Обречённые на падение

Эмили Рэй, 2022

Джейн хочет найти убийцу матери, Одри пытается разобраться с происходящими с ней жуткими странностями, а Карен – определить свою веру, даже если это идёт вразрез с мировоззрением её семьи. Но что, если всем им для достижения целей придётся столкнуться с мистической стороной мрачного городка Хосдейл? Вампиры, оборотни и ведьмы, как оказалось, бывают не только в сказках.Содержит нецензурную брань.

4. ДЖЕЙН

Стивен приехал ближе к полуночи, когда Леона уже спала в гостиной. Я провела его в гостевую спальню. Тусклый свет настольной лампы освещает двуспальную кровать с тёмно-синим мягким покрывалом. Занавески на окне задёрнуты, настенные часы тихо отмеряют секунды.

Признаюсь сама себе, что видеть Стива здесь приятно. Это единственное, что сейчас напоминает мне о стабильном прошлом. Он — живое доказательство того, что что-то ещё осталось прежним.

Он был единственным, кто оказался рядом в тот самый момент, когда я узнала, что осталась сиротой. Возможно, конечно, что где-то в этом мире живёт ещё мой отец, но у нас не было шанса узнать друг друга. В своё время мама всё решила за нас.

— У тебя убитый вид, — Стив садится рядом на кровать и заботливо обнимает меня за плечи.

— Не хотела ложиться, не дождавшись тебя.

— Я здесь. Теперь я здесь.

Его поцелуй в лоб горячий и милый.

— Ты закончил работу?

После университета ему повезло устроиться менеджером в крупную фирму по продаже недвижимости. Кажется, моему окружению в этом плане везёт. Хорошая заработная плата, коллектив профессионалов и дорогие подарки по праздникам — идеальный вариант. Только вот для меня в этом есть один существенный минус — ему часто приходится уезжать из города. Сейчас я ощущаю нехватку Стива ещё острее. Мне хочется быть с ним рядом всю оставшуюся жизнь, не теряя ни минуты. Теперь я боюсь упустить своё время.

— Да. И теперь мы на шаг ближе к тому, чтобы съездить в Италию.

Вымученно улыбаюсь. Наше знакомство началось с того, что он позвал меня с собой в страну искусств и красивого звонкого языка, а также пасты, которую я обожаю с детства. Позже мы даже позволили себе представить, как будем сидеть в гондоле, слушать живую музыку, посетим старинную винодельню и полюбуемся кафедральным собором. О, это будет поистине чудесное время!

И всё же я бы без раздумий променяла возможность путешествовать на возвращение мамы. Пусть она бы жила на другом конце света, но я бы всё отдала, чтобы слышать в трубке её голос. И смех. Такой живой, полный жизни и эмоций. Хоть и в последнее время она очень редко искренне смеялась, я вспоминаю её именно такой.

— Я хотела познакомить тебя с сестрой, но уже поздно. Тогда завтра, — с трудом проглатываю нервный ком. — На похоронах, — от этих слов по телу пробегают мурашки, и вновь в разум врезается осознание того, что всё это не сон.

Стивен крепче сжимает мои плечи и предлагает лечь спать. Он наблюдает за тем, как я достаю из рюкзака снотворное и выпиваю пару таблеток. И хотя я вижу, что ему это не нравится, он молчит. Это одна из черт его характера.

Одна из черт, которые мне в нём нравятся. Он не пытается меня учить жить. Я с ним, но в то же время свободна. Он не сковывает, не ограничивает, не давит. Мне уже доводилось видеть несчастных девушек в отношениях с тиранами и ревнивцами, которые то и дело пытались их морально подавить, отчего я ценю Стивена и его мягкое присутствие в моей жизни ещё больше. Может, дело в годах, — он на пять лет старше меня, одного возраста с Леоной, — потому и мудрее, чем мои сверстники.

Я ложусь рядом и обнимаю его, опустив голову на плечо. Спать в одежде не самый удобный вариант отдыха, но лучше так, чем одной. Вслушиваясь в глубокое дыхание Стива, я чувствую спокойствие и безопасность. Таблетки начинают действовать.

Среда

С пробуждением приходит и понимание, как отчаянно я хочу открыть глаза и оказаться в своей комнате с постерами на стенах. Надежда, что всё это просто кошмар, не покидает меня до последнего. Но даже с закрытыми глазами я знаю, что лежу в гостевой спальне маленького неуютного домика в Хосдейле: слышу тиканье часов, под которое вчера засыпала.

— Позавтракаем? — шепчет Стив, повернувшись ко мне лицом.

Его вопрос слышится мне до безумия аккуратным, словно одно слово невпопад или не та тональность способны довести меня до слёз. Его забота льстит мне, я не привыкла к такому по отношению к своим чувствам. Леона никогда не боялась, что может обидеть меня, и всегда говорила прямо в лоб, что она думает обо мне и окружающих.

— На меня даже не рассчитывай, — произношу я, чувствуя подступающую тошноту.

Я сажусь и опускаю ноги на выцветший прикроватный коврик. Окно ещё закрыто, но даже так понятно, что солнца на улице нет. Желудок бунтует. Не понимаю, почему в фильмах люди при стрессе начинают есть ещё больше, когда тут и крошка в горло не лезет.

— Кофе? — предлагает он.

Вспомнив вчерашний дешёвый кофе в руках сестры, мотаю головой и отправляюсь прямиком в ванную. Идея привести себя в порядок сегодня кажется нелепой… Разве можно быть похожей на человека, когда у тебя под глазами огромные мешки, кожа у висков настолько натёрта, что жжёт от прикосновений, а взгляд потухший и подавленный? Тем не менее я принимаю душ, чищу зубы и причёсываюсь. Натягиваю траурное платье, хотя от одного его вида меня воротит. Нет, само платье очень даже ничего, если бы не повод!

Ни черта не легче.

Если бы дело было только в моём желании, то я бы сегодня вообще не вылазила из постели. Как бы это ни было эгоистично, но я не хочу идти на похороны. Я не хочу слушать речь по матери, не хочу видеть её в гробу. Не хочу прощаться. Но в то же время знаю, что если не пойду, то потом буду жалеть. Я впервые в жизни так остро чувствую раздвоение личности.

Выхожу из ванной, через силу волоча ноги, и встречаю Стивена с обеспокоенным взглядом. Он всматривается мне в глаза, словно ожидает очередной истерики, но всё это в прошлом. После срыва я постоянно ловлю от него этот взгляд. Он же не думает, что я настолько слаба, чтобы сдаться? Пока есть хоть какие-то силы, я буду жить.

Беру его за руку, легонько чмокаю в губы, чтобы показать, что я в порядке, — если это понятие вообще применимо в данном случае, — и веду на кухню, откуда слышится звон посуды. Мы беззвучно входим и садимся за стол, пока сестра управляется со сковородой. Пахнет яичницей.

Воспоминания относят меня на годы назад, когда она готовила нам яичницу перед школой. Леона не любила готовку и потому завтраки не отличались оригинальностью, но это было более чем съедобно. Иногда к этому добавлялся ломтик бекона или помидор, — так сестра выдавала своё хорошее настроение. Сегодня ни бекона, ни помидора не предвидится.

Сестра поворачивается, и деревянная лопатка выпадает из её рук, с грохотом приземляясь на холодный тёмный пол. Она пару секунд переводит взгляд с меня на Стивена и обратно, после чего делает вдох, сглатывает и выдаёт:

— Никогда ко мне не подкрадывайтесь!

Я усмехаюсь. Её почти никогда нельзя застать врасплох.

— Леона, это Стив. Стив, это Леона, — без энтузиазма знакомлю их, отмахиваясь от тарелки. — Не хочу есть, спасибо.

Сестра с подозрением косится на меня, но быстро переключается. Теперь она оценивает моего парня, даже не пытаясь улыбнуться.

— Приятно познакомиться, — сталь в голосе подтверждает мои догадки.

И как я могла обманывать себя, думая, что он может ей понравиться?

— И мне, — отвечает он, явно чувствуя себя неуютно в качестве мишени.

Все мои фибры улавливают напряжение. Пока они молча едят, я старательно разглаживаю по ногам ткань платья. Вообще, чувствую себя в нём неуютно. Зато мама бы порадовалась. Она всегда приводила в пример сестру, которая, не смотря на свой характер, внешне выглядела более женственной.

Леона периодически посматривает в сторону моего избранника с таким сосредоточенным видом, будто производит в голове сложные математические расчёты. Стивен же весь в процессе завтрака, даже не думает отвлекаться на разговоры: глаза опущены, рот тщательно пережёвывает пищу. Открываю на смартфоне социальную сеть и листаю ленту, коротая время и краем глаза наблюдая за соседями по столу.

Весь завтрак в доме царила тишина, чему я даже была рада: лучше молчание, чем слышать по интонации сестры, что она не одобряет мой выбор. А она в принципе не могла его одобрить, ведь Стивен не принц сказочного королевства. Все остальные кандидаты, по её мнению, слишком легкомысленны, ненадёжны, безответственны, немужественны и просто «ну и какой толк от такого мужика?».

И вот сейчас, когда мы едем в церковь, Леона не выдерживает:

— Кем ты работаешь, Стив?

Я на автомате закатываю глаза. Конечно, а что ещё ей может быть интересно? Мисс практичность в деле. Её не интересует насколько он хороший человек и как сильно я ему нравлюсь, главное, чтобы зарабатывал хорошо или семья была уважаемая.

— Продаю недвижимость.

Клянусь, если бы я сейчас видела её лицо, то увидела бы недовольно поджатые губы. Я слишком хорошо знаю свою любимую сестрёнку, чтобы предположить, что такой ответ её устроит.

— Наверное, часто в разъездах?

— Да, бывает.

Спокойствию Стива я могу только завидовать. Если бы не успела его узнать получше, то даже не заметила бы, что ему не по себе. Он ведёт машину, плавно трогаясь с места и также аккуратно притормаживая. Мы с сестрой сегодня решили не садиться за руль, так как у обеих мысли постоянно где-то, но только не в реальности.

— А давно вы вместе?

— Стив! — кричу я в тот же момент, когда он резко нажимает на тормоз.

Мимо, на красный, пролетает несколько мотоциклистов. Один из них едва не сносит нам бампер, отчётливо его шоркнув.

— Какого хрена?! — возмущаюсь я.

Адреналин в крови взлетел на небывалую высоту, сердце едва не выпрыгивает из груди. В голове остаётся образ уже скрывшегося из вида лихача: чёрная кожаная куртка с рисунком под старые царапины на спине. Стивен ругается себе под нос и выходит проверить машину.

— Ничего. Наверное, ногой задел, — сухо произносит он, вернувшись, после чего внимательно осматривается на перекрёстке, и машина снова трогается.

— Мы едва не увеличили количество гробов на сегодняшней церемонии.

— Джейн! — одёргивает меня сестра.

Я пожимаю плечами. Это ведь правда. Кстати, было бы довольно иронично погибнуть, двигаясь на похороны.

— Всё будет хорошо, — уверенность в голосе Стива машинально успокаивает и даёт надежду. Из него вышел бы неплохой психолог. Но что-то меня заставляет медлить в принятии этих слов… внутреннее чутьё подсказывает, что это только начало.

Выйти из машины по прибытии оказывается труднее, чем я представляла. Ноги абсолютно отказываются идти в том направлении, где располагается старенькая церковь. Её белёные светлые стены выделяются на фоне хмурого серого городка, а золотые купола выглядят на удивление тускло. Быть может, если бы солнечные блики играли на них, то картина не представлялась бы такой безжизненной.

Как будто всё здесь с её уходом утратило краски.

Сжимаю зубы и заставляю себя двигаться, придерживаясь за локоть Стивена.

— Ты ужасно бледная, — замечает он. — Уверена, что хочешь туда?

Сестра нетерпеливо шумно выдыхает и идёт внутрь. Я смотрю вслед и не понимаю, почему ей это даётся намного проще. Мы ведь обе её дочери. Неужели она настолько отвыкла от мамы за последние несколько лет, что перестала испытывать к ней хоть какие-то тёплые чувства? С момента, как мы встретились, я не увидела от неё никаких проявлений скорби, кроме застывшей в глазах печали: ни плача, ни ностальгических воспоминаний, ни истерик. Она даже говорит о сегодняшнем дне спокойно, без дрожащего голоса и всхлипов. Как можно подходить к этому как к очередному рабочему проекту? Или же это защитная реакция её организма?

Делаю глубокий вдох, киваю, и мы шагаем следом. Едва войдя в церковь, я тут же отвожу взгляд от гроба.

Он закрыт. Ну, конечно, она ведь упала на рифы. Наверное, там и смотреть не на что.

Меня снова мутит. Не могу себя заставить взглянуть в сторону гроба. На глаза наворачиваются слёзы. Не хочу запоминать маму такой.

— Я рядом, — шепчет Стивен и аккуратно приобнимает за плечи.

Дальше всё как во сне: расплывчато, приглушённо, будто и не со мной вовсе. Часто смахиваю слёзы с щёк, которые от постоянных прикосновений уже снова горят. В целом церемония проходит быстро, людей мало. Я то и дело отвлекаюсь на какие-то другие мысли, лишь бы сохранить самообладание и не закричать от безысходности, — так сильно давит обстановка.

На кладбище помимо нас ещё человек пятнадцать. Без понятия, знали ли эти люди нашу мать или просто пришли из любопытства, но они внимательно следят за процессом. Следят и раздражают. Хочется крикнуть «чего вы пялитесь?» и выгнать всех, остаться наедине со своим горем.

И только сейчас, когда я вижу, как засыпали гроб землёй, я в полной мере ощущаю всю ту боль, что копилась во мне эти дни. Оказывается, до этого я чувствовала лишь верхушку айсберга. Только сейчас мозг принял факт безвозвратной утраты мамы. Всё. Конец. Сейчас я прочувствовала, как часть моего сердца навсегда очерствела и больше никогда не станет биться. Меня трясёт, мне хочется раскопать её тело обратно, словно у неё есть шанс ожить. Словно мама умерла не в тот злосчастный вечер, а сейчас, когда её спрятали от этого мира под толстым слоем земли.

Стивен прижимает меня к груди без лишних слов. А у меня и самой слов нет, как нет и крика. Моя боль достигла высшей точки — я беззвучно плачу, не в силах хоть как-то выразить своё внутреннее состояние. Леона держится противоположной стороны от могилы и, кажется, однажды даже посмотрела на меня с презрением. Словно она не верит мне и считает всё это игрой на публику. Сама она не проронила ни слезинки.

От земли пахнет сыростью. Мокрая притоптанная трава клонится к корням. Лёгкий ветерок шумит в ближайших кронах деревьев. Небо снова хмурится, предвещая дождь.

— Соболезную, — произносит один из мужчин, подойдя сбоку. Широкоплечий, слегка сутулый шатен, он всем своим видом выражает печаль. — Жаль, что она так много не успела.

Он не задерживается около нас и быстро отдаляется. Стивен крепче прижимает меня к себе, словно пытается забрать часть боли. Все слова, которые должны поддерживать, режут по живому. А что видят остальные? Просто слёзы. Просто солёную воду, стекающую по моим щекам.

Мужчина подходит к Леоне и у них завязывается разговор. Замечаю взгляд, которым она бегло стреляет в мою сторону. Активная беседа убеждает в том, что они видят друг друга не в первый раз — им явно есть о чём поговорить. Словно не желая быть подслушанными, они ведут диалог практически шёпотом. Моё любопытство тут же берёт верх, и я решаю, что позже нужно расспросить сестру об этом человеке. Я вспоминаю о тайной цели своего пребывания в Хосдейле и обвожу глазами присутствующих.

Внимание привлекает держащийся поодаль мужчина. Он выглядит загадочно, наблюдая за происходящим в стороне от других людей. Высокий, темноволосый, с небольшой проседью у висков, на вид лет сорока и с задумчивым выражением, словно застывшим на его лице. Что его могло связывать с мамой? Это мне ещё предстоит выяснить. Я щурюсь, запоминая его лицо.

Люди расходятся. Смотреть больше не на что. Из числа последних удаляющихся к нам подходит шериф.

— Примите соболезнования, — он снимает шляпу, обнажая свою лысую голову. — Вивьен покинула этот мир слишком рано.

Я открываю рот, чтобы спросить, но он и сам догадывается:

— Кайл Кросс, шериф Хосдейла. Это я звонил вам.

Втягиваю носом воздух, пытаясь дать мозгу такой необходимый кислород.

— Вы верите, что это самоубийство?

— Никаких улик, доказывающих обратное, не обнаружено, — Кайл виновато поджимает губы. — Но, если вдруг вы что-то заметите, что-то необычное… — он протягивает визитку, и я молниеносно хватаю её, словно ждала этого всю жизнь.

Моё подсознание уверено, что в случившемся кто-то виновен и я его найду. Я привыкла доверять своей интуиции больше, чем другим людям. Если уж представители правосудия не могут этого сделать, то я сама выполню их работу.

— Вы проверяли отпечатки с её ноутбука?

— Только её.

Значит, она сама удалила файлы расследования. Но зачем? Если только под дулом пистолета.

— Её психотерапевт подтвердил, что Вивьен последнее время была в тяжёлом психологическом состоянии и… — он старательно избегает моего взгляда.

— Психотерапевт?

— Да, Эндрю Уэст, — Кросс кивает в сторону мужчины, что держался всё время позади.

Так вот ты кто…

— Изначально она обратилась из-за проблем со сном, но потом стало хуже. Логично предположить, что это совсем сдавило её и… она не выдержала.

Шериф легонько хлопает меня по плечу и уходит, оставляя переваривать новую информацию.