Малышка Главаря

Эмилия Марр, 2023

– А во вторых, – подхватывает за талию и резким движением перекидывает через плечо, – Пацаны, я поехал, с ней разберусь сам. Меня захлестывает волна дикой ярости.—Отпусти! Когда мы доходим до машины, он грубо усаживает меня на переднее сидение и, сильно прижав к креслу, пристегивает ремнем безопасности.– И что теперь? Как дикарь притащил меня в машину, запер тут, и?– А дальше ты закроешь рот и подумаешь о своих действиях и словах. Иначе пожалеешь, я тебе обещаю.Страх пробирает меня до кончиков ногтей, моя жизнь сейчас в его руках.– Ты реально больной. В твоем случае даже психиатр бессилен, – говорю себе под нос, но так, чтобы он тоже слышал.Роман никак не реагирует на мои слова.– Твой интеллект не улавливает смысл моих слов? Сочувствую! – иронично заявляю ему, из последних сил стараясь не показать, как напугана на самом деле. – Куда ты меня везешь?– Как я и сказал, пока везу, ты можешь подумать, а после уже выбора тебе не оставлю и сам решу, что с тобой делать.

Глава 12

Незаметно для меня самой мы начинаем говорить серьезно. И почему-то мне это нравится меньше, нежели наше общение буквально пару секунд назад.

Я молчу, не зная, как реагировать: отшутиться или не стоит.

Так и не дождавшись моего ответа, Молот говорит:

— У нас есть крот. И, скорее всего, он уже донес, что мне помогла ты, и убила тех уродов тоже ты. Они захотят отомстить. Так что, все еще хочешь домой?

Вновь сажусь на кровать рядом и прикрываю руками лицо, не хочу показывать, насколько мне страшно на самом деле.

А он как будто считывает всю информацию с меня.

— Не бойся, сюда их лапы не дотянутся. Еще несколько дней, и я встану на ноги. Решу вопрос с этой бандой, и тогда тебе уже ничего не будет угрожать.

В смятении от его слов даже не знаю, начать его благодарить за это или проклинать, потому что именно он меня в это и втянул.

— Не жди от меня благодарности и поклонения, — наконец решившись, убираю руки от лица и смотрю прямо на него, — я не считаю, что ты мой спаситель. Ты тот человек, что заставил меня погрязнуть во всем этом дерьме. И даже если надо мной перестанет нависать опасность, в глубине души я буду сама себя винить в том, что лишила жизни двух людей и…

— Эти самые люди, — зло прерывает мою тираду Молот, — и глазом бы не моргнули, убили бы меня, а обнаружив тебя, вдоволь наигравшись и полностью растоптав твою душу, отправили бы на панель развлекать дальнобойщиков на дороге. Потому что их территория проездная, и этим они больше всего зарабатывают. Поняла?! — переходит на крик. — И когда перестанешь заниматься самобичеванием и посмотришь реальности в глаза, то поймешь, что это была самозащита, забудешь об этом инциденте и будешь нормально жить дальше.

Ненавижу, когда на меня повышают голос. Даже если действуют мне во благо.

Нервно тру лицо руками. Ему легко говорить. Наверное, у него это уже не в первый раз. Но я-то другое дело! Я еще сама до конца все не осознала. Как только подумаю о том, что произошло в машине, меня начинает трясти, а сердце так бешено стучит, что отдает барабанной дробью в уши.

Видимо, приняв мое молчание за согласие, Молото продолжает:

— Да и вообще, ты ничего не сделала. Все это моих рук дело. Но могу сказать, что за своего человека я и не на такое способен. Так что…

— Стоп! Стоп! А с чего ты меня к своей банде приравнял? — Я в шоке, слова вырвались сами собой. — Ни в коем случае. Нет. Я не с вами…

— Ладно, — раздраженно перебивает меня, — проехали. Что-то ты слишком болтливая стала.

«Неужели я его обидела своими словами? — мелькнуло у меня в голове. — Но разве на это можно обижаться? Я же его не знаю даже, как и он меня, тогда к чему это?»

На некоторое время в комнате устанавливается молчание. Мы не смотрим друг на друга, и каждый занят своими мыслями.

Раздается стук в дверь, и в комнату входит круглолицая, седая женщина. Ранее я ее не видела.

— Я обед принесла, — обращается она к Роману. — Тебе нужен мясной бульон на кости, чтобы окрепнуть и быстрее встать на ноги. Хорошо, что и девушка твоя тут, как раз покормит, — по-доброму говорит эта женщина.

Еле сдерживаюсь, чтобы не произнести вслух: «Простите, что я должна делать?»

Лишь смотрю вопросительно на Молота, мол, что эта женщина говорит?

— Оставьте, мы справимся сами, — от его тона повеяло таким холодом, что мне стало неудобно перед ней.

В мгновенье его настроение переменилось и он стал холодным и неприступным.

Поблагодарив женщину, провожаю ее до двери.

Не понимаю, почему он так набычился на эту бедную тетеньку.

Ставлю на рядом стоящую тумбочку поднос с едой.

— Давай, ешь. Чем раньше поправишься, тем быстрее свалим отсюда.

Роман даже не поворачивается в мою сторону.

Вот же гордый балван!

А после, смотрю на его руки и готова треснуть себя по голове! Они у него отекшие и перебинтованы. Вряд ли он может даже ложку нормально сам держать.

Интересно, поэтому Настя постоянно у него в комнате пропадала, наверное, кормила. Черт! И что же теперь? Это должна делать я?!

Не найдя другого выхода беру ложку, мешаю бульон, а он такой наваристый, с разными приправами, и аромат такой источает, что я бы с удовольствием сама его съела.

— Давай, рот открывай. Я не собираюсь здесь месяц торчать, — равнодушно, даже скорее пренебрежительно, говорю я. — Мои родители наверняка меня уже ищут, поди, и в полицию заявление написали, — преувеличиваю я их возможные намерения. Скорее всего, они только начали отходить от запоя.

— Я отправил к ним человека, сказать, что ты у своей подружки несколько дней проведешь, — поворачиваясь ко мне, шокирует меня своим ответом Роман.

— С ума сойти! И о какой такой подруге речь, интересно? — насмехаясь, уточняю. А в голове возникает неуловимое чувство стыда: он теперь знает, что мои родители алкоголики.

— Алин… — не успевает договорить, как я всовываю ему в рот ложку с бульоном. И ему ничего другого не остается, как проглотить его.

— Значит, и о ней уже узнали. Быстрые вы, однако. — В моем голосе проскальзывает сожаление. Не хотела я, чтобы он обо мне так много узнал. Да и вообще, чтобы знал о моем существовании.

Он пожимает плечами, и лицо его кривит болезненная гримаса.

Любое лишнее движение вызывает у него боль.

— Давай, ешь быстрее.

Дальше кормлю его в тишине, каждый погружен в свои мысли. Иногда встречаемся взглядами, и, замечая в его взгляде интерес ко мне, сразу опускаю свои глаза вниз смущаясь. А после сама себе ругаю: это еще что такое?! Почему у меня вообще возникло это чувство в отношении него?

Конец ознакомительного фрагмента.