Курс на укрощение

Эмилия Грант, 2021

Я шла к этой должности три года: задерживалась на работе допоздна, закрывала глаза на личную жизнь. Была уверена в победе, но карты спутал Он – давний друг. Теперь в кресле сидит мужчина, с которым я когда-то была близка. Вот только мы уже не дети, это война – и одними кнопками на стуле он не отделается.

Глава 4

Бывают такие сновидения, максимально реалистичные, но при этом ты отчетливо понимаешь, что спишь. Ощущаешь все происходящее вокруг смазанным калейдоскопом. Вся картинка воспроизводится словно со старой пленки.

И сейчас. Я шла и понимала, что сплю. И снилась мне Ивановка. Эта густая зеленая лесополоса, тропинка, вытоптанная жителями к речке. Даже птички — их я тоже слышала. Правда как будто сквозь вату — приглушенно.

Увидела речку, на берегу два подростка. Вздрогнула. Сон-воспоминание?.. Подошла поближе. На меня не обратили совершенно никакого внимания даже когда я присела рядом. То ли они меня не видели, то ли были настолько сильно увлечены разговором.

— Остался только год до выпуска, — проговорила девушка.

Очень хорошо помню тот наш разговор. Возможно, из-за того, что он стал последним перед долгой разлукой, и я всегда чувствовала его значимость.

— Да уж, а потом начнется взрослая жизнь, — мрачно отметил Дима из прошлого. К тому лету он уже сбросил лишние кило, на него даже начали засматриваться местные девушки. Высокий, статный, с синими глазами и пока еще редкой щетиной. Потому я из прошлого чувствовала себя довольно неуютно. Даже сейчас видела, как моя проекция оправляет футболку и нервно теребит край джинсовых шорт. Не люблю вспоминать, как выглядела в прошлом. Неказистый пухлый подросток с круглым лицом, толстыми пальцами и некрасивыми ногами.

— Кем ты мечтал стать в детстве? — внезапно спросила семнадцатилетняя версия меня.

— Космонавтом, — хмыкнул Дима. — А ты?..

— Балериной, — ответила я и горько рассмеялось. Теперь со стороны я могла подметить, что признание далось мне нелегко. — А теперь кем ты хочешь стать?

— Большим боссом, — он снова усмехнулся. — Не хочу как мои родители.

Я знала, что у Димы довольно бедная семья. Мать с отцом простые офисные служащие, которые едва дотягивают зарплату до конца месяца. И представляло, как парня это бесило. Ночами он подрабатывал на стройке в ближайшем населенном пункте, чтобы в следующем учебном году оплатить себе репетиторов и поступить в престижный университет.

— А ты кем хочешь? — спросил Дима.

— А я не знаю, — пожала плечами. — Вот совершенно не знаю, чем хочу заниматься.

— Тогда становись тоже большим боссом, — ответил Дима. — Они, как правило, много зарабатывают.

— Димк, я… — внезапно резко выдохнула девушка и подалась вперед. Как же сильно мне хотелось ей сказать — не стоит, не говори ничего. У меня аж мурашки по коже побежали, а внутренности скрутило в тугой узел.

Резко выдохнула и… открыла глаза. Проснулась.

Бросила взгляд на часы, шесть сорок. Опаздываю.

Собралась буквально за полчаса, села в свой красный мини-купер, купленный с рук еще несколько лет назад, и поехала в офис. Настроение было паршивым: я очень не любила, когда мне снятся сны. Особенно такие — из прошлого. Припарковавшись на своем месте у офиса, вышла из машины.

— Доброе утро! — знакомый голос позади, заставивший неловко дернуться.

— И тебе доброе, — хмуро поздоровалась я, оборачиваясь.

Дима. В голубой рубашке с завернутыми рукавами, синих брюках, еще и непозволительно бодрый.

— Я так и знал, что ты по привычке к восьми придешь, — он широко улыбнулся, чем вызвал еще большее подозрение. Что он хочет? — А потому мы с тобой идем завтракать. Отказы не принимаются. — Хорошо, — ответила я, нашаривая телефон в сумочке. Разумеется, я помнила, что рабочий день начинается на час позже. И приехала на работу не по привычке, а с прямым расчетом. С расчетом совершить набег на всю рабочую технику Димы. — Так просто? — мужчина явно удивился. Видимо, был готов меня всячески уговаривать. Но вместо этого шел следом за мной. «Встретилась с Дмитрием у входа в офис, — тем временем отбила я, — у тебя есть 40 минут». — Веганское кафе? Серьезно? Только не говори, что ты стала веганом.

— Не стала. Просто тут отличные каши.

Кафе выглядело аскетично: серые стены, почти пустые светлые полки, на некоторых из которых стояли одинокие горшки с травой.

— Определились с заказом? — к нам тут же подбежала молоденькая официантка с яркими фиолетовыми волосами.

— Можно, пожалуйста, пшенную кашу со свежими ягодами. На воде и без сахара. И кофе, — сделала заказ даже не заглядывая в меню.

— А яичницы с беконом у вас нет? — Дима заглянул в сложенные карточки, но ничего интересного, по всей видимости, не нашел.

Официантка глянула на него с помесью ужаса и упрека.

— Нет, — заставила себя ответить она. Я мысленно хмыкнула. А ведь хозяин этого заведения один из наших клиентов. Точнее хозяева: семейная пара лет сорока. Интересно, как далеко зашел Дима в изучении наших клиентов и документов.

— Тогда мне то же самое, что и девушке, — страдальчески произнес он. — Только мне можно и сахара, и молока добавить.

Девушка кивнула и отошла. Я вперилась в Диму изучающим взглядом.

— Это, конечно, не ужин при свечах, — хмыкнул он, отодвигая в сторону горшок с зеленью, стоящий в центре столика, — и не экскурсия по городу, но меня радует, что удалось вообще тебя куда-то вытянуть.

Бросила еще один взгляд на телефон. Петя молчал. А что, если он вообще все проспал, и зря я тут мучаюсь?

— Карина, господи, да поговори ты со мной! — резко выдохнул он, от былой усмешки не осталось и следа. — Я не верю, что ты настолько сильно изменилась.

— Прошло слишком много времени, чтобы оставаться такой же, — я поморщилась. — И ты уже не тот парень, Дим. И я уже не та.

— Хочешь сказать, что у тебя и капли тех эмоций, что были в прошлом, не осталось? — спросил, а сам тем временем не сводил глаз с моего лица.

— О чем ты? — нам принесли кашу, и я лениво опустила туда ложку. Загребла немного и отправила в рот. Может, детское “когда я ем, я глух и нем” придет на выручку? Разговаривать не хотелось.

— О том, что было между нами в прошлом, — он злился. Старался не показывать, но я видела и крепко сжатые челюсти, и желваки, и чуть сощуренные глаза.

— А что было между нами в прошлом? — с деланным любопытством поинтересовалась я. Появилось огромное желание его доканать, посильнее задеть. — На протяжении пяти лет мы встречались в Ивановке летом. Там не то, чтобы было чем заняться, потому мы довольствовались обществом друг друга. Ты с Тулы, я с Москвы, Ивановка где-то посередине… Потом ты уехал в Лондон, я осталась тут.

— Это все, что нас связывает? — он вскинул густые темные брови.

— А было что-то еще? — равнодушно поинтересовалась я, загребая еще одну ложку. Сердце тем временем билось в ускоренном ритме.

— Ночные посиделки у речки, прогулки по лесу, разговоры о самом важном, совместные походы на местные дискотеки…

— Это когда ты клеил девочек, а я стояла у барной стойки?

— Не помню я такого, — ответил Дима. — Зато помню, как до нас докопались местные представители семковой субкультуры, и нам пришлось бежать.

— А докопались как раз из-за того, что ты с кем-то там потанцевал, — добавила я.

Вот так всегда бывает. Где-то внутри зреет обида, зреет долго и со вкусом. Настолько долго, что ты уже забываешь о том, что она есть. Потом вылезает один листик, и ты дергаешь за него. Еще и еще, уже не в силах остановиться, но вместе с тем принося себе огромную боль. Так же и сейчас: я ковыряла очень старые раны, делала это остервенело. Хотела напомнить себе о прошлом, чтобы не повторить тех же ошибок в настоящем.

— Карина, я…

“Доброе утро! Все готово:)” — пришло сообщение от Пети.

— Мне пора, — буркнула я, не поднимая взгляд. — Поговорим как-нибудь потом. Рабочий день никто не отменял.

— Вот флешка, — Петя встретил в моем кабинете. Как всегда, на подоконнике. — Я выгрузил все данные с почты, пошарился по документам, скопировал даже историю запросов в браузере.

— Отлично, — кивнула я. Что именно мне стоило искать, не знала, но это уже лучше, чем ничего.

— Карина Максимовна, я вынужден сказать вам одну важную вещь, — неожиданно начал он. Я напряглась. — Понимаю, что вам так удобно, но… блин, Карина Максимовна, флешки это прошлый век! Заведите уже аккаунт на МуглДиске.

— Прошлый век, Петечка, это диски. А флешки вполне себе удобно, — я бросила взгляд на свой стол. Там как раз стояла вазочка с огромным количеством самых разных флешек.

— Еще скажите, дискеты, — передразнил ассистент. — А что, сохранили копию каких-нибудь документов, разделили на двадцать штук дискет и спрятали по всему кабинету. Никакие налоговые не найдут, очень безопасно.

— Ну заведу я аккаунт, заведу, — поморщилась. Хорошо же знала, что прогресс не стоит на месте, и если не найти в себе силы плыть в его течении, то потом слишком сложно будет нагнать весь поток.

— А я уже, — Петр расплылся в улыбке. — Возле клавиатуры стикер с логином и паролем, вашу прошлую рабочую почту уже настроил на переадрессацию.

— Какой молодец, — ехидно протянула я, — может, еще и за кофе успел забежать?

— А вот тут вот у-у-упс, — усмехнулся и соскочил с подоконника, — вернусь через минут двадцать.

— Только проконтролируй, пожалуйста, чтобы милая девушка бариста перенесла номер телефона на твой стаканчик, а не на мой, — бросила вслед.

— А с чего вы взяли, что там бариста девушка? — дверь за Петей закрылась.

Вот поганец. Умеет насмехаться так, что не сразу поймешь. Достала из сумки смартфон и залезла в галерею. Номер телефона я заметила только когда почти допила кофе. Кружку выкинула, а стаканчик сфотографировала — вдруг ассистент опомнится и захочет разжиться телефончиком? Правда хотела как-то похитрее сторговать фотографию, но план накрылся медным тазом — Пете оказалось все равно на бариста. И в том, что имя Леся (такая была подпись к номеру) носит именно девушка, я не сомневалась. Ладно, Карина, работать.

Взяла новую флешку и вставила в компьютер. Погрузилась в изучение личных переписок и документации. И что удивительно, даже не екнуло, даже мысли о том, что делаю что-то безрассудное и бессмысленное не проскользнуло.

На почте не оказалось ничего интересного: договоренности с клиентами, копии актов, командировочные билеты — пусто-та! В истории браузера повеселее: Дима-то гуглил и “заказ цветов”, и “уютные рестораны столицы”. Правда среди этого набора юного романтика я обнаружила и сбор информации по нашим клиентам. До банального простой информации, даже обидно: выписки из единого реестра юридических лиц, серфинг по их сайтам. Подобное можно найти, наверное, у любого сотрудника компании. Помнится, когда я только пришла сюда работать, гуглила вообще все. Не только клиентов, но и образцы деловой переписки.

— Ваш кофе, — вернулся Петя, поставил передо мной стаканчик. — Как вы и просили, без номера телефона предприимчивых барист. Я сказал, что у вас на них аллергия.

— И как же отреагировали предприимчивые бариста?

— Предложили бросить в кофе супрастин, — хмыкнул Петя.

— Товарищ Петя, — я откинулась в спинке кресла.

— Товарищ это почти точно такой же архаизм, как и флешки.

— Так вот, объясни мне одну простую вещь…

— Если простую, то зачем объяснять? — видимо, ассистент понял, о чем именно я хочу спросить, потому уже попытался отшутиться.

— Почему для всех твоих леди-ухажеров я являюсь злым начальником, который тебя никуда не отпускает? С каких пор ширма в виде “ну очень злого шефа” вообще работает?

— А разве вы не злой начальник, который заставляет сидеть на работе до девяти, какая тут личная жизнь, — притворно вздохнул Петя.

Я не успела даже возмутиться от подобной наглости, как дверь открылась.

— Еще раз доброе утро, — сухо поздоровался Дима, мазнул по мне взглядом, сощурился, глядя на кружку (на ней “ну очень предприимчивые бариста” черным маркером нарисовали сердечки. А вот с обратной стороны пачку супрастина). Но потом посмотрел на моего ассистента. — Петр, можно попросить тебя о помощи?

Парень бросил на меня вопросительный взгляд.

— Петя, сходи, пожалуйста, в бухгалтерию за выписками, — тут же нашлась я. — Потом подойдешь к Дмитрию Владимировичу.

— О-ок, — протянула ассистент и, обойдя нашего нового шефа по большой дуге, вышел из кабинета.

— И как это понимать? — спросил Дима, пока я пыталась совладать с эмоциями.

— Дмитрий Владимирович, — я вновь интонацией подчеркнула его отчество, — вы можете забрать у меня все: должность, кабинет, кресло… Можете даже урезать зарплату…

Я говорила и чувствовала, как трясутся руки от злости.

— Можете вообще уволить, — я продолжила плеваться желчью. — Но у меня есть один подчиненный, вверенный под мою личную опеку еще полгода назад.

— То есть ты не хочешь делиться ассистентом? — хмыкнул Дима. — Ну очень по-взрослому.

Карина, молчи. Просто молчи.

— То есть мы с тобой примерно в таком формате будем строить нашу дальнейшую работу?

Дима разозлился. Разозлился по-настоящему, впервые за последние два дня. Но я молчала, боялась сказать что-то еще более неправильное и едкое.

— Как скажешь, — с напускным равнодушием ответил он. — И заметь, не я поднял эти войска.