Сидней Рейли. Подлинная история «короля шпионов»

Эндрю Кук, 2017

Английского разведчика Сиднея Рейли, который в первой четверти XX века действовал в России, на Дальнем и Ближнем Востоке, одни называют «королем шпионов», а другие – великим авантюристом. Кем же на самом деле был один из прототипов Джеймса Бонда? Почему он скрывал подробности своей биографии? Планировал ли он ликвидацию Ленина и Троцкого в 1918 году? Погиб ли он в перестрелке с советскими пограничниками или был тайно расстрелян по личному приказу Сталина? И какие реальные подвиги совершил на фронтах тайной войны? Авторитетный британский историк Эндрю Кук на основе секретного досье английской разведки, малодоступных документов из архивов 15 стран мира (в т.ч. России и Украины), воспоминаний современников и результатов двадцатилетнего исследования отвечает на эти и другие вопросы.

Глава 1. Внезапная смерть

«О Ньюхевене мало что можно сказать за исключением того, что в ненастную погоду те, кто едет сюда из Франции, стремятся быстрее добраться до его берегов, а уезжающие из Англии в погожий день счастливы покинуть это место как можно раньше»^{10}. Эти достаточно скупые строки были написаны писателем-путешественником Е. В. Лукасом в 1904 году. Однако, как это часто бывает, именно в таких непримечательных местах и происходят весьма знаменательные события. Действительно, примерно за четыре года до того, как Лукас написал эти строки, ньюхевенская гостиница «Лондон и Париж» стала невольным свидетелем событий, имевших серьезные последствия не только для двадцатичетырехлетней наследницы, но и для человека, которого впоследствии будут именовать не иначе как «шпион XX века».

Удачно вписывающееся в архитектурный стиль ньюхевенской гавани внушительное трехэтажное оштукатуренное здание состояло из тридцати роскошно меблированных номеров, где имелось все, о чем мог только мечтать путешественник викторианской эпохи. Именно сюда, на ньюхевенскую пристань, в пятницу, 11 марта 1898 года, был доставлен с поезда сидящий в инвалидной коляске шестидесятитрехлетний человек. В сопровождении своей сиделки Анны Гибсон преподобный Хью Томас^{11} проследовал далее в конторку портье, чтобы объявить о своем прибытии. Он и его сиделка забронировали номера по понедельник 14 марта включительно, ожидая приезда в этот день из Лондона двадцатичетырехлетней жены Томаса Маргарет. Все трое должны были затем сесть в 11.30 на паром до Парижа, а оттуда проследовать в Египет, где чета предполагала провести отпуск.

Несмотря на преимущества своего социального положения, Маргарет, очевидно, ощущала, что в ее жизни чего-то недостает. Ей, несомненно, не хватало внимания и нежности, и именно это в конце концов заставило ее уступить ухаживаниям Зигмунда Розенблюма из компании по приготовлению медицинских препаратов «Озон»^{12}.

Хью Томас и Зигмунд Розенблюм впервые встретились в 1897 году. Томас, страдавший болезнью Брайта — хроническим воспалением почек, — был одним из многих поддавшихся искушению лечиться патентованными препаратами. Это были нетрадиционные средства, популярные в то время и рекламируемые многочисленными компаниями, как, к примеру, «Компания препаратов Озон», при приеме которых предписывался лишь постельный режим, бедная белками пища, большие дозы ялапы^[1] и кровопускание — все это, вне всякого сомнения, делало лечение патентованными средствами крайне привлекательным для таких пациентов, как Томас.

Хью Томас и Зигмунд Розенблюм регулярно встречались на протяжении 1897 года в Мэнор-Хаус, Кингсбери, и в доме № 6 по Аппер-Вестбурн-террас в Лондоне. Именно в Мэнор-Хаус летом 1897 года Томас впервые познакомил Розенблюма с Маргарет^{13}. Существует версия, что чета Томасов впервые познакомилась с Зигмундом Розенблюмом в России во время поездки в Европу, которую они предприняли в 1897 году^{14}. Согласно еще одной версии, отношения между Маргарет и Розенблюмом стали развиваться в то время, когда он сопровождал их из отеля в отель во время мелодраматического возвращения Томасов в Англию^{15}. Факты, однако, свидетельствуют об обратном. В то время британцам, отправлявшимся за границу, заграничный паспорт, как правило, не требовался, тогда как для въезда в Россию он был необходим. Однако в архивах британского паспортного ведомства нет и намека на то, что Томасы когда-либо ходатайствовали о получении паспорта для въезда в Россию или что таковой был им выдан^{16}. Семейные бумаги Томасов также не подтверждают, что в 1897 году чета выезжала за границу, хотя в декабре Томасы планировали путешествие в Египет, куда они намеревались отправиться в марте следующего года.

Кому принадлежала идея поездки в Египет, нам не известно. Был ли это просто невинный план, или сей вояж задумывался с куда более зловещим умыслом — об этом можно лишь только догадываться^{17}. Нам доподлинно известно, однако, что Маргарет взяла на себя все хлопоты, связанные с планированием поездки, ее организацией и заказом билетов, — это видно из документов компании «Томас Кук»^{18}. Незадолго до отъезда Маргарет устраивает встречу своего мужа с местным поверенным. В пятницу, 4 марта, чета направляется к себе домой на Сент-Мери-сквер, 13, рядом с вокзалом Паддингтон. В присутствии писаря Хью Томас назначает Генри Ллойда Картера своим семейным стряпчим, а Маргарет — душеприказчиком завещания. Текст завещания гласил:

«Распоряжаюсь оплатить все долги и расходы, связанные с моими похоронами и настоящим завещанием. Моя жена вступает в наследство и получает в безраздельное владение и пользование все мое недвижимое имущество, а также мое личное имущество и состояние, очищенное от долгов, распорядителем которых я ныне состою, а ежели появится потомство у меня и моей жены Маргарет, вышеозначенный потомок по Завещанию моего покойного дяди Хью Томаса из Тревор-Энглси получает права на долю моего движимого и недвижимого имущества. Я утверждаю, что завещаемое мною моей жене наследство включает в себя все движимое и недвижимое имущество, которое я вправе завещать законному наследнику или следующему за ним ближайшему родственнику, и настоящим завещанием подтверждаю права моей жены на безраздельное владение и пользование таковым»^{19}.

Маргарет тоже оставила завещание, назначив своим душеприказчиком Генри Ллойда Картера. В пятницу утром, 11 марта, ровно через неделю после составления завещания, Хью Томас и его сиделка Анна Гибсон покинули Аппер-Вестбурн-террас и направились к вокзалу Виктория. По их прибытии в ньюхевенский порт багаж был сдан в камеру хранения, а ручная кладь отнесена в смежные номера гостиницы. В тот день Хью Томас лег спать раньше, чем обычно, вряд ли догадываясь, что жить ему осталось недолго.

Суббота, 12 марта, выдалась холодной и промозглой, и преподобный Томас и его сиделка безвылазно сидели в гостинице. Томас лег в постель около одиннадцати вечера. А ранним утром следующего дня к нему в дверь постучался Джон Симмонз — будучи инвалидом, преподобный Томас заранее распорядился доставить завтрак к нему в номер. Не получив ответа, Симмонз открыл дверь собственным ключом. В комнате царил мрак, и ничто, казалось, не вызывало беспокойства.

За время своего трехлетнего опыта работы в отеле Симмонзу не раз приходилось видеть спящих постояльцев, однако чутье подсказало ему, что здесь что-то не так. Он выбежал из комнаты и с тревогой помчался к управляющему отеля Альфреду Льюису^{20}. Однако пройдет еще примерно полчаса, прежде чем Льюис позвонит в полицию Ньюхевена и сообщит им, что преподобный Хью Томас был обнаружен мертвым в своей постели. Подобное промедление было вызвано, очевидно, тем, что первой реакцией Льюиса был поиск сиделки и врача, случайно остановившегося в отеле и прибывшего сюда накануне вечером. Обследовав тело Хью Томаса и побеседовав какое-то время с его сиделкой Анной Гибсон, доктор Т. У. Уильямс наконец сообщил Льюису, что смерть произошла в результате сердечного приступа.

Тело покойного Хью Томаса было перенесено в траурный зал, и директор похоронного бюро, наверное, немало удивился, когда прибывшая на следующий день Маргарет изъявила желание похоронить своего мужа на его родине, в Энглси, а не в Лондоне. Однако его изумление было, наверное, еще сильнее, когда он узнал, что г-жа Томас распорядилась как можно быстрее покончить со всеми формальностями. В 1898 году восемь-десять дней, прошедших с момента смерти до дня похорон, не были чем-то из ряда вон выходящим, однако Маргарет настояла на том, чтобы похороны состоялись в среду, 16 марта. Таким образом, у тех, кто провожал Хью Томаса в последний путь, оставалось в распоряжении всего полтора дня для того, чтобы совершить все необходимые церемонии, изготовить гроб и перевезти тело покойного на церковное кладбище в Ллансадорн^{21}. Неудивительно, что смерть Хью Томаса привлекла внимание местной прессы к большому неудовольствию управляющего отелем Альфреда Льюиса, вряд ли обрадовавшегося той славе, которую эта новость принесла его отелю. Стоит отметить, что один журналист в своем репортаже упомянул тот факт, что, «поскольку причину смерти установил молодой лекарь, отпала необходимость в проведении следствия»^{22}.

Полтора месяца спустя в соответствии с завещанием Хью Томаса Маргарет стала обладательницей состояния в размере 8094 фунтов 12 шиллингов, что составляет на сегодняшний день приблизительно полмиллиона фунтов стерлингов. Если у Генри Ллойда Картера, стряпчего, составившего завещание Хью Томаса и являвшегося одним из его душеприказчиков, и возникли сомнения, вызванные тем, что преподобный Томас отошел в мир иной через девять дней после составления завещания, или же тем обстоятельством, что он был похоронен спустя три дня после своей внезапной смерти, то он не заявил об этом публично, а возможно, никому не говорил об этом и в частной беседе. Сделай он это, власти наверняка распорядились бы провести следствие. Что же показали бы результаты этого расследования?

Прежде всего, полиция наверняка бы захотела установить причину смерти. По словам д-ра Эндрю, причиной летального исхода явилась Influenza Morbus Cordis Syncope, что в действительности переводится как «инфлюэнца, слабость сердца»^{23}. Диагноз этот настолько расплывчат, что вряд ли мог бы быть признан сегодня удовлетворительным. Им можно описать фактически любое сердечное заболевание, а формулировка диагноза означает всего лишь то, что смерть наступила в результате остановки сердца!

Совершенно очевидно, что полиция захотела бы узнать более точные причины смерти. Вполне вероятно, что полицейские пожелали бы побеседовать о состоянии здоровья преподобного Томаса с его личным врачом и, уж вне всякого сомнения, с д-ром Эндрю. Именно на этом этапе у следователей возникли бы куда более серьезные вопросы, поскольку им очень быстро удалось бы установить, что никакого врача по имени Т. У. Уильямс, члена Королевской корпорации хирургов, не существует и в природе^{24}.

Королевская корпорация хирургов, членом которой якобы являлся Эндрю, сообщила бы, что в ее списках не значится ни одного врача, носящего эту фамилию. Главный медицинский совет сверился бы со своими списками, в которые заносились все практикующие врачи Великобритании, но также не обнаружил бы никакого д-ра Т. У. Эндрю. Возможно, полиция связалась бы с д-ром Томасом Эндрю, лицензиатом корпорации хирургов, единственным Т. Эндрю из всего списка^{25}. В результате беседы с ним они бы узнали, что этот шестидесятиоднолетний врач из Дуна, графство Пертшир, ни разу не пересекал границу Англии за все время своей тридцатишестилетней медицинской практики. Кроме того, стало бы очевидным, что пожилой шотландец вряд ли мог быть «молодым лекарем», упомянутым в газете «Суссекс экспресс», или человеком, запомнившимся Луизе Льюис, дочери управляющего отелем^{26}. Неутешительные сведения, собранные полицией, наверняка побудили бы ее допросить Маргарет Томас, Анну Гибсон, соседей по дому и друзей Томасов. Все это неизбежно привело бы к тому, что следствие распорядилось бы эксгумировать тело и провести вскрытие.

Зная характер Маргарет, можно с уверенностью предположить, что она бы стойко держалась на следствии. Однако вполне вероятно, что другие свидетели упомянули бы некоего господина Розенблюма, а также то обстоятельство, что он регулярно появлялся у Томасов на Аппер-Вестбурн-террас и в Мэнор, Кингсбери. Возникли бы у полиции какие-либо подозрения относительно цели его визитов и отношений с Маргарет Томас? А может быть, подозрения полицейских усилились еще больше, если бы стало известно, что Зигмунд Розенблюм является еще и консультантом по вопросам химии, членом Химического института и Химического общества и имеет легкий доступ к аптекарским снадобьям? А если бы ищейки установили, что «молодой лекарь» и молодой химик — одно и то же лицо? К своему немалому удивлению, они бы обнаружили, что двадцатичетырехлетний Розенблюм приехал в страну всего лишь два года назад и хорошо известен Особому отделу Скотленд-Ярда.

К великому счастью для Зигмунда Розенблюма, никакого расследования этих обстоятельств, разумеется, проведено не было. Тем не менее, имея в нашем распоряжении все перечисленные факты, можем ли мы реконструировать последовательность событий, предшествовавших смерти Хью Томаса в тот воскресный день?

Если предположить, что смерть Томаса не была случайностью, а явилась преднамеренным убийством, то это означает, что нам надо искать мотивы и способы совершения этого преступления. Для Зигмунда Розенблюма Хью Томас был досадной помехой, стоявшей между ним и двумя главными целями, которые он стремился достичь. Со смертью Томаса Маргарет становилась не просто вдовой, а очень богатой вдовой, женитьба на которой открывала для Розенблюма путь к осуществлению по крайней мере одной своей цели — завладеть ее имуществом.

Брак с Маргарет также позволял Розенблюму решить еще одну не менее важную задачу — глубоко «похоронить» все, что касалось его истинного происхождения и имени, и взять себе новую, вымышленную биографию.

Хью Томас в период своего служения викарием в Олд-Ньютоне, графстве Суффолк (прибл. 1860 г.)

Другое немаловажное обстоятельство, имеющее отношение к смерти Томаса, возможно, таится в оставленном им завещании. Невинная фраза из одиннадцати слов «а в случае появления потомства у меня и моей жены Маргарет» предполагает развитие целого сценария, вероятность которого ранее никому не приходила в голову. Были ли эти слова благим пожеланием шестидесятичетырехлетнего джентльмена, страдающего болезнью Брайта, или же они были продиктованы тем обстоятельством, что Маргарет уже к этому времени была беременна? По мнению лондонских юристов Кингсфорда, Стейси и Блекуелла, внимательно изучивших содержание завещания, этот пункт имеет чрезвычайно важное значение, ибо «он не может быть стандартным условием или положением, вписанным по ошибке, поскольку в нем содержится недвусмысленное указание на потомка, которому причитается доля имущества его дяди»^{27}. Если Маргарет была действительно беременна, то уж скорее от Розенблюма, нежели от Хью Томаса. Если же ей суждено было разрешиться от бремени, то внешность ребенка, вне всякого сомнения, выдала бы его настоящего отца. Как отметил в своей книге «Железный лабиринт» Гордон Брук-Шеперд, еврейское происхождение Рейли было «написано большими буквами на его лице». Если бы отцовство ребенка стало очевидным, можно с уверенностью сказать, что Томас немедленно развелся бы с Маргарет, оставив ее без копейки денег, — такой вариант развития событий вряд ли был бы в интересах Маргарет и Розенблюма. Если бы Маргарет обнаружила свою беременность в конце 1897 года, то предстоящий отпуск мог послужить хорошим прикрытием смерти Томаса. Разумеется, Маргарет, организовавшая поездку, благоразумно отсутствовала в отеле «Лондон и Париж» в те роковые выходные, покинув Лондон лишь через четыре дня после отъезда своего мужа.

Несомненно и то, что Розенблюм вряд ли смог бы спланировать убийство Хью Томаса без поддержки и молчаливого согласия Маргарет. К этому времени Маргарет находилась во власти чар Розенблюма и была по уши влюблена в него, о чем свидетельствует английский дипломат, вице-консул его величества Даррел Уилсон (см. главу 5). Болезнь Брайта, которой преподобный страдал на протяжении восьми лет, как нельзя лучше могла скрыть симптомы отравления мышьяком, которым Рейли щедро потчевал Томаса. Сама же болезнь лишь усиливала действие отравы, приводя к опуханию ног, потере аппетита и появлению крови в моче.

Яд мог попадать в организм постепенно, в виде патентованного снадобья, которым Розенблюм снабжал Хью Томаса. Маргарет также могла давать этот препарат в соответствии с инструкциями Розенблюма, добавляя его в еду и питье. Однако ни одно из этих объяснений не дает ответа на вопрос, кто же дал Томасу смертельную дозу в отеле «Лондон и Париж» вечером в субботу 12 марта. Если предположить, что Розенблюм прибыл в отель в обличье д-ра Т. У. Эндрю^{28}, то он наверняка не захотел бы подвергать себя риску случайной встречи с Хью Томасом или быть непосредственным участником его отравления. Но если Розенблюм держался в тени, а Маргарет находилась в это время в Лондоне, в шестидесяти милях, то нам стоит в этом случае получше присмотреться к Анне Гибсон, которая имела куда больше возможностей быть рядом с Томасом, поскольку была его сиделкой и занимала смежный номер.

Согласно семейным архивам Томасов, мисс Анне Гибсон, уроженке Клеркенуэлла (предместье Лондона), было двадцать восемь лет, когда она поступила на службу к Томасам в марте 1897 года. Это означает, что она родилась где-то между мартом 1868 и апрелем 1869 года. Тщательный поиск свидетельства о рождении Анны Гибсон в архивах обнаружил только одну женщину с этим именем — родившуюся в Блофильде, Норфолк. Поскольку эта Анна Гибсон родилась не в Лондоне и уж точно не в Клеркенуэлле, то нам придется допустить, что либо в документы закралась ошибка, либо по какой-то причине Анна, представляясь семье Томасов, скрыла свою настоящую фамилию, возраст и место рождения. Ближайшая к году ее рождения перепись населения проводилась в 1871 году. Тщательный поиск в документах клеркенуэлльской переписи двухлетних девочек по имени Анна обнаружил единственно возможного кандидата — Анну Люк, дочь Уильяма и Элизабет Люк. В свидетельстве о рождении Анны Люк записано, что она родилась 5 января 1869 года, более того, девичья фамилия ее матери была Гибсон^{29}. Можем ли мы, таким образом, предположить, что Анна Гибсон, устроившаяся на службу в семью Томасов, и Анна Люк — одно и то же лицо? Если это так, то что же побудило Анну взять девичью фамилию своей матери? Ответ на этот вопрос, возможно, таится в обстоятельствах, связанных с отъездом Анны из Японии, где она устроилась на службу в одну очень богатую семью. Незадолго до возвращения Анны в Англию японские газеты вышли с сообщениями об убийстве на любовной почве. 22 октября 1896 года в Иокогаме Уолтер Кэрью был найден мертвым от отравления мышьяком, а его жена была арестована в тот момент, когда скандальные подробности этого дела достигли наивысшей огласки.

Как позднее выяснилось на суде, у миссис Кэрью был роман с молодым банковским служащим. Суд признал миссис Кэрью виновной и приговорил ее к смертной казни, однако казнь была заменена тюремным заключением. Кэрью выслали обратно в Англию отбывать срок в тюрьме Эйлсбери. На суде Кэрью не признала себя виновной в инкриминируемом ей преступлении и продолжала утверждать это до момента своего выхода из тюрьмы в 1910 году. Вплоть до своей кончины в 1958 году в возрасте девяноста лет Кэрью не прекращала настаивать на том, что в смерти ее мужа была замешана некая «Анна Люк».

Об истории убийства Кэрью, со всеми ее подробностями и неожиданными поворотами, можно было бы написать целую книгу. В контексте же обстоятельств смерти Хью Томаса нас, однако, интересует лишь один ключевой вопрос: существует ли веское доказательство связи «Анны Гибсон» с делом Кэрью? Если Анна Гибсон прожила два года в Японии и вернулась в Англию в конце 1896-го или начале 1897 года, то она должна была покинуть туманный Альбион в конце 1894 или в начале 1895 года. Обстоятельный поиск в архивах британского паспортного ведомства показал, что за конец 1894 и начало 1895 года этим ведомством не было выдано ни одного паспорта на фамилию Гибсон. Однако повторный поиск на фамилию «Люк» оказался более продуктивным: 13 декабря 1994 года на имя г-жи «А. Люк» был действительно выписан заграничный паспорт^{30}. Хотя мы не располагаем твердыми доказательствами того, что Анна Гибсон и Анна Люк одно и то же лицо, или же ее причастности к смерти Кэрью, косвенные улики дают нам серьезные основания сделать подобное умозаключение.

Узнал ли Розенблюм каким-то образом тайну Анны и втянул ее, вольно или невольно, в преступление? До последних дней своей жизни Маргарет говорила о «большой ошибке», совершенной ею в молодости и лежавшей тяжким бременем на ее совести. Имела ли она в виду собственную причастность к смерти своего первого мужа?^{31} Однако Розенблюм не был человеком, которого тяготили муки совести. Замысел и осуществление убийства Томаса были исполнены с необыкновенным коварством, хитростью и дерзостью — так же, как и все, что совершалось этим человеком на протяжении всей его дальнейшей карьеры. Это преступление, несомненно, можно квалифицировать как предумышленное убийство. 22 августа 1898 года в Холборне Розенблюм и Маргарет Томас регистрируют свой брак. Женитьба на Маргарет принесет Розенблюму не только богатство, о котором он так давно мечтал, но и откроет путь для достижения второй его главной цели — похоронить навсегда Зигмунда Розенблюма и взять совершенно новое имя. Именно под этим именем он и станет известен в мировой истории: Сидней Рейли^[2]. Новая и вполне правдоподобная биография была, как мы далее увидим, ключевым моментом для осуществления его желания — возвратиться в страну, где он родился.

Комментарии

10

Lucas E. V. Highways and Byways of Succex. Macmillan & Company, 1903.

11

Биографические сведения о Хью Томасе, почерпнутые из документов архива Главного Синода англиканской церкви, хранятся в архиве графства Энглси (Anglesey County Records, WM/659); см. также Alumni Records (Magdalene College Archives, Cambridge. P. 152–153); Bangor Diocesan Records (B/P/1055).

12

Компания по изготовлению препаратов «Озон» была первоначально учреждена под именем «Розенблюм энд Ко. Консалтант Кемист» в 1896 году и располагалась по адресу Бэри-Корт, Лондон. В 1897 году она была переименована в «Озон» и сменила адрес на Империал Чемберс, Кёрситор-стрит 3, Холборн.

13

Обстоятельства первой встречи между Зигмундом Розенблюмом и Маргарет Томас в собственноручно написанных ею показаниях, которые она дала капитану Военного министерства Уильяму Айзеку 11 ноября 1931 г. Представленное капитаном Айзеком краткое резюме показаний было им напечатано на машинке и содержало много опечаток. В оригинале рукописи говорилось о том, что первая встреча между Маргарет и Розенблюмом состоялась «летом 1897 года». Айзек вернул оригинал показаний Маргарет и послал резюме полковнику Валентайну Вивьену, руководителю пятого отдела СИС (контрразведка). Шифр личного дела Сиднея Рейли, хранящегося в архивах СИС-СХ 2616, далее упоминаемого как «Reilly Papers СХ 2616».

14

Lockhart, Robin Bruce. Ace of Spies. Hodder and Stoughton 1967. P. 293.

15

Lockhart, Robin Bruce. Ace of Spies. P. 293; Rhoer Van Der Edward. Master Spy. P. 5.

16

По действующему тогда законодательству (инструкции Форин офиса относительно порядка выдачи паспортов от 15 июля 1895 г.) паспорта для выезда на континент были «бессрочными, действовали в любое время и на любое количество поездок на континент». Однако британским подданным, пожелавшим поехать в Россию, необходимо было обратиться не только за паспортом, но и за въездной визой в русское консульство. Хотя у Томасов были действующие паспорта для поездки на континент, архивные документы не подтверждают тот факт что они когда-либо обращались в Форин офис с просьбой выдать им паспорт для поездки в Россию (см. паспортную картотеку Форин офиса FO 611/18).

17

Форин офис выдал паспорта на континент и в Египет Хью Томасу 30 декабря 1897 года и Маргарет 9 января 1898 года (паспортная картотека Форин офиса FO 611/18 Passport Names Index).

18

Компания «Томас Кук» — одно из старейших туристических агентств Великобритании. (Прим. пер.)

19

Форин офис выдал паспорта на континент и в Египет Хью Томасу 30 декабря 1897 года и Маргарет 9 января 1898 года (паспортная картотека Форин офиса FO 611/18 Passport Names Index).

20

Альфред Льюис состоял управляющим отеля с 1887 г. По иронии судьбы три года спустя ему было суждено умереть в этом же отеле от сердечного приступа.

21

Entry 433, Register of Burials in the Parish of Llansadwrn; Anglesey County Records Office WPE/32/6. Примечательно, что похороны состоялись за день до официальной регистрации смерти 17 марта 1898 г.

22

Sussex Express, 19 March 1898. Р. 5.

23

Entry 316, 1898 Register of Deaths in the Registration District of Lewes in the Subdistrict of Newhaven in the County of Sussex.

24

В первом издании книги Робина Брюса Локкарта Асе of Spies («Король шпионов»), вышедшей в 1967 году, воспроизведена машинописная копия записи о смерти Томаса. Выданная Сомерсетом Хаусом 19 сентября 1938 г. копия свидетельства о смерти, скорее всего, была сделана по запросу Джорджа Хилла, который сам работал в это время над биографией Сиднея Рейли. Согласно копии этого документа, смерть была удостоверена «С. У. Эндрю, членом Королевской корпорации хирургов». Однако если сравнить запись, сделанную от руки, то станет ясно, что машинистка сделала опечатку. Правильное имя — Т. У. Эндрю.

25

Д-р Томас Эндрю родился в Пертшире в 1837 г. и получил диплом врача в Эдинбурге в 1861 г. Он и его жена Маргарет жили в Балкерак Вилла в Дуне, где Эндрю и умер 21 января 1905 года. В напечатанном сообщении о его смерти подчеркивался тот факт, что он никогда не выезжал за пределы Шотландии.

26

Луиза Льюис жила в отеле «Лондон и Париж». Ее воспоминания о ночи с 12 на 13 марта 1898 г., возможно, имели бы для нас большое значение.

27

Письма Дианы Оксфорд из Кингсфорд Стейси Блекуелл, посланные ею автору из гостиницы «Линкольн» в Лондоне.

28

Почему Розенблюм выбрал для себя имя «Т. У. Эндрю» — не совсем понятно. Стоит отметить, что большая часть имен, которые он присваивал себе в течение многих лет, принадлежали реальным людям, с которыми он был знаком или встречался. Когда он проживал по адресу Альберт-меншнз, 50, его ближайшего соседа по дому 49 звали Эндрюс (Electoral Register 1896/97, Parliamentary County and Parochial Electors in Kennington, Vauxhall Ward, Polling District № 5).

29

Entry 88, 1869 Register of Births in the Registration District of Clerkenwell in the Sub-district of Goswell Street in the County of Middlesesex.

30

Foreign Office Passport Names Index, A. Luke, issued 13 December 1894, FO 611/17.

31

См. прим. 13 (Обстоятельства первой встречи между Зигмундом Розенблюмом и Маргарет Томас в собственноручно написанных ею показаниях, которые она дала капитану Военного министерства Уильяму Айзеку 11 ноября 1931 г. Представленное капитаном Айзеком краткое резюме показаний было им напечатано на машинке и содержало много опечаток. В оригинале рукописи говорилось о том, что первая встреча между Маргарет и Розенблюмом состоялась «летом 1897 года». Айзек вернул оригинал показаний Маргарет и послал резюме полковнику Валентайну Вивьену, руководителю пятого отдела СИС (контрразведка). Шифр личного дела Сиднея Рейли, хранящегося в архивах СИС-СХ 2616, далее упоминаемого как «Reilly Papers СХ 2616».).

Примечания

1

Ялапа (ipomea purga) — вьющееся растение семейства вьюнковых из рода ипомея, произрастающее в Южной Америке. Препараты, изготовленные из высушенных корней ялапы, применяются как сильное слабительное средство. (Прим. пер.)

2

По-английски это имя пишется Sidney Reilly (произносится «Райли»). По-русски же Сидней Рейли подписывался «Райлли» или «Рейлли», а в дореволюционных публикациях и документах он фигурирует как «Райллэ», «Райлэ» или «Райле». В этой книге, однако, мы будем придерживаться написания, принятого в отечественной литературе, а именно — Сидней Рейли (Прим. пер.).