Любовь за кадром

Эммануил Тафель, 2012

В книге отражена жизнь людей, которые делают кино, но лиц которых зрители, чаще всего, не видят. Люди это всегда – люди, независимо от специальности, профессии или внешности. Перед читателем проходят дни жизни кинооператора Васильева, молодой актрисы и певицы Наташи, их товарищей по общей работе: режиссера Светланова, директора картины Юрия Анатольевича, художника Бориса, помощника режиссера Тани и множества других персонажей, связывающих повествование и судьбу главных героев в единую мозаику. В книге живо описаны моменты обучения в театральном институте, сложные рабочие будни и веселые праздничные часы съемочной группы, профессиональные и личные отношения между коллегами и соратниками, сцены работы над фильмом и жизнь за кулисами концертного зала, незабываемые минуты жизни на съемках в павильонах, на натуре, в операционной или в экспедиции; съемки дублей и эпизодов, секреты и нюансы, перепитии жизни героев и тонкие нюансы их существования, лирические сцены и захватывающие “кадры”жизни съемочной группы в Крыму и похищения героини керчинскими бандитами. Река позитива струится сквозь повествование и обрушится ли в конце водопадом счастливого финала, – об этом узнает только благодарный читатель.

Моим дочерям Кате и Анне посвящаю

Глава первая С чего всё началось

В январе стало холодно, ударили двадцатиградусные морозы и солнце редко пробивалось сквозь плотные тучи.

По скользкому шоссе, надрывно ревя моторами, к воротам центрального стадиона медленно продвигалась вереница мощных грузовиков. Миновав трибуны, машины остановились у ледяной полосы катка, залитой вокруг футбольного поля.

Рабочие, не торопясь и покрикивая друг на друга, вытащили из кузова несколько больших, ещё в снегу ёлок, а затем стали выгружать коробки с ёлочными украшениями, гирлянды разноцветных ламп, хлопушки, конфетти, бенгальские огни и пиротехнику.

Привлечённые необычным скоплением машин и суетой множества посторонних людей, к месту работы стали подходить сотрудники стадиона, спортсмены-конькобежцы и просто любопытные, в надежде узнать, что происходит на катке.

У входа на стадион остановился большой автобус, из которого, торопясь, высыпали парни и девушки в спортивных костюмах с коньками в руках. Вслед за автобусом, у стадиона затормозил грузовик, из кузова которого рабочие, под руководством бригадира Егорыча стали быстро разгружать осветительные приборы, расставляя их вдоль кромки льда, по которому уже начали кататься фигуристы.

К тому моменту, когда в ворота стадиона въехал большой, серый джип, подготовительные работы были завершены. Режиссёр Владимир Светланов, выйдя из машины, окинул быстрым взглядом съёмочную площадку и направился к тому месту, где, по распоряжению оператора, механики укладывали рельсовую панораму. Здесь предполагалось установить съёмочную камеру.

Обсудив со вторым режиссёром Петром Свиридовым важные моменты предстоящей съёмки и, узнав у своей помощницы Татьяны Переверзевой метраж первого кадра, Светланов с волнением взглянул на часы: скоро уже двенадцать, а актриса всё ещё не было.

— Почему Васильевой до сих пор нет на месте? — громко спросил он второго режиссёра.

— Машина была послана вовремя, — пожав плечами, ответил Свиридов. — Наташа очевидно задержалась дома.

— Мы должны снять сегодня весь намеченный метраж. Завтра обещают потепление и всё начнёт таять, — несмотря на то, что Светланов говорил спокойно, было заметно как он волнуется. — Пётр, позвони ей пожалуйста и скажи, что если она ещё раз опоздает, то затраты на съёмку будут вычитаться из её гонорара.

Второй режиссёр кивнул и сразу же пошёл к автобусу, а в это время вспыхнули осветительные приборы и оператор Виноградов подошёл к съёмочной площадке. Режиссёр поздоровался с ним и спросил всё ли готово к съёмке.

— Почти всё, — уверенно ответил Виноградов. — Если выйдет солнце, то кадр станет ещё интересней.

Постепенно разворачивалось актёрское действие: по ледяному настилу катка скользили конькобежцы, бойкие продавщицы в костюмах снегурочек торговали ёлочными украшениями, красноносые Деды Морозы предлагали на выбор яблоки и апельсины, а красавицы ёлки празднично светились гирляндами разноцветных лампочек. В этой весёлой неразберихе, среди улыбок девушек и громкого смеха ребят, осторожно проталкиваясь сквозь толпу, пробирался полный, неуклюжий человек, одетый в тёмно-серое пальто и зимнюю шапку. За ним двигалась по рельсам съёмочная камера, а вокруг работала массовка.

Закончив первую репетицию и, похвалив актёров, Светланов отошёл от киноаппарата. В это время в ворота Центрального стадиона быстро въехал микроавтобус и, проскочив стоянку грузовых машин, резко затормозил у съёмочной площадки.

Из автобуса, робко оглядываясь по сторонам, вышла девушка в длинном красном пальто. Это была Наташа Васильева, студентка актёрского факультета института кинематографии, получившая, по счастливой случайности, главную роль в этом большом, претендующем на зрительский успех, фильме.

К Наташе сразу же подошла костюмер картины Светлана Красавкина.

— Быстро беги в автобус переодеваться, — громко сказала она, — а не то режиссёр тебя живьём съест и даже косточек не оставит.

— Уже иду, — бросила на ходу Наташа. — Только бы на глаза Светланову не попасться!

Наташа понимала, что когда она наденет красивый костюм, подведёт гримом глаза и приведёт себя в порядок, то режиссёр кричать на нее не станет.

Она надеялась на своё обаяние и делала всёвозможное, чтобы вовремя приехать на съёмку. Но не её вина, что вчера поздно вечером прилетели в Москву родители и долго потом рассказывали о своей заграничной поездке. Уснуть ей удалось только в час ночи.

Поэтому Наташа проспала сегодня, но все же, приняв душ, она приготовила завтрак. Поесть ей тоже нормально не удалось, так как в это время внизу, у подъезда раздался настойчивый сигнал микроавтобуса, присланного за ней со студии. Быстро доедая бутерброд с колбасой, обжигаясь горячим чаем, Наташа встревожено поглядывала в окно, видя как нетерпеливо прохаживается возле своей машины водитель Серёжа.

Не тревожа спящих родителей, она тихо вышла из квартиры, спустилась на лифте вниз и, поздоровавшись с водителем, села в автобус. Через тридцать минут они приехали на стадион, где сегодня была назначена съёмка. Переодевание и грим заняли полчаса и вот Наташа появилась на площадке в светло-синем модном пальто и белой песцовой шапке. В руках она держала красивую пушистую муфту, а на ногах были одеты модные сапожки на высоком каблучке.

Большими, испуганными глазами актриса боязливо высматривала в толпе режиссёра и, когда он подошёл к ней, Наташа первой, боясь, что её опередят торопливо заговорила:

— Владимир Сергеевич, простите меня пожалуйста, но поверьте, что у меня были веские причины.

— Во-первых, здравствуй, моя лучшая актриса, — добродушно начал Светланов, пожимая Наташе руку. — Ты, как всегда, не опаздываешь, а задерживаешься! Ну да простим тебе это по молодости лет. Во-вторых, я бы хотел тебе напомнить, что сегодня у нас очень очень важный день. Нам надо многое сделать и хорошо снять, так как завтра ожидается плохая погода.

Режиссёр подвёл актрису к камере.

— Содержание кадра ты знаешь, сценарный текст, я надеюсь, выучила и поэтому веди себя в кадре естественно, как в жизни. Я не требую от тебя никаких выкрутасов и самолюбования. — Светланов ещё раз оглядел Наташу и коротко бросил:

— Вперёд!

Наташа вышла на съёмочную площадку и почувствовала себя спокойнее.

Она улыбнулась, вспомнив, что скоро наступит весёлый праздник Нового Года и дома за праздничным столом её будут ждать родители и друзья. Под весёлые смешные тосты будет пениться в бокалах шампанское, нарядная, зелёная елка вся украшенная шарами и гирляндами, будет сверкать как на рекламе.

А сейчас она немного отдохнёт, подышит свежим, морозным воздухом, купит душистые апельсины у весёлого Деда Мороза, примет от незнакомого человека букетик цветов и, спокойно улыбаясь, пройдёт вдоль заснеженного катка.

— Стоп! — громко сказал режиссёр. — Первый дубль снят, приготовиться ко второму.

Только после этого Наташа смогла оглядеться и заметила пустые скамейки стадиона, занесённого толстым слоем снега, всё возраставшую толпу любопытных, которую с трудом сдерживали, одетые в полушубки милиционеры. Наташа профессионально отыграла все три дубля, но при этом она чувствовала, что лучшим был всё-таки первый. И только после того, как съёмка была закончена и погасли огни прожекторов, она почувствовала, что ужасно замёрзла.

Подойдя к микроавтобусу, Наташа забралась в его тёплую кабину, взяла из рук Красавкиной чашку горячего кофе и попыталась проанализировать, только что снятый кадр.

«Играла я, вроде бы, естественно, — подумала она. — Режиссёр почти не делал замечаний, вот только оператор что-то кричал после съёмки второго дубля»

В это время открылась дверь и в микроавтобус протиснулся оператор картины Александр Виноградов. В тёплой шубе, валенках и меховой шапке он напоминал большого, лохматого медведя.

— Наташа, ну как вы? Очень замёрзли? — спросил он.

— Да не так, чтобы очень, — ответила Васильева, продолжая неторопливо пить кофе.

— Сейчас мы снимем актёров массовки, затем общий план стадиона и на сегодня всё, — сказал Виноградов, как бы не замечая холодного тона актрисы. — У меня к вам просьба, Наташа. Можете вы подождать меня сегодня после съёмки? Я на машине и мы могли бы заехать по дороге в кафе, отдохнуть и поговорить.

Костюмер картины Красавкина многозначительно переглянулась с гримёром Инной Михайловной и, не сказав ни слова, вышла из автобуса.

— Хорошо, — после паузы ответила Наташа. — Я сегодня не очень спешу, но мне ещё со Светлановым кое-что обсудить надо.

После окончания съёмок, когда актёров массовки повезли на студию, а ассистенты и механики укладывали в камервагене аппаратуру, Виноградов усадил Наташу в машину. Он вёл «Ниссан» легко, одной рукой, на скорости проходил повороты и обгонял тяжёлые грузовики.

— Осторожно, — робко попросила Наташа. — Сейчас скользко, а мне ещё в этой картине сняться надо, потом закончить институт, да и человека хорошего встретить не мешало бы.

Оператор с удивлением посмотрел на актрису. От этой замкнутой, красивой и, казалось бы, недоступной девушки трудно было ожидать подобных слов.

— Я не понимаю о ком вы говорите, о себе или о человеке, встретить которого вам ещё предстоит?

— Сбавьте скорость, пожалуйста, и смотрите вперёд, — уже настойчивее сказала Наташа. — Сейчас много аварий на дорогах и я не хочу, чтобы мы попали в подобное приключение. — И как бы стараясь утвердить свою мысль, она добавила: — Недаром же многие автолюбители паркуют машины на всю зиму.

— Я езжу уже давно и в любое время года, — как бы обидевшись, проговорил Виноградов — Машину люблю и стараюсь с ней не расставаться. Она стоит в гараже у дома только тогда, когда же я уезжаю в экспедицию.

— А где вы живёте? — живо отозвалась Наташа. Александр не смог сразу же ответить, так как в это время обгонял большой грузовик и ему было не до разговоров, а Наташа, истолковав его молчание по-своему, сразу же сказала. А я вот живу в Бескудниково. Это новый микрорайон на севере Москвы. Туда ходит автобус от Белорусского вокзала. Может быть мы соседи?

— К сожалению, нет, — улыбнувшись ответил Виноградов. — Я живу в Отрадном. Это там, где когда-то Наташа Ростова собиралась улететь в небо. Район хороший, там много зелени, хотя и далеко добираться до центра.

— Далеко это понятие относительное, — Наташа поправила упавшие на лицо волосы. — Ростовы тратили целый день, чтобы добраться от города до своего имения, а вы за час доезжаете до Белорусского. Так что вам грех жаловаться.

— Ну да, Ростовы ездили в карете и любовались девственной природой, а еду под землёй в метро, читая при этом книгу.

— Город растёт, людей становится всё больше и возможно даже хорошо, что жилые дома с тысячами жителей построены в том районе где когда-то было графское поместье. — Наташа ухватилась рукой за спинку сиденья, так как крутой вираж, во время которого «Ниссан» обогнал зазевавшийся «Москвич», заставил её всем телом прильнуть к плечу Виноградова.

— Простите пожалуйста, я нечаянно, — растерянно сказала Наташа.

— Вы так лихо ведёте машину, что я бы уже хотела закончить это путешествие и сидеть за уютным столиком в кафе.

— Мы уже подъезжаем, — ответил Александр. — Вот уже и Тверская, а немного подальше и цель нашего путешествия.

Машина, резко затормозив, остановилась у кафе «Охотник». Здесь уже мёрзли несколько молодых пар.

— Э, да мы сюда и не попадём, — огорчённо проговорила Наташа, даже не делая попытки выйти из машины.

— А это мы сейчас посмотрим, — сказал Виноградов и уверенным шагом направился к кафе. Не прошло и двух минут, как он махнул Наташе рукой и они спокойно прошли в тёплый вестибюль.

— Как вам это удалось, Александр Михайлович? — улыбнулась Наташа, когда они прошли в светлый зал.

— Это очень просто, — ответил Виноградов, усаживая девушку за свободный столик. — Администратор кафе мой давний приятель и я бы очень удивился, если бы мы сейчас стояли на улице, а не сидели здесь в тепле.

Через несколько минут к ним подошла официантка в белом передничке с записной книжкой в руках.

— Что будем заказывать? — деловито осведомилась она.

Александр, просмотрев меню, поднял голову, улыбнулся Наташе и только после этого ответил:

— Нам, пожалуйста, два куриных филе, салат «Столичный» и десерт.

— Что пить будем?

— Красное, сухое вино и кофе со сливками.

Официантка, записав заказ, сразу же ушла, а Виноградов поправил галстук и принялся внимательно разглядывать зал. Все столики вокруг были заняты молодёжью, которая курила и в меру пила, но чувствовалось, что все жду появления музыкальной группы.

— Простите, Александр Михайлович, — смущённо проговорила Наташа. — У вас случайно не найдётся сигареты? Очень курить хочется.

— И часто вы этим балуетесь? — вынимая из кармана пачку «Мальборо», спросил Виноградов.

— Да нет, не очень. Просто я сейчас немного волнуюсь.

Пока Наташа раскуривала сигарету, официантка успела принести закуски и вино, так что Виноградов, наполнив рюмки, сразу же предложил выпить за встречу.

— Не хотите ли вы меня споить, Александр Михайлович? — Наташа натянуто улыбнулась.

— О, вы плохо меня знаете, — проговорил Виноградов. — Да и пригласил я вас сюда не для этого. Просто захотелось побыть вдвоём, поговорить.

— Наверное поучать будете, да? — Наташа перестала улыбаться и лицо её стало серьёзным. — Старшие всегда недовольны молодёжью, а мной особенно: и то, что я курю — плохо, и то, что в актрисы пошла тоже плохо, а что хорошо я и сама не знаю.

— Вы напрасно так обижаетесь на старших, — Виноградов тоже закурил, но не от волнения, а для того, чтобы сосредоточиться. — Старшие всегда недовольны молодёжью и у них это, по-моему, в крови. Всегда, когда они вспоминают свою молодость, то говорят, что были другими, были лучше нас, а на самом деле это не так, просто время идёт, они стареют и подрастающая молодёжь занимает их место.

Наташа медленно, согревая в руках бокал, пила вино и внимательно слушала Виноградова, но затем, как бы очнувшись, негромко сказала:

— Александр Михайлович, хотите я буду называть вас просто Сашей?

— Конечно хочу, — ответил Виноградов, — но позвольте и мне в свою очередь предложить, — Наташа вопросительно посмотрела на него, — перейти с официального «Вы» на более дружественное «ты».

— И ты думаешь, что это нас сразу же сблизит? — подхватив игру, спросила Наташа.

— Да мы уже и так близки! — отпарировал Виноградов. — Если выбирать из тысячи вариантов, то у нас с тобой не самый худший:

— Во-первых, я закончил институт кинематографии, а ты сейчас в нём учишься. Во-вторых, мы работаем вместе на одной картине, а это почти тоже самое, что питаться из одного котла.

— А как зовут твою дочь, Саша? — внезапно спросила актриса, пристально вглядываясь в лицо Виноградова.

— Еленка, — коротко ответил он, стараясь скрыть смущение.

— Мою маму тоже зовут Лена, — уже слегка заплетаясь, проговорила Наташа. — Тебя это не наводит ни на какие мысли?

— Наводит и притом на совершенно конкретные, — Александр отобрал у Наташи бокал и подвинул тарелку с закусками.

— Пить надо меньше, девочка!

— А я пью только по праздникам, — принявшись за курицу, сказала Наташа. — Да к тому же только с хорошими людьми.

— Я польщён твоим комплиментом, но всё же прошу тебя говорить потише на нас уже и так обращают внимание.

— И пускай себе обращают. Ведь тут же есть на кого посмотреть. Я ведь красивая, Виноградов, правда?

— Красивая, красивая, — невольно смутился Александр, — но давай оставим эту тему. Смотри, вот уже и музыкальная группа появилась.

Молодые, длинноволосые, в ярких костюмах ребята вышли на эстраду и, взяв инструменты, начали играть.

Негромкая мелодия, оторвавшись от клавиш электрооргана, смешалась с вариациями трубы, добралась до саксофона и, набирая темп, зазвучала громче и увереннее. Пятачок перед эстрадой сразу же заполнился молодёжью и вот уже загрохотал ударник, и бас-гитара поддержала его, а вступившая гитара соло, увлекая за собой танцующих, запела звонко и заливисто, как бы стремясь показать всю красоту и завершённость композиции.

Виноградов, невольно улыбаясь, пригласил Наташу танцевать. И вот они подталкиваемые со всех сторон, постепенно вошли в ритм танца.

В это время на эстраду выбежала молоденькая солистка в мини-юбке и прижав ко рту микрофон, запела резким, высоким голосом. Молодёжь радостно приветствовала певицу и стало ясно, что она всем нравится и костюмом, и голосом, и манерой держаться на сцене.

Как только отзвучали последние аккорды, Виноградов повёл Наташу к их столику и, отодвинув стул, помог ей сесть.

— Ты хорошо танцуешь, — обратился он к девушке, — а главное, быстро двигаешься. Но мне уже такой темп не под силу — я слишком много курю.

— А вы бросьте это занятие, — уверенно сказала Наташа, поправляя причёску. — Ведь всем известно, что от курения и рак, и сердце, да и вообще кошмар!

— Права, Наташа, права! — усмехнулся Виноградов, — Но ты, как я вижу, всё никак не обойдёшься без официального обращения. Неужели это потому, что я такой старый?

— Ну что вы, Александр Михайлович, — девушка скорчила недовольную гримаску. — Просто я не могу вот так вот сразу, ведь мы ещё с вами мало знакомы.

— Ты действительно правы, Наташа. Не надо торопить время.

Виноградов выпил бокал вина и надолго задумался, вспомнив Ирину, её светлые, длинные волосы, вечно падавшие на лицо, её стройную фигурку, грациозную походку и её любовь, такую большую, что казалось не хватит целого мира, чтобы вместить её.

— Саша, Саша, да вернитесь же вы ко мне, в конце концов, — Наташа теребила его за руку и, когда Виноградов наконец-то посмотрел на неё, добавила:

— Вы стали вдруг такой задумчивый и серьёзный, что я просто испугалась.

— Не волнуйтесь, здоровье у меня железное, а то что в голову иногда приходят грустные мысли, так с этим я ничего не могу поделать.

Виноградов посмотрел по сторонам. Музыканты объявили перерыв и, уставшие пары сели отдыхать за столики в кафе.

— Я тоже иногда вспоминаю прошлое, — грустно сказала Наташа, — но запоминаю только огорчения или неудачи, наверное потому что на их преодоление тратится гораздо больше сил.

— Неужели у такой молоденькой девушки могут быть серьёзные неприятности? — с иронией спросил Виноградов, но Наташа, как бы не замечая его тона продолжила:

— В жизни мне приходилось непросто, так как не удалось осуществить все свои замыслы, а если что-то и получалось, то только ценой невероятных усилий.

Наташа мельком, чисто по-женски, взглянула в лицо оператора, стараясь определить насколько серьёзно он относится к её словам и, увидев внимательное лицо собеседника, продолжила:

— Однажды, после первого года учёбы в институте, мы устроили небольшое импровизированное собрание, пригласив на него декана факультета и попытались определить наши планы на летние каникулы.

Кто-то из девчонок заговорил о будущей роли в фильме, о том, что надо изучать героев в жизни, а не по страницам, написанных кем-то сценариев. И мы начинающие актрисы и актёры, заручившись поддержкой декана, разъехались кто куда.

Четверо наших ребят пошли работать на автомобильный завод, чтобы потом с увлечением рассказывать о новом оборудовании, о строгих мастерах, характеры которых они с удовольствием копировали в этюдах.

Моя подруга Светлана решила поехать в деревню и уговорила родителей отпустить её, а когда вернулась, то узнать её было невозможно: вся округлилась на парном молоке, щёки из-за спины видны, ну прямо пышка, а не девушка.

Наташа на секунду прервала свой рассказ и улыбнулась Виноградову, как бы приглашая его в соучастники.

— А я решила пойти в Аэрофлот бортпроводницей, — сказала она, вся насторожившись в ожидании протеста собеседника, но Виноградов, казалось, спокойно воспринял эту новость и лишь негромко спросил:

— У вас в семье кто-нибудь летает?

— Да, отец, — ответила Наташа. — Летает давно и даже успел уже состариться на этой работе. Я помню его совсем молодым, когда все удивлённо спрашивали, не моложе ли он своей жены?

А потом, после неудачной посадки — случилась травма позвоночника и как следствие, паралич ног, долгий постельный режим и только уход и забота матери помогли ему вернуться в строй и снова начать летать. Но после пережитого он сильно поседел и как бы стал значительно старше.

— Вас не удивляет, что я немного отвлеклась? — спросила Наташа, осторожно поправляя золотую цепочку на шее и, увидев, что Виноградов отрицательно помахал рукой, оглянулась вокруг.

На маленьком пятачке у эстрады покачивались в плавном ритме танцующие пары. Здесь были молодые лет по восемнадцать, двадцать, но были и постарше, степенные, медлительные, но в тоже время трогательные.

— Как забавно наблюдать за ними, — улыбнулась Наташа. — Они ведут себя в танце как дети, неужели и мы так странно смотримся со стороны?

— Вероятно мы тоже смешны, — ответил Виноградов, бросая потухшую сигарету в пепельницу. — Этакий, начинающий полнеть ловелас и юная принцесса Наташа Васильева.

— Ну что ж, пусть на нас тоже посмотрят, — поднимаясь сказала Наташа, как бы приглашая Виноградова на танец.

Он галантно поклонился и повёл свою партнёршу на свободное место к эстраде. Они танцевали спокойно, не торопясь, как бы желая продлить удовольствие. Виноградов обнял девушку своими большими руками и почувствовал под тонкой тканью блузки молодое, сильное тело. От этого слегка задрожали руки, а Наташа, ставшая вдруг такой родной и близкой, положила голову ему на плечо, лицо её обиженно по-детски сморщилось и две маленькие слезинки выкатились из глаз.

— Что случилось, Наташа? — удивлённо спросил Виноградов. — Неужели я вас чем-то обидел?

— Нет, нет, что вы, Саша, — девушка попыталась скрыть слёзы. — Просто мне с вами сейчас хорошо, а ведь на самом деле всё у меня очень плохо.

— Этого не может быть, — убеждённо проговорил Виноградов. — Вы студентка ВГИКа, получившая главную роль в нашумевшем фильме, да к тому же ещё и такая красивая.

— В том-то вся и беда, — сказала Наташа и расплакалась.

Виноградов сразу же отвёл её к столику, усадил на стул и попытался вытереть платком лицо.

— Ну право же, Наташа, не стоит расстраиваться по пустякам, хотя если говорить откровенно, эти слёзы вам очень идут.

— Не надо меня успокаивать, — сказала Наташа. — Я неудачница и красота моя совсем не помогает. Один мой хороший знакомый сказал: «Ты такая красивая, что и подойти-то к тебе страшно.»

— Ну так пускай и не подходит, — бодро заявил Виноградов. — Как-нибудь без него обойдёмся.

Наташа недоверчиво посмотрела и, вздохнув, продолжила: — все парни ходят вокруг меня и рассматривают как картинку с выставки, а чтоб в душу заглянуть так ни одного нет. У любой замурзанной девчонки поклонников больше чем у меня. И мне иногда кажется, что за неделю любви и счастья я отдала бы всё своё благополучие, красоту, удачу и спокойствие. Только неделю счастья и не надо мне больше ничего.

— Всё у вас ещё будет, Наташа, — сказал Виноградов, ласково поглаживая девушку по плечу. — И радость, и дружба, и успех, а уж если будет любовь, то такая светлая и чистая, как горный родник.

— Вы такой добрый, Саша. Я вам очень благодарна за поддержку, — сказала Наташа и улыбка осветила её заплаканное лицо.

Они вышли из кафе. На улице потеплело и пошёл снег. «Ниссан» одиноко стоял на обочине дороги. Виноградов галантно открыл дверцу машины и Наташа быстро забралась внутрь. Поворотом ключа он завёл мотор, нажатием педали добавил ему оборотов и машина ответила радостным пофыркиванием, как любимый пёс, которого хозяин погладил за ухом.

Машина на высокой скорости неслась по Дмитровскому шоссе. Высокие, снежные сугробы залегали по обеим сторонам дороги. Вокруг громоздились многоэтажные дома, сверкая сотнями окон, а в витринах филиала «Детского мира» кукольные персонажи мультфильмов смотрели им вслед большими, застывшими глазами.

— Наташа, вы начали рассказывать о своей работе в авиации, — обратился к девушке Виноградов, продолжая внимательно следить за дорогой. — Это нужно было для роли или просто потянуло вдаль за романтикой?

— Вероятнее всего и то, и другое, — девушка прикрыла лицо пушистым мехом.

— Хотелось испытать что-то необычное, оторваться от всего привычного, попытаться взлететь, что ли!

Наташа посмотрела в окно, пытаясь узнать то место, где они сейчас проезжают, а затем продолжила:

— Я прошла в Аэрофлоте краткосрочную подготовку, не без помощи отца, конечно. Получила лётную форму и в путь!

Должна сразу заметить, что это не работа, а сплошная нервотрёпка. Мало того, что я трусиха и каждый вылет был для меня испытанием, так ко всему ещё и ответственность за безопасность пассажиров и культуру обслуживания.

И когда однажды у одного из них пропал в багаже здоровенный, тяжёлый баул, мне стало плохо — какая уж тут культура! Хорошо ещё, что нормальный мужик попался. Он мне по секрету сказал, что в багаже были арбузы и дыни.

Экипаж самолёта пообещал ему привезти из Ташкента в два раза больше арбузов и в три раза больше дынь, только бы сохранить незапятнанной репутацию Аэрофлота.

Впечатлений было масса и много было знакомств, большей частью приятных, но бывали и тяжёлые моменты, когда уставшая за лётный день, ты катишь тележку по узкому проходу и с вымученной улыбкой предлагаешь пассажирам бутерброды, конфеты и воду, а какой-то толстый боров с восточными усами на расплывшемся лице, притянув за руку, начинает шептать тебе гнусные предложения. Противно!

Наташа грустно улыбнулась и её бледное лицо, с широко раскрытыми глазами, стало печальным.

— Саша, дайте мне пожалуйста ещё одну сигарету и я обещаю вам больше сегодня не курить, — Наташа взяла протянутую Виноградовым сигарету, торопливо прикурила её и забилась в угол машины, стараясь ничем не выдать своего состояния.

Александр, внимательно следивший за дорогой, казалось не замечал ни снежных сугробов, летевших навстречу машине, ни ночных огней города, ни редких прохожих на тротуарах улиц. Вся эта гармония вечерней красоты создавала лёгкое, приподнятое настроение и, поглядывая на притихшую в машине девушку, Виноградов подумал о том, что в его жизнь, заполненную работой в кино, вошла, быть может, и эта девушка с бледным лицом, с такой грустью вспоминавшая своё прошлое.

— Сейчас направо, на Бескудниковский бульвар, — негромко сказала Наташа. — Уже близко.

— И чем же закончилась ваша лётная практика? — спросил Виноградов, взглянув на девушку.

— Закончилась она здорово! — наконец улыбнулась Наташа. — Это было в один из последних рейсов и настроение у меня было приподнятое, так как я уже мечтала о возвращении домой, о том как встречусь с мамой, о весёлых шутках отца, о бестолковых капризах моей младшей сестрёнки.

Самолёт приземлился в Ташкенте, где в это время стояла жаркая, солнечная погода. Я посадила пассажиров в автобус и, когда он ушёл, осталась у самолёта, ожидая выхода экипажа.

— Наташка, — громко окликнули сзади. Я обернулась и увидела рядом отца протягивающего ко мне руки.

— Папка! — Я так соскучилась по тебе. Как ты здесь оказался?

— Так же как и ты, — бодро ответил отец, беря дочь за руку. — Я прилетел сегодня утром и вот задержался, надеясь увидеть тебя. Пойдём скорее, я уже заказал обед в ресторане. Надеюсь, твои пилоты не пропадут без тебя?

— После сытного обеда настроение улучшилось. Отец рассказал, что мама уже побывала в Ессентуках, а сестрёнка начала заниматься плаванием. Сам же продолжает летать, надеясь на то, что, в конце концов, вся семья соберётся дома.

— А что ты думаешь делать дальше? — спросил отец, когда они вышли из аэропорта. — Будешь продолжать летать или вернёшься домой?

— Сейчас хочу только домой, — сразу же ответила я, — а потом, так или иначе начнутся занятия в институте…

Закончив рассказ, Наташа попросила Виноградова:

— Остановите пожалуйста машину. Мы уже приехали, вот мой дом.

Двадцатиэтажная громада возвышалась над шоссе и горящих окон было так много, что казалось невозможным охватить взглядом все их сразу.

— Моё окно на десятом этаже, с балкончиком, — Наташа показала пальчиком наверх.

— Я запомню, — сразу же отозвался Виноградов, а сам в это время подумал:

«Надо что-то немедленно сделать, нельзя же её просто так отпускать».

Он протянул руку, осторожно погладил волосы Наташи и затем притянул её к себе. Она отстранилась в последний момент, удивлённо взглянула на него и сказала:

— Я ведь, по-моему, никакого повода вам не давала.

Её глаза смотрели на Александра в упор и он, не выдержав пристального взгляда, отвернулся.

— Простите, Наташа. Я не хотел вас обидеть.

— Спасибо и на этом.

Васильева вышла из машины, резко захлопнула дверцу и быстро пошла к своему подъезду.

— «Завтра тяжёлый день, — подумал Виноградов, разворачивая машину. — С утра установка света в павильоне, затем освоение декорации и, если успеем съёмка актёрской пробы. Надо скорее ехать домой и постараться выспаться».

«Ниссан», набирая скорость, быстро помчался по шоссе, увлекая за собой вихри снежной метели.