

— Озеро, — указал Алан на пляшущие на воде вспышки. — Не очень большое, как видишь, искусственное. Устроено где-то в начале девятнадцатого века для лодочных прогулок и развлечения гостей.

— Ты-то, конечно, знаешь дом и поместье, а мне посмотреть не терпится. — Мередит пригладила растрепанные ветром волосы.

— Попросишь Дженнеров. Наверняка охотно покажут, — довольно сухо ответил Алан.

Мередит взглянула на него:

— Извини. Не следовало тебя впутывать.

— Не извиняйся, пожалуйста. — Усмехнувшись, Алан тряхнул головой. — На тебя не похоже. В любом случае извинений не требуется. Если выявится шантаж, дело все равно ляжет ко мне на стол. В определенном смысле я даже рад пораньше приступить.

Мередит сказала:

— Прелестный дом, и общая картина, и все остальное… Словно какой-нибудь сказочный заколдованный замок.

— Добрая или злая колдунья его заколдовала? — тихо молвил Алан. Мередит посмотрела на него с удивлением, он улыбнулся и поддразнил ее: — Не сильно похоже на дом викария в Бамфорде.

— Нет. Такого мы себе не можем позволить… тем более содержать. Да нам и не годится. Дикая глушь. Но, по словам Тоби, его кузен сколотил кучу денег. Будь я миллионершей, как Дженнер, купила бы. А ты?.. В любом случае, когда дом викария будет отделан, получится не так уж и плохо. Хоть с этим не сравнится.

Они вернулись к машине и поехали дальше, под горку, по равнине и опять по лесу. Дом скрылся из вида. После очередного подъема деревья поредели, показался коттедж из красноватого камня. Высокие ворота открылись предположительно специально перед гостями. Маркби провел машину между высокими каменными пилонами.

По всему судя, подъездная дорожка была проложена лет двести назад с расчетом произвести впечатление на визитеров, прибывающих в экипажах. Сначала стала видна только часть фасада, который прикрывали прямые ряды каштанов с обеих сторон, стоявших словно на страже. И лишь в последний момент глазам предстал изящный, не слишком большой особняк идеальных пропорций, с высокими узкими окнами, в которых отражалось весеннее солнце.

— Кажется, — сказала Мередит, кивая на портик с колоннами, — дверь сейчас распахнется, и оттуда выйдут сестры Беннет.

Полукруг перед домом засыпан гравием, из-под колес брызнули камешки. Дверь действительно распахнулась, и вышли двое — однако не сестры, а мужчины.

Тот, что помоложе, легко узнаваемый, бросился вперед с приветствиями.

— Как мило с вашей стороны! — затряс Тоби руку суперинтендента. — Мы страшно благодарны, вся семья!

— Алан приехал только послушать, — поспешно предупредила Мередит, уже видя на лице Маркби зачатки отчаяния.

— Нам и надо, чтобы кто-то послушал, — объявил Тоби.

— Инспектор Винтер в Бамфорде наверняка выслушал, — сухо заметил Маркби. — Рад снова вас видеть, — вежливо добавил он.

— А, Винтер… — Тоби высокомерно отверг инспектора. — Славный малый, только набит по горло инструкциями. Позвольте представить моего кузена Джереми.

Дженнер приблизился во время этой краткой беседы. Мередит с любопытством отметила, что он выглядит именно так, как она представляла. Высокий, со стройной фигурой — видимо, благодаря посещению дорогого частного оздоровительного клуба, — густые седые волосы аккуратно подстрижены, из-под кустистых бровей пристально смотрят глубоко посаженные глаза. Впрочем, низкий голос приветлив, манеры приятные.

— Могу лишь повторить слова Тоби. Мы вам чрезвычайно признательны. Неприятное дело. Хочется разобраться, как вы понимаете. Я согласен, инспектор Винтер человек надежный, однако не знаю, полностью ли он представляет себе возможные последствия.

Алан прав, подумала Мередит. Дженнер тоже боится, что это прелюдия к шантажу.

Их провели в просторный холл, где прибывших встретили старый черный лабрадор и миловидная женщина среднего роста. В пышных светлых волосах просвечивает первая седина, однако посеребренные пряди мягко сливаются с остальными. Возможно, в старости она мало изменится внешне. Женщина с готовностью улыбнулась, хоть и немного нервно.

— Моя жена Элисон, — объявил Дженнер, и какой-то отголосок в тоне, смягчившийся ястребиный взгляд, внезапно вспыхнувший теплом, сказал Мередит об их отношениях все, что требовалось. Она догадалась, что он глубоко любит жену. Возможно, она не просто партнерша, а средоточие всей его жизни. Если так, то муж полон решимости уберечь ее от любого вреда ради своей любви и не позволит неизвестному автору писем нарушить драгоценный домашний покой, который так много значит для самого Джереми.

На пороге собственного брака Мередит видит здесь что-то очень трогательное и одновременно пугающее. Агата Кристи в одном из своих романов описывает, как тяжело быть любимой. Умница Агата! Еще вспомнилось, что в том самом романе бремя любви приводит к убийству.

Прошли в гостиную, полную воздуха, где встретились с четвертой персоной.

Тоби ни о ком больше не упоминал. Мередит никого больше не ожидала. Но, увидев девушку, стоявшую у камина в стиле Адама^[4], предположила, что это и есть причина его стремления напроситься в Овервейл.

Элисон привлекательна, в молодости наверняка поражала воображение, но эта девушка прекрасна идеальной классической красотой. Предположительно лет двадцать. Безупречная кожа, прямой нос, округлый подбородок, полные, чуть выпяченные губы. Густые длинные пепельные волосы заплетены от висков в две тонкие косички, уложенные вокруг головы. Остальные зачесаны назад и струятся по спине водопадом. Таких женщин писали мастера итальянского Возрождения. Впечатление усугубляет надетая поверх джинсов свободная блуза из какого-то летящего материала, гофрированная на груди. Мередит, как ни странно, сочла сочетание удачным, хоть и не совсем допустимым. Что-то двойственное есть в самой девушке. Она чувствует себя как дома в уютной гостиной и одновременно опасается незнакомых гостей. В ясном, твердом взгляде то ли презрение, то ли высокомерие.

— Здравствуйте, — сказала она низким гортанным голосом. — Я Фиона.

— Моя дочь, — с откровенной гордостью пояснил Дженнер.

Да, есть чем гордиться, подумала Мередит без того взрыва эмоций, который испытала при знакомстве с женой. Сразу видно, что это дочь Дженнера. Та же манера откровенно оценивать чужих людей, не стараясь замаскировать этот факт. Богатая, избалованная, самоуверенная красавица. Головная боль для самых опытных учителей.

Впрочем, вот и ответ на другой вопрос: Дженнер был женат раньше. Во время беседы в китайском ресторане Тоби упомянул, что Элисон и Джереми женаты всего десять лет. Чем закончилось дело с первой супругой — смертью или разводом?

Гостям предложили выпить в прелестной гостиной и проводили к ланчу в огромную эдвардианскую оранжерею. В доме наверняка есть парадная столовая, значит, догадалась Мередит, неформальная обстановка выбрана не случайно. Все чувствуют себя свободно, языки развязываются. Покончив с едой, вернулись в гостиную, куда был подан кофе в высшей степени респектабельной домоправительницей средних лет.

— Неужели кто-то до сих пор так живет? — шепнула Мередит Алану.

— О да… — пробормотал он, и она на него посмотрела. Обманчивая расслабленность. Видно, что оценивает окружающее и присутствующих с такой же зоркостью, как Дженнер их оглядывал по приезде.

— Хорошо, — резко бросил Джереми, допив кофе. Поставил чашку на полированный столик, отодвинул от себя подальше тонкий фарфор. — Приступим к делу.

Это речь председателя совета директоров, однако откровенная, честная. В конце концов, они сюда приехали с определенной целью, не просто насладиться изысканным ланчем. Мередит с интересом смотрела на Фиону, сидевшую в кресле со слегка скучающим выражением. Значит, осталась и слушает то, что, судя по всему, уже слышала раньше. Что бы ни сказали Джереми с Элисон, ничто ее не удивляет, хоть Тоби уверял, будто никто не знает о старой печальной истории. Знают как минимум четверо из шести человек, собравшихся в гостиной. Многим ли еще известно? — с тревогой подумала Мередит.

— Вам известны подробности, Алан? Тоби рассказывал? — Джереми не терпелось подойти, по его мнению, к главному: что по этому поводу собирается сделать полиция.

— Э-э-э… нет, пожалуй, — протянул Маркби, не желая, чтобы его подгоняли. — Об угрожающем письме известно. Я успел перемолвиться лишь парой слов по телефону с инспектором Винтером. Насколько понял, исследование переданного вами письма ничего полезного не принесло. Автор грамотный, им движет сильная злоба.

Элисон сморщилась и уставилась на руки, сложенные на коленях.

Фиона хрипловато спросила:

— Ничего нельзя сказать по шрифту и прочему?

Алан ей улыбнулся:

— С тех пор, как пишущие машинки ушли в прошлое, ничего, к сожалению. Понимаю, о чем вы говорите. Шрифт старых машинок стирался со временем, возникали характерные особенности. Конечно, по письмам с наклеенными вырезками из газет можно установить издание. Но мы живем в компьютерном веке, наш автор имеет доступ к компьютеру с принтером. Бумага стандартная, продается в каждом канцелярском магазине. Самоклеящийся конверт из такого же магазина. Марка тоже самоклеящаяся, лизать ее не надо, в отличие от старых марок. У детективов много претензий к почтовым конторам. Никакого материала для анализа ДНК, никаких отпечатков, потожировых следов и прочего.

— На окраине Бамфорда есть один канцелярский магазин, — подсказал Дженнер.

— Верно. Нынче повсюду есть. Все это можно купить в любом месте по всей стране. Даже если конкретный сорт поставляется в конкретную торговую сеть, подобные магазины продают тысячи пачек в неделю, часто в больших коробках по две с половиной тысячи листов. У меня дома такая стоит.

— Но автор очень осторожен, правда? — задумчиво проговорила Мередит. — Не оставил никаких следов… Все обдумал заранее. Купил самоклеящиеся конверты и марки. Обыкновенную писчую бумагу, которая закупается оптом. Методично, не правда ли? Все спланировано.

Наблюдавшая за ней Элисон содрогнулась при последних словах.

— Да, он осторожен, — кивнул Алан. — Не собирается нам помогать.

— Значит, по-вашему, это мужчина? — уточнил Дженнер, насупив косматые брови.

— Я бы не сказал. Мы говорим «он» просто для удобства.

Фиона, накручивая на палец длинную светлую прядь, неожиданно спросила:

— Чего он хочет?

Истинная дочь своего отца, заключила Мередит. За проницательными глазами кроются проницательные мозги. Догадывается, что причина кампании против мачехи — не только злоба. Тоже подозревает шантаж?

— Не узнаем, пока сам не скажет, — ответил Маркби. — Возможно, единственная цель — испугать и расстроить вас. Возможно, он за молчание потребует денег. Возможно, еще обдумывает варианты.

— Не пойму, — совсем тихо проговорила Элисон, — за что меня кто-то так ненавидит. И откуда обо всем узнал.

— Ну, к несчастью, любой уголовный процесс подробно освещается, — мягко объяснил Алан. — Есть много способов ознакомиться с деталями.

— Но связать дело с Эли! — с силой подчеркнул Тоби. — Все это было чертовски давно. У нее тогда была другая фамилия!

Маркби развернулся в кресле, обратившись к Элисон Дженнер:

— К сожалению, я не успел ознакомиться с подробностями дела. Без этого…

Дженнер с женой переглянулись. Элисон выпрямилась и твердо сказала:

— Расскажу все, что желаете знать.

— Ты уверена, дорогая? — спросил Джереми, дотянувшись до ее руки.

— Абсолютно. Многолетнее умолчание, попытки отмахнуться, словно ничего не бывало, и привели к сложившейся ситуации, правда? Если б все знали, никто мне теперь не грозил бы.

— Если предпочитаете, можем с вами наедине побеседовать, — предложил Алан.

— Нет. — Элисон тряхнула головой. — Присутствующие здесь члены семьи в курсе. Когда Джереми узнал о письмах, мы все обсудили. Я сказала, что надо объяснить Фионе и Тоби, потому что, возможно, о процессе станет известно. Не хочется, чтобы они узнали обо всем из газет. Когда рассказали Тоби, он сразу решил попросить Мередит поговорить с вами, Алан. Знаю, это не по правилам. Должно быть, вы попали в щекотливое положение, нас в душе проклинаете. Я вас не упрекну. Но мы в безнадежном отчаянии. Хватаемся за соломинку. Мередит должна знать подробности, раз уж Тоби ее попросил о содействии. Разумеется, вы должны знать. Меня обвинили в убийстве моей внучатой тетки Фреды Кемп.

Она помолчала, подавляя вздох.

— Даже не знаю, с чего начинать. Чтобы понять суть, нужна предыстория. Мои родители были на дипломатической службе, как Мередит. Жили в разных странах мира, меня отправили в школу домой. Здесь меня опекала тетушка Фреда. Одинокая женщина, владелица процветавшего агентства по подбору для клиентов нянек и домашней прислуги. Во время… события, приведшего к суду, мне было двадцать три года. Родители вышли в отставку, поселились на Санта-Лючии, чтобы прожить остаток жизни под солнцем. Тетя Фреда тоже давно отошла от дел, оставаясь моей единственной родственницей в Англии. Я ее навещала при каждой возможности, что было нелегко — она жила в Корнуолле, довольно далеко от разбитой дороги, на скалах в устье реки Кэмел.

— Знаю, — кивнула Мередит. — Чудесное место.

— Да, — согласилась Элисон. — Мне там всегда нравилось. У тети Фреды давно был коттедж, куда она уезжала на отдых, руководя лондонской фирмой. Потом решила навсегда в нем поселиться. При доме был большой сад, который она особенно любила.

— Это я понимаю, — улыбнулся Алан.

Элисон не улыбнулась в ответ.

— Переезд в коттедж привел ее к гибели, если можно так выразиться.

Она сделала паузу, все ждали продолжения. За фасадным окном промелькнула тень.

Маркби с Мередит оглянулись, едва заметив высокую нескладную фигуру.

— Садовник Гарри Стеббингс, — кратко пояснил Дженнер.

В тишине шаги садовника тяжело хрустели по гравию.

— Один ухаживает за участком? — полюбопытствовал Маркби.

— Сын по выходным помогает. Бестолковый малый по имени Даррен. Родители надеются, что ему пойдет на пользу учеба в местном колледже. Я сильно сомневаюсь. По-моему, он обучается фотографии! — хмыкнул Джереми.

Фиона усмехнулась:

— Звезд хочет снимать, как он мне говорит. Стать папарацци, знаете.

— Увидит, что попал в мир, где глотку запросто перережут, — заметил Маркби.

— Да он вообще без понятия, — беспечно ответила Фиона. — Уверен, будто обойдется своей маленькой цифровой камерой. Никогда и не слышал про известных фотографов, не обладает ни художественным, ни драматургическим вкусом. Считает, если фигуры попали в центр кадра, то больше ничего и не нужно.

— Я бы сильно обрадовалась, если б поймала что-нибудь в центр кадра, — вставила Мередит. — На моих снимках объект неизменно оказывается в правом нижнем углу.

Алан послал ей быструю заговорщицкую улыбку и вернулся к Элисон, продолжившей рассказ.

— Надо было бы мне почаще навещать тетю Фреду. Здоровье ее слабело. В конце концов, это родная тетка моей матери. Ей было восемьдесят, когда… произошла трагедия. Может быть, лучше сказать, продленная трагедия, потому что с некоторых пор было горько следить, как она угасает. Живя в одиночестве после столь бурной жизни, тетя Фреда буквально катилась под горку. Безусловно, она совершила большую ошибку, уединившись после большого города в тихом безлюдном месте… по крайней мере, пустеющем по окончании отпускного сезона. Хорошо поехать туда отдохнуть, и только. Тетка не догадывалась, что при постоянном проживании дни похожи один на другой как две капли воды. Ничто не заставляет тебя пошевеливаться — ты ни с кем не встречаешься, не бываешь в музеях, на выставках, не участвуешь в кипучей жизни. Я постоянно звонила ей, чтобы просто поболтать. Понимала, как ей одиноко. Однако упрямства ей тоже хватало. Она ни за что не призналась бы, что допустила промашку. По-моему, ее тяготила мысль о переезде в лондонский дом, с которым она рассталась. Я ей предложила вернуться, вызвалась помочь, она и слушать не хотела. Днем общалась с местной жительницей миссис Тревис, которая ходила к ней делать уборку, готовить еду. Не слишком приятная компания. Довольно сварливая женщина. У меня возникло впечатление, что она вообще никого не любит. Особенно меня.

— По какой-то конкретной причине? — осведомился Маркби.

— В свое время я думала, что у нее просто такой характер. Муж ее бросил с маленьким сыном, угрюмым замкнутым мальчишкой лет десяти. Вечно ходил в резиновых сапогах, похоже, не снимал даже на ночь. Весь пошел в мать и был к ней необычайно привязан. Повсюду таскался хвостом, когда не было занятий в школе, без конца рисовал что-то на клочках бумаги…

Мне не показывал. По-моему, мать его предупредила, что я не заслуживаю доверия. Не удивляюсь, что она не прониклась ко мне теплым чувством. Ей практически не приходилось встречаться с такими, как я. Я работала в Лондоне в сфере рекламы, получала хорошие деньги, была молодой, независимой, вполне уверенной в себе. Меня не бросил муж. У меня не было ребенка, о котором необходимо заботиться. Я сама выбрала себе занятие. Возможно, сейчас не скажешь, но тогда у меня все действительно было на месте. — Элисон издала сдавленный смешок.

Дженнер укоризненно нахмурился.

— Только не надо себя принижать!

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — ответила она. — Все складывалось в мою пользу. В свободные выходные я приезжала из Лондона, подкатывала со столичным шиком в машине, а в дверях стояла миссис Тревис в фартуке поверх свитера ручной вязки, источая неодобрение. Меня это, скорее, забавляло. Напрасно. Должна признать, миссис Тревис ревностно и старательно заботилась о тете Фреде. По-моему, на свой лад оберегала работодательницу.

— От вас? — уточнил Маркби.

— Да, даже от меня. Она обо всех плохо думала. Сама душевной щедростью не обладала и в людях, кроме тети Фреды, не находила ничего хорошего. Возможно, считала теткину доброту слабостью, из-за чего ее очень легко провести хитрой шустрой девчонке из Лондона. При всем своем желании она не могла дверь передо мной захлопнуть, но постоянно хмуро косилась, давая понять, что «присматривает».

Однажды в прекрасное августовское воскресенье я собралась назад в Лондон. Надо было выехать утром. Миссис Тревис не работала по воскресеньям, так что ее рядом не было. Я слегка беспокоилась: тетя Фреда быстро слабела с момента нашей прошлой встречи.

Совсем на себя стала не похожа — волосы не расчесаны, время от времени бестолково бродила по дому, плоховато соображала, путалась, дважды меня называла именем моей матери, Лилиан. Однако я знала, что в понедельник с утра придет миссис Тревис, а мне надо выйти на работу вовремя и в бодром виде, поэтому необходимо ехать. Решила при первой возможности позвонить личному врачу тетки, рассказать о своих опасениях. В последний раз я видела тетю Фреду, стоявшую у ворот и махавшую мне на прощание… — Элисон прервалась, закусила губу. — Всегда буду такой ее видеть.

Наступило неловкое молчание. Старый пес, лежавший у ног Элисон, озабоченно взглянул на хозяйку.

— Глотни бренди, — приказал Джереми, встал и налил стаканчик. — До дна, дорогая! Еще кто-нибудь хочет? — взмахнул он бутылкой.

Все отказались, даже секунду поколебавшийся Тоби.

Бренди, кажется, помогло. Элисон снова быстро заговорила:

— Назавтра в семь часов утра ко мне явилась полиция. Я уже встала, готовясь к рабочему дню. Пришел один юный констебль, полный сочувствия. С сожалением сообщил, что принес плохое известие. Мисс Кемп обнаружена мертвой в саду. Видимо, несчастный случай, подробности пока неизвестны. Несмотря на ранний час, я позвонила теткиному врачу в Корнуолле. Он ничего не слышал. Полиция не вызывала его для констатации смерти. Пообещал немедленно перезвонить, как только что-нибудь выяснит. И сдержал обещание. Сообщил по телефону во время ланча, что утром около девяти мою тетку нашла домработница. Видно, она упала в садовый пруд для разведения рыбы и захлебнулась. Пруд совсем маленький, если опустить туда руку, вода дойдет только до локтя. Но тетя Фреда упала лицом вниз, и этого оказалось достаточно.

Она там пролежала всю ночь. Вероятно, несчастный случай произошел во второй половине дня в воскресенье. Будет вскрытие, сказал доктор. Проведет его не он, а местный патологоанатом. Я слышала, что доктор взволнован, не только потому, что потерял пациентку при таких обстоятельствах, но и потому, что его отстранили от дела.

А я была не просто взволнована. Отпросилась с работы… собственно, взяла отпуск на неделю, поскольку была исполнительницей завещания и должна была повидаться с солиситором. Он жил в Лондоне. Я знала содержание. Тетка оставляла все мне и пятьсот фунтов миссис Тревис. Коттедж и прочее тоже мне. Ключи у меня уже были. Я отправилась туда, чтобы договориться с местным священником о похоронах и так далее. В четверг снова пришла полиция. При вскрытии обнаружилась рана на голове, а у пруда нет камней, о которые можно случайно удариться. Хуже того — воды в легких не обнаружено. Тетя Фреда была мертва, когда попала в воду. Миссис Тревис деловито распространяла злобные слухи. Сообщила полиции, что я веду в Лондоне роскошную жизнь. Постоянно приезжала к тетке, рассчитывая на наследство. Была здесь в те самые выходные. Вымогала деньги у богатой родственницы…

— Это правда? — спросил Маркби.

— Выходит, что правда. Я хорошо зарабатывала, но жить в Лондоне дорого. Я хотела взять в долг на покупку квартиры. Посоветовалась с тетей Фредой, та прямо заявила, что не позволит одалживаться «у чужих», по ее выражению, и сама открыла счет на мое имя. Всегда само собой разумелось, что я со временем расплачусь, но никаких расписок мы не писали. «Отдашь, когда сможешь, — сказала она. — Деньги все равно твои». Тетя имела в виду завещание. Так все и осталось.

— Родственное соглашение, — громко вставил муж Элисон. — Абсолютно нормально. Даешь деньги младшим. Им вечно что-нибудь нужно.

Фиона пригладила длинные волосы, потом переключила внимание на отполированные ногти. Воздух на секунду словно задрожал.

— Ну, короче говоря, — продолжала Элисон, — полиция решила, что произошло убийство. Следствие возглавил старший инспектор Барнс-Уэйкфилд. Никогда его не забуду! Весь такой узенький — голова, тело, руки. Прямые волосы смазаны каким-то маслом, зачесаны со лба. Будто его расплющили между двумя твердыми плоскостями, как засушенный цветок или сорняк в данном случае. Вскоре обнаружилось, что мышление у него тоже узкое. С первой встречи стало ясно, что он меня имеет в виду. С его точки зрения, я наиболее вероятная подозреваемая. Мне было выгодно убийство.

— Каждый детектив задается этим вопросом, — спокойно сказал Маркби. — Cui bono? Спрашивают не по-латыни, конечно, но для следователя это первый вопрос. Кому выгодно? Кто выигрывает от совершенного преступления?

— Конечно, — просто кивнула Элисон. — Я понимаю. Но ведь вы не ограничиваетесь одним этим вопросом, правда? А Барнс-Уэйкфилд решил, будто дело раскрыто. Я была в тот день у тетки. Знала, что в коттедж никто не заглянет до следующего утра, когда я уже буду в полной безопасности в Лондоне. Добавьте тот факт, что я взяла деньги в долг…

— Это только косвенные свидетельства, — возразила Мередит.

— Кто еще в кадр попадает? — угрюмо ответила Элисон. — Вдобавок я чужая, приезжая из Лондона. Тетка тоже жила в Лондоне, но давно была хозяйкой коттеджа, местные ее знали и уважали. Миссис Тревис изо всех сил старалась меня очернить, превращала каждую мелочь в нечто фантастическое, чего на самом деле не было. Она конечно же решила добиться, чтобы я понесла заслуженное наказание. Если хотите знать мое мнение, они с Барнс-Уэйкфилдом родственные души.

— И еще одно, — вновь перебил жену Дженнер. — Много коттеджей на юго-западе Англии сдается для отдыха. Приезжающие должны чувствовать себя в безопасности на уединенных участках. Полиция обязана быстро раскрыть преступление, по возможности продемонстрировав, что происшествие чисто семейное, домашнее, если угодно. Никаких одиноких убийц и грабителей, ничего подобного.

— М-м-м… — промычал Маркби. — Тем не менее я удивляюсь, что следствие вышло в суд с подобными доказательствами. Впрочем, знаю, двадцать пять лет назад дела делались иначе.

— К счастью, — снова вступила в разговор Элисон, — я пользовалась известностью в Лондоне и располагала деньгами. Смогла нанять хорошего адвоката. Он до сих пор работает. Теперь его величают сэр Монтегю Линг. Тогда это был просто Монти Линг, имевший, однако, доступ во многие кабинеты.

— Монтегю Линг! — воскликнул Маркби. — Бьюсь об заклад, он развеял в прах все эти косвенные свидетельства, сдвинув шляпу на затылок!

— Правда. Но даже при этом я бы так легко не отделалась, если бы неожиданно не объявились свидетели. Молодые супруги проводили в то лето отпуск на велосипедах, потом читали о процессе в газетах, увидели в одном номере снимок коттеджа и вспомнили. В роковое воскресенье они ехали мимо около часа дня, уточнили маршрут у старушки в саду. Та подтвердила, что дорога выбрана правильно. Они ее четко запомнили, опознали по фотографии. А я ровно в час заправлялась бензином почти за сто миль оттуда. Сохранился чек с датой и временем. На заправке не было камеры наблюдения, они тогда еще не вошли в обиход. Но служащим показали мой снимок, какой-то молодой человек узнал, засвидетельствовал, что в то воскресенье я к ним заезжала. — Элисон чуть зарумянилась. — Сказал, что запомнил меня потому, что я «просто картинка», по его выражению. Вот и все. Я была оправдана, или, как, вероятно, рассказывала всем и каждому миссис Тревис, «выкрутилась».

— Не говори так! — вскинулся Дженнер. — Тебя оправдали законно и справедливо. Дело вообще нельзя было передавать в суд, как указал Маркби.

— Скажите, — обратился Алан к Элисон, — что, по-вашему, произошло с вашей теткой?

Элисон честно взглянула ему в глаза.

— Я долго ломала голову, и у меня возникла теория, хотя доказать ничего невозможно. День был чудесный, тетя Фреда обожала сад. Наверняка пробыла там до чая, время от времени заходила за чем-нибудь в дом. В саду ее увидели велосипедисты. У пруда никаких камней нет, а дальше расположена альпийская горка. Думаю, она споткнулась там и упала. Ударилась головой, может быть, потеряла сознание. Потом очнулась, сумела подняться, но не сориентировалась. Хотела вернуться в коттедж, а пошла в другую сторону, к пруду. Умерла на ходу, упала лицом в воду…

— Местная полиция осматривала сад, искала, обо что она могла удариться? — спросил Маркби.

— Видимо, нет.

— Наверняка никто ничего не осматривал, — неожиданно заявила Фиона. — Сразу решили прищучить Элисон. — Она воинственно посмотрела на Маркби. — Снизить уровень преступности, такая задача? Закрыть дело…

— Милая… — пробормотал смущенно отец.

Его шокирует грубость дочки по отношению к гостю, решила Мередит. Сам уже намекал на нечто подобное, хоть и не так прямо.

Маркби встретил вызывающий взгляд Фионы с улыбкой.

— Не могу судить. Я не знаком с деталями проведенного следствия.

Фиона вспыхнула и отпарировала:

— Я тоже. Вы ведь это имели в виду? Так вот: незнакома. Просто кое-что слышу. Вы сами слышали, что говорит Элисон про того самого Барнс-Уэйкфилда. Он был против нее настроен, хотел пришить ей дело.

Дженнер ловко вмешался в беседу:

— Вот какая история, Маркби. Как вы говорите, автор писем легко мог ознакомиться с фактами.

— Да, тем более что это был один из первых успешных процессов сэра Монтегю Линга. После любого очередного триумфа газеты ссылаются на прежние его победы.

— Все равно, — упрямо возразил Тоби, — ни у кого не было никаких оснований увидеть в обвиняемой Элисон Дженнер.

— Этим нам и надо заняться, верно? — сказал Алан. — Что ж, постараемся как можно скорее вычислить автора. Однако надеюсь, вы понимаете, что на это нужно время. Если получите очередное послание, немедленно доставьте мне вместе с конвертом. — Он улыбнулся Элисон. — А тем временем nil desperandum^[5], ладно?

— Спасибо, — кивнула она.

— Нельзя ли нам перед отъездом осмотреть сады? — обратился Маркби к хозяину. — Мередит хотелось бы увидеть озеро.

— Ну конечно! — Дженнер поднялся, за ним все остальные, атмосфера сразу изменилась. Явственно почувствовалось облегчение, словно закончено тяжкое неприятное дело и теперь можно подумать о более приятных вещах.

— Если пойдете к озеру, — сказала Фиона, — на меня не рассчитывайте. Терпеть не могу ту птицу. Совсем дурная. Я к лошадям пойду.

Мередит заметила, что Тоби колеблется. Явно хочет пойти с Фионой, хотя быстро передумал, понимая, что гости здесь по его настоянию и нельзя их оставить. Поэтому лишь проводил девушку скорбным задумчивым взглядом.

Осложнение, подумала Мередит.

— Помню эти сады, — сообщил Маркби Дженнеру, шагая с ним рядом по старательно расчищенной граблями дорожке, — с тех пор, как здесь жили Грейсы.

Дорожка круто шла вниз между кустами живой изгороди. Трудно ухаживать за садом на таком склоне. Птицы вспархивали при их приближении. Вокруг царил полный покой.

— Мы тут кое-что переделали, — ответил Дженнер. — Элисон знает толк в садоводстве. У нее масса всяких идей.

Прошли мимо грубого деревенского стола с расставленными вокруг стульями.

— Чудесно, — похвалила Мередит.

— Отличная работа, — одобрительно кивнул Дженнер. — Двое здешних парней открыли в технопарке «Уотерсмит» мелкое предприятие по изготовлению мебели. И назвали его «Деревенская простота», — фыркнул он. — Видимо, клиентам нравится.

— У нас при доме викария есть запущенный сад, — сказала Мередит. — Когда все расчистим, хорошо бы поставить там такие стулья.

Элисон услышала и подсказала:

— Мастеров зовут Тед и Стив. Цены вполне разумные, любой заказ выполнят.

Спустились в долину с журчащим ручейком, питающим озеро. Оно оказалось не только больше, чем Мередит ожидала, но и поражало всем своим видом. По прозаическому описанию Алана и взгляду издали казалось, что это чисто формальное утилитарное водохранилище. Однако, в отличие от вида сверху, очертания водоема неправильные, его окружают ивы, березы, высокие декоративные кустарники. У самой воды растут камыши, дальше стелются широкие плоские темно-зеленые листья кувшинок. Картину старательно создал викторианский садовник, придав ей естественный романтический вид. В центре озера даже есть маленький островок. Чтобы добраться до него или просто отдохнуть на воде, к деревянному причалу привязана весельная лодка, легонько покачивающаяся на поднятой ветром ряби, шурша в камышах. Настоящая идиллия.

Между озером и посетителями возникло неожиданное препятствие, не слишком крупное, но целеустремленное.

У воды стояла канадская казарка, расправив крылья и предупредительно шипя.

— Разрешите представить вам Спайки, — сказал Дженнер. — Сначала была почти ручная, а теперь превратилась в сплошную досаду.

— Но где остальная стая? — осведомилась Мередит.

— Спайки покалечилась, — объяснила Элисон. — Мы нашли ее с перебитым крылом. Непонятно, как это случилось. Другие улетели, она топталась на берегу с несчастным видом. Поэтому мы доставили ее в питомник для диких животных неподалеку. Там крыло залатали, привели в порядок, а когда выпустили, она сюда вернулась. Видно, ей здесь понравилось. Возможно, мы напрасно с ней нянчились. Теперь она считает озеро и подходы к нему своей собственной территорией. Неохотно признает меня и Джереми, а с чужими фокусы выкидывает. Мы ее увозили в разные места, выпускали, она каждый раз возвращается. Хватит, Спайки, уйди, кыш отсюда! — Элисон хлопнула в ладоши, казарка хлопнула в ответ крыльями, однако отошла на небольшое расстояние, наблюдая за компанией желчным взглядом.

— Сумасшедшая птица, — буркнул Тоби.

— Ах, бедняжка, — улыбнулась ему Элисон и обратилась к Мередит и Алану: — Тоби хотел прокатиться по озеру в лодке с Фионой. Спайки на них набросилась, оба бежали. Очень жалко. Собирались на остров.

— Чертова птица! Я бы взял ружье, сбил с нее перья. Если желаете, отловлю, увезу подальше и выпущу, — проговорил позади хриплый голос. — Всем сразу лучше станет.

Все вздрогнули и оглянулись. Шагов в траве никто не слышал, и Мередит с Маркби определенно не ожидали увидеть высокого угловатого мужчину, производившего впечатление неимоверной силы, не обладая могучей мускулистой фигурой. Длинные седеющие волосы взлохмачены, борода не подстрижена, нос торчит между глубоко посаженными глазами, сверкающими на загорелом лице. На нем старая мешковатая водонепроницаемая куртка и крепкие рабочие ботинки. Либо рукава куртки обрезаны, либо руки необычно длинные. Кажется, что костлявые запястья и огромные узловатые пальцы болтаются, как у марионетки. Мужчина поднял руку, словно вздернутую за ниточку невидимым кукловодом, и ткнул пальцем в Спайки, пребывавшую, по мнению Мередит, в хорошо понятном замешательстве. Птица красноречиво махнула крыльями и попятилась, издав с безопасного расстояния презрительный крик.

— Знаю, Гарри, нам ее не удалось переселить, — сказала Элисон. — Только это единственный выход. Завтра утром позвоню в Королевское общество защиты животных, может, что-нибудь посоветуют.

— Все равно, лучше мне разрешите ее пристрелить, — настаивал Гарри.

— Нет! Ни в коем случае! Мы что-нибудь придумаем.

Мужчина — воплощение Немезиды — хрюкнул, повернулся, зашаркал прочь, болтая руками.

— Это Стеббингс, — пояснил Дженнер. — С виду странноватый, но в целом неплохой малый.

Гости ничего не ответили и направились обратно к дому, оставив Спайки праздновать победу. Алан, Тоби и Джереми пошли вперед, а Элисон замедлила шаг, и они с Мередит отстали.

— Кое о чем при Джереми не могу говорить, — тихо и торопливо сказала Элисон, — но страшно беспокоюсь, как все это на нем отразится. Знаю, благодаря долгой практике он вполне убедительно делает вид, будто держит ситуацию под контролем. А на самом деле страшно злится. Все ведь выйдет наружу, правда? Будет во всех газетах?

Подошли к столу со стульями, Элисон кивнула, и они уселись. Мужская компания уже скрылась из вида.

— Всегда трудно разъяснять семейные проблемы, — вздохнула Элисон, нервно разглаживая ладонями блузку. Склонила голову, светлые волосы завесили лицо. — Ужасно выслушивать обвинение в убийстве. Словами не опишешь.

— Могу себе представить, — сочувственно вздохнула Мередит.

Элисон резко вздернула голову.

— Нет. Не можете. Извините… грубить не хотела. Но вы просто не можете. Не бывали в таком положении и, надеюсь, никогда не окажетесь. Злейшему врагу не пожелаю. А судебный процесс — настоящий кошмар. После такого почти невозможно жить дальше. Грязь липнет. Газеты изображали меня бессердечной расчетливой охотницей за деньгами. Правда, тетка несколько раз ссужала мне деньги. Помогала без возражений, охотно. Обиделась бы, если б я отказалась. Барнс-Уэйкфилд не понял. Вновь и вновь расспрашивал о деньгах, которые мне много лет давала тетя Фреда, и о завещании. Знала ли я, что являюсь единственной наследницей? Да, сказала я, знала. И как к этому относилась? Что можно ответить?

— Правда, — согласилась Мередит. — Не знаю, что бы сама ответила на вашем месте.

— Но я держалась. Работу не потеряла. Все были очень добры и оказывали поддержку. Но я все же ловила пристальные взгляды исподтишка, когда любопытные думали, будто я не замечу. Взгляды полные сладострастного интереса. Их как бы возбуждало, что они работают рядом с обвиняемой в убийстве. Со временем в естественном процессе ротации досужие личности исчезали, а я оставалась. Думала, все забудется. Потом познакомилась с Джереми. Наша фирма вела рекламную кампанию по его заказу. Когда он сделал мне предложение, я рассказала ему о суде. К тому времени минуло пятнадцать лет, и поэтому я по глупости верила, что все, наконец, осталось позади. Думала, по крайней мере. Но Джереми должна была признаться. Чтобы все было честно. Он отреагировал безупречно. С тех пор и до того момента, когда он обнаружил письмо, мы не упоминали об этом ни разу за десять лет супружеской жизни. А теперь получается, что ни о чем другом не можем говорить.

Джереми жаждет скорей разобраться и вернуться к нормальной жизни. Но удастся ли когда-нибудь вернуться?..

— Да! — воскликнула Мередит. — Удастся. Сейчас не верится, но вы должны твердо помнить, что со временем все встанет на свои места.

Элисон смущенно улыбнулась:

— Спасибо. Теперь ясно, почему Тоби старался привлечь вас и Алана. Джереми поговаривал о найме частного детектива, но я не хочу. Что он сделает такого, на что не способна полиция?

— Пожалуй, ничего в данном случае, — кивнула Мередит. — Вы правильно отговорили его.

Элисон рассмеялась:

— Отговорить Джереми — все равно что обуздать норовистого коня. Мне просто хочется, чтобы все разъяснилось, прежде чем он начнет привлекать к делу кого попало. Такое напряжение ему не на пользу. Он с виду спокоен, а внутри кипит. Если это скоро не кончится, я боюсь за его сердце. — Она замешкалась. — Другая причина моего нежелания нанимать рекомендованного ему частного сыщика заключается в том, что, если тот найдет виновного и сообщит Джереми, он вполне может взять правосудие в свои руки.

Примечания

4

Адам Роберт (1728–1792) — один из крупнейших британских архитекторов, автор прославленных интерьеров загородных особняков.

5

Никогда не отчаивайтесь (лат.).