Секунда между нами

Эмма Стил (2024)

Дженн и Робби чувствуют, что должны быть вместе, ведь то, что происходит между ними, — настоящая магия. После долгой разлуки они вновь оказываются в объятиях друг друга, и кажется, что так будет всегда. Но самое страшное случается внезапно: их машина вот-вот столкнется с несущимся грузовиком. Кажется, катастрофа неизбежна, но Робби вдруг оказывается в прошлом Дженн и вместе с ней путешествует по самым важным моментам ее жизни. И порой он видит больше, чем ему хотелось бы… Сможет ли Робби исправить свои ошибки? Поймет ли, почему Дженн бросила его восемь месяцев назад и умчалась на край света? И самое главное: сможет ли он изменить настоящее, чтобы спасти будущее? Этот роман — трогательная и глубокая медитация о прощении, привязанности и потерях. Герои Эммы Стил проходят через множество испытаний, чтобы понять, что действительно важно в жизни, и обрести искупление и второй шанс, который выпадает раз в тысячу лет. Итак, что мне известно? Мы с Дженн возвращались домой из больницы и разговаривали. Я взял ее за руку, и вдруг прямо на нас помчался огромный грузовик. Я не смог свернуть с его пути, и мы как будто застряли в машине. Наши тела оказались в ловушке, но при этом я спокойно перемещаюсь во времени и пространстве: пляж, где Дженн маленькая, ирландский паб, где она уже взрослая, потом ее квартира, и вот теперь дом, в котором она провела детство. Что все это значит? Это не сон.

Три

2014

РОББИ

Надо мной колышется зеленая ткань. Я где-то в шумном, людном месте. Что, черт возьми, происходит? Под сводчатым потолком от стены до стены натянуто зеленое полотно. Играет громкая музыка, доносятся обрывки пьяной болтовни. Сердце бешено колотится, и я чувствую тупую пульсирующую боль с одной стороны головы.

Вокруг толпа людей, в основном мужчины, все уже навеселе, и у каждого в руке кружка. Вдоль задней стены тянется барная стойка, над которой висит зеркало. Я знаю это место: ирландский паб на улице Каугейт, куда я частенько заходил, когда был моложе.

Но куда девался пляж? Где Дженн? И какого черта она была маленькой девочкой? Такой я видел ее только однажды, на фото в старом альбоме, еще до того, как ушел ее отец. На вид ей там десять или одиннадцать лет. Родители называли ее Дженни.

Может, я сплю?

А когда проснусь, обниму Дженн и скажу: «Мне приснился странный сон, и я не мог проснуться. Там была ты, но как будто и не ты». А она только улыбнется и закатит глаза, как всегда, когда я говорю какую-нибудь глупость.

Я вглядываюсь в толпу людей, и меня охватывает такое чувство, будто все это со мной уже было. Но мои мысли нечеткие, как проносящийся мимо скоростной поезд. Я никак не могу сосредоточиться.

Взрыв смеха. Ко мне направляются какие-то парни с напитками в руках.

Сердце екает.

Я знаю всех этих парней еще со школы. Точно. Это Дуг, Рори и Гас. Полные неудачники. Я же их сто лет не видел. Хотя раньше мы часто с ними выпивали, когда я вернулся из Шамони^[3].

Это было еще до того, как мы с Дженн познакомились.

Парни останавливаются рядом со мной, и у меня начинается легкая паника. Ну не сошел же я с ума. Может, головой ударился? Или мы и правда решили встретиться? Отпраздновать какую-то годовщину или типа того? Лихорадочно пытаюсь вспомнить, что случилось перед тем, как я сюда попал.

Видимо, я вчера перебрал и у меня случился эпический провал памяти.

Вот только я не чувствую никакого похмелья.

Я трезв как стеклышко.

Гас откидывает назад свои выгоревшие на солнце волосы и отхлебывает из кружки, не обращая на меня никакого внимания. Я собираюсь что-то сказать, но вдруг вижу, как кто-то выходит из тени справа. Знакомая женская фигура. Бледная стройная девушка с черными, коротко стриженными волосами. Я выдыхаю с облегчением, хотя мой мозг пытается о чем-то меня предупредить. Быстро поворачиваюсь к ней, жду, когда она меня заметит и в ее больших зеленых глазах вспыхнет огонек.

Но она проходит мимо.

— Дженн… — начал было я, но тут же осекся, увидев фигуру парня. Отойдя от барной стойки, он стал пересекать зал и оказался посередине как раз в тот момент, когда она проходила мимо.

Время как будто остановилось, когда они столкнулись в полутьме. Его пиво пролилось на нее и на пол. Она с проклятиями отступила назад. У меня свело живот, и мурашки побежали по коже, когда смутное узнавание пронзило мозг. Очень высокий неряшливый парень с растрепанными волосами и трехдневной щетиной. У него такой вид, будто он никогда не моется, но блеск дорогих часов на запястье наводит на размышления. Парень рассыпается в извинениях, и сквозь нарастающую тревогу я начинаю понимать, что́ я вижу.

Этот парень — я.

У Дженн, как и раньше, короткие волосы. На ней ее любимое синее пальто, — пятно от пива так и не отстирается. Я уже переживал это в прошлом. Наша первая встреча. День, который изменил все.

Я хватаюсь за высокий столик, но не могу выровнять дыхание.

Что со мной происходит?

Дженн поворачивается, собираясь уйти, и я непроизвольно бросаюсь за ней.

— Привет…

Но мой голос обрывается. Его не слышно, как будто выключена громкость. Звук не держится в пространстве, не прорезает воздух. Пробую снова. Кричу. Но она не слышит. Как будто я есть и в то же время меня нет.

Она ненадолго останавливается у стойки, чтобы взять салфетки, и рассеянно трет пальто, залитое пивом. Мне в голову приходит одна мысль, и я поворачиваюсь к зеркалу на стене.

Но меня там нет.

Я не отражаюсь в зеркале.

На барной стойке стоит бокал с пивом. Я протягиваю руку и касаюсь его, — он холодный и твердый. Пугающе реальный.

Я чувствую, что вот-вот потеряю сознание. Но кого это волнует? Я даже не уверен, что все это происходит наяву.

В зеркале я вижу руку, которая опускается на плечо Дженн. Она резко оборачивается, в ее взгляде будто бы появляется надежда.

Снова он.

Я.

— Привет. — Она улыбается, в глазах — вопрос.

— Послушай… — начинает он и делает глубокий вдох. — У меня есть правило: если облил кого-то в пабе, надо угостить человека пивом, чтобы загладить вину.

О боже! Неужели я и вправду это сказал?

Она улыбается в ответ, но ее взгляд устремляется куда-то за его плечо, будто она ищет кого-то.

— Боюсь, мои друзья уже купили мне выпить, — говорит она почти извиняющимся тоном.

Он разводит руками:

— Значит, не судьба.

Прежняя версия меня медленно поворачивается и уходит. Дженн закусывает губу — она всегда так делает, когда что-то обдумывает.

— Постой, — окликает она парня мгновение спустя, и он оборачивается слишком быстро.

Спокойно.

— Я все-таки выпью с тобой, — говорит она, вскидывая брови. — Тебе и правда стоит извиниться за причиненный ущерб.

Он усмехается, и в этот момент музыканты начинают играть новую песню.

«Fisherman’s blues»^[4].

— Погоди, у меня идея получше, — заявляет он и, прежде чем я успеваю опомниться, берет ее за руку и куда-то уводит. Он тащит ее за собой сквозь гущу народа прямо к музыкантам, затем быстро разворачивает к себе, и они почти сливаются с толпой. Они танцуют до конца песни, кружась и хохоча как сумасшедшие.

Не понимая зачем, я подхожу ближе, не в силах оторвать от них взгляд.

Песня заканчивается, барабаны отбивают концовку, и эти двое останавливаются передо мной, чтобы перевести дух. Подняв руки, он громко хлопает в ладоши, выкрикивает музыкантам слова благодарности, свистит. Он вспотел, на лбу выступили капельки пота.

Он похож на чучело, но как же она ему улыбается…

Она вся будто светится от счастья.

— Меня зовут Робби, — успевает он сказать перед тем, как начинается следующая песня.

— А меня — Дженн.

Через мгновение они уже снова танцуют вместе, взявшись за руки. И я почти ощущаю легкое прикосновение ее пальцев, чувствую, как она улыбается.

ДЖЕНН

На улице темно и холодно. Она стоит на мостовой и ждет. Над ней нависают здания Старого города: справа — замок, слева — ирландский паб. Бары уже начинают закрываться, повсюду бродят люди, перекрикиваются, спотыкаются. Она поглядывает на дверь, и, когда выходят последние посетители, ее сердце начинает колотиться в груди.

Наконец она увидела его. Выйдя в темноту из освещенного паба, Робби направляется прямо к ней. Ее сердце будто подпрыгнуло. Он на ходу накидывает пальто, его волосы после танцев торчат во все стороны.

О боже. Он мне нравится.

— Думаешь, ты так просто от меня отделаешься? — говорит он, улыбаясь ей сверху вниз, и от его улыбки у нее сводит живот. — Извини, в гардеробе была очередь.

А я так боялась, что он просто исчезнет.

— Даю тебе тридцать секунд, — заявляет она. — Потом иду искать кебаб.

— Любишь кебаб? — Они зашагали по булыжной мостовой. — Ты просто женщина моей мечты!

Она смеется, но все так странно, — у нее возникает ощущение дежавю. Как будто этот разговор и эта ночь уже были раньше. Прогоняя неприятное чувство, она пытается сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.

— А где ты живешь, кстати? — доносится его голос сквозь звук разбивающихся бутылок.

— В Толлкроссе, пять минут отсюда. — Она машет в левую сторону.

— Отлично. Нам по пути.

В животе все сжалось от приятного предвкушения.

— Хочешь быть уверен, что я доберусь до дома в целости? Или ты просто старомодный?

— Второе, — усмехается он. — Это ведь так по-джентльменски, разве нет?

— Наверное. — Она улыбается. — Только сразу хочу сказать для ясности: сегодня у нас ничего не будет.

— А я ничего такого и не имел в виду.

Он берет ее за руку, и ее тело словно пронзает удар электрического тока. Они неспешно бредут к ее дому, болтая обо всем и ни о чем. Рассказывают друг другу о своей работе: она врач, он повар. Она ловит себя на том, что заливается смехом каждые две секунды, слушая его дурацкие истории о ресторане. Кажется, ей еще ни с кем не было так легко и весело, хотя момент не совсем подходящий.

Почему она не встретила его раньше?

Они стоят у синей входной двери, под тусклым светом уличного фонаря.

— Может, хочешь подняться и чего-нибудь выпить? — предлагает она, и внезапно ее бросает в дрожь. — Конечно, если ты не торопишься домой.

Робби расплывается в улыбке:

— Я вообще никуда не тороплюсь.

Она кивает:

— Ну отлично.

Она ведет его по темной лестнице, ощущая нарастающее напряжение, — так бывает, когда между двумя людьми должно что-то произойти. Открыв дверь квартиры, она пропускает его в узкий коридор. Ей вдруг стало интересно: а в каком месте живет он? В пабе ей показалось, что он из обеспеченной, «нормальной» семьи. И она на секунду задумалась о себе.

У нее жизнь немного сложнее.

Они стоят в темноте, вплотную, не сводя друг с друга глаз, и на мгновение ей кажется, что он поцелует ее прямо здесь, возле вешалок для одежды.

Она нервно сглатывает.

— Пойду принесу нам выпить, ладно?

Проводив его в гостиную, она отправляется на кухню в поисках чего-нибудь подходящего. Исследует холодильник и за огрызком заплесневелого сыра замечает две банки пива. Должно быть, их оставил там парень Сьюзи.

— Прости, Пол, — бормочет она, достает банки и идет в гостиную.

Подойдя к двери, она на мгновение останавливается в темном коридоре. Робби расположился на небольшом диванчике, неловко откинувшись на спинку. Он изо всех сил старается держаться непринужденно. Подавив улыбку, она входит в комнату. Он резко поднимает голову.

— Держи, — говорит она самым обыденным тоном, на который только способна, протягивает ему банку и пристраивается на другом конце дивана. Они одновременно делают по глотку.

— А ты одна тут живешь? — наконец спрашивает он, не переставая потихоньку барабанить пальцами по спинке дивана. У нее создалось впечатление, что он вообще не способен сидеть спокойно.

Или он тоже нервничает?

— Нет. — Дженн качает головой. — Я живу с девушкой из нашей больницы, ее зовут Сьюзи.

— Нормально, — говорит он и чуть подается вперед. — А она сейчас дома?

— Нет, сегодня она ночует у парня.

— Отлично, — отвечает он с излишним энтузиазмом, и это вызывает у нее улыбку. Он краснеет. Расстояние между ними сократилось как-то само собой. Их колени направлены друг к другу — почти соприкасаются. Его рука приближается к ней еще на дюйм, и она судорожно вздыхает, понимая, что сейчас произойдет.

По коже пробегают мурашки, и вдруг у нее появляется странное чувство, будто в комнате есть кто-то еще. Но, оглянувшись по сторонам, она никого не видит.

Она поворачивается к нему, и он целует ее. Их губы жадно, настойчиво прижимаются друг к другу. У него металлический, удивительно знакомый вкус, и ей кажется, что она еще никогда не чувствовала себя такой живой. Он обнимает ее, и она забывает обо всем, теряясь во времени и пространстве.

РОББИ

Пурпурная кровать. Два переплетенных тела под одеялом. Дженн и «другой» я. Сквозь старые занавески пробивается свет, в комнате висит густой запах сна и вчерашней выпивки. Дженн смеется в ответ на какие-то шутки моего второго «я», — как же приятно это слышать. Он, очарованный, улыбается в ответ.

Должно быть, мне все еще снится наша первая встреча: первый поцелуй и первая ночь вместе… Но это так странно и так реалистично.

Я как будто готов проснуться. Но в то же время и не готов. Хочется продлить этот момент еще ненадолго.

Момент, перевернувший всю мою жизнь.

В тот вечер я даже не собирался идти в ирландский паб. Я должен был работать в ресторане. Но в последнюю минуту Мэтт поменялся со мной сменами на пятницу: кажется, он хотел пойти на какой-то концерт. Я связался с парнями из школы, и мы решили встретиться и выпить пинту-другую, как только освобожусь. Мы слонялись из бара в бар, и, слушая их рассказы о продвижении по службе на «нормальных» должностях — адвокаты, бухгалтеры, менеджеры, — я снова начал скучать по Альпам. Я больше не был уверен в том, что Эдинбург — «мое» место.

Я тогда был в полной растерянности. Ни целей. Ни планов.

Но, встретив в тот вечер Дженн в ирландском пабе, я нутром почувствовал, что нахожу свое пристанище.

Она сильно выделялась: высокая, с короткой стрижкой. Совсем не мой типаж. Но, увидев морщинки, которые появлялись в уголках ее глаз, когда она мне улыбалась, я просто растаял.

И мне не хотелось, чтобы тот вечер заканчивался. Не потому, что я хотел с ней переспать, хотя, конечно, хотел, но не в первую ночь после знакомства. А потому, что я уже тогда понял: мы стоим на пороге чего-то очень важного.

Мы болтали до рассвета, слишком взволнованные и возбужденные, чтобы прерываться на сон. Она мало рассказывала о своем прошлом, как будто вообще не хотела об этом говорить. Но я и так уже знал все, что мне было нужно. Она была потрясающей — и это единственное, что имело значение. В какой-то момент она сказала, что из сладкого больше всего любит мармеладки, и я пообещал купить их ей на следующий день.

Потому что был уверен: я должен увидеть ее снова.

Тот, «другой» Робби снова осыпает ее поцелуями, и я прекрасно помню, что чувствовал тогда: сильное напряжение внизу живота и ее власть надо мной… Внезапно я переключаюсь в своих мыслях на тот день, когда она бросила меня четыре года спустя, без всяких объяснений.

Снова яркий свет в моей голове и эта нарастающая пульсация в черепе. Я стараюсь удержать этих двоих перед глазами, но с каждой секундой комната бледнеет, и два переплетенных тела на пурпурной кровати блекнут, как фотография, долго пролежавшая на солнце.

* * *

РОББИ

Я опять на водительском кресле. В машине. Мои руки намертво вцепились в руль. Снаружи через лобовое стекло прямо на меня направлен ослепительно-яркий круг света. Рядом сидит Дженн. Но я как будто не могу повернуться к ней. Я не могу пошевелиться.

Вот с чего все началось.

Здесь, в машине, по пути домой.

Теперь я все вспомнил. Мы говорили о ее работе, я сжимал ее ладонь.

Я люблю тебя.

Но конец нашего разговора почему-то расплывается, и все вокруг будто замирает. Я вижу частички пыли, зависшие в воздухе между нами, они искрятся на свету. Мое сердце выпрыгивает из груди, но я ничего не могу сделать.

А потом все снова движется. Пучок света стремительно приближается, вот он уже в дюйме от нас, и я понимаю — снаружи что-то огромное. Грузовик или автобус — я не уверен. И оно несется прямо на нас.

И Дженн тоже это видит.

Примечания

3

Горнолыжный курорт во Французских Альпах. — Прим. ред.

4

«Блюз рыбака» — композиция из одноименного альбома британско-ирландской фолк-рок-группы The Waterboys 1988 г. — Прим. пер.